Историко-правовой анализ взяточничества

Взяточничество является наиболее древним должностным преступлением, связанным со злоупотреблением должностными лицами своей властью. Такое злоупотребление было связано с возможностью указанных лиц, используя свое служебное положение совершать те или иные действия, значимые для участников соответствующих правоотношений. Отсюда и этимология данного понятия и его различных производных. В Толковом словаре В. Даля взятка имеет немало синонимов. Так, взятка трактуется как «срыв, поборы, приношения, дары, гостинцы, приносы, пешкеш, бакшиш, хабара, магарыч, плата или подарок должностному лицу во избежание стеснений или подкуп его на незаконное дело»¹. Так например, распространенный в белорусском языке синоним взятки «хабар», означает: «незначительные по стоимости поборы, имеющие более или менее систематический характер»². О широте распространения взяточничества в современном обществе свидетельствует следующие данные: более половины граждан страны указало, что коррупция в Беларуси - распространенное явление. При этом около четверти белорусов считает коррупцию обычным явлением, а треть населения страны сталкивается с ней часто. Только менее 10% участников опроса считают, что в их регионе нет коррупции. При этом, коррупция не воспринимается как нечто аморальное. Человеку, дающему взятку, опрошенные чаще приписывают не негативные чувства (стыд, негодование, унижение), а надежду на решение проблемы (42%) и благодарность за услугу (18%)³. То есть взятка часто воспринимается как механизм социального взаимодействия. Это подтверждается следующими фактами: значительная часть работников государственных учреждений и предпринимателей считает, что коррупция в современном обществе - в значительной степени естественное и оправданное явление, что во взятке ничего особо предосудительного нет и она часто необходима для успешного решения многих жизненных проблем (такое мнение разделяют 48% опрошенных работников государственных учреждений и более половины предпринимателей)¹. Таким образом, коррупцию и взяточничество, следует рассматривать не только как преступление, то есть криминологическое явление, нарушающее установленный законодательством порядок осуществления определенных правоотношений, а комплексное социально-правовое явление, которое имеет длительную историю и существенное влияние на все стороны социальных и экономических отношений современного общества.

Взяточничество было неотъемлемой частью осуществления работы органов государственной власти, как в древнее время, так и в современное. Причем на первых этапах уголовно-правовой борьбы с взяточничеством государство криминализировало только подкуп судей. Так, в Псковской Судной Грамоте упоминаются так называемые «тайные посулы», ст. 4 данной Грамоты указывала, что «при отправлении правосудия тайных посулов не имати ни князю, ни посаднику»². Достаточно интересный способ борьбы со взяточничеством был создан в Афинском полисе где в целях избежания подкупа судей Народный Суд формировался из 6000 судей, дела между которыми распределялись по жребию. Общностью всех древних правовых систем было достаточная суровость уголовного наказания за взяточничество, так, например, «по Законам 12 Таблиц взяточники подлежали смертной казни»³. Как мы полагаем, особую роль в распространении сыграла система кормления, при которой должностное лицо содержалось за счет местного населения, что во многом и определило развитие взяточничества. И хотя эта система была отменена еще в середине 16 века, распространенность взяточничества не уменьшилась. Своеобразная система предупреждения взяточничества в судах сложилась и в Великом Княжестве Литовском.

Так, например, Статут Великого княжества Литовского 1588 года регламентировал размеры доходов судей и других должностных лиц, ведущих судебные тяжбы, с учётом спорных сумм. Например, войт получал «пересуд» - плату судье и подсудку за рассмотрение определённого гражданского дела. Зависела эта плата от суммы иска. Пересуд платила выигрывшая дело сторона. Существовала плата суду и за выигранный судебный процесс - «памятнае», строго фиксированная сумма, которая не зависела от размера иска⁴. При этом, судьи избирались шляхтой (четыре кандидата), один из которых за тем назначался на должность. Однако, подобные меры и жесткие репрессии в отношении взяточников не решали этой проблемы. Как правило, усиление административных мер и репрессивной составляющей антикоррупционного законодательства ни когда не было эффективным средством борьбы с коррупцией в этом контексте показателен следующий пример. «Характерен эпизод, когда после многолетнего следствия был изобличен в коррупции и повешен при всем истеблишменте сибирский губернатор Гагарин. А потом, через три года, четвертовали за взяточничество обер-фискала Нестерова - того, кто изобличил Гагарина»¹. Однако, несмотря на суровость мер уголовно-правовой борьбы с проявлениями взяточничества, они оставались неотъемлемой частью действительности взаимоотношений граждан и государственных органов власти. Однако, даже некоторые современные авторы продолжают идеализировать именно репрессиовно-административный путь борьбы со взяточничеством. «Никакие этические соображения не могут сравниться по силе предупредительного воздействия с опасением чиновника быть разоблаченным и наказанным. Честность чиновничества должна постоянно подкрепляться страхом перед хорошо работающим прокурором»². Очевидно, что государство должно иметь соответствующий механизм репрессивного воздействия в отношении данных преступлений, однако, он, безусловно, не должен быть единственным средством борьбы с коррупцией. Это понимали еще в 18 веке, так, в 1714 г. Пётр издал Указ «О воспрещении взяток и посулов». А в 1715 г. ввёл регулярный денежный оклад для служащих, чем отменил поместное обеспечение чиновников населением. Тем самым царь попытался ликвидировать материальную зависимость чиновничества от местного населения и поставить его под собственный экономический контроль. При этом он прекрасно понимал, что даже повышенное жалование не могло полностью компенсировать коррупционные доходы чиновничьего сословия, монопольно отправлявшего административные функции. Поэтому Пётр ввёл беспрецедентный механизм контроля над деятельностью должностных лиц. Он учредил должность фискалов, которые от имени царя негласно надзирали над должностными лицами. Деятельность тайных надзирателей и доносчиков поощрялась материально в размере каждого четвёртого рубля от штрафов за раскрытые взятки. Царь Пётр разрешил всем своим подданным, независимо от чина, доносить лично ему о взяточничестве чиновников. Информатор за справедливый донос получал «богатство того преступника, движимое и недвижимое»³. Однако, как видно из приведенного выше примера, эти меры мало содействовали борьбе с коррупцией.

К середине 19 века создается кодифицированное уголовное законодательство, где коррупционным преступлением и взяточничеству в частности отводиться целый раздел «О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной» в Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.¹ (далее Уложение 1845 г.). На основании норм Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. выделялись следующие преступления, связанные с взяточничеством: мздоимство, под которым понималось получение государственным служащим имущественной выгоды от частных лиц в виде денег, ценных бумаг, вещей и т.п. за действие или бездействие в интересах взяткодателей, но без нарушения чиновниками их служебных обязанностей (ст.401). Лихоимство трактовалось как принятие служащими каких-либо даров от посетителей для решения того или иного дела в их пользу с нарушением законов и норм государственной службы (ст.402). Причем, мздоимство не рассматривалось как опасное преступление наказывалось штрафом в сумме двойной цены подарка или снятием с должности. Лихоимство квалифицировалось как злоупотребление властью и наказывалось в уголовном порядке. Высшей степенью лихоимства в законе (ст. 406 Уложения 1845 г.) признавалось вымогательство.

В принятом в 1903 г. Уголовном уложении была сохранена уголовная ответственность служащих, получивших взятку в порядке благодарности за учинение ими действия, входящего в круг обязанностей по службе, хотя это признавалось наименее опасным видом взяточничества². Идею об ответственности за взятку-мздаимство активно отстаивали ряд правоведов того периода, например, В.Н. Ширяев, подчеркивавший, что и в подобном случае нарушается начало безмездности служебного действия, являющегося объектом взяточничества, как одно из существенных условий государственной и общественной службы³. Так же рассуждал и А.Я. Эстрин: «Государство, которое давно уже объявлено неблагополучным по взяточничеству, должно заботиться, главным образом о том, как бы не оставить никаких лазеек для угрожающей опасности»⁴. Весьма своеобразно в российском законодательстве решался вопрос об ответственности за дачу взятки (лиходательство). Такие действия рассматривались как преступные по Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., но ответственность дифференцировалась в зависимости от ряда обстоятельств. При этом принимались во внимание: характер действий должностного лица, за которые давалась взятка (здесь различались действия, не противные законам, долгу и установленному порядку; действия, не согласные с порядком службы, хотя и не составляющие прямого преступления; действия, явно противные справедливости, закону и долгу службы), имело ли место вымогательство или взятка давалась по собственному побуждению, а также настойчивость, проявленная взяткодателем в «обольщении служителей правительства»¹. Наиболее сурово карались лиходатели, «которые будут стараться предложением взяток или иными обещаниями, или же угрозами побудить должностное лицо к уклонению от справедливости и долга службы и, невзирая на его отвращение от того, будут возобновлять сии предложения или обещания»². Напротив, лица, согласившиеся дать взятку лишь вследствие вымогательства, требований или настоятельных и более или менее усиленных просьб должностного лица, за свою «противозаконную уступчивость и недонесение о том, как бы следовало, начальству»³ подвергались лишь строгому выговору в присутствии суда.

В советский период борьба со взяточничеством так же являлось одной из приоритетной сфер деятельности государства. Хорошо известны высказывания В.И. Ленина о необходимости искоренения взяточничества и строгого наказания взяточников и других лиц, причастных к этому преступлению⁴. В частности, он лично редактировал и внес существенные поправки в первый законодательный акт советского государства, непосредственно направленный на борьбу со взяточничеством, - Декрет СНК РСФСР от 8 мая 1918 г. «О взяточничестве»⁵. В Декрете прежде всего определялся круг лиц, несущих ответственность за получение взятки. Таковыми признавались лица, «состоящие на государственной или общественной службе», как то: должностные лица Советского правительства, члены фабрично-заводских комитетов, домовых комитетов, правлений кооперативов и профессиональных союзов и тому подобных учреждений и организаций или служащие в таковых. Декрет, таким образом, довольно широко определил субъекта получения взятки, отнеся к нему любого служащего. Виновными могли быть признаны и функционеры ряда общественных организаций. Впервые в советском законодательстве появилось понятие «должностное лицо».

В последующем Декрете СНК от 16 августа 1921 г. «О борьбе со взяточничеством»⁶, внесшем некоторые изменения в декрет от 8 мая 1918 г. В ст. 4 декрета от 16 августа 1921 г. устанавливалось, что «лицо, давшее взятку, не наказывается, если оно своевременно заявит о вымогательстве взятки или окажет содействие раскрытию дела о взяточничестве». Одновременно декрет уточнил некоторые признаки состава получения взятки. Взятка могла быть получена «в каком бы то ни было виде» не только лично, но и через посредника за выполнение действий, входящих в круг служебных обязанностей лиц, состоящих на государственной, союзной или общественной службе, в интересах дающего взятку. Таким образом, мы видим постепенное появление в законе тех понятий и признаков, которые характерны для современного законодательства. Впервые в законе появляется посредничество в получении взятки, которое, как и получение взятки и укрывательство взяточников, карается лишением свободы с конфискацией имущества или без таковой. В отличие от декрета, принятого 8 мая 1918г., ни нижний, ни верхний пределы лишения свободы декрет от 16 августа 1921 г. не определил.

Уголовный кодекс РСФСР 1922 г.¹ (далее УК РСФСР 1921 г.) содержал уже достаточно разработанную систему норм о должностных преступлениях. В примечании к ст. 105 давалось определение должностных лиц как лиц, занимающих постоянные или временные должности в каком-либо государственном (советском) учреждении или предприятии, а также в организации или объединении, имеющем по закону определенные права, обязанности и полномочия в осуществлении хозяйственных, административных, просветительных и других общегосударственных задач. Однако в ст. 114, устанавливающей ответственность за получение взятки, в качестве субъекта называлось не должностное лицо, а лицо, состоящее на государственной, союзной или общественной службе.

Объективная сторона преступления определялась как получение «в каком бы то ни было виде взятки за выполнение или невыполнение в интересах дающего какого-либо действия, входящего в круг служебных обязанностей этого лица». Получение взятки каралось лишением свободы на срок до пяти лет с конфискацией имущества или без таковой, а при отягчающих обстоятельствах, как то: особые полномочия принявшего взятку должностного лица, нарушение им обязанностей службы или допущение вымогательства или шантажа - лишением свободы со строгой изоляцией не ниже трех лет вплоть до высшей меры наказания (расстрела) с конфискацией имущества. Помимо получения взятки ст. 114 УК РСФСР 1922 г. предусматривала ответственность за посредничество в получении взятки, укрывательство взяточничества и за дачу взятки. Лицо, давшее взятку, не наказывалось лишь в том случае, «если своевременно заявило о вымогательстве взятки или оказало содействие раскрытию дела о взяточничестве». Особо и весьма сурово, как и получение взятки при отягчающих обстоятельствах, наказывалась провокация взятки - заведомое создание должностным лицом обстановки и условий, вызывающих предложение взятки, в целях последующего изобличения дающего взятку (ст. 115). Уголовный кодекс РСФСР 1926 г.¹ (далее УК РСФСР 1926 г.) в целом несколько смягчил ответственность за должностные преступления, в том числе и за взяточничество. Кодекс исключил возможность применения смертной казни за дачу взятки, посредничество во взяточничестве и провокацию взятки. За получение взятки без отягчающих обстоятельств Кодекс установил максимум лишения свободы до двух лет, а при отягчающих обстоятельствах - минимум лишения свободы в два года. Дача и посредничество во взяточничестве карались лишением свободы на срок до пяти лет, а провокация взятки - на срок до двух лет. Новый Уголовный кодекс твердо зафиксировал, что субъектом получения взятки является именно должностное лицо. Само же понятие должностного лица определялось в принципе так же, как и в УК 1922 г. Однако появилась оговорка (примечание 2 к ст. 109 УК РСФСР 1926 г.), согласно которой должностные лица профессиональных союзов несут ответственность за должностные преступления только в случае, если они привлечены к ответственности по постановлению профессионального союза. При описании признаков преступления «получение взятки» было внесено небольшое, но существенное уточнение в характеристику действий, за выполнение или невыполнение которых должностное лицо получало вознаграждение. Если раньше это были действия, входящие в круг служебных обязанностей лица, то новая редакция соответствующей нормы (ст. 117 УК РСФСР 1926 г.) сформулирована более широко: она охватывает действия, «которые должностное лицо могло или должно было совершить исключительно вследствие своего служебного положения». Из числа квалифицирующих признаков получения взятки было исключено нанесение (или возможность нанесения) государству материального ущерба в результате взятки.

В это же время сформировались и определенные доктринальные аспекты взяточничества как уголовно-правового явления. Большинство авторитетных специалистов, принявших участие в дискуссии, решительно отстаивали позицию, что взяточничество - это корыстное преступление и что предметом взятки может быть лишь материальное благо, имущественная выгода в том или ином виде². Как писал Эстрин А.Я., взяточничество - это «торговля должностным лицом своей должностью, с превращением им своего должностного положения в источник обогащения»¹. В это же время формулируется еще одно принципиальное положение: взятка может иметь как характер подкупа должностного лица, так и вознаграждение за уже совершенное им действие, хотя никакой предварительной договоренности об этом вознаграждении не было и действие должностного лица являлось нормальным выполнением его обязанностей. Вместе с тем, взяточничество стало рассматриваться не как одно из самых опасных преступлений, а как малораспространенное в советском обществе преступление, являющимся неким дореволюционным рудиментом. Так, в закрытом письме ЦК КПСС «Об усилении борьбы со взяточничеством и разворовыванием народного добра» от 29 марта 1962 г. указывалось, «что взяточничество - это социальное явление, порожденное условиями эксплуататорского общества. Октябрьская революция ликвидировала коренные причины взяточничества, а советский административно-управленческий аппарат - это аппарат нового типа»². Причем главная причина взяточничества виделась руководителями советского государства в недостатках работы партийных, профсоюзных и государственных органов, и «в первую очередь, в области воспитания трудящихся»³. Говоря о борьбе с взяточничеством в советский период необходимо отметить, что она базировалась в основном репрессивном механизме, то есть была направлена на пресечение проявлений взяточничества, но не с их причинами. При этом само явление взяточничества, рассматривалось изолировано от иных коррупционных преступлений, а его общественная опасность явно недооценивалась. Это приводило к двум последствиям: «боровшиеся были органически не в состоянии менять коренные причины, порождающие коррупцию, поскольку они восходили к важнейшим условиям существования системы; борьба против коррупционеров нередко перерастала в борьбу против конкурентов на рынке коррупционных услуг»⁴. Кроме этого, коррупция нередко выступала в качестве единственно возможного средства внедрения рыночных отношений в плановую экономику.

Роль и влияние государства в советском обществе постоянно увеличивались, проникая во все сферы жизнедеятельности гражданского общества, включая науку, культуру, спорт и даже частную жизнь людей. Государственный аппарат неудержимо разрастался функционально и количественно. Вместе с этим происходил значительный рост коррупции, основу которой составляло взяточничество. Следует согласиться с утверждением, что именно «тотально бюрократизированное социалистическое государство породило систему столь же всеобщего бытового взяточничества. Питательной почвой для массового мздоимства в советский период стал дефицит почти всех товаров повседневного спроса, включая продукты питания»¹. Существовал такой термин «достать», что означало воспользоваться неформальными связями, неважно, были ли это родственные, дружеские или взаимно обязывающие партнёрские отношения, для приобретения «из-под полы» необходимой вещи, услуги или статуса, доступ к которым официально был затруднён. То есть товары и услуги формально отсутствовали в продаже, однако для «своих людей» за определенное вознаграждение они исправно поставлялись. Другим расхожим понятием эпохи всеобщего дефицита был «блат». Блат был основным средством решения проблемы дефицита. Блатом называли особые отношения между родственниками, друзьями и просто хорошими знакомыми, которые обязывали их на компенсаторной основе помогать друг другу в приобретении дефицитных товаров, услуг или статусов². Следует сказать лишь то, что блат почти полностью подменил собою товарно-денежную систему в советском обществе, переведя товарный обмен из режима деперсонифицированных официальных отношений в формат межличностных вещных связей на обоюднокомпенсационной основе.

Массовое распространение бытового взяточничества во всех слоях советского общества не могло не сказаться губительным образом на природе и судьбе самого социалистического строя. Чем шире распространялась в советском обществе практика взяточничества, тем больше сбоев стал давать государственный механизм, поскольку коррупция существенным образом деформирует управленческие импульсы, снижая их эффективность, а также искажает сигналы «обратной связи», позволяющие политической элите адекватно оценивать реальное положение вещей в стране.

Весь послевоенный период, во времена перестройки и после нее, рост коррупции происходил на фоне ослабления государственного аппарата. Он сопровождался следующими процессами: уменьшением централизованного контроля, далее - распадом идеологической системы, экономической стагнацией, а затем и падением уровня развития экономики, наконец - крахом СССР.

Таким образом, современное состояние коррупции в Беларуси во многом обусловлено давно наметившимися тенденциями и переходным этапом, который и в других странах, находящихся в подобной ситуации, сопровождался ростом коррупции. Из числа наиболее важных факторов, определяющих рост коррупции и имеющих исторические корни, помимо дисфункций государственной машины и некоторых исторических и культурных традиций, следует отметить: «стремительный переход к новой экономической системе, не подкрепленный необходимой правовой базой и правовой культурой, отсутствие в советские времена нормальной правовой системы и соответствующих культурных традиций, распад партийной системы контроля». Не подлежит сомнению, что основное направление борьбы с коррупцией основано на искоренении причин взяточничества. В этом отношении белорусская правовая система создала, как нам представляется, достаточно точно отражающий уголовно-правовую природу, механизм уголовной ответственности за взяточничество, хотя система антикоррупционного законодательства несколько громоздка и имеет ряд противоречий, которые будут рассмотрены ниже. В целях формирования соответствующего общественного мнения по отношению к коррупции в содержание образования учебных заведений Республики Беларусь введен курс «Коррупция и ее общественная опасность». Следует упомянуть реализуемую в Республике Беларусь Государственную программу по борьбе с преступностью и коррупцией, утвержденную Указом Президента Республики Беларусь от 23 сентября 2010 г. № 485 «О государственной программе по борьбе с преступностью и коррупцией»². Нормы данного Указа предусматривают реализацию следующих задач: обеспечение эффективного функционирования и качественного совершенствования системы профилактики и противодействия преступности и коррупции; дальнейшее развитие правовой основы деятельности в сфере профилактики и противодействия преступности и коррупции; обеспечение скоординированной деятельности государственных и общественных структур в сфере профилактики и противодействия преступности и коррупции; формирование социально гармоничного уровня правосознания и правовой культуры общества как факторов поддержания законности и правопорядка со стороны населения; осуществление системного социально-правового контроля преступности и коррупции, в том числе в целях предотвращения резких негативных изменений их структуры, создающих угрозу национальной безопасности. Решать эти задачи предполагается на основе следующих мероприятий: анализ эффективности антикоррупционного законодательства; проверка соблюдения антикоррупционного законодательства органами государственной власти; внесение на основании этого анализа необходимых изменений и дополнений в нормативно-правовые акты, регулирующие правовой статус государственных служащих.

Особую роль в противодействии взяточничества играет недавно принятый Закон Республики Беларусь «О борьбе с коррупцией» от 20 июля 2006 г. № 165-З (принят Палатой представителей 23 июня 2006 г., одобрен Советом Республики 30 июня 2006 г.)¹ (далее Закон «О коррупции») в нем уточнено определение юридического понятия «коррупция» (ст. 1), установлены критерии отнесения субъектов коррупционных правонарушений, создающих условия для коррупции, и коррупционных правонарушений (ст. 3). Установлены принципы и система мер борьбы с коррупцией (ст. 4). Особое внимание уделено организации деятельности государственных служащих, в частности ст. 16, 17 Закона «О коррупции» предусматривает обязательства государственного служащего соблюдать ряд ограничений, связанных с осуществлением предпринимательской и иной оплачиваемой деятельности вне рамок государственной службы. Немаловажно, что данный Закон определяет перечень не только коррупционных правонарушений, но и правонарушений способствующих коррупции (ст. 21, 22 Закона «О коррупции). Кроме того, определена система мер борьбы с коррупцией, включающая ряд ограничений и специальных требований для государственных должностных лиц. Наконец, закреплены полномочия и права в сфере борьбы с коррупцией специальных подразделений органов прокуратуры, внутренних дел и государственной безопасности.

Безусловно, данные меры, направленные на усиления уголовно-правовой ответственности за взяточничество являются вполне оправданными в условиях роста организованной преступности, основой которой именно и выступает коррупция и взяточничество. Однако данные меры не могут быть единственными, в современных условиях необходима иная деятельность государства, направленная на изменение общественного сознания, связанное с созданием условий для неприятия взяточничества. Как нам представляется, только такое сочетание позволит наиболее эффективно бороться с данным преступным и антисоциальным явлением.