Проявление устойчивых архитипических российского менталитета

 

Скоморохи - площадные лицедеи, плясуны и песенники, гудочники и волынщики, петрушечники и медведчики. Это заводилы народных игрищ и потех, профессиональные артисты, жертвующие искусству житейскими благами и удобствами. Тождество это закреплено языком, слева "скоморох" и “веселый” - синонимы.

Впервые слово “скоморох” встречается в “Повести временных лет” в 1068 году. Для обозначения людей, занимавшихся увеселением народа, употреблялись другие термины: “веселые”, “глумотворцы”, “плясцы”, “гудцы” или “гудощники”. В обиход слова “скоморох” вошло и стало привычным лишь в XV-XVI вв. скоморохи были заметными фигурами на игрищах еще у славян, задолго до образования Киевской Руси. В более же поздние времена (после принятия христианства на Руси) скоморохи берут на себя, условно говоря, "смеховую часть" программы игрища, что делает их самыми занятыми фигурами среди всех участников. Именно вокруг скомороха разворачивалось основное действие игрища, именно он был его центром. А кроме игрищ, были еще многочисленные бытовые обряды-пиры и братчины, в которых также активно участвовали скоморохи.

Активное участие скоморохов в общественной жизни народа длится восемь столетий. За этот громадный период происходили необратимые изменения в истории государства, в формировании нации и национальной культуры, социальном устройстве общества. Эволюционные процессы коснулись самой народной жизни, которая претерпела коренные изменения в области традиционных обычаев и обрядов, во всей системе частных и общественных отношений. В течение столетий менялось общественное положение скоморохов, их социальный статус. Сначала усиливалось их влияние на процессы формирования народной культуры, потом искусственно ограничивалась их роль во всех проявлениях обрядности. Целый ряд явлений в этой области можно объяснить лишь с учетом влияния скоморошьих традиций: кукольный театр, раешник, самодеятельные цирковые номера, выступления с дрессированными животными, возникновение народной драмы, сатирические элементы в эпосе, появление жанра скоморошин и небылиц и т.п.

"Наследие скоморохов растворилось в общем фольклорном репертуаре, оставив на поверхности лишь отдельные сюжеты мотивы, фрагменты, относящиеся уже к позднему этапу существования русского скоморошьего искусства".

Роль скоморохов в народной жизни была огромной. "Они странствовали, теша своим искусством, перенося любопытные вести и сказания о событиях и деяниях времен текущих и отдаленных в отечестве и странах заморских, распространяя, наконец, в народе политические идеи и стремления, которые нередко оказывали потом такие могучие влияния на всю народную массу. Этот бродячий люд был живым проводником того, что теперь называют общественным мнением, служил выразителем народной воли и, за отсутствием письменной литературы, являлся хранителем и двигателем поэтического творчества".

Основным изобразительным приемом в скоморошьем представлении было слово. Частым сценическим средством выступал каламбур - комическое переосмысление фразеологизма, умышленное их употребление не к месту или в ином контексте. Так, например, в юмористическом "Сказании о крестьянском сыне" в устах главного героя, занимающегося воровством в амбаре богатого селянина, каждое предложение начинается молитвенным изречением, заканчивается неожиданным "приземлением" - описанием хода кражи. Например: "Оделся светом, яко ризою, а я одеваюсь крестьянскою новую шубою"; "Раб Божий Иван в седалия, а я одеваюсь в новые сапоги крестьянские".

Ремесло скомороха, как и предмет его служения - смех, во всем противостоит официальному мировоззрению с его этическими догмами (смирением, самоуничижением, скорбью и др.)

Речь скоморохов насыщена пословицами и поговорками, причем не в качестве цитат, а естественного и органичного речевого оборота. Одним из излюбленных сценических приемов у "веселых" было балагурство с использованием комплекса словесных "трюков", организующих комическую игру. Обычно скоморохи создавали образы - маски простаков, глупцов, скрывая под ними ум и лукавство, памятуя пословицу: "С дурака и Бог не взыщет, в нем и царь не волен". Наверное, так было легче говорить правду власть имущим, спорить с церковными учителями средневековой нравственности не всегда на практике следовавшие тому, чему учили.

Песни, созданные некогда самими скоморохами, входившие в их репертуар - это в "скоморошины" и их разновидность - небылицы, бессюжетное произведение, создающееся по принципу цепочной связи. Это песни, которые с наибольшей степенью вероятности можно счесть результатом прямого авторства скоморохов. В.Я. Пропп определил их как "эпические песни о веселых происшествиях или о происшествиях невеселых, но трактуемых юмористически".

Скоморохи играли, пели смешили, развлекали, создавая свое и, пользуясь готовым, тем, что создал народ и что сохранило их искусство. Изучая фольклорный материал, его особенности, в нем можно найти отражение душевных качеств русского народа, выявить характер русского человека. Можно полностью согласиться с Вышеславцевым в том утверждении, что русский характер неизменен, но стоит добавить, что наше понимание мира не просто не меняется, а оно заставляет нас каждую новую эпоху открывать все новые и новые потенциалы внутри нас. Если они чужды для нас, то это открытие проходит трудно и долго, как, например, в настоящее время, требующее от нас быстроты решений и инициативы во всем. А если это лишь скрытая наша рефлексия, то они становятся столь явными и неотличимыми от нас прежних, что говоря о русской душе, человек уже не может представить себя без данной характеристики.

Сны, по мнению Вышеславцева, должны дать нам ответ и раскрыть нам все наши постоянные мечты и желания. "Чтобы понять душу народа надо, следовательно, проникнуть в его сны, но сны народа - это и есть его эпос. его сказка, его поэзия".

Именно, исследуя фольклор, мы отчетливо видим все желания и страхи русского народа. Самый большой страх - пишет Вышеславцев - это страх утраты мечты и надежды, страх упасть с небес. Но каковы же мечты русской души, русского человека, прежде всего это искания лучшего мира, лучшего царства, стремление и искание лучшего места в жизни. Стоит заметить, что именно в русской сказке, которая занимала одно из главных мест в творчестве скоморохов, изображена вся гамма чувств и желаний, от самых низменных, до возвышенных, душевных. Главной мечтой является желание найти то место, где можно почти не работать и есть досыта, где молочные реки и кисельные берега. Очень ярким примером в данном случае является сказка о старухе, которая хотела отдать сына в ту науку, где можно ничего не делать и жить хорошо, но как ее ни уверяли, что такой науки нет, она никому не верила, а учителем легкого житья оказался лишь черт.

Но стоит заметить, что иногда это желание легкой жизни является следствием воровства и обмана в сказках, где счастье, как правило, сопутствует вору и в итоге он добивается своей цели. Очень важно отметить то, что сказка является настолько собирательной "чашей" для всех человеческих проявлений, что вбирает в себя не только лучшие, но и худшие его черты. Но воровство, характерное для сюжетной линии сказок всех народов, в русском фольклоре первоначально осуждается.

Скоморохи в своих сказках высмеивали все то, что тщательно скрыто в жизни, в ее официальном благочестии и в ее официальной идеологии. Они высмеивали и разоблачали социальную вражду, боярские ссоры и спесь, монастырский разгул, разврат, лень, алчность, скупость, взяточничество и другие пороки. В сказках сосредоточены все контрасты и противоречия русского характера.

Отличительно чертой русского народа является также самокритика, национальная скромность и самоосуждение. Умение смеяться над собой и изобличать худшие качества являются, несомненно, хорошими качествами. С юмором даже самая плохая ситуация, приводит к благополучному окончанию.

Через одну из былин, рассказываемой скоморохами, Вышеславцев проводит параллель между русскими сказками и феноменом русской революции. Это былина об Илье Муромце и о его ссоре с князем Владимиром. Илья Муромец любимый национальный богатырь (окруженный в былинах наибольшим почетом), происходит из крестьянской семьи. Он неизменно спасает Владимира от нашествия татар и защищает везде и всегда "веру православную". Тем более неожиданной является его ссора с Владимиром и тем более странными и удивительными представляются его поступки при ссоре.

Однажды устроил князь Владимир «почестей пир на князей, на бояр, на русских богатырей, а забыл позвать старого казака Илью Муромца». Илья конечно обиделся. Натянул он тугой лук, вложил «стрелоньку каленую» и начал стрелять он по «Божьим церквам, да по чудесным крестам». И вскричал Илья во всю голову зычным голосом: «Ах, Вы голь кабацкая! Ступайте пить со мной за одно зелено вино. Обирать-то маковки золоченые!». Тут-то пьяница, голь кабацкая, бежат, прискакивают, радуются: «Ах, ты отец наш, родной батюшка! Пошли обирать на царев кабак, продавать маковки золоченые». Это, по мнению Вышеславцева, есть явная картина русской революции, где Илья Муромец является олицетворением крестьянской Руси, которая начала разрушать все, чем до этого жила. Главной причиной чего была лишь обида и недопонимание.

Стихийность русской души поражает, это не размеренное продумывание и стремление добиться каких-либо прав, а стихийное разрушение, ставящее целью построение нового будущего. Это неприятие мира, которое на протяжении истории отражается во всех сферах общества: юродивые, чудаки, нигилистические тенденции.

Необходимо сказать о национальном аспекте в сказках. Ведь сказка, в какой-то мере и есть собирательный образ всех национальных черт той страны, в которой она была создана. В ней сочетаются порой не сочетаемые вещи, соединяются доисторические представления и актуальность современности. Проходя через года, сказка впитывает в себя всю яркость того времени, в котором она была создана. «Запоминается и передается из поколения в поколение только то, что так или иначе дорого человеку. Сама устойчивость сказочного предания доказывает, что сказка заключает в себя нечто для всех народов и для всех времен важное и нужное, а потому незабываемое».

Важно отметить некоторые характерные черты, которые можно увидеть в русских былинах, песнях, сказках. «От бедности и скудности жизни происходит все наше человеческое искание неизреченного, волшебного богатства». Горе, кручина и печаль, по мнению Трубецкого, - вот движущие силы героев русских народных сказок, типичные сюжеты, в таком случае, становятся - описание людей, «несчастных и униженных судьбою по разным причинам: бедное в буквальном смысле, притесненное и обиженное, жертвы ненависти злой мачехи, жертвы зависти сестер…» Но все же главное место занимает сюжет о дураке. Темы несчастных, обездоленных дураков занимают особое место в творчестве скоморохов. Образ «Ивана Дурака раскрывает мечту о богатстве, которое само собою валится в рот человеку, без всяких с его стороны усилий. Например, ярким образцом этого является сказка о “Хитрой науке”. Бедной старухе захотелось отдать сына в такую науку, где можно было бы не работать, сладко есть, пить и чистым ходить. Сколько не пытались люди уверить старуху, что такой науки нигде, не в целом свете не найдешь, а она все свое, продала избу, говорит сыну:

· Собирайся в путь, пойдем искать легкого хлеба»

«Легкий хлеб» - по мнению Трубецкого, одна из главных тем русской сказки. Он говорит о лени, как о главной причине. Воровство главное следствие идеи легкого хлеба и легкой наживы. Данная тема не имеет каких-либо временных или географических границ. В сказках, передаваемых скоморохами, как правило зло преследуется и в итоге уничтожается добрыми силами. Но как раз в русской сказке сочувствие лени и воровству граничит с апофеозом лентяя и вора. Яркий пример удачливого лентяя - герой общеизвестной сказки «О Емеле-дураке».

Что касается воровства, то русская сказка не имеет цели оправдать собственно акт воровства, но использует его, как пример изворотливости ума и находчивости. С помощью воровства герои, как привило, достигают нужного результата, который как ни странно является воплощением добродетели (выполнение просьбы, спасение жизни и т.д.) Так, например, в сказке о семи Симеонах говорится о семи сыновьях. Имена у них одинаковые, они братья и в общем-то похожи один на другого, но самым удачливым оказывается один - тот, кто промышляет воровством. Он крадет для царя невесту и достигает высокого положения.

Неудивительно, что этот воровской идеал находится в самом тесном соприкосновении с социальной мечтой простого народа. Есть эпохи народной жизни, когда всеобщее мышление народных масс облекается в сказочные формы. В такие времена сказка - прибежище всех ищущих лучшего места в жизни - и является в роли социальной утопии.

Еще одна национальная особенность, нашедшая свое отражение в русском фольклоре, - жизненный идеал бедняка и крестьянина. Стремление крестьянина вознестись над барином, купцом. Мысли и мечтания «простого человека» одна из основных тем русской народной сказки. И это прежде всего мечты о веселой и беззаботной жизни: «Вся социальная утопия сказки ограничивается прежде всего стремлением наесться и напиться вволю». То есть пуститься в разгул.

В них нет стремления к житейскому благополучию. Не существует культа богатства как главенствующего идеала человеческой жизни, как показателя его добродетельности. Существует ряд сказок, в которых, наоборот, идет высмеивание идеала житейского благополучия. Есть рассказ о мужике, который вырастил горошину «до небушка», влез туда и нашел на небе «среди хором печку, а в печке и гусятину, и поросятину, и пирогов видимо-невидимо». Сказка показывает трагикомический конец этого призрачного подъема, который неизбежно приводит к падению. Не нашел мужик обратного пути на землю, свил веревку из летавшей в воздухе паутинки и начал спускаться. «Спускался, спускался, - хвать, - веревочка вся, и до земли еще далеко: он перекрестился и бух! Летел, летел и упал в болото. Так бы и остался мужик в болоте, кабы не вытянула его оттуда утка. История этого падения заканчивается юмористическим четверостишием:

Не то чудо из чудес,

Что мужик упал с небес,

А то чудо из чудес,

Как туда он влез».

Сказки, где так или иначе высказывается или вышучивается житейская мечта русского крестьянина говорят о невозможности реализации для русского менталитета варианта модели «американской мечты». Вечный образ мужика, обманутого сладкою мечтой и не находящего пути для благополучного возвращения от утопии к действительности сатирически точно отражает это. Удел такого человека болтаться между небом и землей на фантастической веревке. А неизбежный конец его странствий топкое и грязное болото.

Еще ярчайшей стороной русского менталитета является мечтательность, и, как следствие, поиск «иного государства», «другого царства», «иных земель», «лучшей жизни».

«Старики-родители плачут горькими слезами и упрашивают сына, чтобы он пожил у них хоть малое время». Но он непреклонен к мольбам и заявляет в ответ на слезы: «Ежели Вы меня отпустите, то я и так от вас уйду».

Дурак на вопрос, зачем он идет, отвечает: «А Бог его знает»; другой дурак - народный любимец Ванюша, долго лежавший на печке и отлежавший на ней бока, ни с того ни с сего вдруг кричит старшим, «умным братьям»: «Эх, вы, тетери, отпирайте двери, хочу идти туда - сам не знаю куда».

Манит неизвестность, герой порой не знает, куда и зачем он идет: «Иное царство» рисуется как нечто светлое, как место, где ночует солнце. Идеала «иного царства» не является присущим, какой-либо конкретной стране, а скорее является межнациональным отголоском древнего мифа о солнце. Для достижения этой заветной цели («иного царства») используются волшебные предметы, помощь животных и природа. Самое интересное, что помощь данных сил достигается лишь упорным трудом, испытаниями или своего рода аскетическими подвигами, а иногда герой должен отдать последнее и даже больше (пример мы можем найти в сказке, где герою пришлось кормить собственным телом несущую его птицу, для того, чтобы достичь цели). Здесь можно обратить внимание на один из любимейших образов русской сказки. Повесть о выращивании или выкармливании каких-либо животных (например, вещей птицы для полета, повторяется вневеликое множество раз).

Самопожертвование - вот основная черта этих сказок, ведь иногда герой жертвует всем, не видя конечного результата, как правило это самопожертвование ради любви.

В сказке человек ежеминутно сталкивается с напоминанием о каком-то роковом для него пределе. Тем самым человеческое сознание, обычная логика дискредитируются, в то время как магический поступок, который кажется людям безрассудным, нередко оказывается наиболее мудрым. В этом аспекте, как квинтэссенция этой идеи в русской сказке функционирует фигура Дурака, который с видимым безрассудством сочетает в себе образ вещего. Тайна этого парадокса у всех народов одна и та же: она коренится в противоположности между подлинною, то есть магическою мудростью и житейским здравым смыслом: первое представляет собой полное ниспровержение. В русской сказке можно проследить две совершенно разные ситуации; существуют вульгарные, рассудочные рассказы и анекдоты о дураке, без примеси волшебного: в них дурак выступает в образе шута и балагура, того же самого скомороха. Это жалкое существо, подвергающееся насмешкам, битое и вечно плачущее. Но как только в сказке происходит соприкосновение с волшебным, ситуация в корне меняется: дурак окружается почетом.

Сказка говорит о том, что человек не хитрый внешне, вполне смышлен внутри.

Внешнее отличие этого героя от всех прочих людей есть прежде всего видимая несуразность речей и крайняя безрассудность поступков. Одна из характерных черт его - неведение. О чем бы его ни спросили, даже о том, как его по имени зовут. У него один ответ: «не знаю». Отсюда ряд сказок, где он величается прозвищем «Незнайко». С незнанием у него связывается и другая любимая черта народного героя - неделание. В сказках часто рассказывается о том, как дурак «работать не работал, все на печке лежал» или «мух ловил», как он в начале своего жизненного поприща прогулял все свои деньги с пьяницами. Поступки дурака всегда опрокидывают все расчеты житейского здравого смысла и потом кажутся людьми глупыми, а между тем они неизменно оказываются мудрее и целесообразнее, чем поступки его «мудрых братьев». Последние терпят неудачу, а дурак достигает лучшего жребия в жизни, словно он угадывает мудрость каким-то вещим инстинктом. Дурак цену деньгам не знает, золото не ставит ни в грош; часты случаи, когда в уплату за произведенную работу он берет вместо денег котенка или щенка.

Самое примечательное то, что победы над своими врагами и достижение цели, дурак достигает ни какими-либо хитрыми действиями, а совершенно нелепыми поступками, как ни странно ведущие к счастью и успеху. А парадокс сказки заключается именно в том, что она не верит в истинный ум, верит лишь в простоту и чистое намерение. «Иначе говоря, подлинная ценность - только магическая, волшебная, мудр только тот, кто за эту непонятную рассудку ценность отдает все на свете; это и есть тот, кто с житейской точки зрения признается дураком». Герой стремится найти тот нереальный мир, где жизнь побеждает болезнь и смерть, где все одухотворено. Мечты и тайны народа, все его мысли и скрытые желания проявляют себя в фольклоре. Это позволяет нам говорить о том, что изучение народного творчества, является необъемлемым народным самопознанием. Сказки, былины, песни скоморохов открывают перед нами глубинный ментальный архетип народа, позволяют нам понять истинные причины исторических процессов и психологии русского человека.