Представительство при приобретении владения и собственности

«Представительство при приобретении владения является где одно лице по поручению другого, выразившего (в этом поручении) свою волю на приобретение (animus possidendi), совершает внешний акт овладения (apprehensio), имея намерение приобресть вещь для принципала (animus rem domino habendi) и сообразно с этим направляя совершаемый им акт непосредственно на последнего; представитель следовательно совершает юридический акт и действует alieno nomine.»^[3495]

«римское право знало такую представительную замену при владении с теми-же атрибутами. Нераций, живший в конце первого и начале второго века по Р. Х., говорит. Из первого фрагмента справедливо замечают, что еще во времена Нерация сомнение относительно возможности представительства при владении некоторые и он такое допускали.

Второй фрагмент говорит, что традиция прокуратору nonine domine создает для последнего dominium; traditio-же есть способ приобретения, основанный на владении, и следовательно приобретение собственности связано с приобретением владения. В этих фрагментах имелось в виду владение в выставленном выше смысле, это отчасти можно видеть и из них самих. Здесь одно лице по поручению другого совершает apprehensio с намерением приобресть владение непосредственно принципалу и следовательно действует alieno nomine; acquisitio possessionis есть юридический акт и так как воля посредника участвует в этом акте с волей принципала, то посредник действует здесь юридически. Затем юриспруденция выработала общее правило о признании (свободного) представительства при приобретении владения. представительство при владении допущено сначала только в прокуратуре, - предста-«^[3496] 

«вителем мог быть только прокуратор; это естественное явление, так как прокуратор наиболее близком и часто встречающимся посредником. Фрагменты говорят о liberae personae и тем дают повод думать, что возможность приобретения владения распространена (конституцией Севера и Антонина говорящей об этом впервые) на всякое свободное лицо. Не известно, как смотрели юристы того времени (Яволен, Юлиан, Африкан, Помпоний) на приобретение через мандатаров. конституция Севера и Антонина в 196 году признала возможным приобретение владения и по генеральному мандату. Выражение: ignoranti – указывает что владение можно приобресть, даже и не зная что оно приобретается, как бывает когда принципал дает не специальное поручение приобресть вещь, а выражает свою волю признать все законно совершенные в данной области акты посредника. Таким образом окончательно сложилось первое исключение из старого. Юристы скоро пришли к логически верному выводу, что представительство при приобретении владения, можно и при приобретении собственности и всех прав, приобретение которых основано на владении»^[3497]

«Со временем признаны и другие исключения но ни одному из них не посчастливилось приобрести такой объективной наглядности и всеобщей известности, как при владении и собственности, которое поэтому всегда и сопоставляется с общим правилом. Против выставленных положений, принятых большинством высказались отдельные отчасти принадлежащие известным ученым. У Hellmann’a приобретение владения через другого скорее можно поставить на одну линию с договорами в пользу третьего, чем с представительством, потому что посредник является здесь не только органом воли принципала, но приобретает телесное господство над предметом владения акт, который составляет необходимую часть в приобретении владения, совершается посредником в своем лице. Действующим выступал не принципал, а-тот, который совершает corpus possessionis; но последствие этой деятельности – приобретение»^[3498]

«владения возникает не для действующего, а для третьего. Почему здесь и следует признать скорее договоры в пользу третьего. Договоры в пользу третьего роковым образом являются у Hellmann’a всюду, где нужно подпереть слабые пункты его теории. Автор приведен к этому неверным понятием представительства. Считает юридически действующим или совершающим юридический акт не представителя, а представляемого, первого-же называет только органом воли второго должен видеть нечто особенное, к представительству неподходящее, в овладении со стороны представителя. И при таком условии нельзя ставить приобретение представителя на одну линию с договорами в пользу третьего, потому что apprehensio совершается посредником не для себя и не на свое имя, а для принципала и на его имя. Возникновение владения в лице представляемого совершается не без участия воли его, и акт предпринимаемый посредником не акт чужой для первого. Посредник совершает не свой акт, последствия которого он направляет на другого без участия воли этого он совершает чужой акт, последствия которого возникают прямо для принципала. Такое посредничество при приобретении владения представительство. Посредник, совершая юридическую деятельность завладения, заменяет в этом принципала; и так как он действует на его имя, то следовательно представляет его. Против признания представительства при его владении высказался Бринц. Владение приобретается animo et corpore. Бринц допускает только частичное представительство в одном из существенных моментов приобретения – quoad corpus, отвергая таковое в другом необходимом месте – в animus.»^[3499]

«Представляемый приобретает владение animo suo, corpore alieno. Такое понимание приводит к утверждению, что генеральный мандат недостаточен для приобретения владения, ибо в нем нет animus, необходимого специально для каждого приобретения. Если признать приобретение владения через генерального мандатара, то этим будет расшатано выставленное в источниках правило. Представитель, совершая apprehensio, действует не фактически, а юридически; овладевая вещью, он должен иметь волю, направленную на овладение ею для своего принципала – animus rem domino habendi. Принципал должен иметь волю овладеть вещью (animus rem sibi habendi). Соотношение между этими волями подобно отношению между таковыми же во всяком другом представительстве. Принципал выражает желание совершить определенный юридический акт, представитель облекает предположения принципала в надлежащую внешнюю форму, в которой и воплощается намерение принципала и которой достигается предположенная цель. То-же самое и при приобретении владения. Принципал выражает (в поручении) свое желание приобрести вещь, представитель захватывает ее или принимает от передающего, выражая желание овладеть ею для принципала т. е. воплощает намерение принципала, помогая этому, где нужно, и своею волей. Надлежащая воля представителя необходима, без нея принципал не приобретает владения. Если прокуратор действует не nostro nomine, a suo и не с намерением, чтобы только направить свои действия в нашу»^[3500] 

«пользу, то он и не может приобресть нам владения. О таком же значении воли представителя можно заключить и из требования дееспособности от него при приобретении владения. Говорят (Windscheid), что воля представителя при специальном мандате (при генеральном иначе) есть только момент фактического господства заступаемого. Напрасно, - из за того, что представитель приобретает для принципала фактическое господство (владение) над вещью, не следует умалять значения его деятельности. Он овладевает вещью, выражая свою волю овладеть ею и следовательно совершает юридический акт вместо и для другого представляет последнего. в результате его деятельности является для принципала только фактическое господство над вещью, но его деятельность юридическая. Воля представителя, творящая акт, приписывается принципалу, как его воля. Принципал имеет сам волю овладеть вещью и содержание этой воли иное, чем у представителя, - первый имеет animus rem sibi habendi, второй – animus rem domino habendi; но не эта воля принципала служит основанием приобретения владения; она повод и основание для воли представителя воля (принципала), выраженная в поручении (полномочии), восполняется или заканчивается волей (представителя), ближайшим образом образующей предположенный внешний акт. –Мнение противоположное имеет опору в источниках Павла игнорирует волю представителя. Это могло произойти оттого, что для юриста не вполне ясна конструкция представительства, только появлявшегося или скорее потому, что юрист имел здесь в виду только случай, когда принципал приобретает владение собственной деятельностию овладение вещью могло быть совершено при участии другого напр.«^[3501]

«если другой овладевает вещью в присутствии принципала. Представитель должен иметь специальную волю, ближайшим образом обосновывающую акт, а принципал должен выразить в своем поручении волю присвоить себе все совершенное для него представителем в данных границах и по данному делу, - волю, служащую основанием и направляющую деятельность представителя. Мысль Виндшейда имеет значение только при специальном поручении, при генеральном приходится ему признать представительство и во владении. Если animus принципала выражается в его поручении представителю; то для возможности приобретения владения последним безразлично, будет-ли воля принципала выражена специально или генерально. Возможность приобретения владения через генерального мандатара подтверждается и источниками.»^[3502]

«Ignorans dominus может быть когда он дал специальное поручение на приобретение владения, но когда момент приобретения остается неизвестным ему. Animus domini выражен в поручении специально, но dominus не знает, в какой момент приобретается владение. В предыдущих местах не говорится, какое поручение получает посредник; ясно только что он поручение имеет (per liberam personam, veluri per procuratorem). При таком положении ignorantia domini может иметь и другой смысл: если поручение общее, то принципал может не знать что владение приобретается; генеральное поручение обусловливает ignorantia и наоборот ignorantia в этих случаях указывает на присутствие генерального поручения т. е. на возможность приобретения владения через генерального мандатара»^[3503]

«Место Pauli на которое преимущественно опирались утверждавшие, что приобретение владения через генерального мандатара невозможно (procurator, действующий absente domino, должен испрашивать ratihabitio) и которое служит опорой и для Бринца, говорит не только о прокураторе, а о различных посредниках: в первом положении о прокураторе, во втором о представительством negotiorum gestor’e. Слово absentia употреблено здесь не в том смысле, что dominus дал поручение, но при акте apprehensio не присутствовал, а в том, что вследствие отсутствия он не мог дать поручения и apprehensio совершается negotiorum gestor’ом.»^[3504]

«Справедливо то, что говорил Донелл: между генеральным и специальным мандатаром нет различия. У Schlossmann’а непосредственное приобретение владения допускается только через прокуратора. Чтобы доказать это старается опровергнуть существующее воззрение на различие между представителем и посредственным представителем выставляет особенное понятие прокуратора объясняет правила неприложимость к приобретению владения. Приобретение владения через свободное неподчиненное лице не допускалось. Исключение для приобретения владения через прокуратора.»^[3505]

«Зачем это изменение выражений: liberae personae – procucator, - спрашивает автор, если исключение из общего права имеет силу одинаково для всех liberae personae, не только для procucatores?

Schlossmann справедливо говорит, что акцент в этом месте, при его настоящей конструкции, лежит не на libera persona, а на ignoranti; таким образом новизна этой конструкции состояла в том, что отныне возможно приобретать и ingoranti domino т. е. имея только общее поручение (полномочие). Мне кажется, что заимствована не вся децизивная часть конституции или заимствована не точно. В двух фрагментах это место понимается иначе»^[3506]

«Первое место ясно говорит, что конституция Севера допустила приобретение владения через свободных. Слова которые подтверждают для Schlossmann’а его мысль, указывают на противоположное что нельзя приобресть через прокуратора. Очевидно, что приобретение через прокуратора имеет преимущество пред приобретением через свободных. Говорит, что владение можно приобресть через всякое свободное лицо т. е. не только через прокуратора. Через свободных нельзя приобресть ничего; но по исключению владение через свободное лицо напр. через прокуратора, приобретать позволено, все равно, знаем-ли мы о моменте приобретения и о приобретении владения так постановил Север в своей конституции. Новизна его и в том, что стало возможным приобретать через свободных. Слова которые значат: напр. прокуратор, не указывают, как думает Schlossmann что прокуратор единственное свободное лицо, могущее приобресть владение для другого; пример указывает на общее правило. Та-же конституция допустила приобретение владения для dominus ignorans, т. е. через посредство генерального мандатара. Против этого Schlossmann, как возражение то, что и в последующее»^[3507]

«время говорят иногда о приобретении через procurator’a. Но не только через прокуратора. Признание меньшего без ограничительных слов не исключает признания большего. Место Ульпиана. Здесь особенно замечательно сопоставление procurator’a и libera persona: приобретение собственности через первого оправдывается общим правилом, существующим относительно всех liberaе personaе. Представительство при владении допущено впервые только для прокуратора. Пользуясь прокуратором всесторонне при старом порядке, Римляне, когда у них созрела идея представительства, естественно приложили ее прежде всего к прокуратуре, как к чаще и обставленному боль-«^[3508]

«шими полномочиями посредничеству. Schlossmann наталкивается на противоположность меж овладением со стороны прокуратора mandante domino и приобретении владения etiam ignoranti domino. О первом справедливо говорит, что оно указывает на специальный мандат и не может обозначать мандата генерального. Etiam ignoranti acquiritur possessio означает, по мнению автора, только то, что прокуратор приобретает владение принципалу даже когда этот не имеет animus possidendi, что следовательно apprehensio, предпринятое без поручения или ратихабитации принципала, делает последнего владельцем. Если автор хочет этим сказать, что принципал приобретает владение animo et corpore прокуратора, то с этим следует согласиться; но если утверждает, что прокуратор приобретает владение без поручения от принципала, то это неправда. Особенность взгляда автора обусловливается особенности его воззрением на прокуратуру. –Пытаясь разрешить противоречие между указанными положениями, автор выбросить одно»^[3509]

«здесь ignorantia должно понимать как Савиньи, что соединимо даже со специальным мандатом. Разноречие прочих мест объясняет историческою последовательностию их между собою; места, упоминающие об ignorantia domini принадлежат позднейшему времени, чем неговорящие об этом моменте или исключающие (по смыслу) его; первые содержат новое правило созданное конституцией Севера и Антонина 196 года. –К этому присоединяюсь.

Schlossmann справедливо говорит, что suo и alieno nomine в источниках не всегда значит: на свое и на чужое имя в смысле объективного направления акта на себя или принципала. Эти выражения употребляются часто в смысле: в интересе, за счет или на счет. Иногда-же в особенном смысле. Nomen не имеет в источниках технического значения из этого не следует, чтобы это выражение не имело значения: на свое, на чужое имя, от своего, от чужого имени. Здесь nomen признак объективного направления акта на принципала, т. е. характерный признак представительства»^[3510]

«Владение приобретается через представителя – прокуратора непосредственно, так как он не имеет animum possidendi и не получает владения; об нем говорится, что он действует alieno domine (не только за чужой счет, но и от чужого имени). К чему говорить: meo nomine после emerit mihi, ex mandato meo, если meo nomine выражало-бы только намерение прокуратора действовать для меня (но не намое имя)? У Schlossmannа значение nomin в смысле: на чужое имя – не приложимо при приобретении владения. В приведенном Fr. 1 § 20 говорится о приобретении владения. говорит, что nomen в смысле противоположной теории возможен при двусторонних (обязательственных) актах, но при владении, как акте одностороннем невозможен. Напрасно автор умаляет договорный характер традиции (владения). Традирующий не только может знать и принять во внимание, что акципиент совершает акт alieno nomine т. е. направляя его непосредственно на принципала; но он должен это знать, ибо объективно определенное им направление акта»^[3511]

«Имеет решающее значение если акципиент против выраженной воли традента не спорить, хотя-бы внутренно и не согласен; его собственное намерение не принимается во внимание, потому-что остается невыраженным; субъективная воля акципиента, идущая в разрез с объективно выраженным традентом направлением акта, не имеет силы. Воля традента следовательно участвует в определении акта, почему этот последний и нельзя назвать односторонним. Хотя традицию и нельзя поставить на одну линию с обязательственными договорами, но и здесь возможно установление объективного направления сделки по соглашению сторон. Объективное направление акта возможно при других способах приобретения владения. –В виду сказанного утверждение Schlossmann’а, что apprehendere suo или alieno nomine имеет только смысл: в интересе или за счет – не принято.»^[3512]

Раздел. ИРОП

Погашение обязательств

«Марка Аврелия рескриптом во всех случаях ответчик может потребовать принятия к зачету его встречного требования хотя бы ex alia causa exceptiей doli. Ответчик, желающий компенсировать, должен заявить о своем требовании еще in jure и потребовать внесения в формулу exceptio doli ибо без этого judex in judicio его встречному требованию не внимает. Exceptio doli в формуле всегда полно оправдывает ответчика – даже если встречное требование значительно ниже требования истца. Заява ответчика exceptio doli обычно принуждала истца тотчас ограничить свой иск лишь разностью, выделив остальное в отдельный процесс из-за заявленным встречным требованием»^[3513]

«В позднейшем праве обязательство погашаемо и зачётом двух встречных требований – compensatio.»^[3514]

Понятия не имею что он под позднейшим имеет ввиду

Новация

«Папиан обновляет новацией и случай, когда новая стипуляция переняла только aestimatio – не прямое содержание строго обязательства»^[3515]

Исполнение обязательств

«L. 17 D. 13, 5 Paulus о a. de pecunia constitutа по Brunsу и Lenelю -a. in factum для возмещения убытков кредитора от неисполнения должником конститута; заключение sponsio et restipulato dimidiae partis по Брунсу, не обязательно и зависело от желания кредитора; кредитор прибегал к этой sponsio когда не считал возможным доказать наличности больших для себя убытков от неисполнения конститута должником. По голландскому Koppeyne van de Koppello в классическом праве a. de pecunia constituta отличалась от обыкновенной condictio только тем, что при ней стороны обязательно заключали sponsio et restipulatio dimidiae partes при обыкновенной a. certae creditae pecuniae довольствуются заключением sponsio et restipulatio tertiae partis. По обоим воззрениям неисполнение обязательства, подкрепленного constitutumом»^[3516]

«приводить к тяжелее для ответчика последствиям, нежели неисполнение обязательства, по поводу которого можно предъявить только простую condictio certi. Чтобы эти последствия возникли для ответчика, истец должен доказать наличность условий эдикта претора. Истец, помимо доказательства между ним и ответчиком действительного конститута должен чтобы подвергнуть должника невыгодным последствиям, связанным с осуждением по a. de pecunia constituta, доказать что должник до litis contestatio не заплатил главного долга не выполнил обещания из конститута; и что неисполнение конститута произошло не вследствие препятствий со стороны истца»^[3517]

По «Ульпиану должник избавляется от невыгодных последствий a. de pecunia constituta исполнив конститут или сделав всё необходимое для его исполнения в момент определённый в этом договоре.

По Павлу должник может избавиться от осуждения по a. de pecunia constituta и если окажется, что он сделал все необходимое для исполнения конститута даже после момента, установленного в договоре ссылаясь на aequitas.»^[3518]

«Aequitas, по Павлу, требует правильнее толковать эдикт претора или если претор действительно думал так, как учат другие реформы данной статьи эдикта включением в неё exceptio. Bruns доказал, что первоначальный случай конститута, на которую и разсчитан преторский эдикт и его древнейшие толкования -конституента обещание своему кредитору платить в определенный день после срока уже зрелый долг что кредитор в праве взыскивать с него тотчас-же. Constitutum с таким содержанием исполним только в момент, означенный в нем, и претор, знавший при составлении эдикта только этот случай сам относил слова к этому моменту; таким образом толкование Ульпиана из старого юриста, соответствует букве эдикта и мысли его составителя. Ульпиан не подумал что в его время конститут разнообразнее содержанием, так что значение указанного в нем срока может второстепенно; срок могли установить исключительно в интересах должника и исполнить конститута по характеру обещанного в нем действия вполне можно по истечении этого срока. По Павлу эдикт, если он со смыслом старых юристов, не соответ-«^[3519]

«ствует состоянию института в его время и на основании aequitas предлагает произвести в нем реформу. по Павла, право должно предоставить возможность должнику освободиться от осуждения по a. de pecunia constituta также исполнением конститута по истечении означенного в нем срока, если такое исполнение возможным по содержанию института. Кредитор укажет должнику на невозможность исполнить конститут по истечении срока, сошлется что предлагаемое должником после срока предоставление не то которое выговорено в конституте.»^[3520]