Amazing  woman from ural. Или как я в венгрии мыла поела

  Не так давно решили мы с приятельницей съездить в отпуск в Венгрию, вернее сказать, это она решила и предложила мне составить ей компанию. Компания хорошая, грех отказываться. Венгрия - очень красивая страна. С 20ч. 30мин., как по заказу, в Будапеште наступает ночь. Сразу зажигается море огней, освещающее мосты через Дунай и саму великую реку.    Зрелище вечернего Будапешта впечатляет. Время пребывания в Венгрии пролетело мгновенно. В день, когда мы должны были уезжать, а уезжать мы должны были вечером, наконец-то решили съездить в торговый центр Кампона, известный еще и тем, что в нем располагается огромный Тропикариум-Океанариум. До этого самый большой аквариум, который я видела,- был аквариум на острове Утриш, недалеко от Анапы.         Но океанариум  в торговом центре Кампона потрясает. Под завораживающую музыку у вас над головой медленно проплывают огромные акулы. Немаленькие по размеру, скаты прижимаются к стеклу аквариума и выглядят нарисованными. По­сле посещения океанариума уже просто ничего больше не хотелось делать, а тем более бродить по отделам торгового центра  в надежде купить что-либо. Но в карманах осталось небольшое количе­ство форинтов, везти которое домой было просто глупо. Форинты нужно было потратить за остав­шееся до поезда время. Я заскочила в один из от­делов магазина, поинтересовалась у продавца, нет ли в их отделе чего-либо на мою фигуру. В ответ получила ясное «Nо».  После чего вышла из от­дела, решив довезти оставшиеся форинты до Москвы. И тут, совершенно неожиданно, ко мне подскочил молодой человек, предлагая попробо­вать мармелад (это я так решила). К слову сказать,  в их, венгерских, больших торговых центрах, как и в наших, между отделами стоят небольшие ки­оски, в которых продаются конфеты, чай, парфю­мерия. Тот прозрачный брусочек, который протя­нул мне молодой человек, показался мне кусочкоммармелада. Я его надкусила. После этого наши лица - мое и его, стали чем-то похожи. Это был не кусочек мармелада. Это было фруктовое мыло. Молодой человек растерянно посмотрел на меня и произнес: «О, amazing woman, amazing woman». К этому времени я уже пришла в себя и почти не задумываясь, ответила: «From URAL», уточняя, что удивительная женщина приехала с Урала. Он захохотал: «Amazing woman from Ural, amazing woman from Ural». Но даже в этой ситуации он не забывал о том, что должен продать товар. Я по-ан­глийски (спасибо учителю английского языка, это не составило трудности для меня) объяснила ему, что денег у меня «всего - ничего». В результате прекрасное фруктовое мыло досталось мне по но­миналу. Видимо, я была первой, кто попробовал продаваемое им мыло «на зуб». После этого моя компаньонка по данной поездке долго со смехом рассказывала, как она наблюдала, как мы с юным продавцом хохотали и обнимались. Никаких выводов из данной истории делать не нужно, а просто посмеяться, представив себе, как я в Венгрии мыло поела.

***

 

 

Последнее место ссылки

белой вороны

                                 Бе́лая воро́на —    метафора, которая исполь­зуется

            в русском языке идиоматическим образом для

                                                                              обозначения лица, имеющего поведение

                                                                              или систему цен­но­стей, отличные от других

                                                                              лиц своей общ­ности.

     Статус «белая ворона» в том или ином виде имел ко мне непосредственное отношение в тече­ние всей жизни. В элитной школе с английским уклоном дочь осмотрщика вагонов частенько чув­ствовала себя инородным телом. Окончив школу, разошлись по разным ВУЗам страны. Я - девочка из английской школы. В старших классах друг с другом разговаривали мы на сленге – смеси рус­ского и английского языков. Гонору было не за­нимать - стать. Довольно-таки быстро стало по­нятно, что если я не научусь разговаривать с окружающими меня людьми на нормальном рус­ском языке и не спрячу свои «аристократические замашки» поглубже, то так и останусь «белой во­роной» в студенческой среде. Университет позади, НИИУМС и кафедра «Автоматики и телемеха­ники» тоже остались в «той жизни». Там я ощущала себя своей, снова стала позволять себе вставлять в разговорную речь элементы куртуазных текстов и английские слова и выражения. 90-е годы. Все, кто прошел через них, не смогут забыть, тогда большинство из нас вынуждены были не жить, а выживать.     

   Сложно было разобраться в этой неразберихе. Большинство инженеров НИЧ вынуждены были уйти с кафедры. Нужно было зарабатывать на жизнь. В 94 году ХХ столетия мне нужно было возвращаться к работе, дочке уже исполнилось 3 года. За 3 года «компьютеры ушли далеко впе­ред». Наш друг позвал меня работать на ВЦ Об­ластного военкомата в должности «оператор ЭВМ», но выполнять функции программиста. Нужно было изучать новые для меня системы. Сначала никак не могла взять прежний темп в разработках программ, но потом разозлилась на себя и довольно-таки быстро стала программировать. Где наша не пропадала. Окружающие меня люди – офицеры Областного военкомата казались мне пришельцами с другой планеты. Многого не понимала.

  Опять – «белая ворона». Только адапти­рова­лась, как опять жизненные обстоятельствазаста­вили искать новую работу в связи с переездом на новую квартиру. Мы переехали туда, где дочка могла, не боясь машин и со­бак, кататься с горок зимой. Летом все вокруг было зеленым. Воздух поражал своей свежестью. Плюсов много, но и без минусов не обошлось. Все детские садики, распо­ложенные рядом с домом, были ведомственными. И, либо нужно было работать на железной дороге, либо платить за пребывание ребенка в детском саду столько, сколько я и за месяц не зарабаты­вала. Всегда нужно стараться найти выход из со­здавшейся ситуации. Решила, что с моим универ­ситетским высшим образованием я смогу устро­иться уборщицей на железной дороге. Честно го­воря, я была уверена, что такие кадры, как я, про­сто необходимы. Не тут-то было.

     Оказывается, устроиться уборщицей на предприятия железной дороги было тяжелей, чем занять место какого-либо начальника. Опять при­шлось задуматься. Добрые люди посоветовали устроиться в детский сад воспитателем. Тогда и ребенку там местечко найдется. Был у нас неда­леко от дома детский сад, директор которого очень любила брать на работу «мамаш» с высшим образованием. После собеседования получила место «воспитателя детского сада». Уволилась из военкомата. В один из понедельников должна была выйти на работу. Телефона у нас тогда не было. По делам звонила от соседки по лестничной площадке. До понедельника оставалось два дня. В четверг вечером соседка постучала в нашу дверь. Оказывается, на ОПМС-14(впоследствии случайно узнала, что многие расшифровывают это название как – ПОСЛЕДНЕЕ МЕСТО ССЫЛКИ) – опытной путевой машинной станции № 14, срочно требуется программист; ставки такой, конечно же, нет, но возьмут «подснежником» на ставку инженера-механика выправочно - подбивочного оборудования – ВПО. На следующий день пошли мы на ПМС. Шли долго, переходя через множество путей. Дошли. Руководящий состав предприятия долго беседовал со мной. Больше всего им не понравилось, что у меня маленькая дочь. «А, не будет ли ваша дочь часто болеть?»,- это был главный вопрос. На мой ответ: «Все дети болеют»,- получила: «Наши дети не болели».

И все-таки, меня взяли, не без испытательного срока, конечно. В тот момент я была почти счаст­лива. И в понедельник вышла работать не в дет­ский сад, а на ОПМС-14. В то время на ПМС-14 было 4 «полудохлых» компьютера. Все они были заражены вирусами. Около этих компьютеров кормилась целая команда, называвшая себя про­граммистами. Кто-то из них и на самом деле рабо­тал программистом на других предприятиях же­лезной дороги. Они разработали несколько специ­ализированных программ и тиражировали их на множество предприятий, затем сопровождали. Это сопровождение обходилось предприятию «в копе­ечку». И в один прекрасный день у руководства, наконец, созрело решение: «Нам нужен програм­мист». Вот тут-то я и пригодилась. Проблема с детским садом решилась, благодаря 2 факторам:

- один из родителей работал на железной дороге;

- второй ремонтировал телевизоры, проигрыва­тели в детском саду, постоянно перепечатывал устав садика.

Если дочка, не дай бог, заболевала, сразу после того, как нам выдавали справку, что она может посещать детский сад, доктор рекомендовал не сразу ее, слабенькую, туда вести. Задумаешься тут - а как с работой?   Нашелся добрый человек. Она была как настоящая бабушка. Мы отводили к ней дочку, пока она совсем не поправится. 

После нескольких дней эйфории, поняла, что я чего-то не понимаю. Перво-наперво, те, кто кормился за счет обслуживания компьютеров на предприятии, смотрели на меня как на врага, а я со своими представлениями «о компьютерном братстве» вначале пыталась наладить с ними контакт. Они предупредили бухгалтеров, что как только я поработаю за одним компьютером, все на другом портится.И это, учитывая, что о компьютерных сетях на этом предприятии и слыхом-не-слыхивали.

   Главный бухгалтер попросила меня в бухгал­терию не заходить Я удивилась, но по­обещала держаться от бухгалтерии подальше. 1:0 – не в мою пользу. Да и вообще к компьютерам и к ком­пьютерщикам на   ПМС большинство относилось с опаской «твой компьютер нас облучает», «новые компьютеры покупаем, на зарплату денег не хва­тает». Много чего слышала я от тех, кого стара­лась тянуть за собой в будущее. Разрабатывала для них пакеты прикладных про­грамм, проводила обучение. И никак не могла понять, что же такое происходит вокруг меня. Все было чужое и (по­вторюсь) непонятное. Новый год был на подходе. В преддверии праздника, сотрудники управления обсуждали, как они будут праздновать. Секретарь начальника, обходя меня, лично подходила к каж­дому и приглашала на праздник. Я поняла, что меня на праздник почему-то не приглашают. По­том мне объяснили, что чести быть приглашенным на «корпоратив» удостаиваются лишь те работ­ники управления, которые отработали здесь не менее трех лет. Потом этот срок снизился до года.

 Время было такое – 90-е годы. Однажды руководители совершенно серьезно обсуждали вопрос о том, приглашать ли бухгалтера, чей муж - уважаемый руководством мастер проработал здесь немалый срок, а она сама не проработала и года, на праздник. Решили, как исключение, при­гласить. Все это казалось мне каким-то ненастоя­щим. Как-то раз начальник предприятия прямо в разговоре назвал меня «белой вороной». Я и впрямь была там белой вороной. Сначала обижа­лась, расстраивалась, потом стала относиться по-другому. Если бы я ушла оттуда, дочку пришлось бы забрать из детского сада. Позволить себе этого я не могла. Поэтому решила бороться «за место под солнцем». И там нашлись люди, которые стремились к новому. Работать с ними было очень интересно.

Компьютеров стало больше. Мои и стан­дартные программы загружались на компьютеры. Единственное, что меня смущало, это то, что мой компьютер, соответственно, и мое рабочее место находились в техническом отделе предприятия. Не все инженеры приняли эту новую для них технику и меня вместе с ней. Калькулятор, по их мнению, намного лучше подходил для работы, да и вреда, и шума от него не было. Мой рабочий стол находился на сквозняке между окном и дверью, Меня начали «выдувать», держа одновременно дверь и окно открытыми. И выдули.

  Пройдя по зданию ПМС, я нашла место под «свой кабинет». Это был небольшой кусок кори­дора с окном, розеткой и лампой. С предложе­нием переделать эту часть неиспользуемого кори­дора в кабинет «компьютерщика» пошла к начальнику предприятия. Ошарашенный таким напором, он согласился. И уже совсем скоро, в конце коридора на втором этаже управления по­явилось нечто странное. Это был отгороженный кусок коридора со встроенным столом для компь­ютера, полочками над ним и железной дверью, обшитой снаружи вагонкой. Дверь нужно было постоянно закрывать на ключ, иначе она под тя­жестью все время открывалась. А т.к. размер за­кутка совпадал с шириной стола, открытая дверь была рядом со мной. Я ее закрывала, - и поначалу любопытствующие стучали в дверь, чтобы узнать, «чем же я там занимаюсь». Увидев, что я рабо­таю, со вздохом удалялись. Самое смешное за­ключалось в том, что все пытались придумать название моему закутку. Я называла его гнездом. Кто-то курятником, а начальник на совещаниях называл - «компьютерным залом». Интересно и то, что в тех. отделе перестали открывать одно­временно окно и дверь – выдули, так зачем же продолжать. Не хочу сказать, что там работали ка­кие-то злые люди, которые ненавидели меня за что-то. Нет, просто я им мешала. Кому нужна в кабинете белая ворона. Постепенно я завоевала многих своим отношением к работе и людям. Ма­стера ПМС восхищали меня своим отношением к работе, интересом к ней. На их плечах и на плечах рабочих и держалось это предприятие. Для мастеров я написала программу по обработке «нарядов». Благодаря программе, их перестали обманывать при начислении заработной платы. Компьютер выдает готовый документ - не отвертишься. Написала пакет программ по вагонному парку предприятия. С выпиской «нарядов» быстрозакончили. Это было невыгодно. А с вопросами по «вагонному парку» мастера часто подходили ко мне.     И когда меня незаслуженно обидели, а мастера случайно оказа­лись свидетелями скандала, они встали на мою защиту. С утра я не успела на служебный автобус. Эти серьезные мужики решили, что я заболела из-за скандала. В течение всего дня они приходили ко мне в закуток с шоколадками и другими пода­рочками, интересовались, как я, и, убедившись, что все в порядке, говорили, что они всегда вста­нут на мою защиту, если меня кто-нибудь посмеет обидеть.                 

   Меня уже стали приглашать на праздники. Советовались о покупке новых компьютеров. И даже послали учиться на курсы главных механи­ков в Свердловск. Читая мою анкету, где я ука­зала, что приехала на курсы «главных механиков», что образование имею самое-что-нинаесть выс­шее, что ставка у меня (после сокращения) - сле­сарь-ремонтник пятого разряда, с удивлением по­интересовались, а не стыдно ли мне писать насчет занимаемой должности. А мне и не было стыдно, пусть другие стыдятся. После окончания курсов привезла на предприятие новую программу, уста­новила на компьютере главного механика, научила его работать в этой программе. Многие инженеры и бухгалтеры уже постоянно работали на компьютере. Внедрялись новые на тот момент системы. Словосочетание «План счетов» уже не пугало. Многие доверяли мне. Но, тем не менее, уклад этой организации никак не вязался с моими представлениями о работе. И как только дочь «доросла до школы», я положила заявление на стол. Никто не ожидал такого поворота событий. Во время безработицы уходить с такого предприятия самому - по собственному желанию, по мнению многих, было глупо. 

   Но при том, что я уже не чувствовала себя на ОПМС чужой, дольше работать там я не собиралась. Не хотелось уже и на очередной праздник идти, но мне было сказано, что начальник вписал мою фамилию в список,- и я не имею права не пойти на мероприятие. Я не жалею о том, что работала на ОПМС. Это была настоящая «школа жизни».

До этого все шло непросто, но как бы по–накатанному: английская школа, университет, НИИУМС, кафедра «автоматики и телеме-ханики»,вычислительный центр областного воен­комата, А тут - все совсем по-другому. Другое, ка­залось бы, мироощущение. Но вычеркивать из жизни эти три года не собираюсь. Нелегко было, но борьба не прошла даром.

   Белая ворона взмахнула крыльями и поле­тела, думая, что на свободу. Улетая,   оставила 11 рабочих, загруженных серьезной математикой,компьютеров, грамотных компьютерных пользо­вателей (кто хотел,  научился), думаю,  добрую память о себе. Когда через несколько лет потре­бовалась помощь,  те мастера, к кому обратилась, были рады помочь. Недавно встретила начальника ОПМС-14. Он рассказал, что у них – новый про­граммист и что характер у этой дамы, не в пример  моему, тихий, уступчивый. Увидев улыбку в моих глазах, усмехнулся и сказал: «Так ведь по­нятно, она на все готовое пришла».

***

 

Абсурдная ситуация

Температура 38.5 вынудила остаться дома и пойти на больничный, мой участок на работе никто не захотел или не смог прикрыть. Вы­звали програм­миста (из фирмы, которая разработала нашу си­стему), каждый час работы которого обходился предприятию очень дорого. Через несколько дней узнала, что на работе почему-то решили, что я взяла больничный не по причине болезненного со­стояния, а т.к. кто-то мне сообщил, что меня есть кому «прикрыть». Температура по прошествии  нескольких активно-лечебных дней сменилась на 35.8, меня списали. Пошатываясь от слабости, пришла на работу, тут же получив сообщение о том, что за время моей болезни предприятию пришлось выложить N-ю суммуденег. Удивила сообщившего текстом: «У меня таких денег все равно нет, да и были бы, не стала бы отдавать»,- приступила к работе. Работы и на самом деле накопилось, осложняли ситуацию постоянные звонки, проверяющие, как я справилась с той или иной задачей. К концу дня то ли от слабости, то ли от самой ситуации стало прямо-таки тошно. Иду домой и плачу. И тут вдруг выглянуло солнце и осветило то, что «всякая ситуация, доведенная до абсурда, дает человеку возможность отстраниться от нее и, оценив ее со стороны, понять, что не стоит заморачиваться». На следующий день не поленилась и позвонила человеку, звонок которого в конце рабочего дня почти добил меня, и от чистого сердца поблагодарила. В ответ услышала какой-то вздох и текст «Ну…, от Вас прямо прет аристократизмом 7-й школы и мех-мата Гос.  Университета».

***

Сказки

Грустная сказка со счаст­ливым концом       

  Родилась она на игрушечной фаб­рике. Это была очень красивая кукла. Одета она была в вельветовую курточку красного цвета и модные коричневые брючки. Она могла двигать ручками и ножками. Ее волосы были заплетены в косички. На голове была шапочка. Когда - то она была пределом мечтаний одной маленькой девочки, которая слепила себе небольшую куклу из пластилина, вставила туда, где крепились ручки и ножки, спичечки, шила этой кукле платьица, из больших коробок делала домик, а из небольших - карету.

     Всем игрушкам объяснили, что их увозят с фабрики в магазин, чтобы они могли найти настоящих друзей - девочек и мальчиков, которые ждали появления игрушек в игрушечном магазине, иногда только для того, чтобы полюбоваться на них. Наша кукла с золотистыми косичками очень быстро дождалась покупателя. Это была молоденькая девушка 19 лет. Она решила со своей первой зарплаты купить младшей сестренке нестоящую куклу,- и хотя та была младше всего на пять лет, старшая подумала, что у каждой девочки в жизни должна быть настоящая кукла, которую она могла бы любить, шить ей наряды. И она купила куклу и принесла ее домой. Это была первая настоящая кукла, которую младшая сестра сразу же полюбила. Кукле жилось хорошо в этом доме. Еще на фабрике она слышала, что есть злые мальчишки и девчонки, которые обижают игрушки и боялась попасть к таким. Кукла стала любимой игрушкой. Девочка выросла. Она, конечно, уже не играла в куклы, но память о сестре и детстве ассоциировалась с этой уже не такой красивой, немножко облезлой куклой. У выросшей девочки родилась дочка, и когда она немного подросла и увидела куклу, то, несмотря на то, что игрушек у нее было хоть отбавляй и все они, включая прекрасных кукол, были новые, яркие и красивые, она взяла мамину куклу и сказала, что ее нужно пожалеть и что она эту куклу ни за что не бросит.

***

Сказка о большой горилле

  

В одном Ооооооооооочень большом зоопарке жила семья горилл – папа-горилла, мама-горилла и сынок-горилла. Мама с сыном очень любили летать с одного дерева на другое, хватаясь за крепкие ветви, иногда они крутили сальто-мортале. В их распоряжении была большая поляна с цветами, чьи головки выглядывали из высокой травы тут и там, несколько высоких деревьев. Кормили их каждый день, и не по разу, апельсинами и бананами. Мама с сыном не задумывались ни о чем. Их жизнь им очень нравилась.              И только папа, сидя у окна, около которого часто прогуливались незнакомые им люди, задумчиво и мрачно поглядывал на непрошеных гостей. Он, конечно, знал, что обидеть его семью никто не сможет. Стекло, отделяющее их от внешнего мира, было очень крепким. Папа-горилла поглядел на посетителей. В его взгляде можно было прочитать мудрую усталость. Он двумя пальчиками провел по траве, сорвал цветок и отправил его в рот. Потом снова поглядел на проходящих мимо людей, снова сорвал цветок, медленно поднес ко рту, медленно прожевал. Поглядел на людей. В его взоре читалась такая глубокая мудрость и вековая усталость, что люди убыстрили шаги и постарались поскорее пройти мимо этой «клетки».

***