Биологические предпосылки нарушений психического развития детей раннего возраста, воспитывающихся в условиях дома ребенка

Можно установить существенные различия между детьми, воспитываемыми в семьях и в закрытых детских учреждениях по биологическому и социальному анамнезам.

В настоящее время, говоря об общей детской популяции, приходится констатировать, что до 80% новорожденных являются физиологически незрелыми, около 70% - имеют перинатальную энцефалопатию.

Если же мы возьмем ту категорию детей, которая оказываются в домах ребенка, то статистика врожденных нарушений будет еще более неутешительна. Это связано преимущественно с тем, что среди матерей-отказниц преобладают женщины, не способные контролировать состояние своего здоровья во время беременности, а также те, кто объективно наносит вред своему здоровью. Это женщины с разнообразными личностными аномалиями, в том числе женщины, страдающие алкоголизмом и наркоманиями. По данным Б.Е. Микиртумова, А.Г. Кощавцева, С.В Гречаного, более 10% отказниц находятся на учете у психиатра или нарколога.

Благодаря высокой пластичности детской психики в раннем возрасте, ее широким компенсаторным возможностям, при обеспечении правильного ухода и благоприятных условий развития оказывается возможной успешная коррекция имеющихся отклонений. Если же ребенок оказывается в крайне неблагоприятных для развития депривационных условиях, у него не происходит компенсации нарушенных функций. Более того, обедненная среда закрытого детского учреждения, не способствующая полноценному психическому развитию, способствует еще большему отдалению ребенка от возрастной нормы.

 

Особенности эмоционального развития детей раннего возраста, воспитывающихся в условиях дома ребенка

 

Общая характеристика

Значение развития эмоциональной сферы в процессе становления личности ребенка чрезвычайно велико. Именно в этой области складываются такие важные качества личности, как чувствительность к отношению других людей, отзывчивость на их переживания, собственное эмоциональное самоощущение, определяющее целостное отношение ребенка к миру.

В литературе, посвященной влиянию депривации на развитие ребенка, до сих пор не существует единой точки зрения относительно возможных последствий этого состояния для эмоционально-личностного развития.

Среди западных психологов в 40-50-е гг. материнская депривация традиционно рассматривалась как тяжелое и необратимое состояние, приводящее к аффективной бесчувственности, способствующее формированию специфического типа личности, отличающего воспитанника детского закрытого учреждения. Дети, лишенные материнства, описывались как потенциальные преступники, отличающиеся повышенной жестокостью и агрессивностью, отсутствием социально-этических норм в поведении. Считается, что последствия ранней материнской депривации, имевшей место до трехлетнего возраста, в дальнейшем невосполнимы.

В отечественной психологии 30-50-х гг. существовала противоположная точка зрения. Отношения между матерью и ребенком не считались биологически обусловленными. Выдвигался тезис о большей биологической целесообразности политропной привязанности младенца. Считалось, что последняя имеет филогенетические корни, так как в процессе эволюции человека политропность привязанностей способствовала более эффективному выживанию потомства. Н.М. Щелованов допускал, что в доме ребенка дети могут успешно развиваться при условии хорошо организованной педагогической работы, что не разлука с матерью, а дефицит воспитания задерживает нормальное развитие ребенка.

В настоящее время отечественными психологами признано, что общение с матерью является одним из главных условий полноценного психического развития ребенка.

Считается, что у детей, растущих в детских учреждениях, не просто задерживается формирование характерных для их возраста форм общения и взаимодействия с окружающими, но и развиваются принципиально иные механизмы, с помощью которых ребенок приспосабливается к окружающим условиям. Это происходит как вследствие утраты ранних эмоциональных связей с родителями, так и вследствие того, что жизнь в детском закрытом учреждении не требует от ребенка выполнения тех функций, которыми наделены дети в обычной жизни.

Если в первые полгода жизни у воспитанников домов ребенка обычно наблюдается своевременное возникновение зрительных, слуховых и двигательных реакций, то, начиная со второго полугодия, у депривированных младенцев часто обнаруживаются проявления регресса: нежелание инициировать контакт со взрослым; отсутствие положительных эмоциональных проявлений - улыбок, мимических реакций, двигательной активности в ответ на появление взрослого; преобладание отрицательных эмоций; нарушение зрительной фиксации (ребенок отказывается смотреть в глаза взрослому); отсутствие слухового сосредоточения (не прислушивается к голосу взрослого).

По данным М.Е. Проселковой, Г.В. Козловской, В.М. Башиной, начиная со второго года жизни у детей, находящихся в условиях полной материнской депривации, уже отмечаются достаточно отчетливые признаки дизонтогенеза. В поведении преобладает выраженная пассивность, пониженный аффективный резонанс, бездеятельность. Дети, воспитывающиеся в домах ребенка лишены жизнерадостности, у них снижена познавательная активность, уплощены эмоциональные проявления.

На третьем году жизни обращают на себя внимание такие особенности развития детей, как отсутствие каких-либо зачатков высших эмоций - радости, горя, сопереживания. В поведении детей и их общении со взрослыми преобладают примитивные проявления - реакции захвата, протеста, отказа, немотивированной агрессии. Часто у таких детей не возникает привязанности к взрослому, они недоверчивы, замкнуты, печальны и пассивны.

У детей раннего возраста, воспитывающихся в депривационных условиях отмечается повышенная склонность к возникновению страхов. Наиболее распространенные из них связаны с гиперчувствительностью к новизне, изменчивости окружающей обстановки, появлению новых людей, необычных игрушек, предъявлению новых тактильных, голосовых, зрительных стимулов. Страхи депривированных детей оказывают общее тормозящее влияние на развитие моторики, игры, мышления, речи.

У депривированных младенцев не наблюдаются характерные в норме для семейных детей страхи чужих взрослых и разлуки с близкими («страхи восьмого месяца жизни»). Часто проявляется страх изменения окружающей обстановки, страх тактильного контакта (поглаживания, прикосновения, взятия на руки - ребенок съеживается, напрягается), страх визуального контакта (ребенок избегает взгляда глаза в глаза), страх громкого голоса.

Прогноз компенсации депривационных нарушений формирования эмоциональной сферы зависит от продолжительности нахождения в условиях депривации. Дети, чья депривация длилась первые три года жизни или больше, демонстрируют социальные и эмоциональные даже после того, как они провели несколько лет в стабильной домашней обстановке.

Так, по данным В.В. Антонова, даже если детей, которые первые два-три года жизни провели в депривационных условиях, усыновляли и они, живя в семьях, воспитывались в атмосфере любви и всеобщего внимания, их способность к нормальным взаимоотношениям с окружающими оказывалась весьма ограниченной. Для них были характерны агрессивность, жестокость, раздражительность и импульсивность. Игры их были лишены эмоциональности, их отличали неразборчивость в выборе друзей и поверхностность в отношениях с ними. Им не хватало целеустремленности, а многие их действия носили инфантильный характер.