Детство и социум в прозе Ф.М.Достоевского, В.Г.Короленко, Н.М.Гарина-Михайловского, А.П.Чехова.

Федор Михайлович Достоевский

Ф.М.Достоевский (1821 — 1881) начинал как писатель гоголевской «натуральной школы», сторонник идей В. Г. Белинского. В его произведениях человеческая жизнь предстает как неустанный труд души, постигающей Добро и Зло. и от этого труда зависит нравственное состояние общества. Художественный мир Достоевского может показаться слишком мрачным, но читателю стоит обратить внимание на преобладание «светлых» образов в системе героев практически каждого произведения и на то, что писатель всегда вел повествование к победе естественной нравственности над искусственными установлениями общества. Уже при жизни Достоевского в круг чтения детей и подростков вошлиего так называемые маленькие романы — «Бедные люди», «Униженные и оскорбленные», «Неточка Незванова», а также рассказы «Маленькийгерой», «Мальчик у Христа на елке», «Мужик Марей». К ним добавились отрывки из больших романов, например, о детях семьи Мармеладова(«Преступление и наказание»), о Коле Красоткине и Илюше Снегиреве(«Братья Карамазовы»), До настоящего времени эти сюжеты и герои неимеют себе равных по силе воздействия на сердце и ум юного читателя. На всю жизнь писатель сохранил уважение к книгам, прочитанным имв детские годы. В «Униженных и оскорбленных» герой-повествователь, в котором немало автобиографических черт, благодарно вспоминает любимый журнал своего детства — нови-ковское «Детское чтение для сердца и разума». В «Преступлении и наказании» сон Раскольникова отом, как ребенком он глядел на избиваемую лошадь, навеян одним из детских рассказов В.Ф.Одоевского. Мальчик из рассказа «Маленький герой» напоминает героев Ф.Шиллера, книги которого занимали одно из первых мест в детском и подростковом чтении в XIX веке. Кроме того, произведения Гоголя, Жорж Санд, Чарлза Диккенса, Оноре ле Бальзака, Виктора Гюго, Эдгара По были в большом почете у юного Достоевского, и влияние этих авторов можно обнаружить в прозе писателя. Страницы прозы Достоевского, посвященные теме детства, несколько напоминают сентиментально-нравоучительную детскую беллетристику, родившуюся в эпоху Просвещения и по сию пору популярную у читателей всего мира. Приемы сентиментально-нравоучительной литературы заставляют читателя переживать вместе с героем сильно эмоциональное потрясение, являющееся следствием какого-либо сильного этического конфликта, не стыдиться слез сочувствия герою, а главное, жить по прочтении книги иначе — лучше, чище, труднее. «Детская» проза Достоевского разительно отличается по своему художественному качеству от потока слащавых подделок, испортивших в конце концов репутацию сентиментально-нравоучительной литературы. «Дети странный народ, они снятся и мерещатся», — так начинается рассказ «Мальчик у Христа на елке». Видеть детей всегда означает для героев наступление момента истины, будь то сон Раскольникова о страшном эпизоде из детства или его же реальные встречи с детьми. Такой момент переживает Иван Карамазов, когда произносит слова, ставшие впоследствии постулатом российского общественного сознания:«От высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только замученного ребенка». Так высоко ценя детство, Достоевский был правдив в изображении детских характеров. Чаще всего писатель говорил о трудных детях или о трудных, переломных моментах в их жизни, обнажающих основ у личности. Писал он и о тех, кто встал на криминальный путь. Писатель не обвинял детей, но всегда подчеркивал ответственность взрослых и вину лицемерного общества. Отвергая звание психолога, он силою художественного реализма открыл взрослому читателю забытые им тайны детства. Оказалось, что дитя влюбляется и впадает в ненависть, верит и разуверяется, что путь ребенка тернист, и тернии эти опасны тем, что незаметны для взрослых. Оказалось, что детское сердце замыкается, когда оно испытывает боль, и ребенок по-своему объясняет причины этой боли, и взрослому нужно быть очень чутким, чтобы не нарушить целомудренной тайны ребенка и все же помочь ему. Что даже напреступления ребенок идет, мечтая тем доказать свое право на любовь. Что самый благополучный ребенок все же нуждается в слезах любви-сострадания к другому существу.Роман

«Неточка Незванова

» (1849, остался незавершенным из-за ареста по делу петрашевцев, вторая редакция — 1860) относится к ряду произведений о «мечтателях». «Мечтатели» — это те, кто в страхе передтяжелой, враждебной действительностью «спешит забиться в свой заветный золотой уголок, который на самом деле часто запылен, неопрятен, беспорядочен, грязен; в таких людях мало-помалу притупляется "талант действительной жизни"» («Белые ночи»). «Неточка Незванова» — история женщины, начатая с детских лет. Вначале «мечта» девочки образуется из семейной нищеты и болезненной любви К ее отчиму — талантливому скрипачу. Осиротевшую Неточку берет в свой роскошный дом князь X. — гуманист и благотворитель, однако здесь«мечта» Неточки принимает иной вид: атмосфера заботы и покоя доставляет ей новую душевную боль, а деятельная, веселая дочь князя Катя становится предметом новой детской влюбленности. Подружившись наконец с Катей, Неточка открывает для себя действительный мир таким,каков он и должен быть в детстве, — мир реального счастья. Платья ипирожные, забавы и шалости не могут дать счастья, которое заключается в понимании, сопереживании, открытости другого сердца: обе юные героини самостоятельно находят эту истину. Поиск истины для Кати оборачивается жестоким допросом для Неточки:

—Зачем вы у нас живете? — спросила вдруг княжна, помолчав. Я посмотрела на нее в изумлении, и как будто что-то кольнуло мне в сердце. —Оттого, что я сиротка, — ответила я наконец, собравшись с духом. —У вас были папа и мама? —Были. —Что, они вас не любили? —Нет... любили, — отвечала я через силу. —Они были бедные?~Да. —Очень бедные?-Да. —Они вас ничему не учили? —Читать учили. —У вас были игрушки? Нет. —Пирожное было? —Нет. —У вас было сколько комнат? —Одна. —Одна комната? —Одна. —А слуги были? —Нет, не было слуг. —А кто же вам служил? —Я сама покупать ходила. Вопросы княжны все больше и больше растравляли мне сердце. И воспоминания, и мое одиночество, и удивление княжны — все это поражало, обижало мое сердце, которое обливалось кровью. Я вся дрожала от волнения и задыхалась от слез. —Вы, стало быть, рады, что у нас живете?

Этот отрывок может служить образцом психологически достоверного, эмоционально насыщенного диалога детей, каких мало даже в классической русской литературе. Роман состоит из двух частей. Первая часть — история семьи Не точки — занимательна своей почти «готической» фабулой, но большая глубина достигнута во второй части, описывающей житье Не точки в княжеском доме. Вторая часть с поясняющим предисловием в детских изданиях представлена как отдельная новелла и предложена читателям среднего школьного возраста.В целом роман сочетает в себе реалистические «диккенсовские» краски и приемы «страшной» романтической новеллы в духе Э.Т.А.Гофмана и Э.По. Писатель объективно отобразил социальную этикусовременников, выделил «жесткие» психологические ситуации, резко очертил характеры, создал атмосферу тайны (тайны взрослой жизни,тайны между ребенком и взрослым, тайны между детьми). Прием антитезы доминирует в романе. Это антитеза не типа «или—или», а более сложная, тяготеющая к диалектике перехода одного в другое, перехода-скачка, происходящего после медленно растущего напряжения обоих объектов. Метаморфоза, произошедшая в душе Кати, явилась итогом длительного развития отношений с Неточкой: исчез ее беспечный эгоизм,она стала более чутка и человечна. Неточка выздоравливает телом и душой и освобождается от своей замкнутости. Еще одна антитеза — противопоставление предельной внутренней напряженности обеих героинь и самого конфликта, с одной стороны, и внешнего благополучия и размеренного покоя — с другой. Полифонизма, характерного для большинства романов писателя, в «Неточке Незвановой» еще нет, это произведение экспериментальное (после исповеди на два голоса в«Бедных людях» писатель предпочел форму моноисповеди). Но и здесь элементы диалогизированного повествования взрывают традиционнуюдля просветительского романа монологичность. Катя, соперница, враг и друг Неточки, — существо с не менее сложной душой, чемэкзальтированная «мечтательница». Драматизм в том и заключается, что идет процесс борьбы и узнавания другого, чужого «я». Этот процесс накладывается на другой — узнавание окружающего мира, меняющихся условий существования. Отсюда — особая, до крайней степени доходящая напряженность повествования.К «мечтателям» относится и одиннадцатилетний мальчик из рассказа«

Маленький герой

» (написан под заголовком «Детская сказка» в 1849году, опубликован в 1857 году под настоящим названием). Рассказ создавался в камере Петропавловской крепости. Несмотря на это обстоятельство, атмосфера загородного имения, образ мальчика вышлинеобычайно светлыми, проникнутыми романтическим настроением. Тема бескорыстной любви, рыцарственного служения Даме, типичная для баллад Шиллера и переводов Жуковского, получила неожиданно мягкоеосвещение с чуть сквозящей иронией и грустью благодаря особомуприему повествования — детского воспоминания рассказчика. В рассказе есть недостатки — длинноты в описаниях, схематически начертанные образы взрослых, однако цепь эмоционально насыщенных, с яркимидеталями картин, исповедальная искренность рассказчика заставляют забыть о них. «Маленький герой» — редкий в круге чтения детей и подростков рассказ о первой любви, с желанными в этом возрасте героико-романтическими мотивами, написанный от первого лица такчестно, что драма расставания с «первым детством» кажется живым психологическим этюдом.Любовью к детям наделяет Достоевский своих любимых героев — Алешу Карамазова («Братья Карамазовы»), князя Мыщкина («Идиот»),Ивана Петровича («Униженные и оскорбленные»). Самая большая боль, но и самая большая любовь в творчестве Достоевского — дети. Своеобразным лейтмотивом дневниковых записей служит мечта, осуществления которой Достоевский добивался всю жизнь: «Роман о детях, единственно о детях, о герое-ребенке». Идеал Достоевского обозначен в вариантах романа «Подросток»: «Каждый ребенок знал бы и чувствовал, что всякий (кругом встречный человек) кругом него ему отец и мать». Именно дети, по Достоевскому, первыми стремятся к гармонии и, как результат, осмеливаются принять истину, какой бы она ни была.

Владимир Галактионович Короленко

В своей писательской и общественной деятельности В.Г.Короленко(1853—1921) проявил себя как истинный гуманист и демократ. В основе его философских и художественных поисков лежал нравственный принцип следования исключительно по пути совести, отстаивания права человека на свободу и счастье. В ранних дневниках писателя есть такие слова: «Сочувствовать всему доброму и любить все доброе даже в дурных людях. Бороться со злом без уступок, но вместе с тем как можно больше прощать — вот настоящая трезвая философия жизни. Я говорю"прощать", но не мириться». В стиле прозаика Короленко сочетаются черты романтического, натуралистического и сентиментально-дидактического стилей.что придает произведениям особый эмоциональный накал. Человек для него — центр мироздания, и даже в описаниях природы всегда передается душевное состояние человека. Например, в повести «

Слепой музыкант

»(1886) дан тончайший, порой почти научный анализ феноменального случая слепорожденного мальчика, ставшего выдающимся музыкантом. Здесь моменты слияния человека с природой особенно значимы: «Природная живость мапьчика с годами все более и более исчезала, подобно убывающей волне... Усевшись где-нибудь на кургане в степи,или на холмике нал рекой, или, наконец, на хорошо знакомом утесе, онслушал лишь шелест листьев да шепот травы или неопределенные вздохи степного ветра. Все это особенным образом гармонировало с глубиной его душевного настроения... Иногда же он брал дудку и совершенно забывался, подбирая задумчивые мелодии к своему настроению и в лат стихою гармонией степи». С помощью романтической фразеологии в повести создается портрет персонажа, емкий полнокровный образ человека. Большое внимание уделяется также поэтическим деталям — шепоту ветра в траве, шелесту листьев — всему тому, что только и доступно незрячему герою в окружающей его с детства природе. В рассказе «

Дети подземелья»

(1885, вариант названия во взрослых изданиях «В дурном обществе») романтические мотивы сочетаются с реалистичностью и сентиментальностью в духе английского прозаика Ч.Диккенса. В своем повествовании Короленко сталкивает «разнозарядные» личности, парадоксально сближает противоположные эмоции и моральные установки. Осиротевший в шесть лет Вася, тоскуя по матери, не находит контакта с отцом. Казалось бы, общее горе должно было их сблизить, но нет — пропасть, их разделяющая, становится все глубже: «Он все более убеждался, что я — дурной, испорченный мальчишка, с черствым, эгоистическим сердцем, и сознание, что он должен, но не может заняться мною, должен любить меня, но не находит этой любви в своем сердце, еще увеличивало его нерасположение». Впервые герой посмотрел на отца иными глазами, когда его новый друг Валек, обитатель подземелья, открыл ему такую черту этого сурового и печального человека, как гражданское мужество: отец Васи, оказывается, «засудил даже одного графа». (Кстати, в образе отца героя отражены черты отца самого Короленко — человека долга, неподкупного судьи.)С Валеком и его трехлетней сестренкой Марусей, из которой жизненные силы «высасывает серый камень», отношения героя развиваются от безмятежных игр до осознания их бедственного, даже страшного положения. Они же бездомные нищие, наконец понимает Вася, — и чистая детская привязанность его «как-то замутилась». И хотя любовь его к обездоленным детям не стала слабее, «но к ней примешивалась теперь острая струя сожаления, доходившая до сердечной боли». Отныне мальчик носит в себе «целый мир смутных вопросов и ощущений». Его друзья — нищие и воры, у Тыбурция, их отца, в прошлом «крупная ссора с законом». А как же тогда быть с моральным и заповедями, внушенными Васе с раннего детства? Да он и сам нарушает одну из них, когда без спросу уносит из дому куклу сестры для умираюшей Маруси. Разгневанный отец, однако, сменяет гнев на милость, узнав о мотивах поступка сына. Доброе дело, совершенное во имя милосердия, с ближаетих сильнее, чем узы родства. И в этом новом, понявшем и простившем его человеке Вася находит наконец то, что столь долго ждал: «Казалось, буря, которая только что пронеслась над нами обоими, рассеяла тяжелый туман,нависший над душой отца. И отец только теперь стал узнавать во мнезнакомые черты своего сына». Характерный для Короленко прием: чтобы изменить свое отношение котцу, Васе понадобилось увидеть его через призму восприятия другихлюдей, а отцу приблизиться к сыну и понять его помогло то хорошее, что он узнал о нем от Тыбурция. Прием этот принципиален для писателя — человек для него существо социальное, но не только этим исчерпывается его человеческая функция. Короленко часто ставит своих героев в такие условия, что им приходится усваивать более сложную точку зрения на мир и на людей. В данном случае у Васи пошатнулась уверенность в справедливости тех взглядов и мнений, которые были у него до знакомства с «дурным обществом». В маленьком герое раннего произведения Короленко уже угадываются черты взрослых его героев, которые не вмещаются в рамки своей среды, из нее «выламываются». Основной темой последнего, уже посмертно (в 1922 году) опубликованного автобиографического произведения писателя стала история современника, судьба поколения. Начав с попытки восстановить в беседах с матерью эпизоды собственного детства, Короленко в «Истории моего современника» глубоко вникает в зыбкий мир не всегда осознаваемых настроений и чувств, стремлений и мыслей юного человека своего времени.

Николай Георгиевич Гарин-Михайловский

Н.Г.Михайловский (1852—1906) выступал под псевдонимом Гарин. Он относился к тем писателям-реалистам, которые создали, по выражению Гл. Успенского, художественную «летопись народного разорения», наступившего в это время в России. Создавая циклы очерков «Несколько лет в деревне» (1892) и «В сутолоке провинциальной жизни»(1900), Гарин-Михайловский ставил себе задачу осмыслить причины тяжелого состояния деревни и предложить пути улучшения ее жизни. Чехов, разделявший подобные настроения, писал об этих очерках:«Раньше ничего подобного не было в литературе в этом роде по тону и, пожалуй, по искренности». Гарин-Михайловский был уверен, что лишь тогда удастся разбудить мысль и инициативу крестьян, когда им будет принадлежать земля. Поискам путей молодого человека в современном ему мире посвященаего незавершенная тетралогия — «Детство Темы», «Гимназисты», «Студенты», «Инженеры» (1892—1906). Развивая традиции автобиографической повести, писатель вывел нового героя: его Карташов погружен в напряженные нравственные поиски. Кроме того, в тетралогииотразилось и обновление традиционной реалистической поэтики: болеелаконичное письмо сменяет щедрую описательность и детально разработанную фабулу, усиливаются публицистические элементы писательского стиля. Семья, воспитание детей (наряду с сельским хозяйством и инженерным делом в России) были главными темами Гарина-Михайловского. Особенно возмущали писателя телесные наказания детей и связанное с ними унижение. Это было едва ли не самой болевой точкой мироощущения писателя, и без того остро и болезненно переживавшего многие жизненные моменты. В сказке о волшебнице Ашем, в «Исповедиотца», в рассказе об умирающем мальчике Диме он клеймил подобное зверство. Есть это и в «

Детстве Темы».

Уже в самом начале повести писатель дает ощутить читателю ужас мальчика перед возможным наказанием: ведь нечаянно он сломал любимый отцовский цветок. «Преступление» вот-вот откроется, и тогда «лицо отца нальется кровью, и почувствует, бесконечно сильно почувствует мальчик, что самый близкий ему человек может быть страшным и чужим, что к человеку, которого он должен и хотел бы только любить до обожания, он может питать и ненависть, и страх, и животный ужас». Жизнь доброго, тонко чувствующего мальчика уже с раннего детства исковеркана страхом наказания за любой проступок, который покажется взрослым заслуживающим его. Между тем натура его еще не испорчена: он не лгун, не лицемер, не трус. Последнее качество проявляется особенно ярко в эпизоде спасения Жучки. Нельзя сказать, что Тема одинок в своей большой семье. Его понимает и защищает мать, стараясь, насколько это возможно при деспотизме отца, избавить сына и от побоев, и от неизбежного при этом унижения. В сцене наказания Тема в искреннем раскаянии говорит отцу: «Я придумал: отруби мои руки!., или отдай меня разбойникам!» До какого же отчаяния нужно было довести восьмилетнего малыша, говорит писатель, чтобы он произнес столь страшные слова. В конце концов подобное воспитание ломает Тему — он становится морально неустойчивым мальчиком: лжет, подделывает отметки и даже предает однажды товарища. Преодоление того негативного, чем было отмечено детство Темы (и самого автора), пришло лишь через годы. Но впечатления той поры жизни остаются с человеком до конца. Вот и К.Чуковский писал:«Проходят десятки лет. Гарин — седой инженер, писатель, общественный деятель, но в душе он все тот же Тема».

Страшным Гарину-Михайловскому казалось еще то, что снаружи, на поверхностный взгляд, жизнь ребенка в богатой барской усадьбе протекала вполне благополучно. И в повести «Гимназисты» та же тема — внешне благопристойный гимназический быт калечит и развращает детей. В русской литературе с такой резкостью и убедительностью это было показано впервые. В повести «Детство Темы» жизнь мальчика предстает перед нами с восьми до двенадцати лет — до третьего класса гимназии. Каждая глава отражает или определенный этап в становлении детского характера, или принципиально важный момент в попытках взрослых воздействовать на ребенка. Передавая самые разные чувства и представления героя, писатель постоянно задерживается на том, как осознает ребенок поступки других людей, как осмысливает их жизнь. В тех случаях, когда Тема не может понять до конца и объяснить свои представления, автор договаривает за него или воспроизводит его речь и мысли в той естественной неоформленности, которая неизбежна для мальчика. Характерная для русской автобиографической прозы черта — осознание своего частного опыта с точки зрения важности его для других — проявилась в каждой повести тетралогии. Гарин- Михайловский поднял важные и сегодня вопросы воспитания и образования, взаимоотношений родителей и детей в семье, влияния школы на нравственное становление личности. В 1898 году Гарин-Михайловский совершил кругосветное путешествие. В результате появились его очерки, а также записанные им «Корейские сказки». Хотя они и не предназначены детям, но сюжеты их в пересказе воспитателя могут быть интересны и полезны дошкольникам и младшим школьникам.

Антон Павлович Чехов

А.П.Чехов (1860—1904) вошел в историю русской и мировой литературы как мастер психологического анализа. Он умел выявить тончайшие нюансы человеческой личности, скрытые мотивы поступков и слов. Развивая тему «маленького человека», традиционную для русской прозы XIX века, Чехов делал акцент на ответственности самого человека за свое унижение

О детской литературе Чехов высказывался парадоксально: «Так называемой детской литературы не люблю и не признаю. Детям на додавать только то, что годится и для взрослых». Он считал, что лучше не писать специально для детей, а «выбирать из того, что уже написано для взрослых, т.е. из настоящих художественных произведений». «Так называемая детская литература» вызывала у него стойкое неприятие, которое выражалось в остроумных замечаниях, насмешливых подражаниях плохим нравоучительным стихам, а то и в злой сатире на фальшь и безграмотность иных детских рассказов («Сапоги всмятку») От этих взглядов Чехов не отступал на протяжении всего творческогопути, но все-таки два его рассказа были предназначены специально для детей — «Белолобый» и «Каштанка». Да и многие другие его рассказы вскоре после публикации во «взрослых» журналах входили в детское чтение. Как и во всем, что написано Чеховым, в его рассказах о детях отражалась подлинная жизнь того времени. Строгая и объективная позиция писателя, ясность и выразительность повествования о явлениях действительности придавали неотразимую убедительность его произведениям. «Все, что он говорит, выходит у него потрясающе убедительно и просто, до ужаса просто и ясно, неопровержимо и верно» — так высказывался о Чехове М.Горький. В рассказах о детях с особой силой проявилось умение писателя видеть за внешним благополучием невидимую миру душевную драму, неустроенность, смятение чувств. Чехов, например, показывает, как взрослые вымещают на маленьких досаду, обиду за свои неудачи, унижения и т.п. Становой Прачкин из рассказа «Не в духе», проиграв вкарты восемь рублей, не находит иного утешения, как высечь сына Ваню. В рассказе «Лишние люди» член окружного суда Зайкин чувствует себя за брошенным оттого, что все на даче разошлись и некому подать ему обед; в результате он набрасывается на шестилетнего сынишку. Событие в детской жизни — рождение котят. Дети строят планы их «прекрасного будущего, когда один кот будет утешать свою старуху мать, другой — жить на даче, третий — ловить крыс в погребе». Взрослые, однако, не только не разделяют детской радости, но еще и смеются, когда происходит нечто ужасное: громадный дог съедает котят

(«Событие»,1886).

В этих рассказах за фасадом благополучного существования — детская драма. Душевная черствость и эгоизм взрослых мешают им вглядеться в своего ребенка, понять, что происходит в его душе. Леность ума, забвение насущных истин препятствуют ответственным, нравственно активным поступкам, которые сблизили бы взрослых со своими детьми. Это не менее важно и для самочувствия взрослых, как показывает Чехов. В некоторых рассказах трагическая нота звучит столь сильно, что превращает эпизоды из жизни детей в страстный призыв к человеческой совести, в горестное напоминание о том, что всегда где-то рядом страдает ребенок. Это тот самый стук молоточка, напоминающий о чужой беде, о котором Чехов писал в одном из рассказов. Ванька Жуков

(«Ванька»,

1886), девятилетний мальчик, отданный в учение к сапожнику, стал хрестоматийным образом детского страдания. «А вчерась мне была выволочка, — пишет Ванька глубокой ночью деду. — Хозяин выволок меня за волосья на двор и отчесал шпандырем за то, что я качал ихнего ребятенка в люльке и по нечаянности заснул». Письмо открывает действительно ужасное существование ребенка: «хозяин бьетчем ни попадя», «еды нету никакой», «а спать мне велят в сенях»...Ванька умоляет избавить его от такой жизни: «Увези меня отсюда, а то помру». И эта мольба звучит еще трагичнее оттого, что читатель понимает: никто не придет на помощь сироте, ведь письмо адресовано «на деревню дедушке». Незащищенность ребенка от произвола взрослых может толкнуть его на поступок ужасный и все-таки понятный, если представить себе попытку лишением сна, на которую обречена маленькая нянька в рассказе«

Спать хочется

» (1888): «Ребенок плачет. Он давно уже осип и изнемогот плача, но все еще кричит, и неизвестно. когда он уймется. А Варьке хочется спать. Глаза ее слипаются, голову тянет вниз, шея болит. Она не может шевельнуть ни веками, ни губами, и ей кажется, что лицо ее высохло и одеревенело, что голова стала маленькой, как булавочная головка». Измученная девочка в бессознании находит «врага», мешающего ей спать: это младенец. И задушив его, она «смеется от радости, что ей можно спать, и через минуту спит уже крепко, как мертвая». Ребенок, лишенный детства, — что может быть трагичнее! Чехову тема эта была близка. «В детстве у меня не было детства», — говорил он, имея в виду и груз непосильных обязанностей, лежавший на детях, и отсутствие близости с отцом, который умел только муштровать своих сыновей. У Варьки из рассказа «Спать хочется» нет даже и светлых воспоминаний о деревенской жизни, как у Ваньки Жукова. Тот вспоминает деда — веселого балагура с «вечно смеющимся лицом и пьяными глазками»; вспоминает собак, стороживших барскую усадьбу; и то, как они с дедом за елкой в лес ходили, и барышню, «от нечего делать» выучившую его читать, писать, считать до ста и даже танцевать кадриль. В прошлом же у Варьки — лишь умирающий в страшных муках отец; после его смерти они с матерью и пошли «наниматься», нищенствуя по дороге. Чем безрадостнее было детство, тем на большее зло способен взрослый, считают психологи. Протест Варьки принял страшную форму уже в детстве, настолько сильна ее физическая мука при полном отсутствии сочувствия с чьей-либо стороны. К сочувствию и призывал Чехов, выступив адвокатом ребенка-убийцы. Некоторым литераторам того времени рассказ показался не-правдоподобным, а сюжет его — «искусственным». Другие же возражали что подобные истории встречаются и в жизни. Сам Чехов, будучи по профессии врачом, показал в рассказе «Спать хочется», как опасно обременять ребенка непосильным трудом. Детская психика — явление тонкое и сложное, требующее самого бережного отношения. Очень высоко оценил рассказ «Спать хочется» Лев Толстой. Он относил этот рассказ к произведениям «первого сорта», называл «истинным перлом». Толстой и сам много размышлял о деспотизме и безразличии взрослых, калечащих психику детей. Чехов исследовал, по существу, все решающие стадии взросления ребенка — от младенца до подростка. В рассказе «

Гриша»

(1886)маленький пухлый мальчик, родившийся два года и восемь месяцев назад, гуляет с няней по бульвару. Он едва умеет говорить и не способен передать те впечатления, которые поразили его во время прогулки, да взрослые и не пытаются его понять. До этой прогулки Гриша знал «только четырехугольный мир», в котором бывают няня, мама и кошка. «Мама похожа на куклу, а кошка — на папину шубу, только у шубы нет глаз и хвоста». Выход в большой мир потрясает малыша настолько, что вечером он не может уснуть и плачет. «Вероятно, покушал лишнее», — решает мама. И Гриша, распираемый впечатлениями от новой, только что изведанной жизни, получает ложку касторки. Этот чудесный, тонкий рассказ был хорошо встречен критикой. Один из рецензентов писал: «А какой глубиной анализа и скрытой любви проникнут рассказ "Гриша", где крошечный человечек впервые сталкивается с обширным внешним миром, в котором до сих пор для него существовали только мама, няня и кошка!» «Дети и детская душа выходят у г-на Чехова поразительно», — писал критик после появления рассказа «

Детвора

» (1886). У детей, изображенных здесь писателем, были реальные прототипы; наблюдения над ними и легли в основу рассказа. Дети в отсутствие родителей играют в лото; играют они на деньги, но реальной их цены не представляют: копейка для них дороже рубля. Возраст у детей разный — от шестилетней Сони до ученика пятого класса Васи. Перед читателем проходит целая гамма детских переживаний, ярко вырисовываются психологические портреты героев. Для одного игрока интерес сосредоточен исключительно на деньгах; для другого это вопрос самолюбия; у третьего нет «ни корыстолюбия, ни самолюбия. Не гонят из-за стола, не укладывают спать — и на том спасибо». В процессе игры обсуждаются и всякие жизненные вопросы. «Нехороший человек этот Филипп Филиппыч, — вздыхает Соня. — Вчера входит к нам в детскую, а я в одной сорочке... И мне стало так неприлично». Неоднократно переиздававшийся чеховский сборник о детях был назван по заглавию этого рассказа: «Детвора». Лев Толстой и его относил к числу лучших произведений писателя. Своеобразие психики ребенка пристально исследовано Чеховым в рассказе «Дома» (1887). Отец изыскивает средства воздействия на семилетнего Сережу, замеченного в курении. Внимание писателя сосредоточено на том, как взрослый, разумный человек, искренне желающий контакта с сыном, никак не может найти с ним общего языка. «У него свое течение мыслей... — думает отец. — У него в голове свой мирок, и он по-своему знает, что важно и что не важно. Чтобы овладеть его вниманием и сознанием, недостаточно подтасовываться под его язык, но нужно также уметь и мыслить на его манер». Однако это отцу не удается. В «диспуте» о вреде курения побеждает ребенок, который один за другим разбивает взрослые доводы против вредной привычки. Из ежедневных наблюдений за сыном отец понял, что у детей своих художественные воззрения. Сережа находил возможным, например, передавать карандашом кроме предметов и свои ощущения; в его понятии звук тесно соприкасается с формой и цветом. И отец наконец находит действенное средство в борьбе с вредным увлечением сына: он рассказывает сказку о царевиче, который умер от курения в расцвете лет и оставил старика отца и государство на верную гибель. После этого мальчик обещает больше не курить. Изображение тончайших проявлений детской психики дано в рассказе«

Мальчики

» (1887). Характеры и обстоятельства рассказа типичны для чеховских времен. Незадолго до его написания Чехов отмечал, что еще недавно, начитавшись рыцарских романов, уходили в Дон Кихоты, а теперь под влиянием книг Майн Рида и Купера мальчишки удирают в Америку. Нравственные качества героев — «Володички» и его товарища, «господина Чечевипы- на», — испытываются как раз в подобном приключении. Несмотря на несходство их натур и внешности, мальчиками владеет одна и та же страсть — к далеким и опасным путешествиям. Задуманный побег создает невидимую стену между ними и остальными членами семейства. Мальчики сосредоточены на своих мыслях, молчаливы и лишь иногда произносят «странные фразы», как, например: «А в Калифорнии вместо чаю пьют джин». Но в решающий момент дает о себе знать разница характеров. Володя готов отказаться от задуманного побега — ему «маму жалко». Чечевицын же тверд и непреклонен. Когда гостя увозят домой после неудачного побега, лицо его остается «суровым и надменным». В повести «Степь» (1888) мальчик Егорушка погружен в народную среду. Во время поездки он узнает о прошлом и настоящем, наблюдает разные типы людей, старается понять те побуждения, что заставляют их совершать поступки то смелые и благородные, то далекие от здравого смысла. Наивный взгляд ребенка помогает различать в жизни красивое и безобразное; природная мудрость, которая еще не покинула детскую душу, хранит Егорушку в мире взрослых. Широкие степные просторы, по которым путешествует с обозом Егорушка, пробуждают в нем стихийное поэтическое чувство. Степь кажется ему живой, полной дремлющих до времени сил: она думает, чувствует, говорит. Образ степи читатель в месте с Егорушкой воспринимает как волнующий и тревожный. В этом произведении отразилось предчувствие грядущих перемен, характерное для русского общества в конце XIX века. Представить детям мироощущение животного Чехов стремился в двух своих «специально» детских рассказах, которые он называл «две сказки из собачьей жизни». «Белолобый» был первым и, по существу, единственным рассказом, созданным Чеховым для детей; он был напечатан в журнале «Детское чтение». «Каштанка» же явилась переделкой для детей «взрослого» произведения. В «Белолобом» (1895) очеловечен даже не столько щенок с белым пятном на лбу, сколько голодная волчица. Перед нами целая гамма ее переживаний: она «думает», «вспоминает», «решает» (прием антропоморфизма — очеловечивания животного). Побывавший в ее логове щенок остался в живых только потому, что ей «по слабости здоровья» показался противным его запах. Правдоподобие «чувствований» животных усиливается благодаря реалистическим картинам жизни леса: «Уже светало, и когда волчиха пробиралась к себе густым осинником, то было видно отчетливо каждую осинку, и уже просыпались тетерева и часто вспархивали красивые петухи, обеспокоенные неосторожными прыжками и лаем щенка». Тонкая обрисовка психического мира, настроений животного присутствует и в