Уголовного и уголовно-процессуального закона

 

Государственная защита потерпевших, свидетелей и других участников уголовного судопроизводства остается одной из важнейших задач, основополагающим принципом и гарантией эффективной работы правоохранительной и судебной системы государства. Вопросы регулирования и защиты прав и свобод человека и гражданина, а также уголовно- процессуальное законодательство отнесены в соответствии со статьей 71 Конституции Российской Федерации к исключительному ведению Российском Федерации.

Введение в действие нового уголовно-процессуального кодекса заметно изменило подходы к осуществлению прокурорского надзора за соблюдением прав и свобод человека и гражданина в ходе уголовного судопроизводства.

Так, только с июля по декабрь 2002 г. прокурорами Новосибирской области выявлено и поставлено на учет 777 укрытых от учета преступлений, внесено 326 представлений об устранении нарушений закона при рассмотрении заявлений и сообщений о преступлениях в условиях действия нового уголовно-процессуального закона. В Псковской области при снижении общего числа зарегистрированных преступлений в во втором полугодии 2002 г. на 12,3% выросло количество выявленных и поставленных на учет скрытых преступлений. В Якутии рост выявленных скрытых от учета преступлений составил 10,9%. В Амурской области по вопросам нарушений закона при регистрации и учете преступлений в органы внутренних дел внесено 96 представлений, 29 человек привлечены к дисциплинарной ответственности, выявлено и поставлено на учет 243 скрытых от учета преступлений. В Республике Дагестан на учет поставлено более 400 скрытых от учета преступлений.

В ходе проведения доследственных проверок выявлены случаи оказания влияния сотрудников органов внутренних дел на лиц, пострадавших от преступлений, с целью принудить их отказаться от дачи объяснений или дать пояснения о бытовом характере полученных ими травм, в действительности имеющих криминальное происхождение.

Так, 24 июля 2002 г. в стоматологическую поликлинику г. Перми обратился гр-н В., которому был поставлен диагноз перелом челюсти. В ходе доследственно проверки, проводившейся по данному факту ОВД Мотовилихинского района г. Перми, В., воспользовавшись предоставленным ему ст. 51 Конституции РФ правом, от дачи пояснений отказался, в связи с чем 30 июля 2002 г. в возбуждении уголовного дела было отказано. Вместе с тем в прокуратуре Пермской области, проводившей проверку данного факта, В. пояснил, что травму он получил в результате избиения его неустановленными лицами, а отказался от дачи объяснений под воздействием сотрудника милиции (в настоящее время по данному факту проводится проверка в порядке ст. 144 УПК РФ).

Имеют место факты необоснованного отказа в регистрации заявлений и сообщений о преступлениях. Так, прокуратурой г. Александровска Пермской области выявлен факт отказа в регистрации заявления гр-ки Е. о хищении ее личных вещей, которая в феврале 2003 г. неоднократно обращалась в дежурную часть Александровского ГОВД. В нарушение требований ст. 144 УПК РФ ее заявление в установленном порядке не было зарегистрировано и соответствующая проверка не проводилась (по данному факту в ГОВД внесено представление).

Практика нарушения установленного законом срока разрешения сообщений о преступлениях продолжается и после введения в действие УПК РФ, при этом, например, в Красноярском крае по каждому четвертому материалу своевременное решение не было принято в виду допущенной волокиты, причем чаще всего такие нарушения допускают участковые инспектора милиции и оперативные сотрудники ОУР. Кроме того, при проверке выявлено 28 фактов сокрытия преступлений от учета путем непринятия заявлений граждан; по результатам проведенных по этим фактам проверок возбуждено 3 уголовных дела, внесены представления, по рассмотрению которых 27 сотрудников ОВД привлечено к дисциплинарной ответственности. Всего же по вопросам нарушения прав граждан при приеме, регистрации и разрешении заявлений и сообщений о преступлениях за анализируемый период прокурорами Красноярского края внесено 138 представлений, к дисциплинарной ответственности привлечено 142 сотрудника ОВД. Горрайпрокурорами Нижегородской области только за пять месяцев действия нового УПК РФ отменено с возбуждением уголовного дела 650 незаконных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела. Кировским РУВД города Ярославля необоснованно отказано в возбуждении уголовного дела по заявлению гр-ки Ч. о краже у нее сотового телефона стоимостью 3175 руб. с формулировкой «в связи с малозначительностью деяния», поскольку «для ООО, где этот телефонный аппарат числился на балансе, размер ущерба незначителен».

В ходе изучения правоприменительной практики выявлены факты несоблюдения органами, осуществляющими предварительное расследование, а также судами, требований ч. 3 ст. 11 УПК РФ в части применения мер безопасности к лицам, ставшим свидетелями преступлений. Так, в ходе расследования уголовного дела по обвинению В. следователем СО при ОВД города Гремячинска Пермской области в целях обеспечения безопасности свидетеля его данные были засекречены. Однако в нарушение требований ст. 166 УПК РФ в протоколах следственных действий показания свидетеля были отражены таким образом, что обвиняемому и иным лицам не составляло никакой сложности установить личность свидетеля. При рассмотрении уголовного дела в судебном заседании в нарушение требований ст. 278 УПК РФ, при допросах свидетелей, а также при вынесении приговора Гремячинским районным судом Пермской области личности засекреченных свидетелей также были необоснованно раскрыты. Вместе с тем раскрытие подлинных сведений о личности лица, дающего показания в суде под псевдонимом, допускается только по решению суда, которое может быть принято им только при наличии соответствующего (т.е. мотивированного и обоснованного) ходатайства стороны.

Новацией УПК РФ, касающейся обеспечения безопасности участников уголовного судопроизводства, является и введение специальной процедуры предъявления для опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым. Часть 8 ст. 193 УПК РФ определяет, что «в целях обеспечения безопасности опознающего предъявление лица для опознания по решению следователя может быть проведено в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым». Однако по сообщению прокуроров данная норма пока в большинстве регионов не действует, т.е. по разным причинам не применяется. В одних случаях препятствием этому является отсутствие технической возможности (Сахалинская, Новосибирская, Свердловская, Тульская области, Республика Карелия), в других – отсутствие необходимости в их применении.

В судебной практике Якутии только однажды в связи с ходатайством стороны обвинения, которое было удовлетворено, допрос свидетелей проводился в условиях, исключающих визуальное наблюдение – в Хангаласском районном суде слушалось дело по обвинению С. по ч. 4 ст. 111 УК РФ.

В судах Республики Коми отмечено два случая проведения таких допросов: свидетели выступали под псевдонимами, давали показания в масках и за ширмой, при этом применялись средства, изменяющие голос. Ввиду близкого знакомства свидетелей с подсудимыми вопросы последних, при даче ответов на которые можно было установить личности свидетелей, судом снимались.

В то же время в судах Амурской области допросы свидетелей и потерпевших в условиях, исключающих визуальное наблюдение, не проводятся, хотя условия для этого созданы, а опознания проводятся очень редко. В Пензенской области допросы свидетелей и потерпевших в условиях, исключающих визуальное наблюдение, проводились в 10 случаях, однако наиболее характерна эта ситуация для допросов в качестве свидетелей сотрудников оперативных подразделений, а не жертв преступлений и других свидетелей.

Требованиями ст. 405 УПК РФ о недопустимости поворота приговора, а также определения и постановления суда к худшему неоправданно сужены права потерпевшего, поскольку не допускается в кассационном и надзорном порядке устранить допущенные государственными обвинителями ошибки в случаях полного или частичного отказа их от обвинения. Так, военной прокуратурой Северо-Западного регионального управления ФПС России рядовой войсковой части 2294 Л. обвинялся в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 338 и п. «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ. Приговором Псковского гарнизонного военного суда от 20.11.2001 г Левину по совокупности этих преступлений было назначено наказание в виде 3-х лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима. 18.02.2002 г. Ленинградский окружной военный суд, рассмотрев дело в кассационном порядке по жалобе осужденного, отменил приговор ввиду его необоснованности и вернул дело в тот же суд для рассмотрения в первой инстанции в ином составе. В процессе нового рассмотрения дела в апреле 2002 г. с участием государственного обвинителя майора юстиции Цоя по инициативе суда были проведены экспертизы (стационарная судебно-психиатрическая по обследованию психического состояния подсудимого и товароведческая по оценке стоимости похищенного имущества), а также обследование Левина военно-врачебной комиссией, которые не подтвердили предъявленное обвинение.

Допущенные в ходе предварительного следствия процессуальные нарушения, не являющиеся нарушениями требований УПК РФ, предъявляемых к составлению обвинительного заключения или обвинительного акта, законом (а, следовательно, и судами) не признаются основанием для возвращения уголовного дела прокурору, однако могут способствовать принятию судом решения, неблагоприятного для стороны обвинения.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев 02.10.2002 г. в кассационном порядке дело, по которому бывший председатель районного суда Сетков (Чувашская Республика) судом первой инстанции был осужден по ч. 4 ст. 290 УК РФ за получение взятки, и признав доводы кассационной жалобы осужденного несостоятельными, тем не менее, обвинительный приговор в отношении Сеткова отменила, а уголовное дело прекратила, поскольку не был соблюден установленный законом особый порядок привлечения судей к уголовной ответственности, а действующее уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает возможности возвращения дела для дополнительного расследования с целью устранения отмеченного формального нарушения. Представление заместителя Генерального прокурора РФ на это определение отклонено со ссылкой на ст. 405 УПК РФ, которая не допускает поворота к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора.

Зафиксированная в ст. 405 УПК РФ норма со всей очевидностью нарушает принцип равенства сторон, ущемляет законные права потерпевшего на судебную защиту и справедливое правосудие, не соответствует Конвенции о защите прав человека и основных свобод (протокол № 7) и постановлению Конституционного Суда РФ от 17.07.2002 г. № 13-П о возможности пересмотра в порядке надзора оправдательного приговора и иного судебного решения в сторону ухудшения положения осужденного.

Поэтому представляется необходимым внесение изменений в эту норму, т.е. прокурору должно быть предоставлено право принесения надзорного представления по основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного либо оправданного лица в связи с необходимостью применения закона о более тяжком преступлении ввиду мягкости наказания или по иным основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного, пересмотр оправдательного приговора либо определения или постановления суда о прекращении дела, ограничив это право определенным сроком.

Что касается ч. 5 ст. 278 УПК РФ (относительно безопасности допрашиваемых в суде потерпевших, свидетелей и их близких родственников), то, как известно, законодателем не указаны способы, с помощью которых возможно обеспечить выполнение требований этой статьи о защите свидетеля (потерпевшего) в суде. Норма новая, судебной практики нет. Высказываются предложения о производстве допроса защищаемого лица вне зала судебного заседания, что, по нашему мнению, невозможно, поскольку стороны лишаются предусмотренных ст. 244 УПК РФ прав (участвовать в исследовании доказательств, задавать вопросы допрашиваемому и т.д.).

Предлагается и другой вариант, когда производство допроса осуществляется судом с использованием средств прямой видеозаписи с помехами внешности и голоса. Этот вариант, на наш взгляд, предпочтительней и может быть использован на практике.

В целом даже эти перечисленные проблемы говорят о необходимости совершенствования как уголовного и уголовно-процессуального законодательства, так и правоприменительной практики в интересах эффективной защиты прав и свобод человека и гражданина.

 

Ю.П. Синельщиков,

первый заместитель прокурора г. Москвы

 

УПК РФ — первые итоги применения

и защиты прав человека в Москве

 

Новый Уголовно-процессуальный закон провозгласил своим главным и единственным назначением защиту прав и законных интересов потерпевших, а также подозреваемых (обвиняемых) в совершении преступлений. Исполняя эти требования закона, введенного в действие с 1 июля 2002 г., сотрудники прокуратуры г. Москвы во втором полугодии прошлого года удовлетворили 2 тыс. жалоб потерпевших, подозреваемых и обвиняемых (это на 66% больше, чем во втором полугодии 2001 года). По жалобам потерпевших отменили 536 постановлений следователей и дознавателей о прекращении и приостановлении дел и 1509 постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел с возбуждением дел. Органами следствия и дознания обеспечено возмещение ущерба, причиненного преступлениями, на сумму 900 млн. рублей (в 2,6 раза больше, чем во втором полугодии 2001 г.). Прокуроры все чаще практикуют возвращение уголовных дел на дополнительное расследование по причине нарушения прав потерпевших. При необходимости правоохранительные органы используют предусмотренные УПК меры для обеспечения безопасности потерпевших.

Однако 10-месячный опыт применения нового УПК на стадии досудебного производства показал, что цели по защите прав и интересов не достигаются, а фактическое положение потерпевших и подозреваемых (обвиняемых), наоборот, ухудшается. УПК РФ мало что прибавил к ранее существовавшим правам потерпевшего, а практическое применение закона лишило его и некоторых существовавших гарантий.

Во-первых, по потерпевшему ударил наспех сформулированный в законе принцип состязательности. Суд по новому закону не обязан устанавливать истину, а лишь разрешает дело в рамках предъявленного обвинения. Теперь он не вправе вернуть на доследование дело, когда обвинение следователем «заужено» по объему либо «занижено» по квалификации, а также если не все виновные привлечены к уголовной ответственности.

Некоторые следователи поняли, что теперь можно не перетруждаться, а расследовать и вменять лишь то, что является явным и очевидным. Многочисленные эпизоды преступной деятельности стали поспешно «отсекаться», а квалификация преступлений занижаться. Об этом говорят не только отдельные примеры, не только так называемые экспертные оценки специалистов, но и упрямая статистика. Так, при росте убийств в Москве число квалифицированных убийств (ч. 2 ст. 105 УК РФ) резко сократилось. Во втором полугодии число направленных в горсуд дел сократилось в 2,5 раза, а число лиц, которые привлечены к уголовной ответственности по этим делам, уменьшилось в 3,3 раза.

Подобные тенденции наблюдаются и по другим категориям дел.

Это положение, к сожалению, устраивает следователей, прокуроров, судей, ибо облегчает им жизнь, и не устраивает потерпевших, интересы которых нарушаются. Большими неприятностями это грозит и обществу.

Во-вторых, резко возросли сроки ожиданий потерпевших восстановления их прав на досудебной стадии производства. Число дел, оконченных органами следствия и дознания, за 4 месяца текущего года в срок свыше установленного УПК возросло в 2 раза. При этом общее число оконченных уголовных дел сократилось, а остаток дел возрос.

Как показал анализ, возросшая волокита была в основном обусловлена усложнившимся уголовным процессом, увеличившейся нагрузкой на следователей. В наиболее сложном положении оказались следователи МВД и особенно дознаватели. Им приходится значительное время затрачивать на визиты к прокурору и в суд, в то время как следователям прокуратуры эти вопросы удается решать оперативнее.

Другая причина увеличения сроков расследования уголовных дел - это отсутствие процедуры ограничения обвиняемых в сроках ознакомления с материалами в порядке ст. 217 УПК РФ. Это приводит к тому, что обвиняемые имеют возможность до бесконечности затягивать ознакомление с делом. На сегодняшний день у следователей прокуратуры в производстве 8 уголовных дел, по которым требования ст. 217 УПК исполняются с 2002 года.

В-третьих, возросло число случаев, когда потерпевший вообще не может предъявить какие-либо претензии к лицу, совершившему преступление из-за ухудшения раскрываемости. В 2002 году раскрываемость по сравнению с предшествующим годом упала с 56 до 42 %, а в текущем году - с 50 до 46%. Это связано с тем, что в условиях роста преступности и значительного усложнения уголовного процесса у следователей много времени уходит на оформление расследуемых ими дел. Некоторые следователи поутратили творческую инициативу, а вопросы раскрытия преступлений все более взваливаются на плечи розыска.

Сейчас в деле раскрытия преступлений все реже используется механизм задержания в порядке ст. 91-92 УПК РФ. Количество задержанных во втором полугодии 2002 г. по делам всех органов расследования в Москве сократилось на 30%.

Ослабление надзора за оперативно-розыскной деятельностью по уголовным делам, а также просчеты по взаимодействию с подразделениями розыска снизили раскрываемость преступлений. Утонув в текучке, связанной с дачей согласия на возбуждение дел, а также с реализацией некоторых других новшеств процесса, курирующие их прокуроры и заместители стали меньше внимания уделять надзору за исполнением законов в этой сфере, снизили активность в выявлении недостатков розыска в реагировании на бездеятельность и очковтирательство.

В деле раскрытия преступлений недостаточно используются возможности экспертных исследований. Новый УПК поставил предварительное следствие в крайне жесткие временные и качественные рамки. Однако абсолютно никакими мерами по укреплению экспертиз это не сопровождалось. Экспертные исследования затягиваются на непомерно длительные сроки, эксперты зачастую проявляют некомпетентность, не используют достижения науки. Экспертные учреждения нуждаются в значительном увеличении финансирования.

УПК предусмотрел заметно больше прав и гарантий для подозреваемых и обвиняемых, нежели для потерпевшего, однако и эти лица фактически оказались в худшем положении по сравнению с тем, что было до 1 июля 2002 г.

Так, УПК РФ сократил срок, в течение которого следователь мог работать с задержанным с трех суток до 48 часов (ч. 2 ст. 94, ч. 3 ст. 108 УПК РФ).

Общественность, депутаты, ученые искренне полагали, что мы тем самым заметно приблизились к демократии и правовому государству. Практические работники также считали, что хотя 40 часов маловато для выполнения минимального набора следственных и процессуальных действий, необходимых для предъявления задержанному обвинения, однако закон дозволяет продлить срок задержания до 5 суток в порядке, установленном п. 3 ч. 7 ст. 108 УПК РФ. Это позволит следователю, прокурору и суду спокойно без излишней спешки решать судьбу задержанного. Но произошло нечто неожидаемое. Суды Москвы во втором полугодии 2002 г. продлили задержание всего-навсего в отношении 131 лица (2,5% от числа всех обращений об аресте), а за 4 месяца 2003 года – в отношении 119 лиц (2,4%). То есть суды как правило, пытались разрешить дело поскорее с первого захода, не утруждая себя повторными процессами.

Следователя жестко зажали в 48-часовой минимум. Это привело к тому, что органы расследования, желая увеличить время фактического задержания, стали вновь использовать такие мягко говоря «не процессуальные формы», как административное задержание подозреваемого либо составление протокола о задержании спустя несколько часов, а иногда и дней после доставления заподозренного в отдел внутренних дел. Такие явления были нами вскрыты при проверке Таганской прокуратуры; был издан приказ об отстранении прокурора. С этими формами безобразия все мы активно боролись, и их распространенность в 2000-2001 гг. поубавилась, но есть основания полагать, что сейчас подобные нарушения обрели второе дыхание.

Нормы нового УПК, по сути, не направлены на борьбу с преступностью. В этих условиях правоохранительные органы все чаще используют противозаконные приемы изобличения и изоляции лиц, склонных к криминальному поведению. Так, «выползают на волю» такие «средства», как подбрасывание, подкладывание, подсовывание наркотиков, патронов, оружия. В условиях, когда закон ориентирует суд на большую формализацию процесса и не требует устанавливать объективную истину, не исключено, что подобные незаконные приемы оперативных служб при их безупречном оформлении могут стать основанием для ареста гражданина.

Глава 6 УПК РФ отнесла прокурора, следователя, начальника следственного отдела, орган дознания и дознавателя к участникам уголовного судопроизводства со стороны обвинения. Закон ничего не говорит об обязанности этих субъектов всесторонне, полно и объективно исследовать все обстоятельства дела. Многие прокуроры и следователи это поняли как дозволенность применения так называемого обвинительного уклона. Некоторые мои коллеги рассуждают так: «Мы собираем доказательства виновности, а суд пусть рассудит, виновен человек или нет». В результате выявление обстоятельств, свидетельствующих в пользу подозреваемого (обвиняемого), все чаще становится делом рук лишь защиты.

После вступления в действие УПК РФ в Москве заметно возросло число оправдательных приговоров. Некоторые радуются смелости судей. Заверяю вас, что это явление свидетельствует не о смелости судей, а о безрассудстве следователей и прокуроров, которые теперь, ничуть не опасаясь за последствия, все чаще направляют в суд дела, которые прежде посчитали бы бесперспективными. Число лиц, в отношении которых прекращались дела во втором полугодии 2002 г., сократилось на 27%, т.е. есть основания полагать, что больше сомнительных дел ушло в суд.

Должен заметить, что эти негативные процессы больше коснулись следователей и дознавателей МВД и меньше следователей прокуратуры. В показателях работы наших следователей пока что преобладают положительные тенденции. Но обеспечить это удается в основном за счет увеличения продолжительности рабочего дня следственных работников. Кое-кто говорит, что после вступления закона в действие следует прекратить его критику и подумать как его исполнять. Однако практика – критерий истины, а практическое применение УПК показало, что ряд его норм нуждается в серьезном изменении, а некоторые положения (в том числе и концептуальные) в отмене.

 

 

С.И. Гирько,

начальник ВНИИ МВД России,

генерал-майор милиции,

кандидат юридических наук