Он довольно равнодушно кивнул, явно не удивляясь этому факту. В отличие от меня старик не испытывал никаких сомнений касательно нашего невероятного прыжка в недавнее прошлое.

- Вы еще ничего не придумали? – нетерпеливо спросил я. – А то смотрите, я могу подключиться…

Все мои давешние заслуги вместе взятые не избавили меня от ехидного молчания Магистра Нуфлина. Уверен, в прежние времена, когда старик еще был в силе, я бы тут же грохнулся замертво – настолько ядовитым оказался взгляд, которым он меня смерил. “Так, в мой могучий интеллект он явно не верит, - весело подумал я. – И никто в него не верит, разве что мой пес, да и тот по доброте душевной…”

- Ладно, - улыбнулся я. – Не хотите, чтобы я думал – не буду. Но скажите мне: вы догадываетесь, кто на нас нападал?

- Я не догадываюсь, я знаю, - пожал плечами Нуфлин. – А толку-то… Его имя на хлеб не положишь, скажу тебе больше: его и вслух-то произносить нежелательно…

- Хонна, Великий Магистр Ордена Потаенной Травы?! – изумленно спросил я. Вообще-то, мне, наверное, следовало бы испугаться, но я обрадовался: этот легендарный персонаж уже давно тревожил мое воображение – с тех самых пор, когда Джуффин подарил мне его головную повязку, которая, увы, уже давно сгорела, спасая меня от верной смерти [10], а уж сколько раз она оберегала мой сон, пока была моим талисманом – и не сосчитать!

- Ты что, спятил? – грозно спросил Нуфлин. – Его имя нельзя произносить вслух. Это смертельно опасно.

- Но я-то жив, как видите. Мне однажды объяснили, что замертво упадет только тот, кто питает к Магистру Хонне недобрые чувства, - я пожал плечами. – Так что мне ничего не грозит: в свое время у меня хранилась одна его вещица… вернее, это я у нее “хранился”: такой хороший был защитный амулет! Если бы не Магистр Хонна, меня бы уже давным-давно в живых не было. Можете себе представить, насколько теплые чувства я к нему испытываю!

- Ну, если ты так уверен, что сам решаешь, что думать, а чего не думать… Поступай как знаешь! - неохотно согласился мой спутник.

- Но почему вы полагаете, что это именно он? – с взволнованным любопытством спросил я. – Неужели Магистр Хонна ваш самый злейший враг? Странно, ведь Орден Потаенной Травы был распущен не столько по вашей милости, сколько по его собственной инициативе…

- Он, возможно, не самый злейший враг, хотя свои счеты у нас всегда были… да с кем их только у меня не было! - неохотно сказал Нуфлин. – Но не в этом дело. Он – единственный, кто покинул Ехо с намерением найти силу в удалении от сердца Мира, там, где прочие мастера Очевидной Магии становятся беспомощными, как младенцы. И у меня есть сведения из самых надежных источников, что цель его странствий была достигнута. Все очень просто, Макс: никто из моих врагов не смог бы заставить вечность излиться на нас холодным дождем. Скажу тебе больше: сейчас у моих врагов, отправившихся в изгнание, даже если бы они собрались все вместе, вряд ли хватило бы могущества повредить наш летающий пузырь и обрушить его в море – пустяковый фокус, который в прежние времена был под силу любому из Младших Магистров какого-нибудь заштатного Ордена. Да какое там! Джуффин клялся мне, что о нашем путешествии не узнает ни одна живая душа, и я уверен, что это были не пустые слова – не знаю уж, как меня, но тебя он искренне хотел защитить от любых неприятностей. Его заклинания вполне способны отвести глаза кому угодно – впрочем, нет: почти кому угодно, к моему величайшему сожалению. Так что никто не знает, что пришел подходящий момент свести со мной счеты. Никто, кроме того, кто, увы, способен развеять чары Кеттарийца. Он-то и подготовил достойную встречу.

- Значит, никто, кроме Магистра Хонны просто не смог бы ничего с нами сделать? – уточнил я.

- Разве что его любимый ученик, Фило Мелифаро, дед твоего приятеля, - неохотно сказал Нуфлин. – Я слышал, что Фило не только последовал за своим учителем, но и достиг значительных успехов на этом темном для моего понимания пути. Но Фило слишком добродушен. И потом, скажу тебе по секрету: не только в моих догадках дело. В самое последнее мгновение мое угасающее чутье обострилось, так что я не только ощутил присутствие врага, но и успел его узнать.

- Ясно, - кивнул я. – Тогда это точно он. – Я бросил прощальный взгляд на рыжие спины беззаботных морских гигантов, резвящихся далеко внизу – тоже мне, хорошая примета! – уселся на пол и задумался.

Ничего гениального я, разумеется, не придумал. Зато с удивлением понял, что уверенность Нуфлина в том, что на нас охотится не кто иной как Великий Магистр Хонна, подействовала на меня весьма успокаивающе. Я больше не мог бояться – как ни старался. Сколько не твердил себе, что мой внезапный героизм неуместен и замешан на легкомыслии молодого идиота, уверенного в несокрушимой силе своего обаяния, но предстоящее нам повторение давешнего приключения не вызывало у меня почти никакой тревоги – ну, разве что, самую малость. Если бы выяснилось, что сегодня вечером мне придется посетить стоматолога, я бы, вне всякого сомнения, разволновался куда больше!

“Дурак!” – сердито сказал я себе через полчаса, когда понял, что трачу драгоценное время не на поиски выхода, а на сладкие мечтания о том, сколь захватывающие и поучительные беседы могли бы вести мы с Магистром Хонной, если бы судьба предоставила нам возможность перекинуться словечком за кружечкой камры вместо всех этих хлопотных безобразий, связанных с убиением Магистра Нуфлина, и без того едва живого. Слово “дурак” не произвело особого впечатления на ту часть моего сознания, которая была поглощена ударным строительством воздушных замков. Пришлось принимать меры. В течение нескольких минут я рисовал перед своим внутренним взором ужасающие картины полного исчезновения меня, любимого, с лица земли. “Пойми, кретин, тебя прихлопнут просто так, за компанию, - гневно объяснял я сам себе. – Ему нет никакого дела до тебя. Когда террорист кладет бомбу в автомобиль своей жертвы, он вряд ли станет задумываться о судьбе мухи, беззаботно ползающей по сидению. И уж тем более, не станет отменять задуманное ради спасения несчастного насекомого. Скорее всего, муху вообще никто не заметит. А в данной ситуации ты и есть та самая муха!”

Надо отдать мне должное: уж если я решил испортить себе настроение, то своего добьюсь, рано или поздно. Я наконец-то оценил безвыходность ситуации, в которую влип. Ощущать себя “мухой”, мелкой, незначительной фигурой, которую не задумываясь принесут в жертву великой цели было чертовски обидно. Вообще-то, за годы, проведенные в прекрасной столице Соединенного Королевства я привык то и дело оказываться значительной персоной, центральной фигурой чуть ли не любого происшествия. Моя жизнь не раз подвергалась опасности, но никогда еще меня не убивали просто так, за компанию с какой-нибудь важной персоной.

“Ну вот, - рассудительно сказал я себе, - не хочешь быть случайной жертвой – и не надо. Попытайся объясниться с этим гением, Великим Магистром Хонной, пока не поздно. Авось, выпросишь у него помилование для Нуфлина, или хоть для себя, любимого… м-да, “только для себя” – это, конечно, было бы чистой воды свинство, и все же лучше, чем ничего!”

Моя идея – ее, строго говоря, и идеей называть не следовало – казалась простой до безобразия. Я решил провести переговоры с нашим – не то бывшим, не то будущим, с этими путешествиями во времени свихнуться можно! – противником. Принять такое решение было проще простого, оно казалось простым, очевидным, и что особенно важно – единственным. А вот с его осуществлением были серьезные проблемы. У меня до сих пор то и дело возникают мелкие недоразумения с Безмолвной речью: устаю я от нее слишком быстро, а иногда даже умудряюсь временно потерять собеседника, совсем как в те времена, когда я был счастливым обладателем самого раздолбанного телефонного аппарата во вселенной. А уж установить Безмолвный контакт с человеком, которого никогда в жизни не видел… Ох, у меня были все основания сомневаться в успехе задуманного дипломатического мероприятия! Но стоило хотя бы попробовать, поскольку мне не улыбалась перспектива навсегда увязнуть в сегодняшнем дне, а уж возможность героически погибнуть за компанию с Магистром Нуфлином вызывала у меня чувства, весьма далекие от восхищения.

Поскольку единственной зацепкой, которая связывала меня с Великим Магистром Хонной, как ни крути, была его головная повязка, я сосредоточился и принялся восстанавливать в памяти облик этой вещицы, давным-давно сгоревшей от прикосновения “Тонкой смерти”. Было бы что вспоминать, конечно: обыкновенная старая тряпочка, выгоревшая на солнце до полного исчезновения цвета. Такой блеклый, изжелта-серый лоскуток тонкой ткани, на ощупь напоминающей прохладный шелк… Но я проявил завидное упорство – трудолюбивая пчела, бьющаяся об оконное стекло, обзавидовалась бы! В конце концов перед моим внутренним взором возникли даже несколько коротеньких ниточек, взъерошившихся на одном конце этого могущественного куска материи. Но это была только половина дела, причем плевая половина. Теперь мне предстояло “вспомнить” бывшего владельца этой повязки. Ага, хорошенькое дело – вспомнить! Дядю, которого я не видел никогда в жизни. То еще развлечение…

Сам не знаю как, но кое-что мне удалось. Не то чтобы я действительно «вспомнил» Великого Магистра Хонну, да это и не могло случиться, но мне удалось почувствовать, что между нами существует некая связь – весьма поверхностная и, можно сказать, ни к чему не обязывающая. Нечто похожее ощущает новый владелец дома, когда смотрится в старое зеркало и почти видит там размытые отражения прежних жильцов. И я знал, что сам Магистр Хонна – где бы он ни был, сейчас тоже настороженно прислушивается к странному беспокойству, чует, что кто-то незнакомый хочет установить с ним Безмолвный контакт.

Хвала Магистрам, Хонна был могущественным и опытным колдуном, так что ему не составило труда разыскать меня и тропическим ливнем обрушиться на мою горемычную голову: “Что такое? В чем дело? Ты кто?”

“Хороший день, - вежливо сказал я. – Прошу прощения, что пришлось вас потревожить. Меня зовут Макс. Мы с вами не знакомы, вернее, вы со мной не знакомы, а я очень много о вас слышал. Скажу больше: в свое время сэр Джуффин Халли подарил мне вашу головную повязку, и она не раз спасала мне жизнь, за что я вам глубоко признателен…”

“Погоди, - остановил меня он. – Хочешь сказать, что ты просто решил выразить мне свою признательность? Чушь какая!”

“Нет, - честно признался я. – Ради того чтобы просто сказать спасибо, я бы вряд ли решился вас беспокоить. Да и не вышло бы ничего: установить Безмолвную связь с человеком, которого я никогда не видел… Мне такое чудо не по плечу! А невозможное я совершаю только когда меня припрут к стенке.”

“Выходит, тебя только что благополучно приперли к этой грешной стенке? Очень любопытно, - холодно отозвался мой невидимый собеседник. – Продолжай.”

И я продолжил. Выложил ему все, как духовнику на исповеди. Сначала сообщил, что я и есть тот самый единственный и неповторимый “счастливчик”, на которого возложили ответственность за доставку Магистра Нуфлина в Харумбу. Поскольку эта новость, как и следовало ожидать, не произвела на Магистра Хонну должного впечатления, и он даже собрался было закончить разговор, я поведал ему, что мы уже успели подвергнуться его атаке – которую он, между прочим, планировал на сегодняшний вечер, то есть для него это событие пока было делом неопределенного, хоть и тщательно распланированного будущего – и не без гордости единственного в своем роде специалиста по эксклюзивным чудесам добавил, что нам удалось удрать от его грозной ворожбы в спасительное утро уже однажды прожитого дня. Магистр Хонна изумился, но был вынужден поверить мне на слово: я довольно достоверно описал ему, как именно выглядела его атака. Теперь об окончании беседы и речи быть не могло: наш недоброжелатель временно забыл о своих счетах с Нуфлином и жаждал полноценного профессионального общения. В первую очередь Магистр Хонна пожелал выяснить, с кем он имеет дело, так что я не поленился изложить ему свою занимательную биографию (в сокращенной версии, разумеется). Кажется, мне удалось произвести на эту легендарную личность благоприятное впечатление – не столько благодаря собственным достоинствам, сколько потому, что он с известной симпатией относился к подавляющему большинству моих добрых приятелей, начиная с семейства Мелифаро, все предки которого были адептами Ордена Потаенной Травы, и заканчивая сэром Мабой Калохом – с ним мой собеседник, оказывается, был дружен… ну, ровно настолько, насколько могли быть дружны Великие Магистры двух разных Орденов: по крайней мере, эти достойные джентльмены никогда не пытались вцепиться друг другу в глотку. По тем временам такие взаимоотношения считались высшим проявлением братской любви!

“Ладно, - резюмировал Магистр Хонна, когда я уже был близок к обмороку от переутомления. – С тобой мне все более-менее ясно. Чего я не понимаю: с какой стати ты взялся защищать Нуфлина? Ну, положим, у тебя нет к нему никаких претензий. Опять же, так называемый служебный долг… Надеюсь, ты сам-то не придаешь слишком большого значения этому словосочетанию?”

“Если честно, этому словосочетанию я не придаю почти никакого значения, - устало согласился я. – Но вы забыли: мы с ним сидим в одной корзине. Так что и погибать, в случае чего, будем вместе. Вам не кажется, что это весьма веский довод?”

“Что ж, резонно, - согласился он. – Но тебе ничего не грозит, Макс… Я не перепутал? Тебя ведь именно так зовут? Можешь быть спокоен: меч Короля Мёнина не даст тебе умереть… Впрочем, не обязательно полагаться на его защиту: я могу извлечь тебя из корзины летающего пузыря прежде, чем…”

“Соблазнительный вариант, - мрачно откликнулся я. – И довольно паскудный – как подавляющее большинство соблазнов. Нуфлин Мони Мах, разумеется, не относится к тем людям, без которых моя жизнь утратит смысл. И не думаю, что сэр Джуффин Халли уволит меня из Тайного Сыска, когда узнает, что я с треском провалил его задание. Скорее уж похвалит за то, что сам жив остался. Но… Как-то очень уж гнусно будет, если я эвакуируюсь и оставлю старика пропадать. И вообще: зачем вам все это?”

“Что – все?” – Безмолвная речь Магистра Хонны снова обогатилась роскошным набором ледяных интонаций, совсем как в начале нашей беседы – кажется, каждое его слово покрылось тонким слоем колючего инея.

“Зачем вам убивать дряхлого старика, который и без того едет умирать? – укоризненно спросил я. – Ну, положим, он здорово насолил вам в свое время… Хотя, насколько мне известно, вам-то он как раз не слишком насолил: вы покинули Ехо в самом начале Смутных Времен, к тому же совершенно добровольно, по каким-то своим соображениям, верно? И ребята из вашего Ордена, по-моему, пострадали гораздо меньше, чем другие: никто не погиб, все разбежались, а изгнание – не такое уж великое зло, если даже вы сами сочли его чуть ли не единственным достойным способом обрести невиданное могущество… И ведь обрели, судя по всему!”

“Все правильно, - невозмутимо согласился он. – Длительное пребывание поблизости от Сердца Мира не идет на пользу тому, кто хочет чего-то большего нежели сногсшибательная кухонная магия. Доступность чудес развращает не меньше, чем их полная невозможность, а странствия дают шанс обрести некую золотую середину, так что изгнание действительно может пойти на пользу тому, чей дух достаточно тверд, чтобы не сломиться под бременем неизбежных неудач, преследующих любого неофита… Но я и не занимаюсь личной местью. Я лишь восстанавливаю справедливость – не больше, но и не меньше. На руках Нуфлина слишком много крови – и какой! Самой лучшей крови, которая текла в жилах самых могущественных колдунов Соединенного Королевства.”

“Не только на его руках, - мрачно возразил я. – Насколько я успел изучить историю этих ваших Смутных Времен, кровью все до ушей перемазались. Почему именно Нуфлин? Или это только начало вашей работы с длинным-длинным списком?”

“Не говори ерунду. Нет у меня никакого длинного списка. Нуфлин – особый случай. Видишь ли, он не только зачинщик смуты – если уж на то пошло, покойный Король приложил не меньше усилий, чтобы развязать гражданскую войну. Но Нуфлин, пожалуй, единственный, кто получил от нее настоящее удовольствие. Можешь мне поверить, он отдавал приказы об убийствах не потому, что со смирением подчинялся необходимости. Скорее уж наоборот: Нуфлин силой вынудил необходимость подчиниться его тайным властолюбивым мечтаниям, замешанным на зависти, трусливой осторожности и неизбежном одиночестве. Вот, к примеру, Кеттариец, твой нынешний начальник – тот никогда не испытывал личной ненависти к своим жертвам. И уж, тем более, не радовался, совершая очередное убийство – просто следовал своей странной судьбе со смирением истинного странника. Поэтому с него и спроса никакого – по большому счету, разумеется, а другой счет меня не интересует. А вот Нуфлин очень искренне ненавидел каждого, за чьей жизнью посылал своих наемников. И столь же искренне радовался, получая в подарок очередную голову. Впрочем, ненависть – не самый тяжкий его грех. Он убивал тех, кому завидовал. И тех, кого опасался. Тех, кто при всем своем несовершенстве был лучше, чем он. Он уничтожал весьма избирательно: лучших из лучших… Ты хоть понимаешь, о чем я толкую?”

“Понимаю, - равнодушно сказал я. – Действительно мерзкий тип. Но… Да какая, к Темным Магистрам, разница: почему он это делал? Это осталось в прошлом. А прошлое – прошло. Тогда – это тогда, а сейчас – это сейчас, и я, хоть убейте, не могу связать их в единую непрерывную цепочку. Если бы вы собирались убить того Нуфлина, который отдавал эти приказы – что ж, вряд ли я стал бы вам мешать, хотя… Лучше не буду зарекаться: кто знает, на чью сторону заставила бы меня встать судьба? Но сейчас это не имеет значения. Тот Нуфлин, которого вы приговорили к смерти, и без того давным-давно исчез. Остался только беспомощный старик – знали бы вы, насколько беспомощный! Мне пришлось побывать в его шкуре…”

“ Не понимаю, что ты имеешь в виду, - неохотно признался Хонна. – Ты побывал в его шкуре? Каким образом? Объясни.”

И мне пришлось выложить ему сагу о последней гастроли Магистра Нуфлина: без этой предыстории мне не удалось бы объяснить Хонне, каким образом я – не на крыльях пылкого воображения, а со всеми потрохами – оказался в шкуре своего подопечного.

“Ну ты даешь!” – резюмировал он, когда я закончил объяснения. К этому моменту мою одежду можно было выжимать, а перед глазами весело плясали разноцветные пятна, верные спутники полуобморочного состояния: кажется, я еще полчаса назад благополучно установил новый личный рекорд продолжительности непрерывного Безмолвного диалога.

“Понимаю: со стороны я наверняка выгляжу не то идиотом, не то благородным рыцарем, - устало вздохнул я. – Но на самом деле я…”

“На самом деле ты – нечто среднее, - перебил меня Магистр Хонна. – Впрочем, это твое личное дело. Не мне судить человека, с которым произошло нечто выходящее за пределы моего опыта. Что ж, я должен обдумать наш разговор, да и ты, кажется, немного выбился из сил. Можешь перевести дух. И не беспокойся о том, как снова установить со мной Безмолвную связь: я сам найду тебя через час – другой.”

“Спасибо, - с облегчением выдавил я. – До свидания.”

“Такой воспитанный молодой человек! – насмешливо заметил он на прощание. – Просто чудо какое-то! Хотел бы я знать: у тебя есть хоть какие-то недостатки, сэр Макс?”