Альтруистическая сексуальность.

Собственно о чем идет речь в разговорах о сексуальности? Когда раньше говорили о любви, приходилось кроме взаимного влечения полов учитывать чувства, идеалы, нормы и т.п. Когда говорили об эротике, так же приходилось принимать во внимание фантазии. Но когда заговорили о сексуальности, в ход пошли фантазмы. Что это такое? Оказывается, люди, не довольствуюся ни зовом природы, ни симпатичной внешностью, ни, тем более, моральными и социальными качествами своих избранников, а фиксируются в своем желании весьма странными неосознаваемыми влечениями. Слово «воображение" тут как раз и не годится, так как мотивы влечения не просто не осознаны, а вытеснены и представлены в форме симптомов, которые требуют расшифровки. Собственно, этим-то и занимается психоанализ.

Вероятно, так было не всегда. Люди не занимаются животным сексом, как показывают в порнофильмах. Но прежде дело обстояло, может, и не слишком романтично, зато без нервных срывов. Что, собственно, представлял собой обмен женщинами, были ли они первым товаром? Брат отдавал сестру, чтобы получить жену. Чтобы не было путаницы, на тело девушки наносились метки рода – надрезы, знаки инициации. То, что антропологи называют обменом, когда мужчина мог получить женщину в жены в обмен на свою сестру, на самом деле было весьма сложным событием. Сам обмен у древних имел форму дара и отдаривания, происходил в контексте сложного символического обмена, по сравнению с которым операция товар - деньги - товар является весьма примитивной. Жену можно получить в дар или украсть, но не купить. По кодексу Юстиниана украденный человек не принадлежит ни тому, кто украл, ни самому себе.

Фаллосы и каменные бабы – весьма откровенные артефакты обычно хранят в подвалах музеев народного творчества, которые располагаются в церквях или монастырях, ибо считают символами бьющего через край эротизма, остатки которого портят и нашу жизнь. Мне кажется, не следует путать "эротизм" древних с сексуальной озабоченностью, навязываемой современной культурой. Указанные каменные идолы – это сакральные божества плодородия и жизни. Эрос древних базировался не на оргазме, а на космологических представлениях. Люди занимались сексом не для удовольствия, а с целью рождения детей или содействия повышению урожайности семян. И в высоких культурах сохранился космологический смысл половых актов. Китайские, индийские и т. п. тексты, в которых описаны половые отношения, лишь по недоразумению называются эротикой. Точно также, например, словари ненормативной лексики, содержащие немало выражений, относящихся к общению с женщиной, вряд ли можно квалифицировать как эротические. При всем том "баба", представленная там в самых разнообразных ипостасях, хотя и выглядит какой-то грязной шлюхой, тем не менее, представлена, пожалуй, более реалистично, чем в любовной лирике. Если вдуматься, то «амурная» поэзия – это тоже мужской фантазм, согласно которому женщина создана для того, чтобы быть послушной рабыней любви.

В отличие от этих, возможно, дополняющих друг друга дискурсов, первобытный образ фокусирует в женщине сакральную мать, медиум рождения и смерти. Женщина и ее лоно, прежде всего, – медиаканал, по которому мы приходим в этот мир. Но она же – "мать сыра-земля", где мы находим последний приют. Где может преклонить голову сын человеческий? Только рядом с женщиной, которая встречает и провожает его в терминальных состояниях.

Люди рождены жить сообща и для этого не нужно никаких конвенций и договоров. Не только раньше, но и теперь никто не подписывает при рождении что-то подобное общественному договору Гоббса. Прежде всего, само разделение полов и, главное, устройство человеческих гениталий – предполагает единство людей. Мои гениталии не принадлежат мне, они часть парной системы и без другой половины они бесполезны. Но не стоит преувеличивать биологическую детерминацию семейности. Человек – существо незавершенное и нет никакого семейного инстинкта. Поэтому существует так много форм брака и семьи. Семья – искусственная психосматическая, социальная символическая иммунная система, в которой человек выращивается и существует как человек. Это, может быть, важнейшая антропотехника, изобретенная человечеством. С ее исчезновением производство человеческого может прекратиться. Поэтому следует думать над тем, что и как будет исполнять те функции, которые были прерогативой семьи.

Институт брака, сложившийся в Греции и Риме, достаточно четко определял роли мужчин и женщин и обеспечивал использование семьи для нужд государства. Семья – это экономическая, социальная и воспитательная институция. Вместе с тем, привязанная к пространству дома, она была естественной формой реализации близких и сильных взаимодействий. Римская семья, проживающая в городе, уже не была, строго говоря, родовой. Муж и жена обладали определенными юридическими правами, были включены в различные социальные отношения. Это делало их отношения более дистанцированными.

В эпоху деспотических государств происходит отчуждение человека от его родовой сущности, и он становится исполнителем социальных функций и повинностей. Многие древние мифы, которые приводят как пример манифестации открытых Фрейдом желаний, еще не подвергнутых цензуре сверх-Я, на самом деле представляют собой идеологию деспотического государства, основатель которого завоевывает территорию и покоряет население, связанное родо-племенными отношениями. Инцест с матерью означает отрицание знаков земли, с сестрой – рода.

Кризис женщины-матери происходит и в процессе христианизации. Попытки жить с женщиной как сестрой во Христе, с "вечной женственностью", которые в жизни пытались реализовать монахи, или такие тонкие романтические люди, как В.С. Соловьев и А. Блок, вели к отсутствию детей. А стремление "оязычить" брак привело к современному пониманию связи мужчины и женщины как исключительно сексуального партнерства. Согласно Ницше и Розанову, одухотворение женщины стало новой формой самообмана. Женщина была вынуждена выдавать себя за идею. Но с идеей невозможно жить на близком расстоянии. А всем, кто живет в браке, можно выдавать медаль "За участие в ближнем бою". Ибо брак это совсем не виртуальная форма жизни. Сведение женщины к Софии, Божьей премудрости, ее теоретизация сделали образ женщины пустым и холодным. Одухотворение брака превратило его в "духовный роман". Отсюда реактивное возвращение к домостроевскому варианту брака, впрочем, смягченному феминистскими идеями. Женщина позиционируется как «домашнее существо». Ее большая политика – это кухня и спальня. Там она руководит и через них правит. Плохая еда и больные дети, холодная атмосфера в доме – вот в чем, по мнению Ф. Ницше, главные причины деградации людей. В.В, Розанов тоже опредедлял брак как функцию рода, а не личности. То, что называют любовью, происходит из полового влечения, обеспечивающего продолжение рода; само соитие – родовой акт; дети – продолжение рода. Можно добавить, что"Домострой" не сводит женщину к домашней хозяйке, а предполагает наличие особых женских добродетелей и реализацию удовольствий. Когда молодые вступали в брак по совету старших, конфликтов и тем более разводов было гораздо меньше, чем теперь, когда браки заключаются на основе любви.

Что значит сегодня быть женщиной, какие инстанции конфликтуют в процессе ее формирования, и нужно ли от них освобождаться или можно добиться баланса интересов - вот путь, на котором следует искать решение проблем. Женщина это природа и культура. Когда возникают "неполадки", оказывается, что природа женщины – это то, что о ней знает наука, это то, что усвоил специалист по этой природе, это оборудование и лекарства, которыми он располагает. То же самое с культурой. Машины воспитания весьма сложны и качество их работы не везде одинаково. Поэтому их следует поставить под общественный контроль.