Образцы языка Садаша Абхазов.

1, ве; 2, тока; 3, ситге; 4, пали; 5, ашу; 6, корн; 7, ипли; 8, огга; 9, ипфи; 10, зу; 11, везу; 12, токазу. Хлеб, саха (sakha); мясо га (gha); вода, бери; сыр, фе (feh); творог, чева; груша, ха (kha); виноград, мосу; винные ягоды, лахмарг: каштаны, акшу; соль, лака; садись, отуз; вставай, одето; не уходи, омке; я хожу, сику; куда идешь, сиокен; я занят, я ухожу, суву, шакаг сику; приведи деву, зиндже доко; я не нашел девы, но мальчика, зиндже докалмет зени охад и проч.

Тут в употреблении много других языков и наречий, но я привел лишь несколько слов мною изученных в продолжение моих путешествий и написал [182] их как знал; но не так как они произносятся, потому что произношение очень трудно и похоже на щебетание птиц. Для обращения с ними потребно не мало ума и рассудительности; но чужестранец, который не совершенно безграмотен и желает путешествовать без неприятностей, должен настолько понимать различные языки, чтобы различать: хотят ли ему вредить или помочь, предлагают ли ему кусок хлеба или пощечину. Пословица гласит: люди говорят так как понимают, а потому весьма полезно изучать языки, дабы не уронить себя в обществе людей; такой человек удобно путешествует по чужим странам и возвращается благополучно восвояси.

Мы оставили гавань Кютасси и, по истечении двух дней плавания берегом, прибыли к замку Анапы. Говорят что Александр Македонский, получивши от Бога приказание построить стену Гог и Магог и прибывши к этому месту, до такой степени был восхищен его климатом и положением, что здесь воздвиг замок пятиугольный из огромной величины (Shedadi, чорт) камней: зала дивана была вымощена яхонтом, изумрудом, бирюзою и сердоликом, а по сему самому замок был назван Кеверпай Анапай. Впоследствии им овладели Генуэзцы и когда Тимур разорил города Дадиана, Гешдек и другие города, всего до 700, в своем походе против Тохтамыша, владетеля Крыма, он также разрушил предместье замка анапского, но замок был пощажен. В царствование султана Баязеда (Могаммеда) II, Кедук Ахмед паша, командовавший экспедициею против Каффы, взял также этот замок у Генуэзцев и оставил в нем гарнизон. Замок лежит при оконечности мыса, отделяющего область Абхазов от Черкесии, на глинистой скале; он крепок, но не имеет гарнизона и неоднократно был разграблен донскими казаками. Вне замка находятся 150 хат, построенных из камыша: деревня эта называется Кабак. К северу от замка находятся анапские горы. Суда, идущие в Азов, плавают мимо этих гор, которые пролегают до жилищ азовских казаков. Анапский замок хорошо построен и так хорошо сохранился, как будто постройка его только что была окончена. По описанию [183] Демир-оглу Осман паши Анапа резиденция воеводы санджакства Таманского в провинции Каффинской. Жители, называемые Шефаки, платят десятину только тогда, когда их к тому принуждают и вообще очень склонны к мятежам; число их не превышает 300 душ. Замок этот имеет большую гавань, в которой 1000 судов, связанных вместе канатом, могут стоять в безопасности. Гавань эта защищена против ветров дующих с какой бы то ни было стороны. Подобного порта более нет на Черном море; некогда тут собирали род жемчуга, и раковины теперь еще лежат на берегу — вторая причина по которой замок был назван Кеверган (алмазная руда). Русские тут ежегодно пристают и собирают жемчужные раковины.

Если бы этот замок был приведен в хорошее состояние и снабжен достаточным гарнизоном, то было бы не трудно удержать всех Абхазов и Черкесов в совершенном повиновении. Ногаи также привозят товары в эту гавань без малейшего препятствия.

Продолжение путевых Записок Эвлии читатель найдет на 161 странице VIII тома Записок. К примечанию нами там помещенному на 170 стр., здесь прибавим, что нынешняя Анапа по всей вероятности занимает место Синдики или Синдикской гавани древних авторов. По хранящемуся в Британском музее и впервые обнародованному в 1870 году фрагменту перипла Черного моря, составленного не раньше V столетия непоименованным автором (Muller, Fragm. hist. graec. р. 181, 182), оказывается, что в его время Синдикский порт также назывался Эвдусиею (Eudousia) и что береговой край между этим портом и нынешним Геленджиком (Pagrae portus que nunc Heptali portus vocatur) где прежде обитали Керкеты или Тореты, населен был тогда Эвдусианами, которые говорили готским и таврским языком.

Из другого места сего же перипла (Muller, Geogr. graeci min. I, 3) явствует, что под таврским языком здесь разумеется аланский. По этому можем догадываться, что Аланы присоединились к своим соседям, Готам Тетракситам, когда [184] последние решились переселиться из Крыма в Эвлисию, в сообществе Утургуров, которым дотоле, под прикрытием своих щитов (четырехугольных?), противостояли с успехом, не только по причине трудного доступа к их жилищам, но и потому, что были храбрее всех других варваров (Proc. B. G. IV, 4).

Если же анапский порт, ныне незавидный (Так о нем отзывается Лоция Черного моря. Тем не менее в порте Анапы, возобновленном только в 1867 году, торговые обороты доходили в 1873 г. до 2 милл. рублей, так что он в этом отношении в столь короткое время оставил за собою все прочие порты Восточного берега. Притом усовершенствование Анапского порта, по мнению специалистов, не потребует тех затрат, как в Потийском, Сухумском, Туапском, Геленджикском и Новороссийском портах. При всем том Анапа без сомнения никогда уже не будет считаться лучшим портом на Черном море, как во времена Эвлии; но легко может статься, что город этот обратится во вторую Одессу, когда к нему будет проведена ветвь от Ростово-Владикавказской железной дороги, которая его свяжет с богатым при-Кубанским краем), еще во времена Эвлии считался лучшим на Черном море, то к нему без сомнения весьма удобно было приставать во времена безъименного автора и Прокопия. Поелику же они, как должно думать, говорят об одной и той же местности, то ясно что Анапа тогда называлась Эвлисия или Эвлусия, и что Эвдусия у Безъименного есть ничто иное, так ошибочное чтение сего названия.

Нельзя не узнать также гуннских сподвижников Тетракситов в Онугурах, которые были разбиты Лазами около 470 года близ Археополя, где победителями была затем построена крепость Уногурис, в память сего подвига. К Утургурам принадлежали без сомнения и те Гунны, которых император Юстин хотел послать на помощь Иберийцам против Персов (Proc. B. P. 12 ср. Lebeau, Hist. du Bas-Emp. 2 изд. IX, 319 с след.) в 523 году, так как они тогда обитали на расстоянии двадцати дневного пути от Херсона, недалеко от Воспора. Вскоре спустя они даже овладели этим городом при своем царе Мугиле, брате и убийце Грода или Горда, который, приняв в Константинополе св. крещение, тщетно старался распространить христианство у себя дома. Но еще в том же году (528) город был взят обратно начальником «понтийских проливов» Иоанном, внуком Иоанна [185] Скифа (Гота), с помощью Готов (не Тетракситов ли? ср. Malala; I, 162: meta boiJeiaV GottkhV).

Если же города Кипы и Фанагория были разрушены в 541 году обитавшими в их соседстве варварами (Proc. B. G. IV, 5), то под последними придется также разуметь Утургуров, поселившихся в окрестностях Геленджика, который персидским своим названием «Heptali portus» мог быть обязан им, хотя бы они не имели ничего общего с белыми Гуннами или Эфталитами (Гефталитами и проч.) Прокопия, Менандра и других авторов, обитавшими к С. В. от Персии, при реке Оксе.

В свою очередь прикавказские Готы, узнав, что к ближайшим их соседям Абасгам был послан епископ из Константинополя, отправили туда же в 547 году четырех посланников с просьбою, чтобы император и к ним послал нового епископа, разумеется православного. Должно думать, что и крымские их предки никогда не были приверженцами Ария, хотя Прокопий оставляет этот вопрос нерешенным. По крайней мере нам, кроме епископа Воспора Феофила, участвовавшего в Никейском соборе, еще известен один из его преемников Унила, посланный к крымским Готам Иоанном Златоустом ок. 400 года (Bessel, Leben des Ulfilas, 115).

Вероятно просьба Тетракситов была исполнена императором Юстинианом, поелику они, вскоре спустя, числом 2000 человек, перешедши чрез Танаис (Керченский пролив) вместе с Утургурами, понесли сильное поражение Кутургурам, врагам империи.

Что и после этого Утургуры, по крайней мере отчасти, не бросали прежних своих жилищ на восточном берегу Черного моря, видно из того, что они упомянуты в числе других варварских соседей Лизики (Agath. I, 3), которым денежные субсидии были уплочены в 554 году римским агентом Сотерихом, убитым вскоре спустя Мизимианами, обитавшими между Апсилиею и Сванетиею, стало быть близ реки MizugoV непоименованного автора Перипла, ныне Мезюмта (Лоция Черного моря). [186]

Тогда как мы узнаем от Менандра (II, 14, 15), что Утитуры (Утургуры Прокошя), подпавшие под власть Турок, еще 580 году напали на город Воспор, дальнейшая судьба Тетракситов нам неизвестна, так как мы не вправе их отождествить с их родичами, которые, при переходе главной массы Остготов в Италию, не хотели туда следовать за Феодерихом, но остались в горной части Крыма, где удержались, как известно, до XVI столетия, постоянно отличаясь, как во времена Прокопия (De Aedificiis III, 7), храбростью, любовью к земледелию и услужливостью чужестранцам. Касательно же азиатских их соотечественников, мы разве только можем догадываться, что к ним принадлежали те Готы, которые, вместе с Гуннами, Аланами и Лазами, принимали участие в восстании самозванца Фомы против Михаила II, в 821 году (Lebean, XIII, 48, note 3). В этом случае Тетракситы могли также находиться в войске, с которым абхазский князь Бер, обитавший за горами, в земле Сарматов, напал в 943 году на город Карс с тем, чтобы тамошняя церковь св. Апостолов была передана Армянами последователям православия. Так как грузинские летописцы вовсе не знают абхазского князя по имени Бер, то г. Броссе (Inscript. georg. в Mem. de l'Ac. de S. P. VII S., VIII, № 10, р. 4) готов видеть в этом Бере Черкеса или Кабардинца; но с подобным же правом мы могли бы узнавать в нем начальника Тетракситов переселившихся в Анапу, которая нынешним именем своим вероятно обязана Абхазам (Schiefner, Abchas. Studien, в Mem, VII S, V, № 12: anapy, anap, nap).

Имя это превращено в «Мара» на компасовых картах и в генуэзских грамотах; из последних мы также усматриваем, что республика там содержала, не консула, но президента или коменданта, подобно тому как в Матриге и Бате, почему и должно думать, что Анапа, подобно им, имела, кроме того, туземного князя или правителя. Достоверно только то, что Турки овладели Анапою в 1475 и что жители города были тогда христиане. Ибо мы узнаем от Гаджи Хальфа, что даже в его время Джегаки или Шегаки принадлежали к христианским Черкесам, между тем как так еще называются обитатели Анапы, для различения их от их соседей. [187]

Если же очевидец Эвлия эфенди, сказав, что город был под ведомством «воеводы сандчакства Таманского губернии Каффинской», прибавляет, что жители его были всегда готовы к возмущению; то ясно, что он имел в виду христианских Шегаки (les maritimes, как переводит, Дюбуа), хотя говорит, что они принадлежали к племени Шефаки.

Замечу кстати, что находящаяся между Анапою и Геленджиком Новороссийская бухта, известная авторам периплов под названием 'IeroV limhn, во времена Безъименного также называлась to Nikaxin, т. е. именем, напоминающим абхазское слово «псак», бог, (Schiefner, I. I. 56), хотя в нем также отзывается нынешнее название мыса Мысхак при входе в Новороссийскую бухту, стало быть в местности, где в древние времена легко мог быть поставлен маяк, с пристроенном при нем, по тогдашнему обычаю, святилищу. На итальянских картах XIV и XV столетий мы на месте этой бухты встречаем приписку: calolimena, да еще возле ней, на иных картах, trinice; на других, правильнее, teinice, по реке Цемес, впадающей в С. В. угол этой бухты, ныне еще часто называемой Цемесской, и прежде также Суджукской, по бывшей там турецкой крепости. Так как по Безъименному Никаксин отстоял от древнего города Гермонассы в 740 стадиях, то придется отыскать следы сего последнего в окрестностях Темрюка; вместе с тем лежавший между Никаксином и Гермонассою город Корокондаме поместился бы при мысе Тузле, так как он, находясь, по Страбону, в 70 стадиях от Акры (ныне Такил-Бурун), по Безъименному лежал «in angusto isthmo» между морем и озером по его имени названном Корокондамитом. Озеро это, явно совпадавшее с нынешним Таманским заливом, имело тогда 630 стадий в окружности и называлось «'opissaV» т. е. именем, напоминающим лишь только подобозвучием урочище «Opiza», с гробницею Гурама, сына грузинского царя Ашота (Brosset, Hist. I, 273), равно как и большое ущелье «Хопицай», близ Геленджика, (Лоция Ч. м.), почему оно и могло быть обязано своим названием поселившимся в его соседстве Тетракситам (ср. Diefenbach, I, 105; древне-немецкое слово obisa, готское ubizva: [188] желоб, канавка, проток), тогда как нынешнее урочище Погрип, где, по Рейнегсу, сохранились развалины, напоминает нам прежнее его название, Pagrae portus и древнюю столицу Синдики Горгиппию, местоположение которой поныне неизвестно. (Я не могу не воспользоваться оставшимся местом, чтобы заметить, что загадочное Opissas есть ничто иное, как исковерканное Греками черкесское название Таманского лимана (Псише), и что г. Блау теперь убежден в том, что Delonia Эвлии турецкое произношение имени города в Албании (ср. Mostrass, Dict. geogr. p. 91))

Комментарии

1. В другом месте, p. 189, Эвлия пишет: boats of the Lazes which are called Sarpuna and Mengesila. Сарпуны (Sarbuna) им также упомянуты p. 60 в числе других мелких судов, называемых саколевами, тунбазами и сандалами (ср. Зап. Общ. VIII стр. 162). О последних можно сравнивать любопытное место в Fontes Rer. Austr. XIV, III р. 185, 186, где говорится о Паварополи и о невольнике (русском?) Иване. — Мунгасиле, которое по турецки также может быть читано монаксиле, без сомнения, как остроумно догадывается Н. И. Муракевич, греческое monoxuloi. Черноморские ploza monoxula знал еще Ксенофонт (Anab. 5, 4, 11) у берега близ Керазунта, тогда как, по Арриану (Anab. 1, 3, 7), они были также в употреблении у туземцев около устьев Дуная. Сарпупа у Эвлии эфенди также слово бывшее издревле в употреблении у обитателей понтийского побережья. У Вифинцев sarpouV (Hesych. s. v.) значило тоже, что то греческоеkibwtoV, перешедшее на русский язык в смысле более ограниченном, но соответствующее в греческом и тому понятию о ящике, сундуке-лодки, которое выражается словом «ковчег». С вифинским sarpouV совпадало также, по своему значению, слово mosun, которому, по древним авторам (Xenoph. Anab. 5, 4, 2 и 26, и Strabo, XII, 3, 18) Мосинёки обязаны своим названием. Бл.

2. Оставляя неопределенным значение названия Софарн, которое быть может собственно гласило Zejurion, хотя гавань, о которой говорит Эвлия, отделена была большим расстоянием от упомянутого Мюллером (Frag. H. graec. V, p. 175) мыса Zefiros, считаю не лишним заметить, что местное название Khandra или Khandere (как мною уже было сказано у Петермана, Geogr. Mitth. 1862 p. 19), часто встречается в северо-восточной Малой-Азии, и собственно есть нарицательное слово, значущее камыш (Binse), местность болотистая, поросшая камышом. Это значение слова как нельзя лучше шло бы к упомянутой Эвлиею местности. Сури напоминает лишь только созвучением Плиния (VI, 13) Surium, которое лежало при реке Физисе и чуть ли не на месте позднейшего Suram (Ewliya, p. 173: Suran)? Ptolem. V, II, 2, 3 Soura и Sourra. Яриссу я, по аналогиям, отождествил бы с греческим IerissoV, если бы оно здесь некогда существовало. Или же, не следует ли отделить yar от issa и искать Яр-иссу при устье реки Isis? В этих местах Geogr. Rav. ставит Ap-Isidem (Ad-Isidem). Если так, то я охотно искал бы Рандже в том месте, куда Tab. Peut. и Geogr. Ravenn. помещают Nigro (в перипле Арриана Mogron). По крайней мере должно думать, что упомянутые Эвлиею пять пристаней совпадают с пятью же местностями, поименованными Аррианом между Апсаром и Фазисом, а именно: AkamyiV, BaJiV, KinasoV, IsiV и Mogron. Для прибрежного плавания судоходные реки всегда служили и служат притонами, тогда как в турецком письме nidjra весьма легко могло быть превращаемо ошибочно в raidge. Бл.

3. Хотя не подлежит сомнению, что под своим Фазисом Эвлия разумел реку Рион; но из этого еще не следует тождество последнего с древним Фазисом, отделенным, по Арриану (Muller, Geogr. Gr. min. 1), расстоянием 180 стадий от реки Хова или Хоба, в котором нельзя было не признать нынешний Хопи. Между тем Редут-кале при устье сей реки отстоит в 9 только морских милях (Лоция Черн. моря, 2 изд. 193) или 90 стадиях от Поти при устье Риона. Поэтому я охотно отождествил бы нижнее течение последнего, именем своим напоминающего реку Реон Прокопия, с Арием, Хариеном или Хариисом, который по Арриану, изливался в море, как раз в середине между устьями Хоба и Фазиса; вместе с тем пришлось бы искать устье древнего Фазиса в болотистой низменности, примыкающей к южной оконечности нынешнего озера Палеостомо или Палостомо, при чем я сослался бы на изменения, которым, по свидетельству Страбона (XI, 2, 17), эта «песчаная, мягкая и низменная» местность искони была подвержена. Изменения же эти достаточно объясняются следующими словами двух столь же тонких как и добросовестных наблюдателей, которые тут говорят как очевидцы: Debarquer a l'embouchure du Phase, восклицает Дюбуа (Bulletin de la Societe de Geigr, avril 1837 p. 244), c'est a-peu-pres debarquer a Damiette ou dans les lagunes de Ravenne etc. В свою очередь Вагнер (Reise nach Kolchis, 227) пишет: Wenige Flusse in der Welt fuhren reichlichern Niederschlug von Sand, Lehm und Humus mit sich, wie der braune Rion. В пользу мнения, что с устьем этой реки не совпадало устье древнего Фазиса приведу еще то обстоятельство, что по точным измерениям Арриана и безымянного автора перипла Понта, расстояние между устьем Фазиса и крепостью Севастополем составляло 810 стадий, тогда как, по Лоции Черного моря, сумма смежных расстояний между Поти и Сухум-кале, занимающим место древнего Севастополя, составляет менее 70 морских миль или 700 стадий. Правда, по Арриану, сумма смежных расстояний между реками Хобом и Ватисом составляло 450 стадий, тогда как Редут-кале отстоит только в 37 милях (370 стадий) от Батума, при р. Сарис, древнем Ватисе Io vati средневековых карт. Хотя поэтому мне не удалось опровергнуть господствующее мнение о тождестве Риона с древним Фазисом; но зато надеюсь, что читатели по крайней мере почтут теперь этот вопрос не решенным окончательно.

4. В предании о происхождении Абхазов можно прежде всего смело исправить в Ehkili снабженное у Гаммера вопросительным знаком чтение Dehkili. У Арабов коренной язык юго-арабский называется Ehkili или Hakili (см. мое рассуждение: Altarabische Sprachstudien, в Zeitch. der Morgen. Gesellsch. XXVII, p. 318). Подробности об арабских племенах, переселившихся в Египет, можно найти у Катрмера: Memoire sur les tribus arabes elablies en Egypte d'apres Makrizi, в Mem. s. l'Egypte, II, 190–219. То что Эвлия нам тут рассказывает, по большей части лишено здравого смысла: Фес, Меракеш, Асван — имена не племен, но городов. Афени и Фунджи искажения имен FoinikeV и Poeni; Iichel-кhаn искажено из Djijel, древний Igilgilis, город в Нумидии; Karamanki, Gulapshi, Rompi неслыханные на арабском языке формы, для объяснения которых было бы необходимо иметь под рукою турецкий текст.

Столь же мало заслуживает внимания основанный на исковерканных преданиях рассказ о Bascha-Melek'e и его сыновьях. Из городов, будто бы ему подвластных, нужно понимать под Yathreb'ом позднейшую Медину; Batha одно из священных имен Мекки, Aden нынешний городок сего имени в южной Аравии, Saba одно из тамошних колен.

Впрочем нельзя считать совершенно вымышленными предания об арабском происхождении различных кавказских колен, поелику исторически доказано, что в 1-м и 2-м столетиях геджры неоднократно арабские племена в большом числе переселялись в Дагестан и вообще на Кавказ. Так, во-первых, мы читаем у Wetzstein'a (Ausgewahlte Griech. und Lat. Inschriften etc. 331), что в бытность его в Дамаске он узнал от знаменитого алжирского эмира Абдель-Кадера, что в принадлежавшей ему «Истории до магометанских Арабов» говорится, что вместе с бежавшим в Константинополь Гефнидом Iebele ben el-Eihem, 50,000 гассаннидских семейств оставили Гауран с имуществом своим и переселились в Грузию. Занятый приготовлениями к выезду, г. Вецштейн сначала не обратил должного внимания на это новое и интересное известие; но за тем встретил в большом историческом труде Ибн-Халдуна, в конце главы о Гассанидах, следующее место: «По выходе из Сирии Гассаниды оставались в принадлежащих к Константинополю странах (Киликии?), пока там не прекратилось владычество Кесарей, после чего переселились в нагорный край Черкесов, лежащий между морями Табаристана и Понтийским, доходящим до канала Константинопольского. В этих горах находятся большие ворота (bab el-abwab) и живут там христианские Турки, Эскесы, Лазы и народы, которые суть смесь Персов и Греков, но Черкесы могущественнее всех. В эти горы перешли колена Гассанидов (qubail Gassan), заключили союзы с туземцами и смешались с ними. Вот почему многие из тамошних неверных считают себя из рода гассанидского.» — Этою заметкою Ибн-Халдуна объясняются следующие известия, переданные нам автором «Золотых лугов» (Macoudi etc. texte et trad. p. Barbier de Meynard et Pavet de Courteille, II, 39). Сказав, что в его время, т. е. в 332 г. геджры, «селифан» Джидана, первый, по могуществу, из царей кавказских, был мусульманин и выводил свой род от арабской фамилии Кахтан, Масуди продолжает: «Между царством Джидан и Баб-ел-Абвабом обитают мусульмане происхождения арабского, которые чисто говорят только по арабски; среди долин, в горах и лесах, в деревнях, лежащих при больших реках, они живут с тех пор, когда орды арабских Бедуинов завоевали этот край. Хотя они обитают в соседстве царства Джидан, тем не менее им удалось остаться независимыми, благодаря естественным оплотам их лесов и рек; при том расстояние трех только миль отделяет их от Баб-ел-Абваба, жители которого, в случае надобности, им подавали бы пособия». Выше (стр. 5) автором было сказано, что Баб-ел-Абвабом овладел ширваншах Могаммед сын Иесида (ок. 332), по смерти своего зятя Абдаллы, сына Гишама, из рода Ансар, поселившегося в этом крае при занятии его в первые времена ислама Масламою, сыном Абдель-Мелика и другими эмирами. Действительно, Маслама, брат Гишама, овладел Дербендом в 110 году, а за тем, по взятии города обратно Хазарами, вторично в 112 году, после чего покорил владетелей Ширвана, Табассарана, Маската и Филан-шаха и переселил в окрестности Дербенда 14,000 сирийских уроженцев (Khanikoff, Mem. s. les inscr. musulm. du Caucase в J. Asiat. Aout, 1862, p. 79). По Табари (Blau, Arab. im VI IH. в Zschrift. d. M. G. XXIII, 570), они были из Дамаска, Эмесы и Месопотамии. Наконец нам положительно известно, со слов арабского географа Бекри (Wustenfeld, Die Wohnsitze und Wanderungen d. arab. Stamme, 69; cf. Blau, в Zschrift d. Morgenl. Gesellshaft XXVII, 345), что Гассанидский князь lebele ben-el-Eihem заключил капитуляцию с императором Ираклием и что христианские Арабы, числом 40,000, пред победоносным оружием мусульман искали убежище в греческих владениях, переселились в сирийский «город Арабов» ('ArabiosoV) с его окрестностями, и там остались, пока и эта страна подпала под власть последователей ислама. Об Антиохии упоминается и в этом предании (Blau, Arabien im VI IH. l. c. XXIII, p. 568), между тем как в Iebel el-himmet Эвлии легко узнается начальник Гассанидов Iebele ben el-Eihem. Город Iebellie, о котором говорит Эвлия, называется Арабами Djobelie и находится в 21 миле от Триполиса (см. Tafel und Thomas: Marino Sanuto, Syrien, p. 40 b. n. I и Ewliya, I, 99).

Указание, будто бы эти Арабы переселены были на запад до Албании с городом Ilbessan, ныне El Bassan, главный город Эпира, со стороны автора весьма извинительное quid proquo. Gebele ben-el-Eihem поселился в Арабиссосе, нынешнем Албистане в долине верхнего Пирама и, по всей вероятности, там же отживал свой век. Но воспоминание о нем смешано у Эвлии-эфенди с известиями о первых переселениях Сарацын в Нарентскую область, случившихся в IX столетии. Ducato герцогство св. Савы или Герцеговина; Avlonia = Aulona (см. Hahn, Alban. Stud. I р. 60 с сл.); Delonia, или Салона (?) или Delminium = Duvno или же Dalluntum, упомянутое мною в «Annalen bosnischer Kirchengeschihte p. 13 как municipium Delontinum. Там же я указал (p. 17) на союзы Сарацынов с Нарентинцами, теперь, подробней исследываемые у Weiss'а (Byzant. Gesch, I, 177 с след.) Бл.

5. Под гаванью Лакия должно разуметь бомборский рейд, так названный по близлежащему укреплению, которое впрочем теперь уже не существует. По абхазски эта местность называется Лихин (Likhin on Loukhin, Brossel, Rapport s. un voyage archeolog. VIII, 102); у Dubois (Voyage autour du Caucase l, 270) имя сие превращается в Лехне (Lechne), тогда как на карте у Bell'я (Jornal of a residence in Circassia, I) эта прекрасная долина называется Lashin, близко подходящее к Лакиа нашего автора. Имя племени, эта гавань, есть ничто иное как искажение имени Шарвашидзе, которое у Абхазов произносится Чача (Tchatcha: Brosset, I. I. 120). Не знаю, прав ли Эвлия, что в этой части Абхазии был в его время в употреблении мингрельский язык; но не могу не заметить, что по свидетельству Bell'я там и ныне, не говорят по абхазски, но на языке «азра». Имя сие, довольно близко подходящее к абхазскому названию Мингрельцев «agrua» (Schiefner, Ausfuehrl. Bericht ueber des Generals... Uslar Abch. Studien, в Mem. de l'Ac. des Sc. de S. P. VII Ser. VI N 12 p. 44), напоминает Вивиен де Сен-Мартену (франц. перевод привед. соч. Bell'я, I p. LXIV) народ Хазрань, различный от Абхазов и обитавший, по Масуди, в этих местах. При том Мингрельцы самих себя называют Кадзарами, между тем как по Фонтону (La Russie dans l'Asie-Mineure, 61, note) именем Каджар или Аджар также означаются Лазы до самого Трапезунта, что не противуречит приведенной заметке Масуди, поелику он в другом месте говорит, что источники реки Кур именно находились в области Хазрань. Соображая все это, позволено будет спросить нельзя ли видеть Мингрельца в упомянутом в надписи, на хранящемся в Пицунде евангелии, сыне Соломона Шарвашидзе Арзакане или Азра-хане, о котором Броссе не мог собрать никаких сведений.

6. Быть может племя Арлан, которому принадлежала гавань Лачига, также принадлежало к приведенным Арза или Азра, так как, по Беллю, их жилища переходили за Пицунду, которая у него также называется Лесга, (Lesgha), почему и кажется, что ее то именно гавань наш эфенди имел в виду под своим Лачига.

7. Соседственная деревни «Наке» гавань Какур явно нынешняя Гагринская, названная cacari на итальянских картах XIV столетия, Nitikh у Арриана и в перипле Безъименного, по которому она также называлась TriglithV и находилась на таком же расстоянии от города PituouV на каком Гагра отстоит от Пицунды.

8. Новейшие писатели не говорят, кажется, об Абхазском племени Чанда; но гавань сего имени отмечена на карте Белля, в небольшом расстоянии к с. з. от Гагры. Под Черкесами Мамшук, которых Эвлия в другом месте называет Мешук, ставя их жилища за горами Гагры, он вероятно разумел Мохошев или Мохошевцев позднейших авторов (Берже, Краткий обзор горских племен Кавказа, 1855, стр. 274).

9. Течение этой реки изображено на карте Белля, хотя без означения ее названия, на таком же расстоянии от Гагры, на каком река Абаск отстояла от Нитики, по Арриану. Тождество непоименованной Беллем реки с рекою Пессу явствует еще из того, что при устье ее отмечено имя Геч (Ghech), напоминающее нам племя Кечилар, коего жилища находились по обеим сторонам речки Пессу. При том у Тетбу (Atlas de la mer Noire, № 30) мы встречаем в этом месте приписку «Psoou» и тем более имеем право видеть в этом слове название речки, что в нем, подобно тому как в имени речки Pes-su, слышится черкесское слово psy, значущее вода (Schiefner, I. I. стр. 57). Напротив того нам придется считать лишь странною игрою случая, созвучие имен Абхазца у которого пировал наш путешественник, и высокой горы «Цефер-беева шапка», которая показывается плывущим в Сухум-кале на расстоянии 70 миль, и турецким названием своим «Пилаф-тепе» напоминает нам блюдо, которое Сефер-ага вероятно приказал подавать с барашком дорогому гостю своему.

10. Неудобная пристань Артлар легко узнается в бывшем укреплении св. Духа, при устье Мизюмты в двух морских милях к с. от мыса Аддер. Пролегающая более к северу гористая область Саджа, без сомнения, та самая, которую автор выше назвал Садаша, замечая ниже, что жители этой области были храбрейшие из Абхазов. Заметка его, что обитатели Садшы также говорили по черкесски, не мешает нам видеть в них абхазских Садзен, Садзуа или Джигетов, жилища которых, по Берже, помещаются, или недавно еще помещались, между рекою Бзыб (между Пицундою и Гагрою) и Черным морем.

11. В своем переводе барон Гаммер пишет (p. 55) «The Circassians», тогда как турецкий автор под своим Такаку явно разумел не Черкессов вообще, но обитателей области Татчагус (Tatchagus, Dubois, I, I) между бухтами новороссийской и геленджикской. По Беллю область эта, им названная Теджагус (Tedjaghuz) составляет обширную равнину, посвященную по большей части для пастбищ, тогда как окружающие ее холмы были покрыты деревнями, полями и лесами.

12. По Дюбуа Камушилар лежит при устье соименной ему реки, которая у Белля называется Гамич (Hamich).

13. Безымянная пристань Суджаларов находилась вероятно при устье Соча-Пста (Лоция, 172) или Сучали, Дюбуа, величайшей реки в Джигетии. В настоящее время тут, вместо бывшего Навагинского укрепления, расположен Даховский пост, обязанный, быть может, названием своим находившемуся здесь, по Дюбуа (I, 9) аулу Dziasce, с которым в свою очередь могло совпадать отмеченное на средневековых картах aiazo, aiaco и layaco etc. Название это напоминает нам пристань Льуш, где суда могли стоять 6 месяцев, по Эвлии Эфенди. Арриан и Безъименный помещают сюда реку Низис (NhsiV) с мысом Ираклийским, который известен последнему также под названием «PuxithV», отзывающимся в нынешнем названии мыса Соча-Бытхе смежного с рекою Соча-Пста, берега которой и ныне покрыты самшитными деревьями (Buxus). Деревня Гадека, где переночевал Эвлия, должна была находиться немного более к северу, в ущелье Псахе или Мамай, в соседстве которого видны развалины крепости, построенной, по преданию, Генуэзцами. До новейшего времени в этих местах обитали Убыхи, которых Дюбуа считает Черкесами, тогда как Фонтон и Белль их относят к Абхазам, что подтверждается их языком (Schiefner, I. I. p. III). И так наш автор не ошибся, когда убыхских Саше или Суджа причисляет к Абхазам. Если бы находившаяся в их области деревня Гадека могла быть обязана жившим возле Убыхов Адыхийцам или Гатюкой, то оказалось бы, что последние превратились из Суджов в Черкесов только после того, когда слились с Жанами в один народ (Кавк. Календ, на 1861 г. стр. 72); по крайней мере Эвлия ниже говорит о черкесских Гатюкой, которых также упоминает Гаджи Хальфа (Хатукай: Березин, Нашествие Батыя, в Ж. М. Н. Просв. окт. 1855 стр. 101, прим. 77).

14. Еще в Уставе генуэзских поселений на Черном море, 1449 года, говорится о бокассинах (raubae seu bocassini), которые продавались Черкесам. По Интериано, генуэзском писателе XVI столетия (Vivien de S. Martin, I. I. p. VIII) это были большие или меньшие куски полотна, смотря по тому, какой величины требовалась рубаха.

15. Нынешние Бзедухи или Псадухи суть вероятно потомки переселенных Менгди-Гераем из прежних их жилищ за горы абхазских Боздухов нашего автора, превратившихся в Черкесов, к которым по крайней мере все авторы относят Бзедухов, обитающих около Шахваги, притока Кубани. Абхазские же их собратья ныне уже не населяют более берега реки Субешис, где должна была находиться пристань «Sowish», тогда как развалины близлежащего замка «Osowish», где переночевал Эвлия, может быть и теперь еще видны не много более в С. З. в ущелье Шимидтокуадже (Bell, II, 28: Chimtoatch). По измерениям авторов периплов река 'AcaiouV совпадала именно с Субешисом, в имени которого даже слышится название «Basis» под которым Ахаиус был также известен Безъименному.

16. Пристань Ашагали (гали, река по мингрельски) явно находилось при ущелье Аше, тогда как близлежащая деревня Макупсе (Bell, II, 63 ср. карту) занимает, вероятно, место деревни Аатима, будучи посещаема недавно еще, подобно последней, купцами из Топхане.

17. Гардена напоминает названием своим ущелье Вардан; но так как последнее находится к Ю. В. от Субешаха, Гардена же — более к С. 3., то между этими именами не могло быть ничего общего. Скорей Гардена находилась в ущелье Сепсе или же при реке Туабсе, так как эта именно река совпадает вероятно с той которую Эвлия называет Сук-су.

18. Если граница между жильями Черкесов и Абхазов находилась ок. половины XVII века при мысе Кодош, в окрестностях которого обитали абхазские Кютасси, то оказалось бы, что Черкесия простиралась берегом тогда как раз так далеко к Ю. В., как во времена Константина Багрянородного. По его свидетельству Зихия, т. е. Черкесия, простиралась от реки Укрух, которою она отделялась от Таматархи, на протяжении 300 миль до города Никопсиса на соименной ему реки, отделенной также 300 милями от города Сотериополя. Известно, что Таматарха наш г. Тмуторокань на острове Тамань, превращенный затем Византийцами в ta Matarca, Итальянцами в Матрегу, восточными писателями в Матарху. Также не подлежит сомнению, что река Укрух — Кубань, тогда как она, своим именем, напоминает город Джакрак, который, по указанию Абульфеды, должен был находиться около Темрюка.

Что же касается города Никопсиса, то он явно находился в недальнем расстоянии от мыса Кодоша в долине Негопсухо, где доныне сохранились развалины, и которая смежна с долиною Шапсуго, явно тождественная с рекою Псахатис, протекавшей, по Безъименному, в соседстве Никопсиса, в 150 стадиях от реки Топсидас или нынешней реки Цюэпсин, при которой было расположено Михайловское укрепление, ныне оставленное. Напрасно по этому г. Броссе смешивает этот город Никопсис или Никофсию грузинских летописцев (Hist. de Georgie I, 61, 339) с Анакопиею (239 et passim) или Анакопи при устье fl. nicola итальянских карт, между Пицундою и Сухум-кале, как мне уже представился случай показать. (Зап. Новор. унив. т. I). Доказательством же, что прежняя граница между Абхазиею и Черкесиею не изменилась в течете веков, служат также итальянские карты XIV и XV столетий, поелику мы в них встречаем в окрестностях Негопсуха имена Zicchia и Sanna, ошибочно превращенное в Zaquia на древней генуэзской карте недавно изданной гг. Белграно и Десимони (Atti della Soc. Lig. di Storia Patria, V, fasc. I). Ибо, не говоря о том, что в имени sanna или zanna отзывается имя древних Sanni или Tsani, равно как и нынешних Сванетов; оно явно тождественно с именем черкесских Шана Эвлии эфенди, с кабками большой и малой Джана Гаджи Хальфы, с старым и новым Джане безъименного турецкого писателя (см. мою ст. в Новор. кал. за 1868 год), с черкесским племенем Schani или Sani при Адагуме, по правописанию Палласа, или же при Аттакуме, как читается у Белли.

19. Предоставляя ученым, знакомым с разными диалектами абхазского языка, сравнивать слова сего списка с соответствующими им словами в вышеприведенном труд г. Шифпера, замечу здесь только, что, к удивлению моему, из переданных нам Эвлиею Эфенди названий чисел оказывается, что в его время Абхазы держались децимальной системы, а не худшей вигезимальной, как теперь; ибо вместо коренного слова «Zeisa», которое теперь в употреблении для означения 11, оно тогда гласило «akzoba». Между тем слово это явно содержит в себе название чисел 1 и 10, т. е. ак или аку и Zaba.

Подобно последнему слову, нынешние названия всех чисел от 2–9 легко узнаются в той форме, в какой они отмечены у Эвлии, почему и должно думать, что только по ошибке турецкого переписчика 1 названо if вместо ak или aik, так как он легко мог пропустить сверху одну точку.

Ф. Брун.

Д. Ч. О.

(пер. Ф. К. Бруна)
Текст воспроизведен по изданию: Путешествие турецкого туриста вдоль по восточному берегу Черного моря // Записки Одесского общества истории и древностей, Том IX. 1875

© текст - Брун Ф. К. 1875
© сетевая версия - Thietmar. 2009
© OCR - A-U-L. www.a-u-l.narod.ru. 2009
© дизайн - Войтехович А. 2001
© ЗООИД. 1875

Управление Турцией в XV веке
(Константин Михайлович. Записки янычара¹)

Глава XXXVIII. Об управлении, которое существует в турецкой земле

Порядок и управление в турецкой земле прежде всего зиждется на тoм, что султан все замки во всех своих землях, заняв их своими янычарами или своими воспитанниками, крепко держит в своей руке, никакого замка ни одному из вельмож не отдавая; и тот город, который имеет укрепление и замок в нем, султан, заняв своими людьми, также держит сам. А тех янычар, которые находятся в замке, он снабжает сам, чтобы они на случай осады не имели нужды... А в другое время, когда нет осады, каждый кормится от своей службы. Жалованье они получают от двора каждую четверть года без задержек, а одежду им дают один раз в год. А управление в крепости таково: существует один человек, который владеет всеми и которого зовут диздар²... следующее за ним должностное лицо они называют чехай³... а за ним булюк-паша⁴, как десятники; чем больше крепость, тем больше в ней служащих, и они не имеют никаких других доходов, кроме службы...