Несколько психофизиологических замечаний

Изучение физиологических и анатомических систем механизмов, обеспечивающих порождение речи, принадлежащей двум языкам, пока не привело к достаточно большому количеству устойчивых результатов. Изучение физиологии речи на одном языке с трудом продвигается вперед, и этим объясняется трудность физиологических суждений применительно к билингвизму.

В литературе вопроса оживленно дискутировалась проблема раздельной или совместной локализации речевых механизмов, относящихся к двум языкам Суждения в пользу первой точки зрения (Захс, Адлер и Вирнер, Хеншен, Быховскпй) в настоящее время отвергнуты наукой.

О совместной локализации речевых механизмов свидетельствуют наблюдения над восстановлением речи на двух языках при афазии. Дело в том, что независимо от места поражения коры больших полушарий, как правило (знающее, впрочем, исключения), восстановление речи идет по принципу, установленному Л. Питром (1895 г.). Л. Питр применил к афазии при билингвизме общий закон Т. Рибо (сформулированный в 1881 г.), по которому функции, приобретенные поздно, в старости или в патологических условиях выпадают легче и восстанавливаются труднее, чем функции, приобретенные рано («новое умирает раньше старого»). Поэтому думали, что язык, на котором человек говорил вдетстве, при обратном развитии афазии восстанавливается раньше, чем язык, изученный в более позднем возрасте, т. е. что родной язык восстанавливается в первую очередь. Л. Питр показал, что в первую очередь восстанавливается не родной язык, а тот язык, на котором больной преимущественно говорил, т. е. язык доминантный. Поэтому, например, у француза, живущего в Испании, следует ожидать восстановления не французского, а испанского языка; во вторую очередь может восстановиться и французский язык. Разумеется, данное правило (правило Питра) справедливо только тогда, когда у билингва один из присущих ему речевых механизмом может быть назван доминантным. Если такое разграничение неустанавливается, то оба языка восстанавливаются сразу приведенный в расположенных выше двух абзацах обзор литературы изложен по И. Вальду; там же см. выходные данные рассмотренных работ).

Установленное эмпирическим путем правило Питра допускает следующую интерпретацию. «Очаги, вызывающие афазию, располагаются, как известно, различно. Если, несмотря на это, восстановление речи подчиняется общему принципу, стало быть, оно происходит до известной степени независимо от расположения очага. Следовательно, различные языки не отделены друг от друга, но имеют одну общую территорию. С другой стороны, каждый язык должен представлять единую целостную и замкнутую систему; иначе восстановление не должно было бы идти в такой последовательности, а наблюдались бы всевозможные интерференции. Таким образом, на основе одного и того же анатомического субстрата развиваются две или несколько функциональных систем».

Чтобы объяснить факт актуализации только одного механизма, анатомически локализованного совместно со вторым механизмом, следует предположить существование функциональных физиологических систем, вполне закрытых и отграниченных от других систем, восходящих к тому же субстрату. Такое предположение, в свою очередь, ведет к следующему предположению, что актуализация одной системы не всегда и не обязательно ведет к актуализации другой. Подобное представление анатомической локализации и функционирования психических механизмов нашло отражение в общей теории динамических стереотипов и применительно к речи в частной теории речевых динамических стереотипов. «Сколькими бы разными языками ни владел человек, каждому из этих языков соответствует свой особый динамический стереотип». Поэтому при изучении вторичного языка «новый динамический стереотип может функционировать надлежащим образом лишь при условии его обособленности от динамического стереотипа родного языка». При афазии динамический стереотип, т. е. речевой механизм, относящийся к доминантному языку, растормаживается быстрее, чем динамический стереотип, относящийся ко вторичному языку. В нормальных условиях, когда человек переходит с языка на язык, происходит попеременная актуализация двух стереотипов, причем поскольку актуализация одного стереотипа обычно (имеется немало исключений) не сопровождается актуализацией другого, между обоими речевыми механизмами вырабатывается отрицательная индукция. Актуализация одного речевого механизма по правилам отрицательной индукции ведет к торможению другого.

Несколько забегая вперед, отметим, что совместная локализация двух речевых механизмов (при смешанном билингвизме) объясняет явление интерференции — привычной, при которой между речевыми механизмами образуется постоянная связь, и актуальной, возникающей по закономерностям вероятностного процесса в момент речи. Об этих двух типах интерференции предстоит немало говорить далее.

Последнее замечание. Все, сказанное выше, наглядно демонстрирует скорее наше незнание, чем знание. Предложенные характеристики получены умозрительным путем, т. е. представляют собой модели, степень соответствия которых реальным механизмам порождения речи предстоит выяснить. Данное обстоятельство следовало бы помнить тем критикам теории динамических стереотипов, которые считают, что порождение речи — «более сложный процесс», но не предлагают качественно отличной модели. В целом, следует отметить, что позитивная критика названной теории заставляет себя ждать.

Итак, физиологической основой билингвизма являются два динамических стереотипа, совместно локализованных и находящихся в отношении взаимной отрицательной индукции. Рассмотрим процесс образования речевых механизмов. Среди относящегося к данной теме комплекса вопросов особенно интересна проблема связи возраста человека и степени успешности становления вторичного речевого механизма. В. Пенфильд показывает, что в физиологическом плане пластичность коры больших полушарий наиболее высока в возрасте до 10 или самое большее 14 лет. Если, например, в раннем детстве ребенок-правша получил травму левого полушария и потерял речь, то через относительно непродолжительное время (через год) речь появляется снова, так как правое полушарие берет на себя функции левого. Ребенок снова учится речи, используя зеркальные области правого полушария. В это же время наблюдается значительная пластичность коры в пределах одного полушария. С течением времени такая пластичность исчезает, и у взрослого правое полушарие после травмы левого уже не может служить субстратом речи. В связи с тем, что пластичность коры (применительно к обучению речи) в отроческом возрасте исчезает, В. Пенфильд рекомендует начинать обучение второму языку как можно раньше. Ребенок учит язык в детстве, по мнению названного автора, как средство к постижению мира, а не как самоцель. Этот путь изучения языка В. Пенфильд называет естественным. Способность усваивать и вторичный язык естественным образом сохраняется до 10 (или соответственно 14) лет. Естественный способ усвоения языка (первичного и вторичного) оказывается удивительно успешным, поэтому важно не пропустить время. Теряя с возрастом пластичность по отношению к изучению языка, кора больших полушарий приобретает пластичность по отношению к иным сферам деятельности человека.

В развитие своей идеи В. Пенфильд поставил эксперимент, в котором рассмотрению подверглись два способа усвоения: усвоение под влиянием окружения («материнский метод») и рациональное усвоение («школьный метод»). В результате установлено, что до 10 лет преобладает обучение первого типа, в 10 лет наблюдается приблизительно одинаковое соотношение между обоими типами, а после 10 лет преобладает обучение второго типа. Поскольку для успешного обучения вторичному языку требуется именно первый тип обучения, автор предлагает начинать такое обучение в детских садах. Между тем, в большинстве европейских школ вторичному языку начинают обучать в 11 лет, а в США даже в 14—15.

Таким образом, успешность выработки вторичного речевого механизма зависит от возраста обучающегося.

Применению рекомендаций, подобных изложенным выше препятствует мнение, согласно которому обучение вторичному языку в дошкольном возрасте может отразиться на развитии интеллекта ребенка. Данная проблематика составляет часть комплекса вопросов, связанного с соотношением речи и мышления.

Применительно к билингвизму обозначенная проблематика (задерживает раннее обучение вторичному языку развитие интеллекта или нет) особенно оживленно дискутировалась после выхода в свет книги Эпштейна. По методике тестов были поставлены эксперименты, приводившие, правда, в ряде случаев к противоположным результатам. Так, Д. Саэр показал, что билингвизм мало влияет на интеллект, а В. Грэхэм привела достаточно материала, чтобы сделать вывод о его отрицательном воздействии. Корректность подобных экспериментов подвергнута сомнению В. Ген-сом. Многие работы по данному вопросу остались на уровне мнений: В. Штерн, Э. Ленц, А. А. Любарская говорили о вредности билингвизма (особенно в период раннего детства), а В. Гене, А. Д. Миллер и И. А. Грузинская отстаивали противоположную точку зрения. Обзор дискуссии и библиографические сведения можно найти у А. Г. Зоргенфрей (см. также общие работы Дж. Голловей и Ж. Пиаже).

Если методика экспериментов не приводит к однозначному решению вопроса, некоторые авторы прибегают к умозрительным выводам. Например, А. М. Бадья-Маргарит рассуждает следующим образом. В раннем детстве (до пяти лет) ребенок постигает предметы окружающего мира и вырабатывает понятия, причем, согласно старому философскому принципу, понятие не может считаться стабильным, пока его нельзя выразить. Поэтому надо стремиться к тому, чтобы с одним понятием связывалась одна лексема; в этом случае освоение окружающего мира пойдет быстрее. Ребенок учится, чтобы усвоить, что такое, например, сыр как предмет действительности, а не для того, чтобы узнать, что есть слова сыр, cheese и Kase для обозначения одной и той же группы предметов. Поэтому если ребенка в раннем детстве учить второму языку, то это значит — препятствовать его основной деятельности. Напротив, Л. С. Выготский логикой своих рассуждений показал, что два речевых механизма «не сталкиваются друг с другом механически и не подчиняются простым ассоциативным законам взаимного торможения», так что не следует ожидать непременной задержки в умственном развитии ребенка. В фундаментальной работе по детскому билингвизму В. Леопольда, насколько можно судить, также не приводится сведений, способных вызвать опасения.

Способности к изучению вторичного языка также были предметом рассмотрения. Если способности к усвоению фонетики, грамматики и лексики рассматривать отдельно, то наблюдается положительная корреляция между всеми этими видами речевых способностей.

Рекомендации применительно к методике