Ограниченность теории предельной полезности

Для критики теории предельной полезности есть много оснований. Но ее основным, принципиальным недостатком является ограниченный, односторонний подход к сложному предмету. Никто не может отрицать того, что любой товар есть не просто полезность, но полезность, которая стоит труда. Это значит, что товар помимо двух его видимых свойств – потребительной и меновой стоимостей – обладает также скрытым от непосредственных ощущений свойством стоимости. Это значит также, что каждый участник товарообмена является одновременно продавцом и покупателем и, следовательно, руководствуется одновременно двумя мотивами – субъективной оценкой полезности приобретаемого товара и столь же субъективной оценкой количества труда, затраченного на создание собственного товара, т.е. его стоимости. Строить теорию обмена целиком на одном из этих свойств товара и разделении участников товарообмена на продавцов и покупателей, значит создавать экономическую модель, заведомо искажающую реальные мотивы их поведения.

Кроме того, следует отметить несоответствие термина "предельный" смыслу того явления, которое он обозначает, с точки зрения норм русского языка, да и английского тоже. Предельный значит крайний, доходящий до предела. Предел означает границу, а также последнюю, крайнюю грань, степень чего-либо. Нормально мыслящий человек воспринимает выражения "предельные издержки" или "предельный доход" точно так же как, например, "предельную скорость" или "предельные силы", т.е. как крайние степени этих характеристик, которые при данных условиях нельзя превышать. Экономическое же содержание категории "предельный" в большинстве случаев, рассматриваемых рыночными теориями, означает нечто другое, а именно "добавочный, дополнительный" или "прирост, приращение". Предельный продукт значит продукт, добавленный в результате приращения производственного фактора. Предельный доход значит добавленный доход. Предельные издержки значит издержки, добавленные к ранее существующим. Так же раскрывается и предельная полезность, давшая название самой теории, – это прирост полезности от приобретения дополнительной единицы блага.

У категории "предельная полезность" есть еще один смысл, созвучный нормальному значению понятия предела, предельности. В этом значении предельная полезность – это единица блага, сверх которой в данном благе уже нет нужды, т.е. полезность, с получением которой полностью насыщается данная потребность. Но такая трактовка полезности грубо противоречит действительности, в том числе одному из фундаментальных положений самой рыночной теории о безграничности потребностей.

Трактовка предельной полезности и других предельных экономических категорий объясняется желанием родоначальников теории предельной полезности математизировать экономическую теорию и применить к ней математическую теорию пределов. Однако механическое привязывание математического термина к реальным экономическим явлениям, только запутывает понимание сути дела. Категории, называемые в экономической теории предельными, являются таковыми лишь постольку, поскольку они применяются при решении микроэкономических задач максимизации дохода или оптимизации использования ресурсов. Но поскольку полезности, как доказано В. Парето, не имеют реальных числовых значений, которые позволяли бы математически выражать функции полезности, они не могут называться предельными. Поэтому во избежание ненужных затруднений в понимании сущности экономических явлений теорию предельной полезности правильнее следовало бы называть теорией дополнительной полезности.

Маржинализм не представляет собой цельной теории. Это теоретическое направление имеет единственное общее основание – стремление что-либо противопоставить трудовой теории стоимости. Поэтому труды всех классиков маржинализма характеризуются не преемственностью, а существенным разнообразием коренных категорий. Так, К. Менгер при построении своей теории вообще не использовал термина "полезность". Как и другие представители австрийской школы маржинализма, он не придавал также того первостепенного внимания категории "предельный", какое им уделяют классики математической школы У. Джевонс и Л. Вальрас.

Введение в экономическую теорию предельных величин внешне выглядит достаточно внушительно. Однако за этот внешний эффект математической обоснованности своих умозаключений маржиналистам приходится платить дорогой ценой чрезмерного абстрагирования от реальной действительности, поскольку применение дифференциального исчисления требует от исследователей принятия некоторых ограничений. Во-первых, оцениваемое благо должно быть бесконечно делимым, или, что то же самое, функция полезности должна быть непрерывной, а не дискретной. Во-вторых, эта функция должна быть дифференцируемой, т.е. иметь касательную в каждой точке, и выпуклой, для того чтобы производная в каждой точке была конечной.

Эти условия необходимо соблюдать для удобства вычисления, но они создают маржиналистам большие трудности при объяснении сущности рассматриваемых явлений, заставляя их путаться в своих постулатах. Так, свойство бесконечной делимости настолько нехарактерно для большинства благ, что Джевонсу и Маршаллу пришлось делать оговорку, что функция полезности относится скорее не к одному субъекту, а ко всей их совокупности, например, к жителям Ливерпуля или Манчестера. Но ведь для совокупности потребителей теряют смысл субъективные оценки и предпочтения. Кроме того, математическая версия теории предельной полезности предполагает, что хозяйственный субъект безошибочно находит оптимальный вариант, что противоречит действительности, характеризующейся неопределенностью и ошибками при выборе альтернативных решений.

Не только термин "предельный, предельная", но и слово "полезность", в маржиналистской интерпретации имеет смысл, значительно отличающийся от общепринятого. В различных источниках он употребляется в качестве синонима таких понятий, как благосостояние, экономическое благосостояние, удовлетворение и даже счастье в субъективном смысле. Но нередко ей придается еще более узкое значение полезности, удовлетворяющей базовые потребности человека. Ущербность такой интерпретации экономической категории очевидна, если помнить, что потребности человека многообразны и не все из них являются насыщаемыми.

Вопреки представлению о снижающейся полезности благ по мере увеличения их количества, в действительности действуют иные, более сложные закономерности. Бутылка дешевого вина для трезвенника и очки для зрячего не имеют полезности только в качестве средств удовлетворения физиологических потребностей. Но они могут иметь и нередко имеют еще более значительную полезность в качестве товара или инструмента общественной власти. Поэтому увеличение запасов пищи, оружия, иных благ не снижает их полезности как средства накопления, например, для племенного вождя древности, средневекового феодала или современного главы государства, а равно и для граждан государства, как всех вместе, так и каждого в отдельности. Напротив, накопление этих благ увеличивает субъективную полезность предельного блага тем, что расширяет сферу влияния владельца блага, повышает его общественный престиж, укрепляет в нем чувство собственной значимости, которое само по себе не имеет предела и является ненасыщаемым.

Ограниченность теории предельной полезности с ее законом убывающей предельной полезности – не тайна для сторонников рыночных теорий, хотя в популярных учебниках об этом не принято говорить. Еще пятьдесят лет назад (в 1948 г.) будущий лауреат Нобелевской премии М. Фридмен и Л. Сэвэдж опубликовали совместную статью "Анализ выбора в условиях риска", которую они сами назвали "надгробным памятником на могиле теории убывающей предельной полезности, которая так долго господствовала в экономической науке". В этой статье они, опираясь на работы Д. Бернулли, Дж. фон Неймана и О. Моргенштерна, утверждали, что "закон убывающей полезности был изначально ошибочным" и обосновали "теорию увеличения ожидаемой полезности"[‡] как более соответствующую многим видам экономической деятельности, которые, подобно азартным играм, характеризуются наличием вероятности выигрыша или проигрыша.

Теория убывающей предельной полезности описывает модель поведения людей, целью которых является удовлетворение существующих потребностей в условиях, принимаемых неизменными. Но общесоциологическому закону возвышения потребностей больше соответствует модель, описываемая теорией увеличения ожидаемой полезности.

Таким образом, теория убывающей предельной полезности отражает лишь одну сторону экономической реальности, имеющей место главным образом в микроэкономической сфере. Для описания макроэкономических отношений, непосредственно связанных с социально-политической средой, и сложной проблемы выбора в условиях риска она мало пригодна. В той же мере, в какой ее пытаются использовать в качестве фундаментальной концепции для обоснования примата отношений рыночного обмена над отношениями производства и идеологического инструмента отрицания трудовой теории стоимости, она является искусственной и реакционной.