Глава 22. Мексика, маятник и монитор

 

 

Белла настроила GPS и, откинувшись на своем сидении, счастливо улыбнулась.

– Даже не верится, что мы едем в Мексику!

– Мне тоже, – проворчал с места водителя муж.

Белла взглянула не Эдварда: вероятно, он до сих пор не вышел из образа Гринча, хотя рождественские праздники остались позади. Семья уговорила их задержаться на Новый год, но минул и этот день, настала пора «медового месяца», который супруги и без того откладывали слишком долго.

– Не понимаю твоего настроения, ведь это ты предложил поехать куда-нибудь вдвоем?

– Это было до того, как ты вздумала путешествовать как обычная пара, – не отрывая взгляда от дороги, недовольно отозвался Каллен. – И уж тем более до того, как ты выбрала Мексику.

– Это ты ее выбрал, – поправила Белла, – я предложила тебе Мексику или Ямайку.

– Из двух зол меньшее, – процедил Эдвард. – Ты сама видела, что в том путеводителе написали о Ямайке…

– «Чудесная природа и люди, которые живут одним днем и счастливы этим», – с недоумением припомнила Белла, не понимая, чем такая характеристика могла не угодить мужу.

– Да, – закивал Эдвард: жена припомнила все верно, – остров хиппи. Этот тип, который осмеливается крутиться вокруг Ренесме, чувствовал бы себя там, как дома. Хотя ему скорее самое место на Алерт, Нунавут, – уточнил Каллен и самодовольно усмехнулся, словно одной силой мысли уже перенес туда Блэка.

– Алерт? – нахмурившись, глянула на мужа Белла. – Необитаемый остров?

– Был необитаемый, – поправил Каллен: лично в его мыслях Джейкоб уже стал почетным первым жителем чудесного острова Алерт, только акулы в море, пальмы на берегу, дикие обезьяны и с ними Блэк, ловко прыгающий с дерева на дерево...

Белла подозрительно смотрела на мужа, который зло улыбался своим мыслям.

– Жуй бананы, – прошипел Каллен.– Жуй! Жуй!

– Что? – не расслышала Белла и склонилась ближе к мужу.

Но тот тут же выпрямился и глянул в свое окно, хотя тень улыбки осталась на его губах.

– Работа и вечный стресс сделали свое дело, – подытожила супруга, отворачиваясь от Эдварда.

Муж не услышал слов Беллы и очнулся, только когда она попросила завернуть в закусочную, чтобы по дороге в аэропорт прихватить с собой кофе, не выходя из машины.

– Ты пьешь кофе из этих будок? – не поверил своим ушам Эдвард.

– В этих «будках» сидят реальные люди, и зачастую они делают прекрасный кофе.

– Зачастую – звучит не очень обнадеживающе, – ответил муж, больше ради интереса сворачивая с дороги.

Отстояв очередь из четырех машин, супруги Каллен подъехали к коммуникатору, над которым висело меню. Не успел Эдвард прочесть слово «Эспрессо», как железный столб приветственно заорал на него.

– Нам одно двойное эспрессо и одно кофе-латте! – вдруг закричала в ответ Белла. – Средний и сахар с собой! Проезжай, милый, – хлопая его по плечу, мягко проговорила Изабелла.

– Мерзавец наорал на меня! – гневно заявил Эдвард.

– Не говори чепухи, – отмахнулась Белла.

Позже Эдвард с трудом расставался с одним из своих любимых автомобилей. Белла настояла на том, чтобы они приехали в аэропорт самостоятельно, без водителя, однако она вовсе не просила оставлять машину на долгосрочной стоянке, как делали многие другие семейные пары. Но идея вызвать такси показалась мистеру Каллену дикой, просить кого-то об услугах он категорично отказался и в результате слезно прощался со своим Бентли, будто видел его в последний раз.

– Ты ведь хочешь, чтоб мы были обычными, – бережно поглаживая автомобиль, прорычал Каллен на супругу, – значит, и мой Бентли будет дожидаться нас здесь, как остальные машины. Только посмотри, как дико он смотрится на фоне этих жутких никчемных железяк, – развел руками Эдвард. – Это я в Мексике, – обреченно подытожил он.

Белла прикрыла глаза, не веря словам мужа.

– Нас убьют в Мексике, – пробормотала она. – Одна надежда: они не поймут, что ты несешь.

– Конечно, не поймут, – фыркнул Каллен, кидая на свое несчастное авто прощальный взгляд. – У них на всю Мексику три школы!

– Нас определенно убьют в Мексике…

 

***

 

 

Эммет вошел в небольшую квартиру, чуть согнувшись, чтобы не задеть головой косяк двери. Здесь, в богом забытой двушке обитало четверо парней, когда-то по его приказу напавших на Розали Каллен. Именно это место чаял найти ее старший брат, но Эммет так и не выдал, где обитали его сподручники. Тогда МакКартни сильно удивился, что Эдвард Каллен отпустил его без применения силовых методов, хотя двое мощных амбалов стояло у двери шефа. Но днем позже исчезла Эмма, и Эммет понял: Эдвард распознал его самое слабое место и в любой момент мог ударить по нему снова.

– Тебе нужно скрыться, Джимми, – проговорил Эммет, садясь на табуретку у грубо сбитого кухонного стола.

Джимми… Именно его, а не трех его дружков-недоумков Эммет пытался скрыть от жестокой расправы Каллена. Он знал, что рисковал Эммой, но не мог хотя бы не попытаться спасти младшего брата.

– Может, он и правда простил нас? – спросил Джимми и, приставив бутылку пива к краю стола, ударил по крышке.

– Он блефует, – с уверенностью сказал МакКартни, жестом руки отказываясь от пива. – Каллен не прощает обид, нанесенных его семье. Он держит меня рядом, только чтобы выйти на вас, и утопить нас всех разом. Каллен знает о тебе, он понял, что раз в этом деле замешен мой брат, я сяду за решетку, но не выдам. Поэтому решил выждать. Видимо, пока он не хочет шантажировать меня Эммой, хотя и к этому Каллен готов, теперь я это знаю наверняка.

– Но куда нам бежать? – откинувшись на холодную стену, выдохнул Джимми.

– Как можно дальше от Нью–Йорка, лучше выехать из страны.

И спустя день Джимми выехал. Так, по крайней мере, считал МакКартни…

 

***

 

 

Через шесть часов пути Эдвард превратился в чудовище: его волосы торчали в разных направлениях, зеленые глаза бешено горели, губы беззвучно шевелились, посылая проклятия на эконом-класс, Мексику и собственную супругу.

– Эдвард, подожди меня! – выбежала вслед за ним из аэропорта улыбающаяся Белла уже в ярко-красном сомбреро, которое увидела в сувенирном магазинчике у выхода. – Ну как? – по-ковбойски сдвинула она шляпу на лоб.– А вот тебе! – водрузила она на голову мужа соломенный аксессуар. – Заодно примяла твой рыжий апокалипсис, влажность не твой друг, милый, может нам тебя подстричь?

– Такси! – заорал Эдвард, скинув шляпу на землю и яростно махая рукой, но ни один из стоящих неподалеку таксистов не среагировал на зов.

– Дыши глубже, Гарф, – проговорила Белла и зашагала к дороге.

Неожиданно навстречу ей, словно кузнечик, выскочил крошечный мексиканец, что-то болтая на местном наречии.

– Hola Belleza! Hola! Taxi? Taxi Belleza? (Привет, красавица! Привет! Такси? Такси, красавица?)

Белла рассмеялась, показывая ему на чемодан, который катил Эдвард.

– Ооо, alto! (Ооо, высокий!) – глазея на двухметрового угрюмого американца, воскликнул мексиканец. –Sumaridoalto! Péndulo! (Высокий парень! Мятник!) – тыкая на Эдварда и показывая рукой выше своей головы, повторил местный и заспешил к Каллену.

– Пендуло? – сморщил нос Каллен, не будучи уверенный в значении, но звучание ему определенно не нравилось. – Скажи ему, что я не пендуло! – потребовал Эдвард у жены.

Но мексиканец уже был около него и Каллен сам попытался донести до него:

– Я не пендуло, – показывая на себя, отрицательно помахал указательным пальцем Каллен. – Mino pendulo! (Мой не маятник!)

Высокий американец с огненно-рыжей на солнце шевелюрой выделялся из толпы туристов и местного населения, такого всегда можно выцепить взглядом в толпе и найти даже в забитом до отказа пляжном баре. Мексиканец только смеялся, ему очень хотелось пожать великану руку, но рыжий гость крутился на месте, постоянно ускользая, и только махал руками. Смеясь над неловкостью, которая была вполне понятна для такого высоченного человека, мексиканец, словно котенок, наконец, ухватил руками его широкую ладонь и затряс ее. Чемодан, который держал Эдвард, упал на его ногу и рыжий великан взвыл. Мексиканец взволновано подпрыгнул на месте и тут же схватил сумку.

– Okay? Bueno? Okay? (Хорошо?)

– Никакой, к чертовой матери, не «Bueno»! – свирепо рыкнул Каллен.

Но что для такого великана небольшой чемоданчик и мексиканец снова засмеялся.

–Bueno, bueno! (Хорошо, хорошо!) – замахал на него рукой таксист и, подпинывая чемодан, докатил до багажника машины.

Всю дорогу Эдвард сидел на своем месте, как четко отчерченный прямой угол: ему не хотелось касаться ни потертой спинки сидения, ни ручек. Поэтому на каждом ухабе, которыми были усыпаны дороги Мексики, он подпрыгивал, непременно ударяясь головой о крышу машины. И каждый раз когда это случалось, его дражайшая супруга и таксист прыскали смехом, восклицая: «Buen hombre! Oh Buen hombre!» (Чудак! Ох, чудак!).

Под конец поездки Белла запомнила уже с пару десятков испанских слов и научила нескольким английским фразам мексиканца. И только одно расстраивало таксиста: Péndulo так и не удалось разговорить, его поначалу грозное лицо теперь казалось болезненным и приобрело зеленый оттенок. Ему даже стало жаль этого бледного, рыжего, длинного человека, рост которого лишь еще больше приближал его к солнцу, что наровило опалить его своими лучами.

– Adiós Mario! (Пока, Марио!) – обняла весельчака на прощание американская красавица.

Если бы Эдвард чувствовал себя лучше, он непременно увернулся бы от мексиканца, но Каллена мутило, и он сам не понял, как оказался в горячих объятиях Марио, который доходил ему до груди.

– Adiós Péndulo! (Пока, маятник!) – похлопал его по спине мексиканец и то, чем Эдварда пытались отравить в эконом-классестюардессы, едва не вышло наружу. –Amigos! – подытожил их знакомство таксист.

– No, – слабо сопротивлялся Каллен.

– Amigos! (Друзья!)

– Через мой труп! – с усилием воли рыкнул Эдвард.

– Amigos? – не поняв, посмотрел на его красавицу жену мексиканец.

– Sí! (Да!) – кивнув, подтвердила Белла и, взяв под руку несчастного мужа, повела его в отель.

Они вошли в холл гостиницы, которуюКаллен, пусть и с натяжкой, но призналсносной. За исключением, разве что, болтливойи слегка вульгарной сеньорыКомбре, администратора «The Beloved Hotel». К тому же, Эдвард отметил, что фамильярность, которую Белла упорно называла «дружелюбностью», была явно свойственна местному народу.

Сеньора Комбре встретила молодоженов, которым был отведен один из лучших номеров в отеле, нехилым объятием – Каллен с облегчением выдохнул, когда ее хватка ослабла. Хуже того, убежденная, что она умеет говорить на–английском, на протяжении следующего четверти часа сеньора Комбре трещала безумолку и, как казалось Эдварду, делала передышки только, чтобы вдохнуть и продолжить терзать его слух своим жутким акцентом, из-за которого Каллен не мог разобрать даже те слова, которые отдаленно напоминали родной язык. Наконец, супруги оказались в своем номере и Эдвард, скользнув мимо Беллы, тут же закрылся в ванной.

– Как романтично, – хмыкнула Изабелла, проводив его взглядом, и, пройдя к застекленному балкону, улыбнулась, глядя на песчаный берег и лазурное море.

Но в ближайшее время ей не посчастливилось насладиться ни тем, ни другим. Выйдя из ванной около часа спустя, где, как заметила Белла, он успел принять охлаждающий душ, Каллен натянул чистую белоснежную футболку и штаны и рухнул в постель. Изабелла вздохнула и продолжила разбирать вещи, затем она насладилась корзиной фруктов и шампанским – подарком от отеля. И наблюдая, как небо над морем залилось огненным закатом, она вдруг улыбнулась: день отпуска был потерян, но Эдвард измученный и злой тихо посапывал в нескольких метрах от нее. Опустошив бокал шампанского, Изабелла приняла душ и не заморачиваясь на одежде, легла в постель, уютно свернувшись рядом с мужем. Эдвард, словно почувствовав ее тепло, тут же придвинулся. Притянув ее к себе рукой и перекинув через нее ногу, он придавил жену тяжестью своего тела, к которой Белла начинала привыкать.

 

***

 

 

Эдвард проснулся на рассвете. Солнце уже прокралось через застекленный балкон в спальню, но в комнате царила тишина. Каллен привычным движением проверил Беллу – она была на месте, правда в этот раз его рука угодила прямиком на грудь жены. Эдвард еще толком не проснулся, но его тело тут же отреагировало на женскую плоть и начало приходить в движение.

Белла посопела, когда Эдвард чуть сжал ее грудь, но не проснулась. Он приподнялся над женой и, откинув покрывало, с удовольствием обнаружил, что она уснула нагая. Такое бывало редко, зачастую с мужем Белла предпочитала спать в одежде, хотя несколько раз, возвращаясь с командировок по утрам, он заставал ее в постели обнаженную. Эдвард провел рукой по нежному телу и, коснувшись плеча Беллы, повернул ее, уложив на спину. Пальцы Каллена и его прямой взгляд вольно блуждали по телу жены, скользя по пикам грудей, по линии живота, между ног и по бедрам. Он наклонился к ее груди и, поймав вершину губами, плотно сжал ее, пробуя на вкус и играя языком. Белла мотнула головой и издала неразборчивый звук, а ее сон стал тревожным, вот-вот норовя раствориться и вернуть девушку в реальность. Эдвард переключился на вторую грудь, а его рука легка между ног жены. Белла заерзала и повернулась на бок, оказавшись спиной к Эдварду. Ее глаза открылись как раз в тот момент, когдаКаллен согнул одну ее ногу в колене, прижав к животу, и Белла почувствовала, как он медленно и уверенно вошел в нее. Со сна девушка дернулась, тяжело задышала, а муж удерживал ее на месте и продолжал размеренно двигаться внутри нее.

– Эдвард, – выдохнула Белла, упираясь рукой в постель.

– Доброе утро, – все еще хриплым ото сна голосом проговорил Каллен.

Его рука снова легла ей на грудь, он прижался ртом к ее шее. Белла почувствовала, как он медленно вышел из нее и, повернув на живот, согнул ее ноги в коленях, приподняв бедра Беллы. Встав на колени позади нее, он снова вошел внутрь, и Изабелла простонала, почувствовав его глубже внутри себя. Муж навис над ней, его крепкий живот прижался к ее спине и рот оказался около щеки. Продолжая ритмично двигаться, Калленчто-то неразборчиво шептал ей на ухо, но Белла не могла заставить себя сосредоточиться и прислушаться. Он лишь усмехнулся, понимая, что она не вняла его словам и, потянув ее за волосы, прижался ртом к приоткрытым губам. Эдвард крепко обнял Беллу за талию и плечи и, выпрямившись, усадил поверх себя, приближая к финишу. Смены позы оказалось достаточно для Беллы, она простонала, откинув голову ему на плечо, и, наконец, вовсе потеряла ритм. Медленно массируя ее грудь, Каллен переместил вторую руку на бедро жены и, удерживая, сделал еще несколько частых глубоких толчков, прежде чем кончил внутри нее.

Он упал назад, увлекая Беллу за собой. Какое-то время она лежала поверх него, рисуя какие-то фигуры на его груди и прислушиваясь к его тяжелому дыханию.

– В этойпозе что-то есть, – подытожила Изабелла.

Эдвард даже не сомневался, какую именно жена имела в виду.

– Когда тебя имеют сзади? – хрипло усмехнулся он.

– Не называй так,–ударила его кулаком по груди Белла.

– Но это так называется, – рассмеялся муж.

– Нет, – отрезала жена, – нужно как-то это назвать, как-то негрязно.

– Не вижу в этом ничего грязного, если уж на то пошло, это – самая естественная поза, по крайней мере, наиболее часто встречающаяся в животном мире: от белых медведей до домашних кошек. А секс – это все-таки от нашей животной натуры, так что…

– Пусть это будет поза «кошек».

– «Кошек»?! – усмехнулся Каллен.

– Кошек, – подтвердила Белла.

– Тогда «Кота», я отказываюсь быть частью «кошек» – это звучит как сугубо женская компания.

– Пусть будет «Кота», – махнула рукой Белла. – Рыжего, – добавила она и тут же оказалась на спине, визжа, смеясь и защищаясь от атаки щекоткой, которую она боялась с детства.

 

***

 

 

Каллен вошла в лифт «Империала» и, используя специальный пропуск, ввела на дисплее семидесятый Этаж. Откинувшись на перила, она подсчитывала, сколько дней Эдвард проведет в отпуске. Каллены уехали на две недели, но она слишком хорошо знала Эдварда, чтобы думать, будто он пробудет на берегу моря так долго.

Перед тем как двери открылись, компьютер снова попросил предъявить пропуск: штучки Эдварда, его секрет, которым он до сих пор так и не поделился ни с кем, кроме нее. Коснувшись карточкой поверхности компьютера, Каллен дождалась, пока открылись двери, и вошла в тайную обитель президента «Империала».

Спустя около двух часов Каллен подхватила со стола дорогую сумочку и, надев перчатки, снова направилась к лифту. Его двери открылись и, бросив последний взгляд на впечатляющий тайник Эдварда, Каллен вошла внутрь и нажала на первый этаж.

 

***

 

 

Эдвард с опаской смотрел на завтрак: все выглядело вполне себе красиво, но Каллен никак не мог убедить себя, что повар готовил еду в стерильных условиях, тщательно промывая каждый продукт и все приборы.

– Ну же, Эдвард, – вздохнула Белла, запивая французский тост свежевыжатым апельсиновым соком. – Я доем и пойду на море, – предупредила она.

Взяв его приборы, Изабелла отрезала кусочек яичницы с ветчиной и грибами. Издавая «ммм» и, покрутив вилкой у его рта, она, наконец, вдохновила его отведать завтрак. Вздохнув, Каллен решился и, взяв дело в свои руки, активно принялся за еду.

Выходя на пляж, Белла скинула шлепки и, сунув их в необъятную сумку, что нес муж, побежала по горячему песку к морю. Здесь под белоснежным навесом их поджидали два мягких лежака и столик с пляжным меню. Скинув полупрозрачную тунику, Белла понеслась к кромке воды, и теплая волна лизнула ее ноги.

– Ну, какое здесь блаженство!

– Это вопрос? – уточнил Каллен, щурясь от солнца, от которого не спасали даже очки.

Белла скакала и прыгала, как ошалевший Бемби, пока Эдвард лениво изучал меню пляжного бара.

– Быстрее наслаждайся морем и вернемся в отель, в баре я видел большой экран, может у них есть американские каналы.

К удивлению Эдварда Белла нисколько не вдохновилась такой перспективой, а только фыркнула и зашла в море. К Калленуподлетел бармен и предложил попробовать фирменный коктейль отеля с вычурным названием «Райское блаженство». Спустя минут десять бармен вернулся с половиной ананаса, из которого торчало сразу две трубочки и зонтик. Каллен взял ананас и скептически осмотрев его, оглянулся: ни у кого на пляже он не нашел второй половины ананаса. Это одновременно обрадовало: ему не хотелось думать, что он делит ананас с каким-нибудь пузатым, потным amigo, и в то же время Каллена волновало, где была эта вторая половина? Возможно, ее «выпили» еще несколько дней назад, и все это время часть ананаса ждала другого идиота, который заказал бы сомнительное «Райское блаженство». Отставив ананас на стол, Каллен презрительно смерил его взглядом, словно мог устыдить сомнительный фрукт. Вскоре Эдвард нашел успокоение в работе: к счастью он прихватил с собой на пляж ноутбук и теперь вошел в куда более знакомые и безопасные воды бизнеса.

– Эдвард! – выбежав на берег, позвала Белла.

Оказавшись возле мужа, она положила руки ему на живот, охладив кожу. Не успела Изабелла продолжить и позвать Каллена зайти в воду, как зазвонил его сотовый. Во время разговора Эдвард резко выпрямился, выражение его лица несколько раз круто изменилось: сосредоточенность, ярость, опасное торжество… Четко отдав несколько приказов, Каллен отключил сотовый и поднялся.

– Мне нужно вернуться в Нью–Йорк.

– Что?!– выдохнула Белла, опустившись на мягкое сидение. – Но мы только приехали, ты даже еще не искупался.

– Дела требуют, Белла, – нетерпеливо проговорил Каллен, собирая вещи в сумку.

– Ведь ты сам хотел, чтобы мы провели пару недель наедине, отдохнули от «Империала» и всего прочего!

– В начале января бизнес медленный, но здесь другое – МакКартни все же не удержался и поздравил братца с Новым годом. Говорят, как начнешь год, так его и проведешь. Джим МакКартни и его дружки проведут его в тюрьме и там же встретят следующие десять!

– Джим МакКартни? Он был один из нападавших? Разве МакКартни не нашел их всех?

– МакКартни тогда нашел только троих из четверых, четвертого он якобы не мог вычислить, и,разумеется, имя Джима никогда не всплывало.

– И что теперь? Их нашли?

– Сэм выследил МакКартни и вернул себе свой пост.

Белла кивнула: что ж, для Самюэля это было дело чести, не меньше.

Изабелла уже успела настроиться на отдых, наивно полагая, что глава «Империала» сможет на несколько дней забыть о делах. И вот теперь мираж растаял.

– Я думала, ты простил МакКартни.

– Все должны были так думать, но я не прощаю нападений на членов моей семьи, – отозвался Эдвард, собирая вещи. – Что ж, Сэм сработал чисто и быстро, обыграл самого МакКартни, а ведь мерзавец старался быть очень осторожным. Но, видимо, не попрощаться с братом ни смог.

– Что скажет Роуз? Она думает, ты отказался от мести, она поверила, что ты позволил ей решить судьбу МакКартни.

– МакКартни угрожал безопасности всей семьи, – выпрямившись, резко проговорил Каллен. –Было глупо думать, будто я мог всерьез позволить ей выбрать наказание для этого мерзавца. Влюбленная женщина не в состоянии вынести справедливое наказание, и когда Розали решила простить его и оставить в «Империале», она лишь подтвердила это.

Белла опустила глаза, чуть нагнувшись, она водила пальцами по теплому песку. Рука мужа легла на ее спину, и он опустился рядом.

– Если МакКартни в тюрьме, то как же Эмма? – тихо спросила Белла.

– Эмма – не твоя забота и не проблема Розали. И МакКартни не в тюрьме, по крайней мере, не в государственной.

Белла посмотрела на нежное море, которое уже завтра сменится дикими каменными джунглями.

– Извини, что приходится вернуться к делам раньше времени, – проговорил Каллен. – Мы съездим куда-нибудь на Пасху.

Изабелла ничего не ответила, она поднялась и, подхватив тунику, молча пошла в сторону отеля.

 

***

 

 

Карма за испорченный отпуск настигла Эдварда в самолете по дороге в Нью–Йорк. Он лишил долгожданного совместного отдыха жену и теперь без особой симпатии обнимался с туалетом. Стюардесса постучалась к нему, предложив лекарства: в обратный путь Каллен купил бизнес-класс: раз уж отдых все равно прервался, большене было смысла ограничивать себя экономом.

Наконец, когда, казалось, из него разве что не вывалился сам желудок, Эдвард почистил зубы и вернулся на свое место.

– Будь проклята это Мексика, – слабо прорычал Каллен.

– Тебе не очень везло с едой, – не смогла отрицать очевидного Белла.

Она открыла для Эдварда бутылку воды и налила в стеклянный стакан, а затем выдавила из упаковки таблетку, которую оставила ей стюардесса.

– Хорошо, что мы уехали раньше, я мог не пережить там две недели, – проглотив лекарство и запив его водой, выдохнул Эдвард.

Каллены вернулись домой ближе к ночи, слуги подготовили для них спальню и ужин. Эдвард отослал всех и прошел в комнату, радуясь, что он, наконец-то, снова дома.

На следующий день Каллен был на своем рабочем месте. Его все еще мутило после поездки в Мексику, но выздоравливать на работе было значительно спокойнее, чем дома или за десятки километров от «Империала». Изабелла взяла день отгула, чтобы забрать Белль от родителей Эдварда и уделить ей время. Но зато рядом с Калленом сидел его усатый приятель. Эдварду определенно нравился этот кот: он молчал, держался с достоинством, и к тому же на фоне него было очевидно: Каллен не рыжий, как до сих пор при случае обзывали его родные. Эдвард даже даровал Микробу новое, куда более почтительное имя: Микеланджело– единственный любимый Калленом мастер эпохи Ренессанса.

Каллен посмотрел на Микеланджело: лицо кота выражало угрюмое понимание, словно и его желудок скрутился в жгут, а зеленые кошачьи глаза выглядели больными. Каллен даже вызывал к нему врача, но тот подтвердил, что кот вполне здоров и описанные Эдвардом симптомы с улыбкой отнёс на сочувствие хозяину. Юмор и вальяжное отношение к серьезному вопросу не понравились Эдварду.

– Если он сдохнет, – спокойно проговорил Каллен, – вы навсегда потеряете работу.

– Если сдохнет вообще или в ближайшее время после осмотра? – уточнил ветеринар, собираясь покинуть рыжего явно нездорового зверя и его угрюмого кота.

– В ближайший месяц, – внес уточнение Эдвард, предпочитая во всем ясность.

После визита ветеринара Каллен снова откинулся на своем кресле, его мысли вернулись к МакКартни. Дело требовало решения. В памяти всплыл утренний разговор с мерзавцем. К счастью, в кабинете так же присутствовал вице–президент, именно он не позволил разговору перейти в рукопашную.

– Я не сяду в тюрьму, – ровным голосом проговорил харлемскийподонок. – И мой брат не сядет.

– Сядете, – подписывая текущие документы, спокойно заверил Каллен. – И ты, и твой брат.

Джаспер вращал между длинных пальцев тонкий дубовый карандаш и пристально наблюдал за бывшей главой охраны, который балансировал на грани.

У МакКартни чесались руки: как бы ему хотелось схватить этого самоуверенного любимчика фортуны и хорошенько пройтись по высокомерному лицу кулаками. Стереть с него выражение абсолютной уверенности в себе и своих силах, словно все в жизни складывалось исключительно по воле главы «Империала». МакКартни… МакКартни зачастую не знал, что будет с ним и его родными завтра, а Каллен приходил в бешеную ярость от того, что овощи на его тарелке были выложены в непривычном для него порядке. Но сегодня Эммет был готов к разговору с сильным мира сего: он давно уже понял, что так легко Каллен не простит предательство, и потому припас козырь, который дарует ему с братом свободу.

– Если вы засадите нас, я обнародую то, что вы и вся ваша семья предпочли бы сохранить в тайне.

Каллен даже не поднял головы, и это снова резануло по натянутым нервам МакКартни.

– Во всех тайных делах «Империала» ты играл роль исполнителя, ты просто заработаешь себе пожизненное, а я откуплюсь, тем более что доказать, будто ты исполнял мои приказы, будет совсем непросто.

– Если у тебя есть, что сказать, то выражайся яснее, – холодно проговорил Джаспер, не разделяя спокойствия брата и предчувствуя дурное.

– Я говорю не о ваших делах, а о целом списке грешков, что числится за вашей сестрой.

Ручка замерла в руках Эдварда, взгляд холодных зеленых глаз медленно поднялся на МакКартни.

– Чтобы Розали не сделала за те два года, что ты пудрил ей мозги, я…

– Речь не о Розали, – отрезал МакКартни, чтобы не сделала эта девушка, он вряд ли бы смог использовать это в своих целях. – Элис.

Раздался треск: половина карандаша упала на пол возле Джаспера и покатилась в сторону МакКартни.

– Да, сейчас Элис более–менее образцовая леди, – продолжил тот, – но в отличие от остальных детей Каллен у нее был… непростой переходный возраст, весьма непростой.

Генерал продолжал прямо смотреть на того, кто уже навредил одной его сестре и теперь угрожал благополучию второй.

– Воровство, вождение в нетрезвом виде, травка, ношение оружия, – перечислял МакКартни, – Элис побывала на темной стороне, не так ли?

Эдвард вдруг подумал: зачем засаживать ублюдка в тюрьму? Довольно прикончить его на этом самом месте.

– Я не осуждаю ее, – пожал плечом МакКартни, – наоборот, она смогла осмысленно выбрать другую, более достойную жизнь; и это заслуживает уважения. Все этоне без помощи любящей семьи, само собой. Но то, что все эти дела гасились там же в полицейских участках, еще не значит, что не осталось совсем никаких доказательств, что такой темный период был в жизни вашей младшей сестры.

Эдвард взлетел со своего места, но Джаспер вмиг оказался возле него и удержал. Эммет так же поднялся, мысленно оценивая, смог бы он справиться сразу с двумя братьями.

– Я не хочу вреда Элис, – резко проговорил он. – Она сестра Розали и не сделала мне ничего плохого. Но если я сяду в тюрьму, Эмма окажется в приюте и в свое время рядом с ней не будет никого, чтобы вот так выдернуть ее из дерьма, как вы сделали это для Элис. К тому же Джимми не выдержит в тюрьме, он сломается, я уверен.

– Я просто убью вас обоих, – подытожил старший Каллен. – Парой харлемскихублюдков больше, парой меньше, это непринципиально. Вас и так развелось вокруг нас слишком много.

– К сожалению, и в этом случае Эмма оказалась бы в приюте, – мрачно проговорил МакКартни. – Поэтому, что бы со мной не случилось, сведения об Элис Каллен попадут в прессу, а там уже журналисты продолжат копать и, сами того не зная, отомстят за нас с сестрой.

– Сэм! – вызвал из приемной главу охраны Джаспер.

Высокий мужчина вошел в кабинет, окинув МакКартни презрительным взглядом.

– Верни его в изолятор, – проговорил Джаспер, – нам нужно все обсудить.

– У вас три часа, чтобы принять решение, – уходя, сказал МакКартни, – в пять мне надо забрать Эмму из школы.Мое условие: ни я, ни брат не сядем в тюрьму.

Следующие минут десять старший Каллен метался по кабинету, норовя разрушить его. Микеланджело сидел на шкафу, недовольно махая хвостом и следя за взволнованным Эдвардом. Ну, аДжаспер скорее чувствовал не ярость, а страх: речь шла об Элис.Дать волю гневу, сделать неправильный шаг и в результате основной удар пал бы на нее, а ведь она была замешена в истории с МакКартни меньше всех их.

– Если мы просто отпустим МакКартни, – заговорил старший Каллен, –через какое-то время он может снова начать шантажировать нас.

– Именно, – кивнул Джаспер. – Должен быть выход.

Он заметил, как на лице старшего брата появилась опасная ухмылка. Эдвард прошел к своему столу и опустился в кресло, вальяжно развалившись в нем.

– Поэтому мы отпустим его, но придержим брата у себя. Будет работать каким-нибудь дежурным водителем, а Сэм присмотрит за ним.

– Оставить его брата в виде заложника? – задумчиво отозвался Джаспер, вытягивая перед собой длинные ноги.

– Его условие в том, чтобы ни он, ни брат не сели в тюрьму, – сложив руки в замок, продолжил Эдвард, – что ж, они не сядут. Джим МакКартни будет на свободе, но у меня под присмотром, чтобы его братец не выкинул какой-нибудь фокус. Оставлять здесь самого МакКартни– небезопасно, мало ли что еще он нароет, будучи у нас под боком. А вот его брат – болван и идеальный заложник.

– Нужно сказать Роуз, что он угрожал навредить Элис, – проговорил Джаспер. – Иначе, чего доброго, она попытается как-то помочь этому Джиму сбежать.

– Ты прав, – кивнул брат. – Пусть знает, что когда дело доходит до интересов его семьи, МакКартни готов навредить нам, это должно охладить ее чувства к ублюдку, если такие, конечно, остались.

Но их не осталось.

Узнав о заключенном договоре и обо всех грязных подробностях, Розали закрылась в своей спальне, не желая никого видеть. Будь проклят МакКартни! Больше она никогда не увидит ни его, ни Эмму и то, что это причиняло почти физическую боль, бесило Розали. Ее душила ярость на саму себя, хотелось вырвать, стереть, уничтожить все воспоминания, но вместо этого жалкие слезы катились по щекам и падали на дрожащие руки.

 

***

 

 

Белла была рада узнать, что история с МакКартни разрешилась без уголовного срока и лишней драмы. После того как Эммет исчез из их жизни, Эдвард стал спокойнее, темная страница была перевернута и все возвращалось на круг своя. Вскоре даже Розали выглядела вполне себе обыкновенной, словно эта история никак не коснулась ее, а когда Белла все же неосторожно упомянула имя МакКартни, мисс Каллен только усмехнулась.

– Могу поспорить, подонок так и подохнет на улицах Харлема, – едко проговорила она. – От судьбы не уйдешь.

Однако никто не смел даже заикаться об Эмме, вот это действительно было запретной темой и каким-то образом все просто чувствовали, что девочка – еще более больное место, чем сам МакКартни.

И только Белла не хотела возвращаться к обыденной жизни, она предвкушала перемены, будто в любой момент могла сбыться ее мечта, но девушку ждало разочарование. Пришло очередное письмо из издательства.Как и предыдущие несколько десятков «КлашПаблишерс»отказались издать ее книгу. Однако в отличие от других они предлагали выкупить ее себе в архив на два года.

– Я не понимаю, что значит в архив? – спросила Белла, когда пришла на встречу к миссис Рэйдер, главному редактору«КлашПаблишерс».

– Это значит, моя дорогая, что на данный момент мы не готовы напечатать ее, но, возможно, издадим в течение следующих двух лет, – пояснила Рэйчел.

– А что изменится в будущем? – поинтересовалась Мари Инфрит, именно так Белла представилась в агентстве.

– Никогда не знаешь: может стать популярен именно этот жанр или тематика, может быть засуха у регулярных авторов или забастовка, это тоже бывает, – покручиваясь на кресле и, загибая пальцы, перечисляла Рэйдер. – А может, через год ты станешь селебрити, и людям будет интересно прочитать, что бы ты ни написала.

– Да, вполне возможно, – подтвердила Белла, – продюсеры уже сейчас разрывают меня на части.

Рэйчел рассмеялась, склонив голову на бок.

– Ну, детка, никогда не знаешь, селебритиведь это не только певцы и актеры, – заметила она. – Вот, например, книга твоя, на мой взгляд, пока слабовата, но стиль… Стиль есть. Но его надо шлифовать, дорогая, вылепливать, как из куска глины. А пока это так… любительское.

– Понятно, – почувствовав себя глупой школьницей, проговорила Белла и взяла с пола свою сумочку. – Я умру секретаршей, видимо, приносить кофе, почту и ланч – мое призвание, – подытожила она и, поднявшись, протянула Рэйчел руку. – Спасибо, что уделили мне время, миссис Рэйдер.

– Послушай, – помахала рукой Рэйчел, – предлагая сесть. Мой брат Ричард – первый зам главного редактора«Нью-Йорк Дэйли»…

– Надо же, – с восхищением отозвалась Белла, – одна из единичных газет, которые одобряет мой муж.

Более того Эдвард имел свойство навязывать свои предпочтения жене или как он выражался: «прививал ей хороший вкус»; в результате Белла и сама читала эту газету почти каждое утро. И вот сейчас это был один из тех редких, очень редких моментов, когда занудство мужа пошло Изабелле на руку.

– Вероятно, твой муж весьма избирательный и у него хороший вкус на чтиво, – усмехнулась Рэйдер. – Это у вас семейное? – улыбаясь, прищурилась Рэйчел, поинтересовалась она, желая знать, знакома ли Белла с этой газетой.

– Само собой, – тут же подтвердила Белла, – как говорится, в браке: куда игла туда и нить.

– Прекрасно, – осталась довольнойРэйдер. – Так вот Рич говорил, что буквально вчера из«Нью-ЙоркДэйли»ушла журналистка, которая вела обзор книг.Я могла бы порекомендовать тебя, им срочно нужен человек.

– Меня?

– Ты закончила бакалавриат по литературе и языку, к тому же здесь будет не так много отсебятины, кратко описать содержание, плюсы, минусы. Но нужно много читать…

– Я люблю читать, – вставила Белла.

– Ты любишь читать то, что тебе нравится, а обзор должен касаться самых разных авторов, жанров и направлений, – достав сигарету, Рэйчел закурила. – Зато это бы всерьез расширило твой кругозор, ты бы шлифовала свой стиль и язык, для новичка, пробующего себя в писательстве лучшего развития не придумать.

Белла слушала миссис Рэйдер, не осознавая, как горят ее карие глаза: заниматься любимым делом и при этом получать за это деньги. Правда насчет последнего Рэйчел круто приземлила ее.

– Не рассчитывай на приличную зарплату, ты пока никто, у тебя нет опыта и для работодателя ты – кот в мешке, не говоря уже о том, что тебя еще нужно учить. Но все же я попрошу за тебя Рича.

Белла только кивнула, не веря своей удаче, которая так редко обращала на нее свое драгоценное внимание.

– Так что, Мари, отдаешь нам в архив свою книгу?