Глава 13 институциональные изменения

Глава 13 ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ

Институциональное изменение, Схема институциональных изменений, Спонтанное институциональное изменение, Целенаправленное институциональное изменение Институциональное проектирование, Рынок для институтов, Институциональное равновесие, Траектория институциональных изменений, Институциональная инерция, Эффект блокировки

ПОНЯТИЕ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ

Для того чтобы понять, что представляют собой институциональные изменения, удобно воспользоваться «формулой» института, приведенной в главе 2 учебника. Напомним, что в соответствии с ней в составе института могут быть выделены:

• описание ситуации, характеризующее условия приложения нормы;

• характеристика индивида, или адресата нормы;

• определение предписываемого действия, или содержания нормы;

• описание санкции за неисполнение предписания;

• характеристика гаранта нормы, т.е. субъекта, применяющего санкции к нарушителю правила.

Институциональное изменение — изменение одного или нескольких компонентов института.

Изменение института — это процесс, не тождественный ошибкам и неточностям, допускаемым индивидами при следовании правилам. То есть институциональное изменение — это не изменение в поведении, которое может быть вызвано самыми разными, в том числе случайными причинами, а изменение содержания компонентов пра­вила, позволяющих индивидам принимать решения о своих действиях.

Примеры институциональных изменений каждый из нас наблюдал не раз: переход к приему в высшие учебные заведения по результатам единого государственного экзамена, внесение поправок в Кодекс об административных правонарушениях относительно ужесточения наказаний, легализация купли-продажи валюты, разрешение приватизации государственной собственности, появление традиции празднования дня Святого Валентина.

Институциональные изменения могут быть результатом самых разнообразных действий и явлений. Многие из них были подробно описаны в предыдущих главах. Например, к изменению компонентов института может привести взаимодействие с другими институтами. Это может зависеть оттого, насколько сильно правила про­тиворечат друг другу (эффект координации), или от разницы в распределительных последствиях и соответствии интересам различных групп (эффект распределения).

Институты, определяющие механизмы координации трансакций, могут изменяться с целью выбора наиболее эффективной альтернативы, или же, наоборот, для усложнения трансакции, увеличения трансакционных издержек, как в случае роста административных барьеров в экономике, вследствие действий рентоориентированных групп.

МЕХАНИЗМЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ИНСТИТУТОВ И ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ

Возникновение идеи института может происходить тремя путями: она может спонтанно изобретаться и целенаправленно формироваться (проектироваться) или заимствоваться.

Важным для характеристики возникновения и изменения институтов является их деление на спонтанные и целенаправленные.

Спонтанное возникновение или изменение института происходит без чьего-либо предварительного замысла и плана.

Загадка возникновения порядка из хаоса относится к числу тех, которые занимают не только экономистов, но и представителей многих других наук. Порядок в динамике проявляется в повторяемости событий. Однако мы уже отмечали, что не всякая регулярность поведения является следствием существования правила.

Таким образом, загадка спонтанного возникновения институтов состоит не в возникновении регулярностей поведения как таковых (они могут возникать и как следствия естественных причин, и как результат повторения чужого успешного опыта), а в появлении внешнего механизма принуждения следования определенному стандарту поведения.

Логику спонтанного, самопроизвольного возникновения норм можно представить в виде следующей схематической модели. Индивиды, наблюдая поведение других индивидов, строят необходимые им для принятия своих решений прогнозы их действий. Если такой прогноз неоднократно подтверждается, у индивида формируется ожидание относительно поведения другого (других). Таким образом, он начинает располагать не только прогнозом как таковым, но и уве­ренностью в том, что его прогноз будет верен всегда. Уверенность — чисто психологическое состояние, однако для ограниченно рациональных индивидов оно столь же значимо для принятия решений, как и достоверное знание.

Пусть индивид I^α сформировал у себя совокупность ожиданий относительно действий другого индивида I^β. Исходя из них, он принимает решения относительно собственных действий, преследующих некоторые цели. Если фактическое поведение I^βв некий момент обнаруживает несоответствие сформировавшемуся ожи­данию I^α, так что оно создает препятствия для достижения его цели, I^α испытывает фрустрацию — эмоциональное состояние стресса, вызванное возникшим несоответствием. Фрустрации, в свою очередь, часто преодолеваются проявлениями агрессии по отношению к тому, кто вызвал подобное состояние¹. Индивид I^β, ставший объектом агрессии, может воспринять ее как наказание за свое действие, — особенно, если насильственное действие сопровождается сообщением о его причине, т.е. указанием со стороны I^α на «неправильное» поведение индивида I^β. Естественное стремление избегать наказания в дальнейшем вырабатывает у I^β — адресата санкции, — «условный рефлекс», сдерживающий проявления поведения, вызывающего санкционирование со стороны I^α, чьи ожидания подверглись фрустрации.

При этом для I^α совсем не важно, является ли «отклонившееся» от его ожиданий поведение I^β действительной или мнимой помехой достижения его цели. Для фрустрации и последующего агрессивного поведения достаточно того, чтобы он считал, что такое поведение выступает помехой, способной принести ему ущерб.

В результате в сознании (или подсознании) индивидов, несколько раз столкнувшихся с проявлениями агрессии в ответ на свои схожие действия, формируется устойчивая связь: если я делаю А, следует санкция; я не хочу санкции; следовательно, мне не нужно (я не должен) делать А.

Для того чтобы предложенная схематическая модель соответствовала реальности, необходимо выполнение важного условия: потенциал насилия «гаранта нормы» должен быть выше, чем потенциал насилия ее адресата. Если фактическое соотношение этих потенциалов для индивида, испытывающего фрустрацию, и того, кто ее вызвал, обратное, то агрессия (наказание нарушителя) становится маловероятной: издержки санкционирования могут превысить выгоды от него². Поскольку речь идет о возникновении норм в группах, то обязательное наличие в них лидеров, занимающих позиции А в иерархиях, подсказывает, что действенными «гарантами» возникающих внутригрупповых норм будут, скорее всего, именно они.

Из приведенной выше логики следует, что возникающее правило будет обеспечивать максимизацию полезности лидеров. Тем самым, загадка появления неэффективных (в смысле обеспечения роста общественного благосостояния) институтов перестает быть таковой: все дело — в неравномерности распределения потенциала насилия внутри группы. Иными словами, спонтанно возникающие нормы поведения самим механизмом своего генезиса «настроены» на реализацию частных интересов индивида, обладающего максимальным потенциалом насилия.

Разумеется, вполне возможны ситуации, в которых интересы лидеров совпадают с интересами других участников группы. Например, защищенность прав собственности важна как для лидера, так и для рядовых участников группы. Аналогично, защита исполнения контрактов также желательна лидеру группы, как и рядовым ее участникам.

Альтернативные объяснения возникновения институтов можно найти в работах по теории игр и экономическому анализу права.

Институциональная инерция (зависимость от траектории предшествующего развития) — в каждый данный момент времени в экономике могут произойти не любые (произвольные) институциональные изменения, а лишь те, которые оказываются осуществимыми в сложившихся ранее условиях.

Это положение широко применяется в литературе, посвященной, например, исследованиям различий в ходе реформ в странах Центральной и Восточной Европы, с одной стороны, и в государствах, образовавшихся на базе бывшего Советского Союза, с другой стороны. Утверждается, в частности, что более медленный и трудный путь реформирования экономики последних объясняется именно указанной зависимостью.

Расходящиеся траектории развития: Англия и Испания, Северная и Латинская Америка¹

Один из наиболее ярких примеров институциональной инерции — объяснение Д. Нортом резкого расхождения в экономическом могу­ществе Англии и Испании, произошедшего в Новое время, после длительного состояния примерного равенства их сил в XVI—XVII вв., когда эти страны по параметрам, на которые обычно обращают внимание экономисты, мало чем отличались друг от друга, они были очень близки и по численности населения, и по видам занятости населения, и по тому, что в обеих странах шла борьба за права между монархом и парламентом, и по тому, что обе страны осуществляли экспансию с попыткой создания заморских империй, и по особенностям отраслевого развития, развития овцеводства, появления текстильных мануфактур.

Исходя из этих внешних признаков, исследователь, который пытался бы путем простой экстраполяции сказать, что будет с этими странами в XIX в., мог бы предположить, что они будут снова находиться на близких уровнях развития. Но в XIX в. Англия становится, в прямом смысле, первой страной мира — мировой мастерской, а Испания — одна из самых отсталых стран Европы.

По мнению Норта, причиной роста экономики Англии и стагнации экономики Испании были не ресурсы как таковые (Испания получила их из американских колоний больше, чем Англия), а характер взаимоотношений королевской власти и экономически активного дворянства. В Англии возможности короны в сфере изъятия доходов и другого имущества были существенно ограничены парламентом, представлявшим дворянство. Последнее, располагая тем самым надежной защитой своей собственности от властных посягательств, могло осуществлять долгосрочные и выгодные капиталовложения, результаты которых и выразились во впечатляющем экономическом росте. В Испании же власть короны была ограничена кортесами чисто формально, так что экспроприация имущества у потенциально экономически активных субъектов была вполне возможной. Соответственно, значимые и долгосрочные капиталовложения делать было весьма рискованно, и получаемые из колоний ресурсы использовались для потребления, а не для накопления. Как долгосрочное следствие принятых в этих странах базовых политико-экономических (конституционных) правил, Великобритания стала мировой державой, а Испания трансформировалась во второразрядную европейскую страну. Институты, отнюдь не являвшиеся способами госу­дарственного регулирования экономики, в этом примере проявили себя в Испании как мощные ограничения на деловую активность, фактически подавлявшие экономическую инициативу.

Та же история повторяется с североамериканскими и южноамериканскими колониями, впоследствии республиками. В XVIII в. они очень похожи друг на друга, в XX в. США — мощная развитая страна, а южноамерикан­ские республики сильно отстают в развитии. Эти удивительные трансформации связаны с теми правилами, которые когда-то сформировались и которые для своего изменения требуют значительных усилий, издержек.

Если рассматривать данное положение как частное выражение общего принципа зависимости настоящего и будущего от прошлого, оно вряд ли может вызвать какие-то сомнения или возражения. Однако, трактуемое как конкретный способ объяснения происходящих институциональных изменений, как операциональное средство разграничения возможных и невозможных в рассматриваемой си­туации институциональных изменений (т.е. как инструмент для выработки практических рекомендаций), оно нуждается в более детальном описании и трансформации в прикладное, рабочее средство анализа.

Изначально понятие зависимости от траектории предшествующего развития было введено в статьях Пола Дэвида¹ и Брайана Артура¹ для характеристики особенностей изменений в производственных технологиях. Оно означало ситуации, в которых продолжение применения не самых эффективных технологий обусловливалось влиянием случайного выбора на начальном этапе их использования и закреплялось вследствие эффекта возрастающей отдачи, что в целом порождало феномен блокировки (lock-in) альтернативных путей технологического развития (подробнее об эффекте блокировки в процессах институциональных изменений см. ниже).

Эффект QWERTY

Согласно Артуру и Дэвиду, ситуация в технологическом развитии характеризуется зависимостью от траектории предшествующего развития, если:

• выбор наблюдаемой в действительности массовой технологии был не предсказуем;

• этот выбор практически невозможно изменить из-за величины издержек, которые нужно осуществить скоординированно и одновременно (или в течение короткого времени);

• массово распространенная технология с большой вероятностью неэффективна.

Возникновение таких ситуаций, в свою очередь, является результатом функционирования двух механизмов: а) возрастающей отдачи от масштаба; б) воздействия малых случайных событий.

Возрастающая отдача является при этом следствием взаимосвязанности технологии и совершенствующихся навыков работы с ней как части человеческого капитала, возникающей в результате процесса обучения в ходе применения технологии (learning by using), а также сетевых внешних эффектов и неперемещаемости инвестиций.

В качестве примера приводится, в частности, QWERTY-раскладка клавиатуры пишущих машинок, а затем компьютеров (QWERTY — первые шесть букв раскладки латинской клавиатуры). Это расположение возникло потому, что оно позволяло избежать сцепления рычагов при печати наиболее часто повторяющихся последовательностей букв на механических машинках. Впоследствии этот недостаток — сцепление рычагов — был преодолен, однако клавиатура QWERTY уже завоевала мир. Машинки с альтернативными, зачастую более эргономичными раскладками, спросом не пользовались, в том числе и потому, что большинство машинисток обладали навыками печати именно на клавиатуре QWERTY, их переучивание было бы связано с запретительно высокими издержками.

Механизм малых случайных событий, т.е. таких событий, которые не могли быть заранее предвидены обладающим ограниченным знанием сторонним наблюдателем, «ответствен» за то, какая именно из доступных технологий оказывается фактически выбранной, победившей в конкурентной борьбе с функционально схожими с ней технологиями. «Благодаря» ему, такая победа обычно не связана с большей эффективностью.

Впоследствии с помощью понятия зависимости от траектории предшествующего развития стали анализировать также институциональные изменения. Институциональная инерция является причиной того, что в данный момент времени в институциональной структуре экономики некоторые из известных институциональных новшеств, — в принципе более эффективных, чем реально использующиеся, — тем не менее, не применяются на практике.

В основе явления институциональной инерции лежит, прежде всего, ограниченная рациональность экономических агентов, избравших и начавших в массовом порядке осваивать не лучший институт, и, кроме того, — чисто экономические факторы, обусловливающие нецелесообразность смены института из-за угрозы возникновения значительных издержек.

Альтернативный взгляд на институциональную инерцию связан с шумпетеровской и неошумпетеровской традицией анализа технологических изменений. В соответствии с ней, технологические изменения осуществляются в рамках определенных кластеров, представляющих собой ограниченный круг вариантов технологий, которые могут быть сформированы из первоначального знания.

Охарактеризованные трактовки зависимости от траектории предшествующего развития в сфере технологических изменений, будучи примененными к сфере изменений институциональных, приводят к существенно различным оценкам возможности осуществления значительных или резких смен институционального устройства экономик взависимости от институциональной инерции.

В соответствии с первой из трактовок, нет никаких ограничений на содержание идеи нового института (или системы институтов), кроме ограничений творческих способностей индивидов, стремящихся к формированию институциональной среды, наилучшим образом отвечающей их интересам. Идея институционального изменения может при этом также заимствоваться либо целенаправленно создаваться, т.е. проектироваться. Однако в массовую практику войдет лишь то институциональное изменение, выгоды от которого превзойдут издержки переключения на следование новому правилу.

Согласно второй трактовке институциональной инерции, в рамках сложившейся институциональной среды не могут возникнуть идеи институциональных инноваций, не являющиеся рекомбинацией компонентов правил, составляющих эту среду. Целенаправленное проектирование нового правила оказывается при таком подходе принципиально ограниченным рамками разнообразия, формируемого полным перебором всех возможных сочетаний упомянутых компонентов. Одновременно, заимствованная идея, не укладывающаяся в эти рамки, отвергается не по причине неэффективности (неважно, — социальной неэффективности или неэффективности для групп специальных интересов, проводящих перестройку институциональной среды), а по причине несоответствия уже имеющимся правилам.

Имеющийся опыт как технологических, так и институциональных изменений убедительно свидетельствует в пользу большей корректности трактовки институциональной инерции, данной в работах Артура и Дэвида и их последователей. Иными словами, свободно возникающие идеи нововведений проходят через фильтр отбора по критерию эффективности, который и определяет, какие из них (с учетом эффекта возрастающей отдачи и случайности перво­начального выбора) получат массовое распространение. Историческое наследие (вещественное или институциональное) проявляет себя в рамках этой концепции не в ограничении на идеи, а в специфической структуре выгод и издержек, свойственных в принципе схожим нововведениям, конкурирующим за распространение в несовпадающих экономических системах.

Отметим, что эвристическая ценность концепции институциональной инерции заключается не в возможности «универсального» объяснения любых трудностей, возникающих на путях институциональных преобразований, а в обращении внимания на конкретных выгодополучателей старых правил, располагающих благодаря последним экономическими и политическими возможностями, позво­ляющими им блокировать потенциально более эффективные инновации.

Понятие эффекта блокировки было использовано Дугласом Нортом для объяснения часто встречающихся на практике ситуаций, в которых институциональное изменение, способное существенно улучшить условия для производства стоимости, несмотря на это, не реализуется на практике.

ВЫВОДЫ

• Институциональное изменение—изменение одного или нескольких компонентов института. Институциональные изменения можно разделить на спонтанные и целенаправленные. Вве­дение целенаправленных институциональных изменений называется институциональным проектированием.

• Базовая схема институциональных изменений, предложенная Д. Нортом, включает в себя следующие элементы: изменение в уровне знаний (1) ведет к появлению новых технологий, которые, в свою очередь, меняют относительные уровни цен на ресурсы (2), создавая стиму­лы у владельцев потенциально возрастающих в стоимости ресурсов к трансформации прав собственности на них (3) и появлению правил, позволяющих максимизировать ценность ис­пользования таких прав (4). Наличие ненулевыхтрансакционных издержек на политическом рынке (5) препятствует при этом тому, чтобы реализовались все полезные для создания стои­мости потенциально возможные институциональные изменения.

• Спонтанное возникновение или изменение института происходит без чьего-либо предвари­тельного замысла и плана. Целенаправленное возникновение или изменение института про­исходит в соответствии с некоторым осознанно разработанным планом. Сознательное введе­ние может осуществляться на основании: 1) договоренности внутри группы индивидов для реализации интересов всех участников группы; 2) или принудительного введения правила «самым сильным» индивидом (или группой) для реализации его частного интереса, в том числе — за счет ущемления интересов других индивидов.

• Распространение изменения, т.е. охват институциональным изменением всех тех адресатов, для которых предназначается изменяемый институт, может осуществляться двояко: центра­лизованно, с использованием потенциала принуждения государства, и децентрализованно, путем естественной диффузии.

• Политический рынок, посредством функционирования которого осуществляются целенаправ­ленные принудительные институциональные изменения, может выступать и как механизм их распространения только в тех случаях, когда: либо государство располагает практически неограниченным потенциалом насилия, либо экономическим агентам присущ высокий уро­вень послушания правилам, либо использование этого правила выгодно экономическим агентам вне зависимости от фактора государственного принуждения (т.е. правило является самоосуществляющимся).

• Распространение институциональных изменений может происходить и с помощью рынка для институтов, на котором посредством своих добровольных взаимодействий индивиды оцени­вают уже существующие правила, определяют и проверяют пригодность новых. На этом рын­ке заключаются явные и неявные институциональные сделки. Явные — совместные действия индивидов, непосредственно направленные на изменение существующего институциональ­ного устройства, а неявные — их совместные действия по выбору того или иного правила, в соответствии с которым осуществляются действия в связи с желанием совершить некоторую товарную сделку. Поскольку в результате таких действий изменяется частота использования релевантных той или иной ситуации правил, меняется и режим функционирования этих пра­вил, а следовательно, в конечном счете, и существующее институциональное устройство.

• Возникающие институциональные изменения имеют не произвольный характер, а подчиня­ются определенной институциональной инерции — в каждый данный момент времени в экономике могут произойти не любые (произвольные) институциональные изменения, а лишь те, которые оказываются осуществимыми в сложившихся ранее условиях, которые, в свою очередь, возникли как следствия более ранних аналогичных ситуаций.

• Введение потенциально более эффективных институтов может блокироваться организациями, получающими распределительные выгоды от использования действующих правил.

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ

1. В каких случаях отклонение от нормы не приводит к ее изменению?

2. В чем состоит различие между спонтанными и целенаправленными институциональными изме­нениями?

I, В чем заключается причина институциональных изменений согласно Г. Демсецу?

4. Каковы основные пункты схемы институциональных изменений по Д. Норту?

5. Всегда ли институциональные изменения способствуют росту эффективности использования ре­сурсов?

6. Что такое институциональное равновесие?

7. Что такое рынок для институтов?

8. В чем заключается различие между явными и неявными институциональными сделками?

9. В чем заключается содержание процесса конкуренции между институтами?

10. Чем обусловлена и в чем выражается зависимость от траектории предшествующего развития?

11. Что такое эффект блокировки?

 

Глава 13 ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ

Институциональное изменение, Схема институциональных изменений, Спонтанное институциональное изменение, Целенаправленное институциональное изменение Институциональное проектирование, Рынок для институтов, Институциональное равновесие, Траектория институциональных изменений, Институциональная инерция, Эффект блокировки