Глава двадцать четвёртая: Последняя.. наверное.

Как ни странно, злополучный мост с катером мы прошли довольно быстро.

Никто не посмотрел вниз, ни разу. Даже я просто взял да и прошёл, действуя скорее на инстинктах чем на здравом уме. В общем, всё как-то само собой получилось, что, собственно, и хорошо.

Стоял примерно полдень. Туман сгустился, и от прежней его расхлябанности не осталось и следа: вновь видимость лишь на пять метров вперёд. Однако меня в данный момент это мало волновало: идя первым, и даже не замечая этого, я раз за разом прокручивал у себя в голове слова песни незнакомой мне группы, которую недавно дал мне послушать Антон.

Нашёптывая их про себя, вспоминая быстрый темп музыки и радостные голоса исполнителей, я непроизвольно, совсем малость, подскакивал на месте, продвигаясь таким образом вперёд, особо не смотря по сторонам. Сейчас я осознаю, насколько я тогда глупо и опасно поступал, однако в то же время с теплом внутри и вспоминаю, насколько мне тогда было хорошо…

Однако долго подобное длиться не могло, что и хорошо.

Пройдя ещё метров двести, когда туман завуалировал нас полностью, в голову вновь начали лезть неясные мольбы, вскрики, вздохи и обычный шелест, идущий не пойми откуда. Всё это пугало и студило кровь в жилах, притом затормаживая мысли.

Но со мной это сыграло обратную карту: раздеребенив мозги, весь этот хлам теперешнего мира прервал лелеявшую меня песню.

Тогда-то я и очнулся.

Резко посмотрев по сторонам, я с ужасом обнаружил, что действительно нахожусь снаружи. Опрометью перехватив автомат в удобное для ведения огня положение, я обернулся. Сбоку, примерно в метре, от меня шёл Антон, строго же за мной, только в метрах трёх, следовал, с настороженным взглядом ворочая головой, Иван.

Чёрт! Что же я наделал?!

Эх, да ещё и Буря скоро: четыре дня прошло с её последнего появления, поэтому теперь стоит как можно чаще прислушиваться к тому, что шепчет ветер. А лучше вовсе не вылазить из четырёх, желательно целых, стен.

Понимание того, что я взял в путь ещё и подростка, чуть не подкосило мне ноги. Вот это влип… И нет, музыка абсолютно в этом не виновата, в этом инциденте виноват я сам и моя лёгкая поддаваемость приятным, давно забытым вещам. Всё-таки это плохо…

Ну что ж, обратно его не погонишь: отошли-то прилично, одного пускать теперь никак нельзя. Ладно, конечно прибавится ответственности ещё и за его голову, но раз уж назвался груздем… Чуть сбавив шаги, я поравнялся с охотник, а затем ещё и немного от него отстал. В итоге я оказался в таком положении, что листоман шёл справа спереди меня, а пацан следовал сзади прямо за мной, на расстоянии вытянутой руки. Чтобы ещё облегчить себе задачу я сместился чуть вправо: теперь краем глаза я цеплял и озлобленную на весь мир фигуру старшего брата.

Всё, так будет куда проще за ним присматривать.

В голове творился кавардак, кто-то что вопил, кто-то о чём-то просил, слышалось ещё какие-то “охи” и “ахи”, которые то приближались, то отдалялись…

Чувствуя сея виноватым в спутничестве Вани, я посмотрел на Антона. Почему он не отговорил меня? Или ему всё равно? А может он решил что действительно можно взять этого парня с собой? Кто его знает, однако сейчас я ответ никак не мог получить: охотник не глядел на меня, вместо этого он занимался правильным делом, настороженно следя за округой.

С грустью выдохнув носом я, ещё секунду подспудно пронаблюдав за облаченной в привычную красную безрукавку спиной охотника, перевёл взгляд в левую сторону и стал медленно рыскать им по открытому мне пространству, с силой зажав рукоять “калаша”.

Дул слабый, но пронизывающий ветер. Он будто залезал под одежду, обдавая своим холодом тело, заставляя вздрагивать каждую клетку. Я, поёжившись, залез в карман штанов за перчатками. До Первомайской они у меня в рюкзаке были, там и постирали, и только так я вспомнил, что они вообще у меня есть. А ведь вещь нужная, хорошая. Правда, пальцев нет, но это для удобства.

Я терпеть не могу такой ветер, шевелящий старые жестяные конструкции (погнутые фонарные столбы, антенны, в нашем случае, карусели и так далее) отзывающиеся длительным скрежетом или воем, на звук которого, от неведения, можно было и шарахнуть из огнестрела, привлекая таким образом внимание уже живых, более страшных, противников. Да еще и туман не разгоняет, а ситуацию усугубляет. Нехорошо это, под его воздействием и нарваться на что и без лишнего шума недолго.

Я медленно втянул носом морозный воздух. В нём отчетливо читались нотки грязи и смрада, но эта благовония отходила от меня, а именно от одежды. Последний раз её стирали в метро, а после этого много чего произошло.. поэтому ничего удивительного в таком букете ароматов нет.

Чуть скривившись, я наконец натянул перчатку, просунув пятерню в дырки. При последнем действии указательный и средний палец правой руки больно заныли. Как давно я мазал их мазью, которую дал мне Павел Лаврентьевич? Уже не помню уже, даже больше: я не уверен что у меня вообще осталась эта мазь… Вот чёрт, а эти двое отростков до сих пор мне покоя не дают. Хотя оно и понятно, такое пренебрежение к травме не принесёт ничего доброго. А ведь всё-таки иногда успокаиваются, пока и ми сильно не пошевелить… Надо быть предельно осторожным, всё же отступать некуда.

Закончив с одеждой, я вновь поудобней перехватил автомат. Провёл перчатками по цевью и рукоятке – почти не скользили, это хорошо.

Вдруг, сквозь рой неясных изречений и прочего бреда, копящегося у меня в голове и идущего из наружного мира, послышался знакомый скрип металла. В то же время с правого боку из молочной гущи чуть-чуть вынырнул кусок колеса обозрения, красноречиво говорящий о себе облупившейся краской тёмно-багрового цвета. Ну, это неизменно. Стылый ветер чуть дёргал лежавшие под исполином карусели да качели, всё равно заставляя их издавать противный вой постапокалиптического, заброшенного света.

И почему-то от этого самого воя становилось не по себе.

Я посмотрел на размеренно вышагивающего впереди Антона. Спокойно следя за округой он иногда отвлекался на всяческие внешние шумы, немного вздрагивая – оно и понятно. На секунду он даже обернулся, бесстрастным взглядом зацепился за меня, за Ваню, и повернулся обратно, продолжив делать то, что делал до этого.

Через мгновения я также приступил к этому занятию: сейчас наблюдать за изменениями в окружении – главное. Попутно, конечно, развлекая себя всяческими мыслями лишь для того, чтобы избавиться от вечных спутников белёсой суспензии: появляющихся из неоткуда вздохов, шелестов, криков и так далее, непреклонным каскадом лезущих в твою голову.

Так удалось дотерпеть до самого выхода. Распознал я его по привычно крошащемуся бетону у основания огромной арки: хоть что-то не изменилось, что для теперешнего времени – очень странно.

Пройдя ещё пару метров, я обратил внимание на Ивана. Он шёл и о чём-то напряженно думал, уткнув лицо в еле видимую растрескавшуюся пешеходную дорожку.

– Эй, – подтолкнул несильно в плечо подростка я.

Тот сразу оживился:

– А… – резко посмотрел вперёд, приподняв ствол автомата. – А? – затем на меня, тут же поняв, откуда шёл призыв.

– Не спи мужик, – посоветовал я, с каким-то волнением посмотрев на парня.

Тот, не закрывая рта, кивнул и тут же перевёл взгляд в другую строну, опять начав в полной мере следить за округой.

Я же, удовлетворённо выдохнув, развернул голову в другом направление. Но в последний момент краем глаза заметил, как Антон резко поднял руку, приказывая остановиться.

Резко застопорившись, я, чуть присев и приподняв оружие, в полголоса осведомился:

– Что такое?

– Тише… знакомо? – посоветовал охотник прислушаться к чему-то, утверждая на раннее знакомство.

Напрягши слух, я учуял краткие посвистывания как бы разрезаемого воздуха… И редкие повизгивания в полголоса, идущие спереди: от Стеллы Минск – город-герой.

– Быть не может, – осознал я то, что только что услыхал.

– Мне в это тоже с трудом вериться, – с сожалением поддакнул напарник.

– И где же они? – жестко спросил Иван, также поняв виновников этих звуков.

– Где бы ни были, нам лучше с ними не сталкиваться… – уклончиво ответил Антон, пристальна смотря вверх. Спустя мгновение он добавил: – Двигаемся тихо, по сторонам смотрим больше.

И пошёл первый.

Идя по политому недавним дождём слизкому ковру из гнили, было очень трудно сохранять равновесие, а вместе с тем и медленный шаг, знаменующий собой беззвучность. В общем, продвигаться вперёд бесшумно выходило плохо.

И пассажиры это уловили: когда мы, варьируя между забытых остовом машин, проходили восточную дорогу перекрёстка, Ваня, идущий позади нас двоих, явно случайно оступился ввиду чего, тихо вскрикнув, несильно ударился об багажник некой легковушки. Удар получился глухим и со стороны обелиска этого явно бы не услышалось… Но как оказалось бестии были не только со стороны памятника.

Резко обернувшись, я с Антоном со злостью посмотрели на подростка. То, выровнявшись, чуть подергал руками, будто пытаясь успокоить нас. Мы же, прислушавшись и не услышав ничего подозрительно, не стали чего-либо предпринимать. Охотник пошёл дальше, я, кивнув Ване, поплёлся в полуприсяде следом.

И тут как из неоткуда, спереди, на нас нахлынул гвалт звуков, символизирующий собой только одно – режущийся несгибаемыми крыльями воздух.

– Вот чёрт! – прокричал листоман, резко выпрямившись и ринувшись влево, к памятнику, пытаясь избежать столкновения с горгульями.

“А всё-таки эти монстры были и на нашем пути… Значится встречи бы нам избежать не удалось,” – подумал я, кинувшись следом за напарником. Который, кстати, на мой взгляд, побежал в направлении, которое выбирать не стоило, ибо оттуда также отчетливо слышалось присутствие пассажиров. Но там мы хотя бы знали расположение вещей, в отличие от другого пути.. наверное поэтому он и сделал такой выбор. А может просто рефлекторно вышло… Как бы то ни было случайности случаются, порой доказывая нам, что они никак не случайны…

Преодолев немалую дистанцию, мы казались у Стеллы. Позади уже также слышалось копошение множества тел, летающих над нами.

Посреди пути, кстати, охотник понял свою ошибку и развернулся, однако увидав, что а ним уже устремились мы с Иваном, продолжил ход…

Так что теперь мы сидели под памятником, в паре метров от наших ног горел “Вечный огонь”, а где-то над нами парили, пытаясь вновь выловить нас по звуку, мутанты, завладевшие теперь этим городом… А может и всем Миром.

– И что же они тут делают? – с волнением тихо произнёс Антон, оборачиваясь за монумент и пытаясь нечто высмотреть в белёсой пелене, которая под натиском множества крыльев, по крайней мере на этом участке, чуть редела.

– Может они каждый день местоположение меняют? – сокрушенно ответил я, смотря вниз на огонь, до сих пор вскипающий во мне страх.

– Да быть не может! Как-то же тогда прошли…

– Повезло… – наивно предложил я, посмотрев на волнующегося охотника.

– Ага, а другим не повезло… Бред! – посмотрев на меня в ответ, сказал напарник, затем отвернулся.

– Как бы то ни было они здесь… – спокойно сказал Ваня, затем твёрдо добавил: – Идите!

– Чего?! – раздраженно бросил не понявший листоман.

Сказать по-честному я тоже последнее слово подростка не очень понял.

– Уходите! – вновь спокойно повторил парень. – Я их задержу.

Он быстрым взглядом осмотрел АКСУ, после чего достал пакетик с нас-ваем и, высыпав всё содержимое (которого оставалось не сказать что много, но и не мало), закинул за нижнюю губу, предварительно ту оттянув.

– Ты чё за бред несёшь пацан? – уже спокойно, но своим стальным, голос проговорил Антон.

– У меня сш ними свои щёты, - немного прошипел Иван: сейчас наркотик мешал ему нормально говорить.

После этой фразы он вновь взялсяза автоман и передёрнул затвор.

Тогда уже влез я:

– Эй, ты чего.. с этим же нельзя… – начал неуверенно я, смотря на Ивана, притом показывая на свою губу.

– Ха, не учи, учёные… Слушайте, Боря у меня всё сшпрашивал, я ответ получил но не верится что-то.. вы реально из Бреста? – он посмотрел на нас так, будто прощался.

Я не нашёлся что сказать.

– Да, – спокойным, лишенным чувств голос ответил Антон за нас двоих.

Я обернулся и посмотрел на него. Взгляд напарника упирался в подростка, он более не воспринимал слова того как шутку.. он уже смирился. А я вот нет…

– Ха! Я так и знал, что не из метро… Эх.. – взгляд подростка вновь уткнулся в АК, – значится, просто стреляешь, а потом отскакиваешь – легко, – спустя секунду пацан “снял” глаза с оружия и, недолго посмотрев на огонь, начал медленно вставать, при этом произнося: – Ладно, в общем.. пообещайте мне, что позаботитесь о моей маме и сестре. Бывайте!

На псоледней фразе он резко выскочил из укрытия и начал отбегать подальше, прямо к дороге.

– Эй! Посто…! – начал пытаться дозвать здравый ум парня я.

Как тот же меня и перебил:

– Моя фамилия Горлунов! – прокричав это, Иван со смешной, из-за оттопыренной губы, улыбкой отсалютовал мне и Антону, и сразу открыл огонь по пока не видимому врагу.

– Кретин! – со злостью выкрикнул охотник и, схватив меня за шиворот мастерки, поволок обратно на наш старый маршрут.

Я же, даже когда уже сам передвигал ногами, ещё долго смотрел на отвлекающего внимание Ваню. Даже когда тот скрылся в тумане, проводником мне служил вой бестий и грохот выстрелов, всё быстрее тающих в молочной дымке.

Когда же мы Антоном добрались до разрушенных зданий, через которые и пролегал наш путь, я, отдышавшись, осознал, что всё стихло… Хотя мгновение назад ещё было слышно. Значит, банально прервалось.. а крик просто не долетел.

На что-то, неведомо что, надеясь, я опять с грустью посмотрел на оставшийся позади монумент…

– А всё-таки он продержался дольше, чем я думал, – вздымая в частом дыхании грудь, сказал листоман, также глядя в направлении, откуда мы прибежали. – Молодец парень оказался.

Тут рука напарника легла мне на плечо.

Я обернулся. Он с сожалением посмотрел на меня сверху вниз: листоман уже забирался по большим бетонным блокам в разрушенное здание, пока я находился почти у самого основания.

Я кивнул и снова поглядел в завуалированное туман место битвы, глупо предложил:

– Может патроны закончились, а он уйти успел… – с надеждой обернулся на напарника.

Тот, посмотрев на меня взглядом, будто пытаясь понять, шучу я или нет, улыбнулся уголком рта, и чуть кивнул.

Я отвернулся, вновь глядя в том же направлении. Черт, как же это звучало наивно и тупо… Однако мне в это верить хотелось.

– Идём лучше, – сказал Антон, убрав с моего плеча свою ладонь и сразу продолжив подниматься.

Спустя секунду, кинув последний взгляд в молочную пелену, за ним последовал и я.

Поднявшись примерно на метра полтора от треснутого асфальта, мы вышли на более-менее “ровный” продольный участок, идущий стержнями арматур, всяческих балок и крошевом бетона посреди домов, и накрывавший собой, собственно, два здания. Первое я не знал, а вот вторым служил кинотеатр “Мир” – наш, в не ком роде, маяк, от которого было куда проще определить дальнейший путь до кладбища.

Шли аккуратно. Уже через мгновения грязные ботинки потеряли свой цвет, полностью покрывшись пылью и песком. Кстати, каждый раз, когда эта самая пресловутая пыль подымалась, мы отдёргивали руки назад и вообще чуть отступали, не давая попасть её на открытые участки кожи – всё-таки вирус, насколько я понял, был способен выжить и в таких условиях.

Иногда нога проваливалась в некие пустоты, проделанные не плотно прилегающим друг к другу строительным мусором, тогда мы чуть задерживались, доставая кого-то из нас.

Хотя, конечно, вид этого своеобразного туннеля впечатлял. Дорога, полностью состоящая из всяческих обрубков металла, осколков стекла, железобетонных блоков, крошево, деревянных дощечек, битого кирпича и так далее. Иногда можно было увидеть даже целые предметы: почти не развалившиеся шкафы и тумбы. Да и вовсе я сумел встретить один лестничный пролет, собственно и состоявший из одной только лестницы, к приставленным к ней на конце участком бетонного пола… Как-то это будоражило, особенно в сочетании со стоявшими по краям другими, ещё сохранёнными временем и созданным миром, зданиями.

Мои восхищения хаосом прервали внезапно возникшие сзади звуки разрезаемого воздуха… А на что я ещё мог надеяться?

Мы уже были не далеко от театра, поэтому Антон, спокойно повернувшись и посмотрев в белёсую суспензию взглядом, будто говорящим, что его это достало, сказал:

– А они быстро с одного на других переключились, – и тут же посмотрел на меня.

Я стоял рядом, пытаясь понять по его шальному взгляду, что же он задумал. А тот лишь усмехнулся и, взглянув на ещё не появившихся из молочного мрака бестий, поделился мыслью:

– Карт у нас не много, так что придётся идти на раздачу, – опять перевёл глаза на меня и, улыбнувшись, подмигнул, затем развернулся и быстрыми, но более-менее аккуратными, скачками помчался к кинотеатру.

Я, как обычно, ринулся за ним, пытаясь нечто сказать, да вот только почему слова застряли в горле… Или же я просто тогда ещё не придумал вопроса.

Развалины театра кино и, наверное, некогда жилой постройки слились воедино, поэтому перейти с одного на другое, скажем так, больших трудностей не составило. Но это в территориальном плане, а со стороны человека: недавно прибитая дождём пыль при наступлении на неё всклокочивалась и оседала на обуви, крошево было скользким и сильно мешало передвижению, всё время норовя свернуть ступню или сверзить её в невидимую глазу небольшую полость… В общем стремились к цели мы небыстро.

Чего нельзя было сказать о наших преследователях: с каждым шагом всё больше чувствовалось их приближение.

Сцена “Мира” чуть сохранилась, но экрана не было и в помине, вместо него в мусоре, пыли, песке, среди развалин и всего прочего стояли две уцелевших усилительных колонки. Это с левого боку, с правого пластмассовые части таких же валялись среди прочего хлама.

Там, где должны были быть зрительские места, то есть ещё чуть впереди, не было ничего. Вместо этого, начиная от “экрана”, строительный мусор всё снижался в высоте и выходил, наверное (мне тогда было ещё не видно), именно к дороге.

Конечно же, бегущий спереди Антон также заметил уцелевшую аппаратуру и, как только мы к ней приблизились, вмиг остановился рядом.

Я, по инерции сделав ещё пару шагов, застопорился и резко обернулся на напарника который, с интересом рассматривая одну из колонок, произнёс:

– У-у-уху-ху, не ожидал подобное здесь увидеть… Да тут и порт есть, надеюсь уцелел.

– Ты чего встал?! Антон, ты что делаешь, нам сваливать надо! – не понимая товарища чуть заистерил я, тяжело дыша.

Охотник, услышав мои слова, выпрямился, носом выдохнул, посмотрел в туман на приближающихся горгулий и, не поворачивая ко мне головы, споконо ответил:

– А знаешь что, Саня, иди-ка ты без меня…

Я смог поверить услышанному, поэтому и произнёс с небольшим заиканием:

– Ч-ч-чего… Что ты сказал? – наверняка сейчас мои глаза были расширены до придела и именно ими я смотрел на листомана.

– Э.. э-эх, Саша, понимаешь, обычно игра оканчивается одной картой.. главной, ха, козырной,– начал медленно объяснять мне что-то Антон, однако я пока не понимал. Он ворочал головой, смотря то на потрёпанную временем акустическую технику, то на скрытые небеса, на меня он старался не глядеть: – А.. И, нам с тобой “погоны” повесить не суждено… Хах, да и слишком разные мы…

Тут он наконец обернулся и посмотрел на меня как всегда спокойными глазами. Но на этот раз они не были холодны. В них читалась вера во что-то, во что все тайно верят.. но боятся сами себе признаться. Он же теперь это сделал. И почему эту самую веру он передавал мне через свой, впервые добрый, взгляд… У него получалось.

Но моё нутро всё равно не хотело соглашаться с его словами:

– Эй.. эй, т-ты погоди, – опустив голову с некой непонимающей улыбкой на лице запричитал я. – Ты не шути так… Ведь.. ведь… – и всё-таки понимание ситуации взяло вверх. И тогда я, всё также не смотря на напарника, сжав кулак и цевьё покрепче, с некой злобой, сквозь зубы, процедил, вспомнив Ваню: – Ты собрался сделать то же самое, что и он… Верно?

Послышался грустный вздох листомана, который сейчас копошился у старого агрегата, пытаясь подсоединить тот к своему МР-3. После моего странного вопроса он, опустив руки, глядя в серые бетонные ошмётки, максимально бесстрастно произнёс:

– Я не собираюсь умирать… – тут Антон вновь вернулся к своим старым попыткам, добавив: – И пожалуйста, не заставляй меня отвечать на этот вопрос, когда и сам знаешь ответ.

Я, с тихим гневом внутри выпуская изо рта пар, сминая и раминая ладони, одна из которых лежала на цевье, обдумывал услышанное под тихие ругательства напарника. И ко мне всё сильнее приходило понимание, что Антон как-никак был прав: двоим нам не выбраться.

И вот когда я почти успокоился, он опять со мной заговорил:

– Вот чёрт.. порт помялся. Эх, должно быть при падении каком.. жаль. Слушай, Санька, могу я у тебя кое-что попросить?

– Чего? – грубо отозвался я, подняв взгляд на листомана.

Подумал сильный ветер. С далека принесло вечно ошивающийся здесь холод, пронизывающий в таких моментах ещё больше и крепче. Я чуть пошатнулся вперёд, сав зубы почувствовал, как по телу пробежали мурашки. Антон, пригнув голову и скрвшись за своим же плечом, дождался пока порыв стихнет и продолжил, уже глядя в другую сторону:

– Не мог бы ты мне дать свой автомат… - мои глаза вновь округлились, и опять ими я смотрел на партнёра. – Мне вскоре он больше понаобиться. А тебе ту не далеко, да и с “BOLO” ты справляешь отнюдь не дурно… Так что.

Я, довольно быстро осознав ситуацию, успокившись и смирившись, смиренно сняв с плеча АК и подсумок, бросил оба дела напарнику, притом как-то чересчур для себя спокойно произнеся:

– Лови.

Антон, явно не ожидавший такого быстрого ответа, удивлённо взглянул на 74-эй, потом на меня и, усмехнувшись, поблагодарил, с немного непонимающей интонацией:

– Спасибо, - сгрёб оба предмета за ремни к себе, встал и, перекинув один через голову, повесил вторую небольшую суму на другом боку, касательно своей.

С оружием он поступил подобающе, только через голову лямку не перебрасывал.

– А вообще знаешь, я ведь хотел, чтоб “погоны” всё-таки получились. Однако вторым лицом там был не я.. собирался, чтоб вы с тем… А-а, в общем, план у меня чуть другой был, но эти твари умеют все портить, так что: как получилось, – охотник с грустью выдохнул, стоя ко мне спиной и, положив локти на два “калаша”, смотря на приближающийся источник режущих звуков, – так получилось.

И тут я, глядя на это, кое-что вспомнил. Опрометью скинув рюкзак я пошарил в самом малом кармане. Пальцы зацепились за так и не начатую пачку “VIP”, а затем нащупали то, что мне и было нужно.

–Эй, - позвал я, хотя листоман и так собирался повернуться, чтобы мне что-то сказать. – Лови.

Кинул я навесом, так что парень словил предмет спокойно. А когда разжал ладонь, его глаза заблестели.

– Ого! Ты.. ты откуда это…

– Случайно с собой взял, – с небольшой улыбкой сообщил я, глядя как Антон быстро побегает к колонке, хватает свой USB-шнур и вставляет его в мой МР-3.

На панельке загорелся слабый красный огонёк и сразу же заиграла музыка. Так громко я её давно не слышал, это точно сильно привлечёт внимание живности, причём в радиусе примерно полукилометра. А сама начальная мелодия завораживала. Какая-то она была зловещая: с “хрипотцой” от проигрывающей аппаратуры, медленно играла гитара, будто предвкушая беду, спустя секунду к ней прибавился рассыпчатый треск барабанных тарелок.

Эту мелодию я узнал сразу: Korn – Everithing I ve known. Не зря же раньше был фанатом.

– Ого-го, Korn, отнюдь не плохо. Спасибо Санька.. вот, держи, – Антон кинул мне свой плеер с наушниками.

– Зачем, – поймав подарок, меня действительно заинтересовал его смысл.. в общем, автоматически вырвалось.

– Ну как же, там ведь слушать окружение нельзя, так вот…

– Но у меня же… – переводя взгляд то на напарника, то на перекрученные изолентой потрёпанные наушники, начал я.

– Засунь себе свою вату куда подальше, – перебил меня охотник и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, прощально добавив, взявшись за рукояти автоматов: – И да, бывай Саша. Позаботься о Гоше.

Тут же неимоверно громко ударили барабаны, вместе с бас гитарой, Затем, поддерживая прошлый, только чуть ускоренный, темп, к ним присоединилась и обычная гитары.

А я всё стоял и смотрел на то, как с возмущенными визгами из тумана “выныривает” армада пассажиров. За их спинами, где-то вдалеке, раздалось громогласное, утробное, недовольное мычание.

Антон смело смотрел на своих соперников, которые стремились поскорее уничтожить самый сильный источник звука, облагораживающий создаваемую картину жёсткой мелодией ню-метала.

Конечно же, из-за подобного я не мог сдвинуться с места.

На мгновение напарник чуть обернулся, явно ожидая увидеть только мою спину. Однако краем глаза заметив моё лицо, резко повернул голову на меня, с удивлением посмотрел, потом в раз стал прежним и, медленно возвращая взор на прежнее место, констатировал:

– Ты всё ещё здесь…

– Антоха… А может… – что-то начал бормотать я, сильно вздыхая от страха, создаваемого от просмотра чёрного каскада порождений человеческой глупости, выступающего из белой тьмы всё большим числом.

– Я уже всё сказал, – спокойно отреагировал листоман, притаптывая ногой в такт агрессивно играющей мелодии.

– Но… – я что-то опять хотел сказать.

Но на этот раз мне не дал охотник: он, резко развернувшись всем корпусом, выпустил тройку пуль прямо перед моими ногами, заставив меня отвлечься от пассажиров и от неожиданности, в неком страхе, являющемся смешением звуков выстрелов и лицезрением тучи бестий, попятится назад. Однако и в этом мне не повезло, потому как наткнувшись ступнёй на один из множества торчащих бетонных камней, я кубарем скатился вниз, чуть не раздавив подарок товарища.

– Это достаточно?... – с неким высокомерием спросил парень, посмотрев на меня сверху вниз, когда я, приподнявшись на локтях на пыльном крошеве (руками старался не касаться – песок) поднял на него глаза.

Сначала мой взор был более вопросительного характера, однако, увидев некое немое желание удачи в глазах моего оппонента, я, поняв задумку, незамедлительно поднялся, быстро поправил оставшееся снаряжение и, кинув краткий взгляд на первых пикирующих рядом с колонками тварей, твердо кивнул. Сразу после этого бросился бежать к кладбищу, на ходу повернувшись чтобы последний раз повидать своего друга…

Он ещё секунду постаял смотря мне вслед и будто не замечая напирающих бестий, затем быстро достал нож “Катран”, сунул рукоятку в рот и, вновь взявшись за автомат на правом плече, развернулся, выпустив первую очередь, сразу после опрометью ретировавшись в сторону.

В тот самый момент посаженный голос на хриплом издыхании, протянул, после окончания жёсткого ритма:

Awa-a-ay,

А сразу после, уже не так хрипло, но всё равно будто выпуская весь воздух из груди:

I see it’s going down

На этих словах я и скрылся за поваленными, лысыми, уродливыми, полугнилыми деревьями, ранее красовавшимися своими листьями у дороги, а теперь лежащими кучами в разных частях города.

Напоследок лишь услышав ещё одну краткую очередь Антона.. человека, который любил музыку, больше людей.

***

Бежал я не долго.

Протискиваясь сквозь туман, а вначале и вездесущие ветви ссохшихся древ, не отпуская данный мне моим другом подарок, я все глядел вперёд, каждую секунду желая увидеть нужные мне ворота, которых уже вполне возможно и не было вовсе.

Ветер разыгрался не на шутку – это я ещё у руин театра почувствовал. Налетая сильными порывами, он как бы подсказывал и предостерегал: грядёт Буря.

Но уже поздно было отступать… Да и некуда. Как, собственно, всегда.

В один момент мне, парню которому уже пульсирующая в венах кровь заложила уши, показалось, будто где-то не далеко прозвучал характерный пристук колёс трамвая. Страх охватил тело и резко остановился, зашарив глазами по выданному мне открытому пространству.

В голову лезли всевозможные звуки, жалобно гудел в окнах ближних домов ветер, при усилении причем стуча рамами. Но трамвая-призрака видно не было.

Я, надсадно дыша, огромными от испуга глазами смотрел кругом, пытаясь сообразить что же это тогда было. И я сообразил: музыки Korn больше не было слышно.. ка и выстрелов.

Развернувшись всем корпусом в сторону уже исчезнувшего кинотеатра, стоящего от меня где в метрах пятидесяти, я с неким сожалением в глазах понаблюдал за неспешно плывущим туманом, надеясь хоть на мгновение увидеть ту самую картину разрухи… Но вместо это слышал лишь разрезаемый воздух и нелепые взвизгивания.

Прикусив губу, я сильно, порывами, задышал, притом шмыгнув носом: сдерживался.

“Он поступил правильно. Как говорил тот старик, что вёз вас на Автозаводскую: только помогая людям можно узнать своё призвание,” – впервые как-то спокойно, даже будто соболезнуя, произнёс голос моего Альтер-эго.

“Он так не говорил,” – чуть успокоившись, про себя ответил я.

“Ну, тогда так сказал я,” – всё так же бесстрастно парировав Я.

“И что же тогда ты мне предлагаешь?” – всё ещё глядя в сторону могилы Антона, с недовольной издёвкой спросил я, в усталости вздымая грудь при вздохах и выпуская изо рта мелкие облака пара.

“Предлагаю и тебе помочь кому-то,” – серьёзно, даже каким-то жестким тоном, посоветовало мне моя вторая личность.

И в тот же момент я как-то машинально обернулся на сто восемьдесят градусов, уставившись в уже пресловутую молочную белену.

Но это был не конец: спустя мгновение я пошёл к ней навстречу. И чем больше я делал шагов, тем болей она разверзалась предо мной.

Кинув последний взгляд уставших, жалобных, ко многому безразличных глаз в сторону, откуда я и явился, я тут же повернулся голову обратно, завидев перед собой покосившийся, ржавый забор с обломанными штырями на конце.

Он стоял между двумя сложенными из камня столбами… Одного не было, поэтому войти внутрь ранее охраняемого объекта не составило большого труда.

Если верить карте, это место имело отнюдь не маленькие размеры. Но мне пока открывался лишь маленькие участок, который уже был переполнен разбитыми памятниками, поваленными крестами, разрытыми могилами…

Сильно дул, морозя нутро, ветер. Прикрывшись рукой, я медленно пошёл вперёд.

Когда порыв не надолго стих, я понял что окружение будто помутнело.. потемнело. Как-то начало двигаться и зашептало.

А вот это уже было плохо.

“Глаза лучше не закрывай, всё-таки увидеть тебе это придётся… Но по-другому никак,” – вновь в своей обычной шутливой манере, дерзко усмехнувшись в конце фразы, порекомендовало мне Альтер-эго.

На что я, надевая наушники и включая плеер, твёрдо отозвался, теперь вслух:

– Без тебя понял.

А затем, уже в который раз за столь не долгое время, заиграла музыка.

Сначала ударила гитара, к ней вдруг присоединилось, наигрывая некие грустные звуки, пианино. Так продолжалось пару секунд: некто просто бил один раз по струнам, а второй мерно нажимал на клавиши. Затем второго вновь сменял первый и так далее…

Это было красиво, очень. И сказать, что я сразу же узнал песню… Незачем хвастать. Однако тому, что Антон тоже слышал *Korn, я порадовался.

Я, зачем-то вынув из ножен BOLO, двинулся дальше.

Тут же к музыкальной, пока мало насыщенной, но уже прекрасной, картине прибавился и какой-то зловещий, будто шепчущий, бит. А с ним и спокойные слова, произносимые надрывным голосом, чуть отдающем хрипотцой: