Самодержавие и символическая власть

Самодержавной монархия становится тогда, когда ей удается сконцентрировать в своих руках все виды власти: законодательную, управленческую, информационную, контрольную, судебную, символическую и т.п. Последняя представляет собой способность и легитимное право государства устанавливать, присваивать и распределять разного рода статусы, звания, чины и привилегии. При этом государство (и лице своих органов и официальных лиц) убеждено в том, что именно оно имеет такое право и что для этого не требуется каких-либо объективных дополнительных критериев и условий.

Пользуясь этим правом, государство формирует, создает целые сословия и особые привилегированные или обязанные социальные группы.

Формирование централизованного государственного аппарата, бюрократической машины, все более и более усложняющейся, позволило правителям Московского государства взять на себя функцию создания новых классов: служилого боярства, служилого дворянства и т.п. Устанавливая права и обязанности каждого сословия, верховная власть предписывает им даже личные качества: чувство чести, преданности государю и проч. (Перечень этих качеств мы находим еще в «Поучении Владимира Мономаха сыновьям».) Закрепляются и особые привилегии: по землевладению, в сфере власти над податными и крестьянами, юридические иммунитеты и т.п. Внешнее оформление статуса осуществлялось с помощью символов, регалий, ритуалов.

К середине XVI в. окончательно сложилось национальное Великорусское государство. На вершине государственной иерархической пирамиды находится царская власть, не ограниченная ни политически, ни юридически. Она ограничивается лишь каноном, т.е. основными церковными правилами и светскими обычаями. Слово «царь» как титул закрепилось в середине XVI в., слово «самодержец» введено в официальный оборот в начале XVII в. Способами получения власти были наследование и избрание.

Новое политическое положение, в котором оказалось власть великих князей, требовало нового оформления, новой символики и идей.

Брак Ивана III и племянницы последнего византийского императора Софье Палеолог в значительной мере носил символический характер: наследница павшего византийского дома переносила державные права этого дома в Москву, как в новый Константинополь — Царьград. Как преемник византийских императоров великий князь начинает именовать себя царем и государем всея Руси, в XVI в. к этому прибавляется титул самодержца (славянский перевод византийского императорского титула).

Символическая преемственность продолжает развиваться в начале XVI в. — от византийских корней, она углубляется в древнюю историю: через Рюрика и Пруса монархическая генеалогия идет к Августу, римскому цезарю (само слово «царь» является искаженной интерпретацией слова «цезарь»). Тогда же отрабатывается легендарная версия о передаче венца («шапки Мономаховой») греческого царя Константина Мономаха киевскому князю Владимиру Мономаху. Этот акт символически означал установление совместной власти греческих и русских царей-самодержцев над всем православным миром.

Эти идеи подготовили концепцию «Москвы — третьего Рима» (сформированную иноком одного из псковских монастырей Филофеем),

Верховная власть Московского государства сама определяла источник собственного происхождения — она дана государю от Бога и ни в каком человеческом признании не нуждается (под таким предлогом Иван III отверг покровительство императора Священной римской империи германской нации Фридриха III). Только сама самодержавная власть может очертить собственные пределы.

Существо верховной власти не отражалось в законодательстве и не подлежало действию государственно установленных норм. Сам же цари издавал уставы, указы, уроки и судебники и признавался высшим источником государственной власти.

«Боярская дума» в правовых документах той эпохи определялась как дума», «государев верх», «палата», «бояре, окольничьи и думные люди» и т.п. В XV — начале XVI в. Дума существовала как совещательное и законодательное учреждение.

 

Местничество

 

Формирование государственного аппарата осуществлялось по принципу местничества, в значительной мере воспринятому из польско-литовской государственной традиции. Местничество, основанное на критериях знатности происхождения (чем выше происхождение претендента, тем более высокий пост в государственной иерархии он может занять), превращало боярство в замкнутую корпорацию, подменяло общегосударственные интересы сословными.

При назначении служилых людей на должности учитывались как служебное значение фамилий, к которым они принадлежали, т.е. служебная знатность данного рода, так и генеалогическое положение претендента внутри своей фамилии (В.О. Ключевский). Старшие князья, бояре и т.п. младшего рода могли по статусу приближаться к младшим князьям, боярам и т.п. более старшего рода. Этот условный и усложненный порядок основывался на чиновных, служебных достижениях не отдельного лица, а всего рода, т.е. на отечестве.

Отечество устанавливалось по двум линиям: по родословцу (критерий — знатность происхождения рода и самого лица) и по разрядам (записям, хранившимся в Разрядном приказе, в которых указывались росписи назначений на высшие государственные должности за определенный период прошедшего времени — 80—100 лет).

Каждый член фамилии занимал в иерархической лестнице старшинства определенное место, оно должно было соответствовать и тому служебному положению, которое он занимал среди других служилых людей нл своего рода. При назначении на должность использовался прецедент, ситуация, заимствованная из прошлых лет (по записям из разрядов), в которой предки претендента на должность занимали то или иное служебное положение. Если факт этого был установлен, то и претендент мог требовать своего назначения именно на эту (или аналогичную) должность.

Местнический счет затруднял подбор служилых людей, поэтому в середине XVI в. прямыми царскими указами назначение на некоторые важные посты (в войсках) изымаются из местнической системы, объявляются «без мест».

Местничество представляло собой аристократический и консервативный принцип подбора руководящих сановников. Оно ставило служебные отношения бояр в зависимость от службы их предков, тем самым ослабляя их личную зависимость от воли государя и от их личных качеств и заслуг.

Вместе с тем местничество выделяло бояр в особую аристократическую социальную группу (отделяло от всей остальной массы служилых людей), назначением которой было участие в верховном управлении государством. Олицетворением этого аристократического порядка властвования стал особый орган, сформировавшийся к XV в. — Боярская дума.

 

Боярская дума

В компетенцию Думы входило формирование законодательства, управление и судебная деятельность. Решение этих вопросов осуществлялось не на правовой основе, а по почину верховной власти.

Боярская дума со временем начала стремиться к приобретению всей полноты власти («без царя и без слушания земли»). Одновременно с этим из нее выделился орган, состоявший из приближенных к царю советников («Избранная рада», «Ближняя дума» — в середине XVI в.).

Особую группу в Думе в XV в. составляли удельные князья. Ее аристократическая часть — окольничьи и дети боярские, «которые в Думе живут». С XVII в. в Думе появились думные дворяне и думные дьяки. Ее численность увеличивалась по мере превращения Думы в специфический служебный орган и совет по делам управления.

Как верховный орган управления Дума смыкалась с приказами. Через приказы и приказный аппарат верховная власть вводила в Думу новых людей, обходя принцип местничества.

 

«Пути»

Отдельные отрасли личного хозяйства князя — «пути» — поручалось вести боярам, титулованным «боярами путными». В ведении каждого «пути» находились различные территории, в которых «путные» должностные лица осуществляли управление и судопроизводство. Эти должностные лица получали часть доходов от налоговых и податных сборов с населения.

Пути стали зародышами отдельных дворцовых ведомств в форме поручений — «кормлений». Уже в XIV в. «путные» бояре имели соответствующие звания: сокольничий, конюший, ловчий, стольник, чашник. Эти придворные чины постепенно превращались в государственные должности.

С XVI в. дворцово-вотчинная система управления трансформируется в приказно-воеводскую систему. Великие князья дают своим боярам поручения «ведать» ту или иную область управления, т.е. «приказывать». Из этих поручений возникают специализированные, отраслевые органы управления — приказы. В отличие от дворцовых ведомств приказы — более бюрократические, технические по характеру органы.

Рабочим аппаратом в приказной «избе» были «товарищи», возглавляемые, как правило, думным боярином. Техническое обслуживание осуществляли подьячие, подчиненные думному дьяку, работавшему в приказе.

 

Приказы

Развитие приказной системы прошло несколько этапов. На первом произошло расширение функций дворцовых ведомств, которые превратились в органы общегосударственного управления, приказы (XV — начало XVI в.).

На втором этапе внутри дворцовых ведомств появились самостоятельные учреждения, возглавляемые дьяками, получившими специальное поручение («изба» или «приказ»).

На третьем этапе приказное управление окончательно превратилось в систему центрального государственного управления (с середины XVI в.).

С этого времени приказы становятся монопольными органами центрального управления (Посольский, Поместный, Разбойный, Казенный и др.), совмещавшими административные и судебные функции и состоявшими из боярина (глава приказа), приказных дьяков и писцов. 11а местах находились специальные уполномоченные. Наряду с отраслевыми приказами позже возникли территориальные, ведавшие делами отдельных регионов.

 

Местное управление

Основной единицей административно-территориального деления в Русском государстве был уезд, составленный из крупных земельных частей: пригородов и земель. Цельные земли распадались на волости, станы, трети и четверти. В качестве основной хозяйственной единицы сохранялась волость.

В XIV—XV вв. княжества делились на уезды, уезды — на волости н станы. Городом и пригородным станом управлял наместник великого князя (боярин), а волостями — волостели (более мелкие феодалы).

За управление уездом или волостью Наместники и волостели не получили вознаграждения, но местное население несколько раз в году должно было поставлять им «корм» натуральными продуктами. Кроме того, им наступала часть сборов и пошлин с торгов, лавок, судов и т.п. (полавочные, таможенные, судебные, брачные и т.п.).

 

Кормления

До середины XVI в. местное управление основывалось на системе кормлений. В присоединенные к Москве уезды и княжества направлялись наместники (в города) и волостели (в волости), обладавшие полным набором полномочий. Назначение на эти должности называлось «княжеским пожалованием» даже в том случае, если эти должности были наследственными. В своей деятельности наместники и волостели опирались на штат чиновников.

Они ведали административными, финансовыми и судебными органами, отчисляя часть сборов с местного населения себе. Срок пребывания в должности не был ограничен.

Слишком независимые кормленщики к концу XV в. становятся неприемлемыми для центральной власти, поэтому сроки их деятельности постепенно сокращаются (иногда до одного года, иногда до 3 лет), регламентируются штаты и нормы податей, ограничиваются судебные полномочия (в состав их суда вводятся местные «лучшие люди», земские дьяки протоколируют процесс, судебные документы подписывают целовальники и дворские).

В уставных грамотах каждого уезда определялись размеры кормов. До XVI в. издавались тарханные грамоты, освобождавшие от власти наместников и волостелей, церковные учреждения, дворцовые вотчины и земли служилых людей. Власть наместников-кормленщиков распространялась на тяглое население и приводилась в исполнение на местах выборными старостами и сотскими.

Особенности процесса государственной централизации сводились к следующему: византийское и восточное влияние обусловили сильные деспотические тенденции в структуре и политике власти; основной оперой самодержавной власти стал не союз городов с дворянством, а поместное дворянство; централизация сопровождалась закрепощением крестьянства и усилением сословной дифференциации.