Англо-американская «Новая критика»

Школа, появившаяся одновременно и параллельно с формализмом в России, но совершенно независимо. Скорее всего, друг друга просто не читали, не знали о существовании друг друга. В отличие от формализма, просуществовала около 40-50 лет, правила в университетах Англии и Америки в 30-е, 40-е, 50-е годы. Как и формализм, появилась как реакция на «ненаучные» подходы к литературе. Как говорил один из представителей школы, одним из таких подходов было восприятие литературных героев и событий как реальных => аберрация восприятия. Другой такой подход – марксистский, объяснение все социальными условиями. Вообще, для Запада характерно стирание различия между литературоведением и литературной критикой, отсюда импрессионистический характер многих литературоведческих работ. В школьной и университетской практике господствовал пересказ, перифраза («ересь перифразы» говорили Новые Критики).

5 принципов Клинта Брукса:

· отделение текста от источников, т.е. имманентный анализ текста

· анализ внутренних связей текста, а не замыслов и автора и восприятия читателей

· изучение части в рамках целого

· пристальное внимание к смысловым нюансов слов («close reading», пристальное чтение)

· отделение литературы от моральных и религиозных догм

Формалисты могли бы подписаться под всеми этими принципами, разве что четвертый принцип у них не присутствовал – возможно потому, что они преподавали (а те, кто стал преподавать, делал это уже в рамках жесткой советской системы, поэтому уже ни о каких новаторских принципов речи не шло). В конце концов, эмигрировавший Якобсон практиковал нечто очень сходное с close reading. Отличие от формализма – гораздо дольше специализировались на поэзии, не занимаясь прозой. Тоже были связаны с современными поэтами, сами были поэтами, однако много анализировали романтиков XIX века, «елизаветинцев» -Шекспира и т.п..

Мысль о тексте как о «сбалансированной формальной конструкции». Искусство как способ расширения человеческого восприятия. Выдвинул Айвард Ричардс, профессор Кембриджа. Считают отцом Н.К.. «Principles of literary criticism», 1924. Искусство как некий код ценностей. Культура как система запретов, ограничений, табу, и т.д. Понятие перцепции, восприятия окружающего мира. Каждый день человек переживает миллионы ощущений – 90% внешних импульсов, чувствований, человек не может привести к формальной организации: система запретов обедняет нашу перцепцию, и тут на помощь приходит искусство. Человек смотрит на мир сквозь мутное стекло социальных норм. Иначе говоря, человек не может структурировать свой опыт. Н.К. говорит о необходимости сбалансировать опыт. Художник (в широком смысле – поэт, писатель и т.д.) обладает большей восприимчивостью, талант – способность структурировать эти свои обостренные восприятия и оформить их в виде худож. произведения. Человек начитанный повышает свою восприимчивость – а более тонкая психическая организация отдельных людей должна привести и к позитивной эволюции общества (либеральная идея – отличие от революционерства формалистов; Н.К. хотела изменить мир посредством эволюции, образования, постепенного развития).

Ричардс, далее, предлагает противопоставление двух языков (как и формалисты): референциальный (выполняющий коммуникативную функцию – деловой и научный дискурс) и эмотивный (язык, изменяющий психосоматическое состояние субъекта). Результатом координации большого кол-ва импульсов, исходящих из текстов, не является какое-то внешнее действие, но некоторые внутренние движения, в человеке вырабатывается attitude, некое «расположение, предрасположение, расположенность», т.е. расположенность к действию. Совокупность таких attitudes в человеке составляет личность человека – эти attitudes формируются, конечно, только при условии close reading. В сознании воспроизводятся звуки и образы, они вызывают отдаленные ассоциациии, эти ассоциации отслыают к объектам памяти, вызывают соответственные эмоции (это процесс отождествления с текстом) – так сопрягается смысловое и эмоциональное и возникает attitude, читатель переживает катарсис, эмоциональный подъем. Читатель приходит к ощущению связанности всего со всем, единства мира.

Таким образом, получается, что человек это то, что он читает. Чем больше он читает, тем выше он поднимается над средним уровнем восприятия.

Ричардса критиковали за чрезмерный психологизм. Считали, что он следует принципу бихевиористской психологии (принцип «импульс-реакция», рефлективность) применительно к литературе.

Еще одна книга Ричардса: «Practical criticism».

Серьезный недостаток теории Ричардса: в реальной жизни читатели почти не занимаются всерьез close reading. В его рассуждениях постулирован некий идеальный читатель, весьма восприимчивый и эмоциональный – т.е. по сути уже обладающий всем тем, к чему он должен стремиться.

Ученики восприняли как главную мысль Ричардса о том, что все связано со всем внутри текста. Чем больше разнородных элементов, тем интереснее текст. Разнородные элементы, которые должны приводиться к балансу. Ключевыми понятиями окажутся баланс, симметрия, эквивалентность. Этот принцип окажется очень продуктивным. Эта идея затем во многом выразится в структурализме – поэтому в Америке и Англии структурализм не будет очень распространен, он будет восприниматься как нечто уже бывшее.

Уильям Эмпсон – главный ученик. Довольно известный поэт. 24 лет издал (1930) «Seven types of ambiguity». В поэзии во всех ее проявлениях господствует принцип сохранения противоположных психологических импульсов. Любой словесный нюанс, который предполагает противоположные реакции на один и тот же отрывок текста. Лучший перевод ambiguity зд. – «многозначность». Один из ярких примеров – рифма. «Пламень – камень», «спаситель – развратитель». Противоположные эмоции приводятся к балансу. У структуралистов (Лотман) это будет уже баланс смыслов, у Н.К. – эмоций.

Баланс и эквилибриум – не то же самое, что оппозиция (главный структуралистский термин впоследствии). Оппозиция, подчеркивает Эмпсон, предполагает изолированность двух членов. В эквилибриуме же невозможно выявить полюса. Всегда нечто слитое воедино.

Далее начинаются рассуждения несколько мифо-поэтического порядка. Дескать, нашему сегодняшнему языку предшествовал некий другой язык, в котором господствовал принцип слиянности, более близкий к поэзии. Древние египтяне, которые обозначали старика и ребенка одним словом, а уточняли на письме – непроизносимым знаком, в речи – жестом. Видя ребенка, представляли старика, чувствуя горячее – представляли холодное, и т.д. Красивая теория, но псевдо-научная, очевидно. Идея возвращения к истокам в рамках словесного искусства (будут критиковать структуралисты).

Принцип многозначности каждого элемента художетсвенного текста. Дает читателю возможность сотворчества.

В 30-е годы входит в моду фрейдизм – «текст» сновидения как некий иероглиф.

7 видов двусмысленности по Эмпсону:

o эпитет

o антитеза

o сравнительный эпитет

o грамматическая двусмысленность

o каламбур

o идеологические противоречия, показывающие расколотость авторского сознания

В деструктивистских построениях двусмысленности стали неотъемлемыми элементами худ. текста, несводимыми никогда к единому смыслу.

Для Н.К. всегда особое значение имела многозначность, красота разнообразия (либеральная поэзия). Создание двусмысленностей – не самоцель, но средство разрешения противоречий. Чтение есть сотворчество – читатель всегда находит в тексте не то, что туда вложил автор. Эмпсон утверждает, что целью жизни является достижение психологического комфорта, внутреннего покоя, а не понимание вещей.

Существенное отличие от формализма – у тех всегда борьба, подавляющая доминанта. У Н.К. – медиация (возьмут структуралисты, Леви-Стросс – понятие медиации как ключевое).

С 30-х годов Н.К. становится модной школой, повышается «индекс цитируемости». Переезжает в Америку… И просиходит развитие, сходное с формализмом. Изначально – психологический подход. Затем – сдвиг в сторону формального подхода, каталогизирование приемов. Далее – отход от психологизма, идея о принципе единства, органичности, организованности. В Н.К. – Джон Кроу Рэнсом, американский поэт «Южной Школы», главный органицист. «World’s body», 1937. Цель поэзии – показывать вещи без дидактизма, такими, как они есть. Делать так, как это делали импрессионисты и пост-импрессионисты в живописи (спорно, но важна идея об обновленном восприятии). Важно представление «вещности» - «thingness» – вещи. «Плоть» - «body» предмета. Далее следует за Ричардсом – расширение человечсекой восприимчивости и чувствительности. Если в поэзии и есть практическая польза, то только такая.

Далее классифицирует формальные приемы, обслуживающие эти цели:

§ ритм

§ тропы

§ сюжет

Название направлению дала книга Рэнсома – «New criticism» (отрывок переведен – «Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX веков», М., 1987). Различие структуры и текстуры. Структура образуется совокупность магистральными связями в произведении. Текстура – мелкие детали, коннотации, смыслы (из этого складывается «плоть» текста). Очень похожа на традиционное деление содержание/форма. Текст как ткань – слова прорастают друг в друга, сцепляются. Мы должны определять для себя – что преобладает в тексте, структура или текстура? Считает предельно авангардистским экспериментом в плане господства текстуры – поэму Малларме «Бросок костей».

Текстура очень близка самовитому слову, однако отличие в том, что текстура, по Рэнсому, всегда содержит смысл, значение, противоположное структурному. Здесь уже появляется идея борьбы. Двусмысленность выведена в масштаб всего текста – противонаправленные стремления структуры и текстуры.

Незадолго до этого подобные идеи высказывал русский психолог Выгоцкий – «Психология искусства».

Эмпсон приходит к тому, что задача искусства – затруднение восприятия. Важен только воспринимательный процесс, он самоцелен, поэтому он должен быть продлен (это из Шкловского, но вполне соответствует). Именно поэтому ни один текст не сводим к парафразе. Уплотнение языка, которое затрудняет понимание – очень ценное.

Ролан Барт будет развивать эти идеи в свой пост-структуралистский период. Если мы не понимаем сложный стихотворный текст, это совсем не плохо, поэтому что это задерживает наше внимание.

Приходит к понятию иконического знака (к значению зрительной формы текста). Большинство слов – знаки символические в большинстве случаев, однако поэзия преобразует текст в иконический знак. Поэтическое произв. функционирует как единый иконический знак. Что это значит? Вернемся к формализму, к Тынянову. Идея контекстуализации всего. В произведении слова приобретают «обертона», т.е. коннотации. В каждом поэтическом контексте слово будет иметь свое значение. Все зависит от контекста, слова вне предложения нет. В стихотворении все связано со всем. В результате текст теряет дискретность, его нельзя разбирать по кусочкам, это вырывание из контекста. Текст приобретает свойство непрерывности, свойства картины; «словесные представления» - т.е. поэтически организованные слова и их элементы, которые пространственно соотнесены в рамках текста одного стихотворения. Слитный смысл, который сложно представить в виде образа. Текст нельзя проиллюстрировать, но «только исполнить глазами при чтении».

Текст – образ, icon – обладает интенсивностью, сравнимой с интенсивностью сакрального изображения, иконы (Уимсер). Смысл всего этого – конкретная универсальность, т.е. конкретная человеческая ситуация, описываемая текстом, возводится поэзией в универсальную модель мира.

* * *

Н.К. дожила до 60-х, но пережила кризис в 50-х, выразившийся в попытках сближения с другими направлениями – с психоанализом и с Новым Историзмом.

Отказ от анализа психологии автора, провозглашали контекстуальную изоляцию, однако сами постоянно нарушали это. Методы анализа очень быстро стали автоматизироваться. Н.К. никогда не имела собственной философии – слабость (ср. с пост-структурализмом, который опирался на современные концепции философии).

21.10.2011