Перевод Анастасии Бабичевой и Галины Ермошиной

Я повесил картину над прилавком, держа числа в голове. Я вычислял, почти скрученный в пространстве, достаточно большом для скольжений и перемещений, легких оттенков рефракции, золотых вспышек и гирлянд. Неудачная геометрия Таун Сквер, перекрестные улицы и перекрестки улиц, где каждый отстаивает чувство направления как ненасытное, хотя неурегулированное, пока числа не выстроятся в линию в их истинном порядке, перспектива, которую я имел в виду, отправляясь в путь, или грязь, все еще цепляющаяся за след, оставленный моими ботинками. Как далеко от следов до сердечного пульса? Мы договорились о чувстве, нет? Хорошо, тогда зачем весь этот блеск, все эти грубые преувеличения, когда простой стул мог бы предложить место, где сесть?

 

 

* * *

Перевод Анастасии Бабичевой и Галины Ермошиной

Грязь в книге порождает грязь в книге, когда язык - наихудший вид знака равенства, под которым отправляются в плавание. Страдание в пасторальном смысле - и на половину не так назидательно, как связанные за спиной руки, когда ты даже не просил о массаже, только о месседже, чтобы разогнуть доставку коробки с подарком, которую другой свободный объект несет к невидимому расходу. Зависимое движение поддерживает нас всех, но чего ты ожидал? Лакмусовой реакции в прачечной самообслуживания? Китайской еды с европейским огоньком и американским взглядом на новшество? Каждый имеет прическу, некоторые только надеются, что ты можешь рассказать.

 

 

* * *

Перевод Анастасии Бабичевой и Галины Ермошиной

С помощью какого мотора движется земля или ее механизм? Пластмасса в сердце есть пластмасса в сердце, и оставаться беспомощным - невариантдля оценивающей марионетки или тяжести возможностей под давлением управляющей догмы. Она заняла место рядом с твердой руководящей рукой над крестовиной. Только вне пределов слышимости, с помощью какого мотора движется официозный обман или такси возвращается к нему? Использовать материал таким образом поучительно для собственной работы, или для владения самолетом даже без дюйма взлетно-посадочной полосы, унции топлива или доли летного опыта, который мог бы убить героическое сравнение внутри совершенно сбалансированных равнинных холмов, живописно продемонстрированных на переднем плане.

 

Laura Moriarty

Лаура Мориарти

Лаура Мориарти (родилась в 1952 года в городе Сант Пол, штата Миннесота) – американская поэтесса и писательница. С 1966 года живет в Северной Калифорнии. Вдова поэта Джерри Эстрина, в настоящее время замужем за поэтом Ником Робинсоном. С 1986 по 1997 г.г. была директором архивов в Центре поэзии и Архивах американской поэзии в университете Сан-Франциско. Обладательница нескольких литературных премий и грантов. Преподавала, в том числе, в Колледже Миллс и Университете Наропа. В настоящее время является заместителем директора Small Press Distribution в Беркли, Калифорния.

 

ПЕРВЫЙ ВХОД

Перевод Галины Ермошиной

Я пойду везде, где ты хочешь, чтобы я пошла. Что было сказано. Что было спето. Чистая ложь. Как дверь в моем лбу, как прежде в моей груди. Коридоры того движения. Расплывчатый звук радио ранним утром. Что я делаю, чтобы сохранить это происходящим. Он снова просыпается ни с чем. Это - то, что он предпочитает. Ему нравится ощущение вещей, разрушающихся вокруг него. Я говорю ему, что это не закончено.

 

 

НЕТ ДАТЫ

Перевод Галины Ермошиной

Не одно место или другое. Тщательно. Два города возле воды. Двое из нас. Один посреди островов. Бросив как меня. Оставленную позади. Изменившую что-то. Как возможно уверенность в существующем. Паника. Новое имя. Новый инструмент. Чей допрос и чья стойкость также остановилась. Здесь за столом, как будто снова в гостинице. Возвращение. Звук в нас, когда мы играем. Чего-то слишком много.

 

 

ШКАЛА ВРЕМЕНИ

Перевод Галины Ермошиной

Разоблачение. Никаких доказательств. Времени почти нет, но день никогда не заканчивается. Он остается с этим. Новости оттуда. Национальность. Иррациональность. В толпе, оглядываясь, узнавая. У меня мой обычный страх. И время все еще не прошло. Люди в комнате, которую я знаю. Худшая вещь. Комната для переговоров. Его волосы туда.

 

Язык был странен

Не любя его больше, чем кто-то еще

Я появляюсь в ее дневнике

 

Позже был странен язык женщин возле меня. В моем вслушивании не было сосредоточенности. Это были латиноамериканцы? Они были молоды или стары?

 

Я обнаруживаю, что не люблю его больше, чем кто-то еще. В моей голове нет никаких историй о нем. Нет и безразличия. Мы не целомудренны сегодня. Но не согласились бы ни на что. Он не выглядит существующим больше, чем я.

 

Вопрос имеет отношение к прекращению. Идентичность продолжается. Эта идентичность - только до тех пор, пока или заканчивается даже прежде, чем мы сделаем. Это делает. Не как грамматика.

 

Перерыв в моей потребности в «лечении» установлен неоднородностью в шкале времени. Почему это даже так называется?

ДОБАВОЧНАЯ ДАТА

Перевод Галины Ермошиной

Это наша судьба – много смеяться во время встреч. Его было трудно понять. Ничего не могло быть сказано. Ослепленный любовью. Его талант был похож на его девственность. Краска, впитывающаяся сквозь него. Я боялась, что он станет социальным изгоем. Мы имели работу. Он никогда не путешествовал.

 

Начинай, - сказал он

Но мы не начинаем

Место, которое мы сделали из нашего

Города вместе

Начало, которое он начал (для себя)

Чтобы приходить постоянно вместе (сказал он),

Мы живем в разных мирах

Наши города параллельны

Нашим встречам

Установленным так или поскольку

Мне не нужно думать

Мне не нужно знать

Не знала

Laura Mullen

Лаура Мюллен

Лаура Мюллен (родилась в 1958 года в Лос-Анджелесе) – американская поэтесса, работает в гибридной традиции. Ее работы относят к направлению постмодернизма и постлингвистической школе. Кроме того, Мюллен интересуется поэтикой Генри Джеймса, Эдгара Аллана По и других неканонических писателей и художников. Опубликовано пять книг Мюллен. Имеет степени бакалавра гуманитарных наук по английскому языку и магистра изящных искусств по поэзии. Преподавала и проводила мастерские во многих университетах и колледжах США. Обладательница многочисленных премий и грантов в США и за рубежом. В настоящее время преподает и ведет научную работу в Университете Луизианы.

КРОВАВЫЕ АПЕЛЬСИНЫ

Перевод Александра Уланова

Я стояла в кухне, очищала их,

Как ему нравится. Я говорила с ним спокойно

Через открытую дверь, иногда прерываясь,

Чтобы облизать лезвие ножа.

«Какие краски!» сказала я ему,

Зная, что он запомнил бы

Десерт, и то, как наша спешка – чтобы избежать

Опасности – сдерживала себя на фоне медленного

Окрашивания неба. «Какие огненные

Опалы», шептал он. Он уже обещал мне

Все. «Какие рубины», - я отвечала,

Выглядывая туда, где бесплодный

Пейзаж, который я проскользнула наизусть. Никто

Не обманывал меня. Я выдавливала любовь в рот,

И сок был, коротко говоря, сладок. Мы оставили

Дольки, где они упали, и никто

Не последовал за нами. «Как ты можешь быть уверена?»

Спросил он, когда я разделила первый –

И тогда я показала ему, как тьма

Просачивается сквозь кожу. Я уже видела во сне

Женщину, которую он любит сейчас: она прекрасна –

Убегающая из отцовского дома в ужасе,

Белое платье поднимается вокруг нее бесчисленными

Языками ярко-оранжевого и темно-красного.

 

ЖАДНОСТЬ

Перевод Александра Уланова

1.

Сама по себе жадность живущего

Не знает границ. Думай о городе

Как о месте потери матери.

На кладбище недавно

Я видела погружение

Гроба, полностью запечатанного в бетон,

«Так сохранится дольше».

Думай об этих дорогах и зданиях,

Выросших вопреки червям.

Сама по себе жадность живущего

Из-за горя, из-за хранимой

Печали, не знает границ.

Думаю, мать

Должна уже завидовать тебе,

Твоим плохим снам. Хорошо,

Она очень занята, не так ли?

Разве дом не только что закипел?

 

Жадность зияющего рта

Могилы. Я буду твоим добрым словом,

Твоей радостью. Сожги меня,

Чтобы я никогда не вступала в тот разговор.

Мы сидели в гостиной

И говорили о соседях, ТВ,

Улове брата: обо всем осторожно,

Как за стеклом. Никогда не коснуться,

Только видеть.

 

4.

Скорбящие склонились над пищей

могильной жизни.Поминальный обед,

эта тоска по вине, призракам:

по чему-то законченному, все ваше,

с позвоночником фактов

ум может и стащить, и отдать

Новую плоть. Я помню мертвую

Рыбу, которую видела однажды,

Выставленную в сухом

Ведре, окруженную

Серебристой водой

Личинок: жадность на эти воспоминания

Похожа.

 

И я верю, есть бог

В этом мире, да, каждые уста

Открыты на его имени.

 

 

Cole Swensen

Коул Свенсен

Коул Свенсен (родилась в 1955 года в городе Кентфилд близ Сан-Франциско) – американская поэтесса. Автор более десятка стихотворных сборников и большого количества переводов с французского. Бакалавр гуманитарных наук и магистр изящных искусств университета Сан-Франциско, Доктор философии университета Калифорнии. В настоящее время преподает в университете Айовы.