Амфитеатр флавиев (колизей, 75-80 гг. )

 

Новая династия Флавиев демонстративно отдала народу сады Золотого дома Нерона, по­ставив новый амфитеатр – Колизей – в центре большого увеселительного комплекса, среди садов и рощ: «Он (император) построил … амфитеатр в центре города, который по его сведениям, намечал построить Август…» (Светоний, Веспасиан, 9,1).

Около Колизея выросло здание школы гладиаторов с ареной для тренировок.

Это крупнейшая из построек Флавиев, наиболее емкий из римских амфитеатров и одно из самых выдающихся произведений мировой архитектуры. Он имел овальную форму плана (188×156 метров). Размер овальной арены в центре здания – 86×54 метра. Высота здания – 48,5 метра.

Начатый Веспасианом Флавием в 75 г. н. э., Колизей был освящен его наследником Титом (80 г. н. э.) и функционировал задолго до окон­чания работ: «При посвящении амфитеатра [Флавия, т. н. Колизея, в 80 г. н. э.], возле которого Тит в короткий срок построил термы, он дал блестящие и богато обставленные игры…» (Светоний, Тит, 7). Колизей достроен в конце I в. н. э. при Домициане, реставрирован после пожаров в III в. н. э. Колизей вдохновлял архитекторов Возрождения. Вместе с тем его травертиновые блоки расхищались для возве­дения многих построек Рима того времени. Только в начале XIX в. сохранившаяся часть была закреплена контрфорсами.

Фундаменты здания были поставлены на дно вырытого здесь ранее озера «Золотого дома», на 6 метров ниже уровня земли. Они опи­раются непосредственно на материк. В Коли­зее четко выделен скелет, сложенный из блоков травертина. Такая конструктивная схема позволила ускорить постройку, так как исполнение бетон­ных сводов и заполняющих стен нижних яру­сов шло параллельно с созданием каркаса верхних. Разделение на четыре сектора позволило четырем подрядчикам вести работы по всей площади одновременно. Камень достав­лялся из Тибура по специально построенной дороге. Краны для подъема каменных блоков, приводимые в движение рабами, опирались на выступы столбов. Материалы поднимались кверху по наклонным плоскостям будущих лестниц. В галереях нижних ярусов традицион­ные кольцевые цилиндрические своды потребо­вали значительных промежутков между замка­ми арок и полами вышележащих этажей, т. е. глухих поясов на фасадах. В третьем ярусе, построенном позднее нижних, применены уже крестовые своды, ко­торые и при открытых аркадах не требуют та­кой строительной высоты, как цилиндрические. Своды Колизея – бетонные, ча­стично с кирпичным каркасом (рис. 7.31).

Периметр здания разделен на 80 частей. Вхо­ды по главной оси назначались для двух пар­тий гладиаторов. Нарядные портики на концах короткой оси отмечали входы императора и приближенных. Остальные 76 арок служили входами и выходами для зрителей. Лестницы, радиальные внизу, концентрические наверху, обеспечивали беспрепятственную эвакуацию, так как пути движения нигде не пересекались. Римляне покончили с одинаковой доступностью мест для разных категорий зрителей. От веста­лок и сенаторов внизу до женщин под верхним портиком и до рабов на его крыше зрители рас­пределялись в соответствии с социальной иерархией. Яркий шелковый тент, которым маневрировала команда матросов, за­щищал зрителей от Солнца.

Эллиптический в плане объем Колизея чле­нится снаружи 80 одинаковыми осями. Поверх трех ярусов аркад проходит более высокая, сла­бо расчлененная и почти глухая стена. Самые нижние аркады широко открыты для входа и выхода. За двумя верхними расположены кольцевые фойе. Во времена империи каждый из арочных проемов верхних ярусов был забран парапетом со статуей по оси проема, что резко отличало их от открытых нижних. Столбы аркад вместе с полуколоннами сложены из единых блоков: внизу полуколонны дорические (или тоскан­ские), во втором ярусе – ионические, в третьем – коринфские. Наличие указанных выше глухих поясов в верхних зонах первого и второго ярусов вызвало введение пьедесталов под полуколонны, украшающие аркады второго и третьего ярусов. Непрерывные горизонталь­ные антаблементы четко отделяют один ярус от другого. Сильно выступающие полуколонны и громадные проемы сменяются в четвертом ярусе плоскими коринфскими пилястрами очень вытянутых пропорций. Между ними, на скупо прорезанной небольшими проемами сте­не, висели громадные декоративные щиты. В расчете на обозревание издали венчающий антаблемент Колизея упрощен и очень тяжел. Высота ордерных аркад – около 10 м. Они должны были пропустить 50-ты­сячную толпу, жаждавшую кровавых зрелищ. Пропорции аркад как нельзя лучше выражают этот массовый характер зрелищ Колизея. Раз­меры сооружения, сверкание беломраморной штукатурки и сотен статуй, бесконечное чи­сло арок и полуколонн затушевывали тя­желовесность пропорций и грубоватость про­филей. Эта пышная архитектура вполне удовлетворяла не слишком взыскатель­ную толпу (рис. 7.32).

Многократное повторение одного и того же мотива ордерной аркады не кажется однообраз­ным. Мы видим одновременно чуть не сотню почти одинаковых ячеек, но они представляют­ся в различном сокращении и освещении. Обо­зревание Колизея не кажется утомительным, так как каждая из ячеек непрерывно изме­няется, как и все здание. Единство и разнооб­разие, массовость и рациональность, равно как и мощь целого, ставят Колизей на первое место среди всех амфитеатров. Он был самым по­пулярным зданием столицы до поздней импе­рии. В Колизее был четко выявлен конструктивный каркас, сложенный из блоков травертина, который поставили из Тибурских каменоломен. Поставили его на мощный фундамент глубиной в 13 метров, сложенный из твердых пород камня. Периметр основания – 524 метра. Появилось пророчество: «Пока стоит Колизей, стоит и Рим. Когда рухнет Колизей, падет и Рим. А когда падет Рим, наступит конец света…».

Своды в Колизее были бетонными. Театр был рассчитан на 50 тысяч зрителей, хотя это число могло вырасти до 100 тысяч. Периметр здания членили 80 «римских ячеек». Четыре из них служили входами для императора и его приближенных, остальные – входами для остальных зрителей. Места для зрителей были неравноценными. Ближе к арене сидели император, его свита, весталки. Далее – граждане Рима, женщины и, наконец, рабы. Яркий веларий (тент из парусины, обитой шелком) натягивался над ареной. Его крепили к 240 мачтам.

Стены были покрыты штукатуркой из белого мрамора. В «римских ячейках» второго и третьего этажей стояли сотни мраморных статуи. На первом этаже располагался кольцевой вестибюль, на втором и третьем – фойе, на четвертом – технический этаж. Здесь стояли механизмы для натягивания велария и для организации воздушных трюков («Похищение Ганимеда», «Падение Икара» и т. п.) (рис. 7.33).

Под ареной находились коридоры, вымощенные каменными плитами «в ёлочку» (для удобства доставки на арену хищных животных), конюшни, загоны для диких быков, клетки для хищников, камеры для гладиаторов – целый подземный город в пять ярусов.

Фасад Колизей был расчленен по вертикали на четыре яруса. Первый был украшен дорическими полуколоннами, второй – ионическими, третий – коринфскими, последний – плоскими коринфскими пилястрами и декоративными щитами (рис. 7.34).

Стены Колизея первоначально достигали высоты 160 футов, но потом их надстроили деревянными трибунами, где располагался самый бедный люд. Арену Колизея можно было заполнять водой для проведения наумахий. Арена была снабжена подъемниками, которые спускались и поднимались с помощью противовесов и блоков. В нужную минуту подъемники доставляли на арену из подземных помещений диких животных (рис. 7.35).

Колизей имел 80 входов. Один из них был предназначен для императора, один – для весталок и 76 – для остальных зрителей. И, наконец, двое ворот вели прямо на арену. Одни из них назывались Воротами Жизни. Через эти ворота на арену выходила процессия участвовавших в предстоящих играх гладиаторов. Другие ворота назывались Воротами Смерти. Через эти ворота выносили мертвые тела людей и животных, чтобы освободить арену для следующего зрелища…» (Манникс Д.П. Идущие на смерть…: Пер. с англ. – М.: «Румянцев и К°», 1994. – С. 46-47) (рис. 7.36).

19 Билет: Культовая архитектура периода Ранней империи

 

Хра­мы Ранней империи при сходстве их схемы с респуб­ликанскими, однако, значительно отличаются от последних. Невиданные ранее размеры и высотные пропорции подчеркивают подавляю­щее величие новых памятников, долженство­вавших отражать могущество государства и ди­настии. Витрувий одним из первых дал рекомендации по размещению храмов, их пространственной ориентации и характеру применяемого ордера:

«Что касается храмов, то богам, считающимся главными покровителями гражданской общины, а также Юпитеру, Юноне и Минерве, надо выделить участки на самом высоком месте, откуда видно большую часть города. Меркурию же – на форуме или, как и Изиде с Сераписом, на эмпории; Аполлону и Отцу Либеру – близ театра; Геркулесу – в тех городах, где нет ни гимнасиев, ни амфитеатров – у цирка; Марсу – вне черты города, но у ристалища, так же как и Венере – у гавани. Да и в книге наставлений этрусских гаруспиков положено, что святилища Венеры, Вулкана и Марса надо помещать за городскою стеной ради того, чтобы молодые люди и замужние женщины не приучались в городе к любовным соблазнам, и потому, что, когда сила Вулкана обрядами и жертвоприношениями отвлечена, считается, что нечего бояться пожаров зданий. Что же касается Марса, то, если его божеству будет положено быть за стенами города, среди граждан не возникает междоусобий, но божество это будет защищать город от врагов и сохранит его от опасностей войны…. Равно и Церере должно быть отведено за городом такое место, куда народу никогда не приходилось бы заходить без надобности, а лишь для жертвоприношений; это место должно блюсти священным и в строгой чистоте нравов. Также и остальным богам надо определять участки для священных округов сообразно с обрядами их культа…» (Витрувий, Об архитектуре, I, 7, 1-2).

«Стороны, куда должны быть обращены священные храмы бессмерт­ных богов, устанавливаются так: если никакие обстоятельства не препят­ствуют и предоставляется свобода выбора, то храм вместе с изваянием, помещающимся в целле, должен быть обращен к вечерней стороне неба, чтобы взоры приходящих к алтарю для жертвоприношений или совер­шения богослужения обращены были к восточной части неба и к нахо­дящемуся в храме изваянию, и таким образом дающие обеты созерцали храм и восток неба, а самые изваяния представлялись внимающими и взирающими на просящих и молящихся, почему и представляется необ­ходимым, чтобы все алтари богов были обращены на восток.

Если же мешает природа местности, то установление этих направ­лений надо изменить так, чтобы из святилищ богов была видна как можно большая часть города. Равным образом если священные храмы будут строиться у рек, как, например, в Египте по обе стороны Нила, то они должны быть обращены к речным берегам. Точно так же, если обители богов будут на проезжих дорогах, они должны стоять так, чтобы про­ходящие могли поворачиваться к ним и преклоняться перед лицом их….» (Витрувий, Об архитектуре, IV, 5, 1-2).

«Благообразие по установлению – когда храмы Юпитеру Громовержцу, Солнцу и Луне воздвигают открытыми, или гипетральными, ибо и образы и явления этих божеств обнаруживаются нам в открытом и сияющем небе. Минерве, Марсу и Геркулесу делают дорическими, ибо мужество этих божеств требует постройки им храмов без прикрас. Для храмов Венеры, Флоры, Прозерпины и нимф источников подходящими будут особенности коринфского ордера, потому что, ввиду нежности этих божеств, должное благообразие их храмов увеличится применением в них форм более стройных, цветистых и украшенных листьями и завитками. А если Юноне, Диане, Отцу Либеру и другим сходным с ними божествам будут строить ионические храмы, то это будет соответствовать среднему положению, занимаемому этими божествами, ибо такие здания по установленным для них особенностям будут посредствующим звеном между суровостью дорических и нежностью коринфских построек…» (Витрувий, Об архитектуре, I, 2, 5).

В то же время многие императоры из династии Юлиев-Флавиев, получившие при жизни статус живых богов, достаточно вольно обращались с культовыми постройками и изображениями божеств:

«Часть Палатинского дворца Калигула расширил до самого Форума, а храм Кастора и Поллукса превратил в его вестибул; здесь он часто стоял между статуями обоих божественных братьев, предоставляя посетителям оказывать себе божеское поклонение; и некоторые действительно приветствовали его именем Юпитера Лациара [покровителя Лация]…. Он построил также храм своему собственному божеству с особыми жрецами и замысловато придуманными жертвоприношениями. В храме стояла его статуя из золота, точь-в-точь в натуральную величину, каковую ежедневно облекали в такую же одежду, какую носил он сам...» (Светоний, Калигула, 22, 2-3).

«Гай Калигула выстроил в свою честь храмы, один – по постановлению Сената, другой – на Палатине в честь себя самого. На Капитолии он выстроил виллу (katalysis), чтобы, по его словам, жить вместе с Юпитером. Но, считая недостойным свое второстепенное положение при совместном проживании с Юпитером и упрекая бога, что он опередил его на Капитолии, он поспешил воздвигнуть себе другой храм на Палатине и статую Зевса Олимпийского решил переделать на свое собственное изображение. Однако это ему не удалось …, и он, угрожая Юпитеру, воздвиг себе другую статую. Он разделил храм Кастора и Поллукса, находившийся на Римском Форуме, и между статуями сделал проход, по которому можно было бы ходить на Палатин, чтобы, как он говорил, Кастор и Поллукс служили ему в качестве привратников…» (Кассий Дион, Римская история, LIX, 28).

 

Приведем лишь два примера на эту тему.

Храм в Ниме (Немаус в Галлии), носящий название Maison Carree («квадратный дом»), был построен около 20 г. до н. э. Этот коринфский псевдопериптер с шестью ко­лоннами по фронту стоял на форуме, окружен­ном с трех сторон гораздо менее высокими пор­тиками (рис. 7.37).

Храм Фортуны Вирилис (Мужской Фортуны) – пример сочетания более сложных греческих храмовых форм с этрусскими. Он представляет собой подражание греческому периптеру – зданию, наружные стены которого обставлены полуколоннами. Но здесь также сохранены особенности, присущие этрусским храмовым постройкам – квадратное в плане святилище, глубокий портик и лестничный подъем с передней стороны (рис. 7.38).