Поэтому на петербургских фабриках преобладает дневная работа, на московских - работа круглые сутки.

 

 Чем выше заработная плата, тем выгоднее замена рабочего машиной. Петербургский фабрикант может найти выгодным замену малолетних рабочих механическими приспособлениями при машинах благодаря сравнительной высоте заработной платы петербургского района; московскому фабриканту такая замена может грозить крупным убытком вследствие дешевизны труда в центральном районе.

Если далее мы примем в расчет конкуренцию петербургских и московских фабрик, то нам будет понятно, почему петербургские фабриканты нередко прямо настаивали на ограничении законодательным путем продолжительности рабочего времени.

 

 Московские фабрики, непрерывно работающие круглые сутки, пользующиеся крайне дешевым трудом, подрывают производство петербургских фабрик с более коротким рабочим днем и более высокой заработной платой.

 

 Законодательное сведение московского рабочего дня до уровня петербургского весьма существенно улучшило бы условия конкуренции Петербурга с Москвой, и потому Петербург выступает с гуманными проектами охраны рабочего, а Москва упорно противится таковым проектам18.

 

Вновь учрежденной инспекции пришлось много бороться с фабрикантами, чтобы добиться от них исполнения требований закона. По словам фабричного инспектора московского округа, г. Янжула, "некоторые фабриканты и директора иронизировали по поводу введения в действие закона и мер контроля со стороны небольшого, вероятно, инспекторского персонала, причем прямо даже указывали на возможность тех или иных уловок - даже при достаточном контроле - для избежания закона...

 

Другие выражали твердое убеждение, что дело никогда не дойдет до конца и что правительство непременно отменит закон ранее вступления его в силу, что правительство слишком будто бы покровительствует интересам рабочих, забывая фабрикантов, которые терпят и без того большие неприятности и неудобства и т.п."19.

 

 И нельзя не сказать, что ирония фабрикантов была вполне основательна.

 

Инспектора по своей малочисленности не имели физической возможности не только осуществить действительный контроль за исполнением закона на всех фабриках своего округа, но даже осмотреть последние.

 

 

 Так, например, г. Янжул успел ознакомиться, ко времени представления своего первого отчета, лишь со 174 фабриками из 1 500, бывших в его округе.

 

 Отчет владимирского фабричного инспектора г. Пескова составлен на основании осмотра всего 71 заведения, в число которых входили к тому же некоторые ремесленные.

 

Понятно, что при таких условиях фабриканты могли совершенно игнорировать закон. Скажу несколько слов о положении нашего рабочего класса, как оно обнаружилось в отчетах фабричных инспекторов.

 

 Я не буду, разумеется, подробно останавливаться на этом вопросе, которому предполагаю посвятить особую работу.

 

Отчет г. Янжула за 1884 г. сообщает поразительные факты.

 

Трудно поверить, если бы не несомненные доказательства, до каких размеров удлинялся рабочий день взрослых и малолетних на некоторых фабриках.

 

 На рогожных фабриках работа шла обыкновенно от 16 до 18 часов в сутки, без всяких смен. На сон, еду, отдых рабочему оставалось не более 6-8 часов в сутки. И такой поистине ужасной работой были заняты не только взрослые мужчины и женщины, но и дети, из которых многие не достигали и 10 лет от роду! По словам г. Янжула, на рогожных фабриках встречались малютки не старше трех лет от роду, работавшие вместе со своими матерями.

 

 Неудивительно, что, по выражению одного из хозяев рогожной фабрики, к весне (летом работа прекращалась) все рогожники до того ослабевали, что их "и ветром качало"20. Почти так же продолжительна была работа и в булочных; наиболее же частым термином в Московской губ. являлся 12-часовой рабочий день, но во многих случаях рабочий день удлинялся до 13, 14, 15, 16 часов и даже выше (как, например, на указанных рогожных фабриках).

 

 К этому нужно прибавить, что число рабочих дней в году на большинстве фабрик было очень велико. Воскресная работа представлялась явлением самым обычным.

 Отношения хозяев и рабочих характеризовались крайним произволом со стороны хозяев. Хозяева включали в рабочий договор такие пункты, которые лишали рабочего всякой свободы.

 

 Система штрафов была развита до виртуозности. Самый размер штрафов нередко совсем не определялся заранее; в правилах многих фабрик г. Янжул встретил лаконическую статью: "Замеченные в нарушении фабричных правил штрафуются по усмотрению хозяина" - и только.

 

 Положение хозяина н рабочего на фабрике г. Янжул характеризует следующим образом: «хозяин фабрики - неограниченный властитель и законодатель, которого никакие законы не стесняют, и он часто ими распоряжается по-своему; рабочие ему обязаны "беспрекословным повиновением", - как гласят правила одной фабрики»21.

 

Фабриканты считали себя вправе, вопреки закону, запрещающему самовольно понижать рабочую плату до истечения срока договора, уменьшать плату рабочим во всякое время, когда им вздумается.

 

 Штрафы с рабочих, взимавшиеся по самым разнообразным поводам, поступали в полное распоряжение хозяина; общая сумма их достигала на некоторых фабриках нескольких тысяч рублей в год и являлась немаловажным источником дохода для хозяина. Кроме того, рабочие страдали от крайней неопределенности сроков расплаты.

 

 Сроки выдачи платы рабочим обыкновенно совершенно не определялись в рабочем договоре, и хозяин выдавал деньги рабочим по своему усмотрению: два раза в году (на пасху и рождество), три раза, четыре или чаще.

 

 Рабочие должны были выпрашивать у фабриканта заработанные ими деньги как особую милость. На некоторых фабриках практиковался даже такой порядок: деньги совсем не выдавались в течение года (до окончания срока найма) рабочему на руки; если они ему были нужны для уплаты податей, то отсылались прямо волостным старшинам или старостам22.

 

 Понятно, что при таких порядках рабочий мог существовать, только кредитуясь в фабричной лавке, неоплатным должником которой он состоял весь год.

 

 В конце года, когда производился расчет, из его заработка вычитался долг лавке, и после года работы ему иногда приходилось получить в свою пользу наличными деньгами круглую сумму в несколько рублей. Фабричные лавки давали такой крупный доход фабрикантам, что некоторые фабрики ставили в условие найма рабочим обязательство брать припасы не иначе как от хозяев.

 

По словам г. Янжула, большая доля барыша некоторых фабрикантов вытекала именно из продажи товаров из фабричных лавок, а не из фабричного производства (с. 108). Нечего и говорить, что санитарные и гигиенические условия работы и жизни на фабрике были (таковыми, впрочем, они остаются и теперь) ужасны.

 

 Только на некоторых фабриках были особые спальни - но что за спальни! Мужчины, женщины, дети спали вповалку на нарах, без различия пола и возраста, в сырых, душных и тесных казармах, иногда в подвалах, иногда в каморках, лишенных света.

 

Но на большинстве фабрик и таких спален не было. Рабочие после 12, 13 и 14-часовой дневной работы располагались спать тут же в мастерской на станах, столах, верстаках, на полу, подложивши под голову какую-нибудь рваную одежду.

 

 И это практиковалось нередко в таких мастерских, пребывание в которых благодаря употреблению различных ядовитых красок и химических веществ даже в рабочее время было далеко не безопасно! За законом 1882 г. последовал ряд других.

 

 12 июня 1884 г. был издан закон о школьном обучении малолетних, работающих на фабриках и заводах, о продолжительности их работы и фабричной инспекции; в этом же году министром финансов, по соглашению с министром внутренних дел, были составлены правила о производствах, в которых допускается ночная работа детей в возрасте от 12 до 15 лет, а также правила о производствах, в которых работа малолетних до 15-летнего возраста безусловно воспрещается.

 

19 декабря 1884 г. была обнародована утвержденная министром финансов по соглашению с министром внутренних дел инструкция чинам фабричной инспекции и правила относительно исполнения постановлений закона владельцами промышленных заведений. 3 июня 1885 г. вышел весьма важный закон, воспрещающий для женщин и подростков, не достигших 17-летнего возраста, ночную работу на хлопчатобумажных, полотняных и шерстяных фабриках (в виде опыта на 3 года).

 

Наконец, 3 июня 1886 г. был обнародован закон о найме рабочих на фабрики и заводы, а с 1 октября того же года вошли в действие особые правила о надзоре за фабричными заведениями и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих.

 

 Результаты этой энергичной законодательной работы были очень велики: отношения хозяев и рабочих подверглись весьма тщательной регламентации, надзор фабричной инспекции сделан более действительным, ночная работа женщин и детей в важнейших отраслях промышленности уничтожена.

 

Если сравнить историю закона 2 июня 1882 г. с последующей законодательной деятельностью в той же области, то происшедшая перемена бросается в глаза: на выработку закона 1882 г., представлявшего меру весьма безобидную и почти не затрагивавшую интересов фабрикантов, потребовалось более 20 лет. Законы 1885 и 1886 гг., в несравненно большей мере задевавшие интересы фабрикантов, были обнародованы с совершенно исключительной для наших канцелярий быстротой.

 

 Очевидно, произошла какая то перемена в общественных условиях, определяющих ход нашей законодательной машины.

 

 Остановимся на этом вопросе подробнее. Я уже неоднократно указывал на противоположность интересов московских и петербургских фабрикантов в деле законодательного регулирования фабричной работы. Издание закона 1882 г. было победой петербургских фабрикантов над московскими.

 

 Медленность выработки этого закона всецело объясняется тем, что закону противодействовали могущественные интересы московских фабрикантов.

 

 Но ведь московские фабриканты должны были еще более противиться законам 1885 и 1886 гг. Почему же эти законы были обнародованы с такой быстротой? Я уже говорил раньше, что начало и середина 80-х годов в России, как и в других странах, были временем полного промышленного застоя.

 

 За промышленным оживлением конца 70-х годов последовал кризис, особенно тяжело отразившийся на хлопчатобумажной промышленности. Работа на бумаготкацких и бумагопрядильных фабриках повсеместно была сокращена, рабочие целыми тысячами увольнялись с фабрик - число рабочих на многих фабриках было сокращено на половину, некоторые фабрики совсем приостановили работу.

 

 Это обстоятельство и послужило ближайшим поводом к изданию новых фабричных законов. В 1883 г. многие бумагопрядильные и другие фабрики Петербурга сократили работу и отпустили значительную часть рабочих.

 

 Это дало повод с.-петербургскому градоначальнику Грессеру20* пригласить прядильных фабрикантов для выяснения причин сокращения работ. Приглашенные фабриканты объяснили, что сокращение производства вызывается кризисом.

 

 Единственным средством для устранения кризиса, по мнению фабрикантов, являлось "повсеместное воспрещение ночных работ".

 

 Ввиду этого онн подали 25 января 1884 г. Грессеру прошение, в котором ходатайствовали об издании закона, запрещающего ночные работы несовершеннолетним и женщинам "с тою целью, чтобы содействовать сокращению производства, которое достигло в последнее время столь значительных размеров, что переполнились товаром все рынки". Грессер вполне согласился с мнением петербургских фабрикантов и передал их прошение в министерство финансов.

 

 Прошение поступило на рассмотрение московских фабрикантов в лице их органа - московского отделения совета торговли и мануфактур.

 

 Как и следовало ожидать, отделение признало предполагаемую меру "крайне неудобной". Ночная работа составляла постоянную принадлежность московских фабрик, и московские фабриканты не были расположены от нее отказаться.

 

 В особой комиссии при министерстве внутренних дел, образованной для рассмотрения этого вопроса, под председательством бывшего директора департамента полиции, а затем товарища министра внутренних дел сенатора Плеве21* московские фабриканты высказались против запрещения ночной работы, которая, по их мнению, приведет к тому, что в Петербурге, Прибалтийских губерниях и Царстве Польском возникнут новые прядильные и ткацкие фабрики, снабженные машинами новейшей конструкции, что должно повести к ухудшению условий конкуренции фабрик центральной России.

 

 Между тем промышленный кризис в связи с полным отсутствием правительственного надзора за отношениями хозяев к рабочим повел в конце 1884 и начале 1885 г. к волнениям рабочих на некоторых крупных фабриках Московской и Владимирской губерний.

 

Дело двинулось. Несмотря на оппозицию московских фабрикантов, 3 июня 1885 г. был издан закон о воспрещении ночной работы женщин и детей в некоторых важнейших производствах: хлопчатобумажном, полотняном и шерстяном, а через год еще более важный закон о найме рабочих на фабрики и заводы. Вместе с тем, был значительно расширен штат фабричных инспекторов.

 

Совпадение времени издания названных законов с эпохой промышленного застоя было отнюдь не случайно. Застой, во-первых, уменьшил силу сопротивления московских фабрикантов.

 По словам Безобразова, "промышленные обстоятельства времени требовали по многим отраслям промышленности сокращения производства для пользы самих фабрикантов...

 

В 1886 г. была вовсе прекращена ночная работа почти на всех крупных мануфактурах в подмосковных губерниях. Если бы в 1886 г. ход промышленных дел был боек, то ночная работа на дозволенных законами условиях не прекратилась бы.

 

 После оживления спросов и торговли в 1887 г. многие фабриканты уже помышляли о возобновлении ночной работы"23. Г-н Песков сообщает еще более интересные наблюдения по этому пункту.

 

 "Огромное большинство фабрикантов и директоров, - говорит он, - с которыми мне приходилось беседовать во время моих поездок по фабрикам, выказывали желание, чтобы правительство повсеместно воспретило на фабриках ночную работу.

 

 По их мнению, при нынешнем промышленном кризисе от отмены ночной работы скорее нужно ожидать оживления промышленной деятельности, чем упадка ее, ибо в настоящее время немалое число фабрик средней величины прекращают свою деятельность единственно только потому, что при нынешнем плохом сбыте товара они являются просто лишними, так как весь спрос в избытке удовлетворяют действующие теперь день и ночь фабрики.

 

По отмене же ночной работы на первое время неизбежно последует, конечно, уменьшение количества производимых фабрикатов и явится некоторый недостаток в предложении; но пока действующие ныне фабрики не увеличат опять размеров своего производства... недостаток этот будет восполняться бездействующими теперь фабриками.

 

 А тем временем, может быть, пройдет господствующий теперь промышленный кризис, и фабрики эти будут продолжать свою работу, несмотря на расширение деятельности теперь работающих им в ущерб фабрик. Таково, повторяю, общее мнение фабрикантов"24.

 

 Во-вторых, кризис повел к рабочим волнениям.

Эти последние25 повели к изданию другого, еще более важного фабричного закона - 3 июня 1886 г.22* Инициатива издания этого закона принадлежала министру внутренних дел графу Толстому.

 

 В отношении министру финансов от 4 февраля 1885 г, (№281) граф Толстой23* сообщил, что "исследование местными властями причин означенных стачек рабочих обнаружило, что они грозили принять размеры серьезных волнений и произошли, главным образом, вследствие отсутствия в нашем законодательстве общих постановлений, на основании коих могли бы определяться взаимные отношения фабрикантов и рабочих.

 

Такой пробел в законодательстве, обусловливая разнообразные порядки на фабриках, открывал широкий простор произвольным, клонящимся к ущербу рабочих распоряжениям фабрикантов и ставил первых в крайне тяжелое положение: несоразмерно высокие штрафы, ввиду временного упадка промышленной деятельности, часто служили в руках фабрикантов способом искусственного понижения заработной платы до того, что рабочий лишался возможности уплатить лежащие на нем повинности и прокормить свою семью; высокие цены в фабричных лавках и недобросовестность приказчиков вызывали справедливый ропот и недовольство рабочих, а недостаток точности при составлении условий с малограмотными людьми порождал постоянные споры в расчетах задельной платы...".

 

"Совокупность всех изложенных и многих других причин влекла за собою, как показал опыт, возникновение беспорядков, а необходимость для прекращения их прибегать к содействию войска, - писал граф Толстой, - в достаточной степени свидетельствовала о настоятельности приступить к составлению, в развитие действовавшего фабричного законодательства, таких нормальных правил, которые, ограничивая в известной степени произвол фабрикантов, способствовали бы устранению в будущем прискорбных случаев, имевших место в Московской и Владимирской губерниях".

 

 

Отношение это повело к образованию комиссии под председательством сенатора Плеве, которая и выработала проект закона, вскоре рассмотренный Государственным советом и высочайше утвержденный 3 июня 1886 г. При обсуждении закона в Государственном совете указывалось, между прочим, что: "Волнения в среде фабричных рабочих Московской и Владимирской губерний и произведенные ими на некоторых фабриках беспорядки с очевидностью раскрыли многие неприглядные стороны фабричного быта, причем причины, вызвавшие эти беспорядки, не имели вовсе случайного характера, а обусловливались неправильными отношениями между фабрикантами и рабочими.