Облегчение и уравнение повинностей

УКАЗ О ЗЕМСКОМ СОБОРЕ
11 декабря 1681 г.

Великий государь указал боярину князю Василью Васильевичу Голицыну, да окольничему Ивану Ивановичу Чаадаеву, да думному дьяку Аверкию Кирилову с товарищи к своим великаго государя делам в службе разобрать, и росписать, и изровнять, что служить гостем в шестой год, а Гостиныя, и Суконныя, и дворцовым, и Кадашевцам, и Конюшенных слобод, и черных сотен, и всех городов посадским людем, и дворцовых больших сел и слобод крестьяном – в осьмой, или в девятой, или в десятой год, чтоб всем по его государскому милостивому разсмотренью служить и всякия подати платить в равенстве и не в тягость. А для того разбору, и росписки, и изровнения во всякия службы и платежи взять из гостей четырех человек; Гостиныя и Суконныя сотен, и дворцовых слобод, и Кадашевцов, и Конюшенной, и Мещанской, и изо всех городов, кроме сибирских, и из дворцовых сел и волостей, из которых бывают у его государевых таможенных и у кабацких сборов,– по два человека самых лучших, и добрых, и знающих к такому делу людей.

А в которых приказех они ведомы, и из тех приказов взять тех слобод, и сотен, и городов лучшим, и середним, и молодшим людем, и их службам, и окладом, и всяким податем с писцовых, и с переписных, и окладных, и платежных книг списки в тетрадех за дьячьими приписьми. И для того дела, и письма, и для всякия справки из тех же приказов взять подьячих по одному человеку старых да по одному человеку молодых самых добрых.

А из городов, и из его государевых сел, и из слобод тем людем, которые для того к Москве высланы будут, велеть взять с собою окладныя книги со 187 (1679) года по нынешней по 190 (1681) год, каковы есть в земских избах у земских и у волостных старост, и сколько в тех городех и волостях лучших, и середней статьи, и молодчих людей, и по скольку человек в год бывает во всяких службах, и кто имяны в каких службах во 187 (1679), и во 188 (1679/80), и во 189 (1680/81) годех были,– порознь по статьям именные списки в тетрадех за руками приходных священников и земских старост.

А высылать их к Москве генваря к 1 числу нынешняго 190 (1682) году безсрочно и явиться на Москве боярину князю Василью Васильевичу Голицыну, да окольничему Ивану Ивановичу Чаадаеву, да думному дьяку Аверкию Кирилову с товарищи. И в приказы о присылке тех людей память, а в городы и в села свои государевы грамоты послать из Розряду.

ПСЗ-I. Т. II. № 899. С. 366

ПРОСВЕЩЕНИЕ И ПОПЕЧИТЕЛЬСТВО

Три предприятия из множества достаточно характеризуют культурную направленность политики Федора Алексеевича: создание бесцензурной государственной типографии; строительство казенных при ютов для нетрудоспособных (с намерением организовать при них училища для детей нищих); утверждение принципов автономного всесословного высшего учебного заведения – Московской академии. Все три этих актуальных по сей день предприятия после кончины государя завершились плачевно. Типография была разгромлена, издания ее прокляты патриархом и уничтожались властями (так что дошли до нас в считанных экземплярах). Приюты (согласно патриаршей грамоте от 7 октября 1682 г.) были взяты под контроль Церковью, покровительствовавшей богадельням, но отнюдь не училищам для обездоленных детей. Наконец, несмотря на личное обращение просветителя Сильвестра Медведева к царевне Софье в 1685 г., Привилегия Московской академии не была подтверждена и вместо университета Россия еще десятилетия имела лишь специализированные училища, а об университетской автономии не вспо минали до самого XIX в. Основанная на документах справка о Верхней типографии, созданная по указу царя Федора Программа общественного призрения в России и Привилегия Московской академии со стихотворным ее “вручением” царевне Софье, к сожалению, по сей день выглядят весьма современно.

ВЕРХНЯЯ ТИПОГРАФИЯ

Первое в России бесцензурное издательство было устроено государем в своем дворце, “в Верху”, и получило название Верхняя типография. Историки долгое время не воспринимали ее всерьез, считая царской прихотью, игрушкой, заведенной Федором Алексеевичем под впечатлением настойчивых уговоров его учителя Симеона Полоцкого. Действительно, важнейшие указы относительно типографии царь отдавал устно, как дворцовые распоряжения, и об осуществлении его затеи мы узнаем главным образом по последствиям: вышедшим книгам и записям в финансовых документах приказа Большого дворца [1100].

В ноябре-марте 1677 г. по именному указу царя Федора Алексеевича, переданному через окольничего М.Т. Лихачева, приказ оплачивал мастеру С. Гутновскому изготовление стана для печати “в хоромах” государя офортов с медных матриц. На Печатном дворе такого стана не было до начала XVIII в. (книги украшались ксилогравюрами – отпечатками деревянных матриц). Но и во дворце речь пока не шла о типографии: стан был нужен государю для печати “фряжских листов” (офортов). Действительно, еще много лет после смерти Федора и ликвидации Верхней типографии на этом стане печатали красивые бланки жалованных грамот и рамки-заставки для рукописей. Видимо, на нем же искусный гравер Леонтий Бунин издал знаменитый Лицевой Букварь Кариона Истомина.

О самостоятельной ценности технической новинки свидетельствует интерес к ней со стороны знаменитейшего из тогдашних русских живописцев Симона Ушакова и крупнейшего гравера на меди Афанасия Трухменского. Выполненные этими выдающимися мастерами книжного искусства офорты придали изданиям Верхней типографии особый облик среди продукции московского книгопечатания XVII в.: “Может быть, в первый раз мы встречаемся с книгой для интеллигентного читателя-ценителя, а не для церкви” [1101]. От офортов – “эмблематической поэзии”, как выразился известный украинский издатель архиепископ Лазарь Баранович – царь перешел к книгам не сразу. Переплетный книжный станок был изготовлен в марте 1678 г. Живописец Иван Безмин его “внес к великому государю в хоромы” и передал “книжного дела переплетчику” Л. Дементьеву (возможно, для развернутых царем реставрационных работ над древними рукописями) [1102]. Лишь в конце года, специально посетив Печатный двор, Федор Алексеевич решил взять оттуда “в Верх” станы высокой книжной печати вместе с мастеровыми, да и то вместе с двумя станами для печати ксилогравюр. Однако это оборудование вскоре было возвращено назад: новая книга требовала новой техники.

Только 1 февраля 1679 г. приказ Большого дворца рас платился с мастером за изготовление четырех печатных ста нов со всеми принадлежностями, сделанных “по указу великого государя в Верхнюю типографию”. К концу года “в Верх” были поставлены еще два новых стана (итого 6, плюс офортный и переплетный станы). Учитывая, что на Печатном дворе было всего 12 печатных станов, можно понять, насколько серьезно взялся государь за издание новых, свободных от патриаршей цензуры книг. В типографию были наняты опытные работники, ее помещение во дворце расширялось, появились, как водится, и чиновники, составившие во главе с дьяком Матвеем Семенниковым новое учреждение: приказ Верхней типографии в ведомстве Большого дворца.

Государева “прихоть” привела к созданию крупного специализированного предприятия, стоявшего с Печатным двором на равных, заказывавших комплекты разработанных там шрифтов и по особому государеву указу (переданному дьяком) получавшего оттуда по 50 экз. всех изданий. О составе сотрудников типографии можно судить по указу, появившемуся уже после смерти Федора и перечислявшему только сотрудников, взятых “в Верх” с Печатного двора.

“В нынешнем 191 (1683) году февраля в 17 день. По указу великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича (титул) и по памяти из приказа Большого дворца за приписью дьяка Михаила Воинова велено быть Верхния типографии подьячему и чтецу Михаилу Родостамову в чтецах, а мастеровым людям у станов по прежнему, которые взяты из приказа Книг печатного дела в приказ Большого дворца в прошлом 188 (1679–80) году, а кто именно мастеровых людей и что им великих государей жалования по окладам, и то писано ниже сего.

Наборщикам хлебные оклады по 14 четвертей с осьминой ржи, овса по тому ж, человеку. Лаврентий Богданов, Евдоким Федоров, Петр Ефимов, Никита Михайлов.

Разборщикам хлебные оклады по 13 с осминою ржи, овса по тому ж, человеку. Карп Иванов. Козьма Семенов.

Тередорщикам хлебные оклады по 13 четвертей с осминию ржи, овса по тому ж, человеку. Кондратий Марков, Григорий Осипов, Василий Стапанов, Василий Кононов, Иван Автомонов, Богдан Иванов, Харитон Ефимов, Степан Наумов.

Батырщикам хлебные оклады по 13 с осминию ржи, овса по тому ж, человеку. Семен Минин, Яван Яковлев, Пантелей Малофеев, Прокофей Савеев, Денис Федоров, Михайло Васильев, Ларион Федоров, Иван Ефимов.

Словолитец, оклад 17 четвертей ржи, овса тож. Иван Андреев”.

Неполнота наших представлений о составе сотрудников по этому списку и отдельным денежным документам ярко засвидетельствована тем фактом, что ее творческие руководители и главные редакторы Симеон Полоцкий, а после его кончины Сильвестр Медведев, ни разу не упоминаются в документах в связи с Верхней типографией. Между тем, подготовленные ими к печати рукописи весьма основательно исправлены, дополнены и пояснены характерными почерками Полоцкого и Медведева. Впрочем, фонда приказа Верхней типографии не сохранилось, а оплата царем труда выдающихся литераторов и художников могла производить ся лично (наподобие “подарков” учителям царевичей и авторам выдающихся произведений искусства).

Насколько удалось установить, за четыре года своей фактической работы, с января 1679 по январь 1683 г., Верхняя типография выпустила восемь книг (не считая “жалованных грамот всех чинов людям”, печатавшихся с 1681 г.):

1. Симеон Полоцкий. Букварь языка словенска. Декабрь 1679 г.

2. Тестамент Василия, царя греческого, к сыну его Льву Философу. Январь 1680 г.

3. Симеон Полоцкий. Псалтирь рифмотворная. Апрель 1680 г.

4. История о Варлааме и Иоасафе. Перевод Симеона Полоцкого. Сентябрь 1680 г.

5. Симеон Полоцкий. Обед душевный. Октябрь 1681 г.

6. Считание удобное (таблица умножения). Около 1682 г.

7. Сильвестр Медведев. “Приветство брачное” на свадьбу царя Федора с Марфой Матвеевной Апраксиной. 14 февраля 1682 г.

8. Симеон Полоцкий. Вечеря душевная. Январь 1683 г.

Историками признано, что произведения, напечатанные в Верхней типографии, знаменовали собой новую ступень в развитии русского книгопечатания, литературы и изобразительного искусства. Не менее важно, что в отличие от Печатного двора ее издания не контролировались Церковью, хотя в послесловиях напечатанных книг повторялась традиционная формула патриаршего благословения. Гнев патриарха Иоакима, упорно боровшегося за распространение московской цензуры даже на украинские типографии, был в этом случае особенно силен. В начале 1690 г., осуждая на жестокое заточение Сильвестра Медведева, Иоаким издал церковное запрещение на книги Верхней типографии, приведя их как пример отъявленного своеволия:

“Толико убо той Симеон освоеволися, дерзне за некиим (читаем – царским.– А.Б.) попущением, яко и печатным тиснением некия своя книги издати, оболгав мерность нашу, предъписа в них, якобы за нашим благословением тыя его книги напечатаны. Мы же прежде типикарского издания тех книг ниже прочитахом, ниже яко-либо видехом, но еже печатати отнюд не токмо благословение, но ниже изволение наше бысть. Без благословения же что творенное, аще бы и добро было, всячески Церкви святей не есть приятно. Сих ради всех вин... запрещаем всем православным сыновом... тех книг, яко подзор и сумен имущих, яко не благословленных, никако же держати народно и в церквах прочитати”

Смертью царя Федора конец первой в России бесцензурной типографии был предрешен. Премудрая царевна Софья, пришедшая к власти в ходе борьбы с Московским восстанием 1682 г., пыталась спасти детище своего старшего брата. Указ 17 февраля 1683 г. повелевал сотрудникам типографии “стоять у станов по-прежнему”, но вскоре учреждение было закрыто и рабочие переведены на Печатный двор. 28 февраля 1683 г. туда же переехали 4 стана высокой печати со всеми шрифтами. 3 марта 1684 г. библиотека Верхней типографии была передана в Посольский приказ. Политический союз с патриархом Иоакимом был слишком важен для царевны, чтобы рисковать им из-за просветительных целей. Последнее упоминание о служащем Верхней типографии относится к 1686 г., хотя оставшееся во дворце оборудование еще использовалось. Более того, в 1688 г. офортный стан использовался в политической борьбе сторонниками Софьи: Сильвестр Медведев и окольничий Ф.Л. Шакловитый печатали на нем первые в России плакаты в связи с подготовкой коронации царевны [1103].

ПРОГРАММА
ОБЩЕСТВЕННОГО ПРИЗРЕНИЯ

1682 года по указу великаго государя царя и великаго князя Феодора Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержца, велено построить две шпитальни или богодельни: одну в Знаменском монастыре, что в Китае, а другую на Гранатном дворе, что за Никитскими вороты. А на пропитание их им даны будут вотчины, которыя были за Архангельским владыкою, да вотчины ж, которыя были за Знаменским монастырем. Чтобы впредь по улицам бродящих и лежащих нищих [меж которыми притворные воры, и всем здоровы и работать могут] не было. И то дело самое доброе и богоугодное; и каковыя похвалы достойно,– свидетельствует о том Божественное писание обоих Заветов.

А в государствах и во градех, где такие домы нищим построены, великая от того польза, как ниже сего последует.

1

Таковым великим государем,– где бедные, увечные и старые люди, которые никакой работы работать не могут, а наипаче же служилаго чина, которые тяжкими ранами на государевых службах изувечены, а приюту себе не имеют, и должно по смерть их кормить,– за такое благое дело последует от Господа Бога временное и вечное благословенство. И не за которыя дела не обещал вечной дати живот, точию за творящим милость к бедным, как сам Господь повелевает: милости творите паче, нежели жертвы. И такое государство бывает от всяких наветов соблюдаемо, как Пса ломник глаголет: блажен разумевая на нища и убога, в день лют избавит его Господь.

2

А когда такие увечные люди будут от бродящих притворных нищих разобраны, и ходить им по улицам возбранится, тогда те здоровые нищие, также и дети их [которых множество великое по улицам бродит, и ничему их не учат, а возрастут, кроме воровства от таких бродящих людей невозможно быти] принуждены будут хлеб свой заживать работою или каким ремеслом к общенародной пользе, потому что всякая праздность не приводит человека к иному, точию к злым делам и воровству.

3

Когда таким людям по улицам возбранено будет ходити и под окнами милостины просить – тогда и воровства такого не будет, для того, что такие воры, по дворам ходя, только примечают, кто как живет и как его дом, как бы исплоша где малолюдство, кого днем или ночью покрасть. А иные такие же воры, как о том повествуется, малых ребят с улиц крадут, и руки и ноги им ломают, и на улицы их кладут, чтоб люди, на них смотря, умилилися, и больше им милостины давали.

4

Еще же многие от таких нищих, которые странными болезньми и прилипчивыми одержимы, как то: раком, волком на лице и по рукам,– и те садятся просить во многонародных местах. И такова нищева когда б жена чревата, усмотря, испужалась – могла бы такого же поврежденнаго младенца родити. И для такой причины во всех странах европских таким людям отнюдь не позволяют по улицам ходити, не токмо что во многонародных местах сидеть; а взяв их, лечат, буде исцельны; а буде не исцельны и конечно скудны – поят и кормят по смерть в особых отделенных местах.

5

Еще же, которые меж теми нищими будут больные или увечные, а лечить их можно, и у того дела молодым дохтурам немалая польза, в науке своей изощрение. И вскоре учение и искусство каждого дохтура при лечьбе таких людей познается; также и лекарей, которые ныне государево жалованье емлют, а некоторым делать нечего.

Только к совершенству того дела надобно различные статьи, которыя ниже сего последуют, и чтоб по тем статьям великого государя указ был учинен.

Во первых, над всем надобно к тому делу приставить добраго дворянина, который бы то дело делал одной ради любви Божией с охотою. А ему дать подьячаго добраго, который бы записывал нищих в книгу против указов и держал бы денежной, и хлебной, и всяким запасам приход и расход. И крестьянския всякия дела, которыя (крестьяне) к тому делу будут даны, он же бы ведал.

Сверх того надобен на дворе дворник, который бы ведал кого впускать, или который куды пойдет, и всякое бы дворовое дело, и починки, и прочия дела ведал. Еще же надобен ключник, который бы всякие запасы и питья на потребу их выдавал и принимал; также и поваров двух или трех человек, смотря по числу.

Еще же надобно, чтоб тому месту быть [если возможно] при улицах больших, где всегда многолюдство бывает, чтоб мимоходящие такую богодельню или больницу видя, умилясь милостыню подавали. И к тому зело пригоден Знаменский монастырь, в котором бы кормить старых, увечных и безприютных; а на Гранатном поле всяких больных лечить. А излеча, буде безприютен, стар или с увечьем и к работе никакой негоден – и того отсылать в Знаменский монастырь. Также бы во церквах во всей Москве, буде мочно, сбирать бы на них милостыню, как в иных государствах на них сбирается. А одними крестьянскими доходами такое великое число, которых чаять больше пятисот или тысячи человек и больше сберется, не прокормить, потому что на всякаго человека в год положить на пищу, одежду и дрова по десяти рублев, а чаять, что того не станет (не хватит). А когда денег или запасов будет больше, тогда и нищих мочно прокормить большее число.

А буде что за приходом лишние нищие останутся, мнится, что их можно развесть по монастырям. И тем монастырям, чаять за кем сто дворов, пять человек в своих больницах кормить мочно, не токмо на Москве, но и по всем городам Московскаго государства.

Только нищих же, которые бывали чьи дворовые люди или крестьяне,– о тех надобен особой великаго государя указ, принимать ли и их в больницы монастырския, или их кормить тем, чьи они люди; а буде в те больницы привезут чьего человека или крестьянина – и его лечить, поить и кормить безденежно, или за лечьбу и за прокорм с него (хозяина) имать на сутки, и по чему имать: о том чтоб великаго государя указ был учинен.

А для лечьбы их во всякой нужде надобно, чтоб у них был приставлен дохтур, аптекарь да лекарей человека три или четыре с учениками и аптека небольшая, для того, что со всяким рецептом ходить в город (в государеву Аптеку на Никольской улице) неудобно. А лекарства мочно при них держать не дорогия, однако ж пользу будут чинити.

Еще же, которые нищие будут без руки, или без ноги, или с каким нибудь увечьем, окроме того будет всем здоров и в таких летах, что работать может, и тех принимать ли? И в которыя больницы? Или их отсылать к каким работам? А в иных государствах таких, буде они не на государских службах изувечены, заставливают работать, смотря по делу, кому какую работу удобнее работать.

И таким поведением учинится, что не только на Москве, но и в городах всего Московскаго государства никакого нищаго по улицам бродящаго не будет. Только надобно приказывать по караулам и по всем воротам, чтоб стрельцы таких нищих во Аптекарской приказ приводили; и там смотря их, буде совершенные нищие, что работать не может, или увечен,– отсылать их в шпиталью; а буде какого притворнаго здороваго нищаго поймают,– и о тех также указ надобно учинить, куда их отсылать и какое им наказание чинить.

О нищенских детях, которые также по улицам бродят милостыни просить, надобно великаго же государя указ учинить. А в иных государствах таким построены дворы, в которых, перво изуча их грамоты, изучают ремеслу какому кто похочет или отдают мастерам их учить по домам, а девок отдают по монастырям для учения ж, и изуча и в лета совершенныя пришед, как может хлеб свой заживать и себя с женою прокормить, отпускают на волю, или, купя дворы тем, поженят. И от таких людей и впредь уже во граде прибыток, а воровства от таких опасаться нечего, потому что ему уже способ, чем сыту быть, дан.

А таким бы способом многия науки и ремесла,– которых ныне из иных чужих государств всегда здесь требуют и дорогою ценою купят, или таких людей (мастеров) на тяжких и великих кормех призывают,– на Москве завелись. А в таких дворех, мнится, нетрудно учити наукам, которыя зело во всяких случаях нужны и потребны, как последует:

Во первых, наука цыфирная, которая всякаго чина людям годна, а наипаче купецким, без которой многие купецкие люди, счету и выкладки не разумея, пропадают и обнищают.

Фортификация или Инженерная наука, без которых обоих наук генералу или полковнику и никакому начальному человеку чин свой по должности исполнять невозможно. И для того ныне у многих великих государей повелось: который полковник тем наукам не учен – и его разве с великою трудностию в службу принимают, для того, что наступления на неприятеля, ни обороны своим творити по воинскому праву не может.

Архитектура, которая учит всякия здания изрядно и правильно строить.

Знаменить или живописная наука, которая тем всем наукам есть повождением, к той же принадлежит и перспектива.

Геометрия, которая учит земли размеривать и разстояние места от места, и высоту, и глубину точию цыфирью и инструментом смечать и сказать. И к строению крепостей нужна, и фортификация без нее не состоится.

Артиллерия, которая учит по размеру прямо как пушки лить, и в какую меру стрелять, порох делать и всякия огнестрельныя статьи, и в какой размер их метать, чтоб (в тексте пропуск).

И те науки все мочно бы в школах, к тому устроенных, изучити. И от таких бы гуляк, которые ныне туне хлеб едят, изучась, великому государю великия прибыль была. И вместо иноземцев, которых с великою трудностию достают, и кои на малое время выезжают, да и то многие в тех науках не совершенны, мочно б и своих завесть, как ныне сказывают у турок, которые прежде сих наук не знали, ныне им учатся; а наипаче же тем, которыя к военному делу принадлежат.

А без тех вышеписанных наук, наипаче же цыфири, фор тификации, геометрии и артиллерии, невозможно никакими мерами добрую, благополучную и прибыточную войну вести, хотя и великим многолюдством. И теми науками самые крепкие города емлют, также и многие города, сею наукою устроенные, великим войскам могут отпор дать, и не токмо себя, но и все государство соблюсти.

А что ремесла всякия, и те потому ж мочно б было распространить в таких же дворех и изуча их (в тексте пропуск). А науча добрым мастерствам и дав им прибыточныя (в тексте пропуск). А по великой нужде надобны б были ремесла последующия.

Шелковых локотных товаров дело, которое уже, за милостию Божиею и великаго государя тщанием, чаять в доброе произведется поведение, если помочь заводчику того дела будет. Суконное дело, к которому случаи самые добрые в Московском государстве есть, и мочно сукна нарочитыя здесь делать.

Золотое и серебряное дело совершенно умеют иноземцы; а русские люди для того, что не учатся знаменити (рисовать), того дела не могут в совершенство изучиться.

Часовое дело, токарное, костяное, кузнечное всяких субтильных орудий, инструментов, которые ныне все из-за моря привозят. Оружейное дело всякими образы, также печатать медными досками (офорты) и иныя многия рукоделия, которыя в иных государствах делают.

А к наукам и ко всяким ремеслам были б, чаять, многие охотники, для того, что от народа российскаго многие зело понятны (понятливы).

И таким бы способом многая великаго государя казна, которая таким (иноземным) людям дается, сохранена бы была, и многия тысячи людей могли б хлеб свой тем заживать. И те бы статьи, которыя ныне привозят из иных государств, учили б делать в Московском государстве, и от того б родилось, что за московские товары учали бы платить, вместо товаров, золотом и серебром. И так бы богатства множились.

А для унятия бродящих воров сделаны за морем во мно- гих городех дворы, где таких людей по особым чуланцам, сковав, сажают на несколько недель, смотря по вине, и заставляют пилами тереть сандал и другую тяжелую работу и, по работе смотря, дают им хлеб и воды или кваса. В тех же дворех смиряют непослушливых сынов, которые досаждают своим родителям.

И для того во всех государствах европейских построены при церквах больницы и школы. В больницах кормят и одевают больных и престарелых людей, за которых жители мнят граду своему от Господа Бога воздаяние получити. Также начальства каждаго града ни о чем не имут такое попечение, точию как бы возрастущие их граждане в благих правах и науках и ремеслах достизали, и каждый по своему званию мог бы без обиды ближняго своего праведне хлеб свой зажити, в котором самая тишина, мир и благословенство каждаго града состоится.

Разсуждая, как лесные древеса не могут благих плодов приносити, если не отрежут ветви их грубыя и не прилепится к ним благаго древеси ветвица, чрез которую новыя ветки изростя, уже плод добрый господину своему приносят, а не туне землю занимают; так и человек, иже от естества выну (постоянно) ко злу паче, нежели к добру склонен есть от лет молодых, прирожденную грубость благими науками и учением не искоренить,– то от естества самаго зело трудно к благонравию прилепитися. И человек, кроме (без, помимо) учения, человеком именоватися не может, для того что не весть, как он человек. И во вся дни живота своего [аще и зело почтен, еже образ Бога невидимаго носити ему] пребывает аще и жив, но мертв, и видя, но слеп.

Берх В.Н. Царствование Феодора Алексеевича и история первого стрелецкого Бунта. Спб.1834. Ч. I–II. Приложение XVII. С. 86–100

ПРИВИЛЕГИЯ МОСКОВСКОЙ АКАДЕМИИ

Вручение благоверной и христолюбивой
великой государыне премудрой царевне
милосердной Софии Алексиевне
ПРИВИЛЕГИИ НА АКАДЕМИЮ
в лето от Создания мира 7193,
а от воплощения Бога Слова 1685,
месяца ианнуария в 21 день

Премудраго царя Соломона о премудрости в книгах его сицевая вещания:

Премудрости ради прииму безсмертие, и память вечную сим, иже по мне, оставлю. Прем. глав. 8.

Взыщите премудрости, да живи будете. Прем. глав. 9.

Почтите премудрость, да во веки царствуете. Прем. глав. 6.

Вожделение премудрости возводит к Царству вечному. Прем. глав. 6.

Множество премудрых спасение миру. Прем. глав. 6.

Ни единаго бо возлюбит Бог, токмо сего, иже с премудростию пребывает. Прем. глав. 7.

Суетнии убо вси человецы, в них же не подлежит премудрость о Бозе. Прем. глав. 13.

Премудрость бо и наказание уничижаяй – не честен есть, и праздно упование их, и труды безплодны, и неключима суть дела их. Прем. глав. 3.

Благородная и благоверная, Богом возлюбленная, премудрая
и милосердная великая государыня царевна и великая княжна
София Алексиевна!

Несть дано людем совершенно знати,
Кто от оных суть духа благодати.

Обаче яко огнь явлен бывает
Чрез знамения, где ся обретает,–

Тако Дух Святый творит знамения,
Благодати си в душах вселения.

Егда убо Той в душу ея вселяет,
Три благодати действом исполняет:

Ум умудряет, что есть благо знати;
Волю же движет, благаго желати;

А память нудит, еже совершити
Дело благое, дабы пользе быти.

К тому же, яко дом сей управляет,
Благодатию окрест ограждает.

Яко учитель в своем училище
Премудрость дает в ума хранилище.

Яко Царь правит в своем царском граде,
И вертник плодствит во своем ограде.

Яко солнце ту присно освещает,
Теплотою си лучем согревает

И яко кормчий добре управляет,
Богу любезна творить наставляет.

Та душа присно тщится Бога зрети
В ней живущаго весела имети.

Тем же обиды всяки забывает,
Подобство Бога в себе сохраняет,

Иже подает свет си, яко благим,
В тожде время той дарствует и злым.

Всем яко себе саму благ желает,
Молитву о них к Богу возсылает.

Подобясь Христу, о вразех молившу
Отца, свободы грехов им просившу.

Все тщание си та имать о Бозе,
О его чести и славе премнозе:

Усердствует бо того прославляти,
Словом и делом выну величати.

Ни кое тако любит веселие,
Яко Господу в Царствии хваление.

Ни о чем тако увеселяется,
Яко егда что в честь созидается

Господу Богу, Творцу всемогущу,
Присно оному в той душе живущу.

Веру, надежду, любовь сохраняет,
Милость, правду, суд цело соблюдает;

Мудрость, мужество и мерность имеет,
И Духом Святым в благодати спеет,

Присно бо она душа есть готова
Послушна быти Божияго слова

И совершенства усердно желает,
В добродетелех выну поступает;

Благохотна же Богу работати,
Не весть во скорби ропта испущати.

Та знамения, где ся обретают,
Духа Святаго жилище являют:

Ибо сия вся не могут пребыти,
Аможе Господь не изволил жити.

Но сия вся в тебе суть заключенна,
Яко в ковчезе людем предложенна.

Тем же дом еси Духа пресвятаго,
От всех избранный Бога преблагаго.

В твоем бо сердце любезне витает,
Жити спасенно, Той тя устрояет.

Ты же Того свет не мрачен храниши
В сосуде сердца, и нам тем светиши.

Яко в зерцале солнце образится,
Тако в души ти Дух Свят нами зрится,

Ему же годе в душе твоей быти;
Яко на горнем престоле си жити.

Храм еси Богу, иже живя в тебе,
Благотворит тя, верну рабу себе.

Пресветлая дщерь пресветлаго царя,
Многих царств, княжеств, земель государя;

Благоверная велия царевна,
Премудра София Алексиевна,

От пресвятыя Тройцы возлюбленна,
Ея святыми дары одаренна.

По имени ти жизнь твою ведеши,
Дивная речеши, мудра дееши.

Cлично Софии выну мудрой жити,
Да вещь с именем точна может быти.

Премудростию во вселенней славна,
В милосердии ко всем нам прехвална.

Мудрых и благих ты любительница,
Милостию си тех снабдительница.

Сама ты Богом самим умудренна,
Премудростию свыше предпочтенна.

Яже мудрость тя учит божественным,
Сущим духовным вышеестественным.

Ибо, елико земли удаленно,
И паче ея светло украшенно:

Только мудрость, юже небо родит,
Земную светом правды превосходит.

И паче земли коль небо велико,
Мудрость небесна над земну толико.

Ею же царство правящи трудишся,
И тою россы просветити тщишся.

Яко же Ольга свет веры явила,
За еже небо вечно улучила,

Тако и ты свет наук явити
Хощешь России, и в небе в век жити.

Ведяще, яко без пищи пребыти,
Не леть без тока воде исходити,

Или без очес ясный днесь свет зрети,
Без души убо живу кому быти:

Тако разумну быть без учения,
И без прилежна в сем попечения.

Иже не ведят и не разумеют,–
Пророк глаголет,– те во тьме шествуют.

Тьма, мрак без солнца, без мудрости тоже:
Тобою ону утверди в нас Боже!

Дабы в России мудрости сияти,
Имя ти всюду в мире прославляти.

И понос от нас хощеши отъяти,
Яко Россия не весть наук знати.

Егда же от тя тою просветится,
Вся вселенна о том удивится,

Яко ты перва зде мудра явися,
Тобою мудрость весьма возлюбися.

Тоя от тебе свет нача сияти,
В Москве невежества темность прогоняти.

И имать вечно слава ти сияти,
Мудрости ся ти имя прославляти.

Аще и тако имя ти славится,
Во вселенней ти мудрость хвалится,

Яко предивне Господь тя избрал есть,
И дар си царства правительства дал есть;

Им же учима, царствие правиши,
От всех бедств яко зеницу храниши,

Яко око си в своей благодати,
И царство сие дивно управляти.

Точию да Бог век ти приумножит,
На славу си лета твои продолжит.

Наипаче, аще свет нам явиши
Наук, и россы вся да просветиши,

Имя ти во всем мире славно будет,
Паче всех доброт ти во век пребудет.

Да не тому нам страннии смеются,
Яко без света сущим ругаются.

Мнози в России прежде тебе быша,
Велии князи и цари пожиша;

Монастыри и иная создаху,
И тем те славу си приобретаху.

Но ни едину той дар Бог подати
Изволил: мудрость россам показати.

Аще и много тщание твориша
О том, а в деле того не явиша.

Яко же Давид царь много собрал есть
Всяка богатства, но церкви не здал есть;

Не благоволи Бог ему создати,
Но Соломону веле оставляти.

Да он, яко мудр, ту церковь содеет,
И мудрости дом при ней, как довлеет.

Тако любезный ти брат Феодор царь,
Мудростилюбец, великий государь,

Яко бы злато многое собрал есть,
Акадимий Привилии создал есть,

Но не изволи Бог той укрепити
Ему, и славу ону улучити;

Благоволи бо тебе оставити,
И то начало делом совершити.

Мудрости бо ти имя подадеся,
Греком София – мудрость наречеся:

Тебе бо слично науки начати,
Яко премудрой оны совершати.

Да за то дело славу улучиши,
Во всем мире, и в небе жить будеши.

Еже да будет! вседушно желаю.
Будет же, крепко в Бозе уповаю.

Любиши бо ты, и всею душею,
Умом и всею мыслию своею;

Любишь искренних, яко себе саму,
Тем же обрела еси мудрость пряму,

Еже Божие люди разсуждати,
И дивно правду от неправды знати.

Люба есть любовь любимому Богу,
Юже являешь убо попремногу.

И страх ты Божий крепко да храниши,
От всея души его ся боиши.

Он творит волю боящихся Его,
Тем же не презрит и гласа твоего,

Премудра София Алексиевна,
Богу любезна, велия царевна.

О нем же, его имаши молити,
Даст ти в славу си удобь исполнити.

Того премудрой ти выну желаю,
Академий Привилии вручаю,

Иже любезным ти братом создан есть,
Повелением чинно написан есть.

Мудрая сестра Феодора царя,
Богом даннаго царству государя.

О, источниче Христе премудрости,
Ради Твоея к России благости

Возлюбленною от Тя царевною,
Премудростию Ти одаренною,

Тщащеюся Тя выну прославляти,
Яко Творца си весьма восхваляти,

Благоволи нам свет наук явити,
И наданием в век ся утвердити.

Да оною зде мудрость утвердится,
При Твоей славе и ею хвалится,

Имя от Тебя Царя преизбранной.
На славу Твою и хвалу созданной.

Подаждь убо ей, о том тщательнице,
Благочестия охранительнице,

Премудрой вельми Софии царевне,
Прославляющей ея государыне,

То дело начав – ей и совершити,
И яко же леть есть и утвердити;

Да не яко же прежде разрушится,
Но мощью тем безвременно хранится.

Аще бо о сем Ты благоволиши,
То сердце ея на се укрепиши.

В Твоей бо руце оно содержиши,
Аможе хощешь – тамо уклониши.

Уклони Христе ей все и укрепи.
От всех препятных случаев заступи.

Сотвори с нею знамение в благо,
Постыдна яви в том ей противнаго.

Да вси познают в том ей помощь Твою,
Прославляющую избранну Свою.

Подаждь ей вскоре то дело начати,
Яко премудрой о том прилежати.

На земли же лет много здраво жити,
Славу имени Ти распространити

Идеже солнце лучи разсыпает,
Воды океян своя разливает;

А по довольстве многих лет с Тобою
Жити ей в небе радостью благою,

Мудрой премудрость ти в веке созерцати,
Оною присно ся увеселяти.

Того светлости твоей аз желаю,
Ко стопам твоим главу приклоняю,

Чая щедротством ти хранимы быти,
Богомолец Ваш, дондеже ми жити.

 

ВАШЕГО ЦАРСКАГО ВЕЛИКАГО МИЛОСЕРДИЯ
пресветлой и богатой щедрости,
всякаго блага временнаго и вечнаго
истинно усердный желатель,
недостойный монах, грешный
Сильвестр Медведев,
рукою моею.