Общественная задача и ее роль

ДЛЯ ОПРЕДЕЛЕНИЯ АКТИВНОСТИ

ЛИЧНОСТИ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Раскрытие... отношения человека к миру возможно через объективную характеристику человеческого способа существования в мире как сознательного и действующего существа и в созерцании, в познании, в любви способного отнестись к миру и другому человеку в соответствии с его сущностью и тем адекватнее соответственно его сущности изменить и преобразовать его своими действиями. От­сюда — человеческая ответственность за все содеянное иТупущеннос.

С. Л. РУБИНШТЕЙН*

Объективная оценка качества процесса деятельности и ее результатов — изменений действительности — не­возможна без учета общественного времени и пространства, - вне тех исторических и конкретных условий, в которых она совершается. Однако в историческом масштабе измеряется только роль личности, что составляет специальную за­дачу исторического материализма. Им выявляется, отве­чают ли действия отдельного человека общественным за­кономерностям, объективной изменяемости социальной действительности и т. д. Ставя вопрос о пропорциональных масштабам активности личности фрагментах действитель­ности, мы приходим к понятию задачи. На основе ленин­ского анализа различного рода революционных, классовых и т. п. ситуаций и конкретной, привязанной к ним стра­тегии и тактики, анализа идеологических, политических, производственных и ряда других задач, которые органи­зуют, направляют, стимулируют и т. д. деятельность масс, мы предполагаем, что конкретная форма специфи­ческого включения индивида в действительность есть обще­ственная задача. Эта — форма организации, ограничения и одновременно актуализации его активности, форма ее определения и возобновления.

Задача является той формой включения личности в со­циальную ' деятельность, которую исследует именно

^Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М,: Педаго-гика.11973, с. 383.

»

психология. С одной стороны, содержание задачи включает социально типичные условия и требования общественно необходимой деятельности, адресованные именно личности, с другой — личность так или иначе относится к задаче, и именно это отношение определяет способ ее включения в решение задачи, а затем способ осуществления и регуля­ции деятельности. Категория отношения дает возможность проследить диалектику стабильности и изменчивости позиции субъекта по ходу осуществления им самой деятель­ности. Понятие общественной задачи является той методо­логической платформой и объективным основанием, где стыкуются собственно психологический подход к личности и управленческий, организационный аспект регуляции ее деятельности общественным образом.

Хотя индивидуальная деятельность имеет специфиче­ский индивидуализированный механизм, а общественная регуляция типизирована, они согласуются друг с другом в решении задачи, которое производит конкретная лич­ность. Именно в процессе ее решения объективно выявля­ется цена, которой достигается решение, т. е. конкретное качество осуществления личностью деятельности. Правиль­ное определение роли личности в решении общественных задач с учетом ее возможностей при сохранении единства системы оценок и требований — таково объективное осно­вание воспитания правильного отношения личности к об­щественным задачам.

В нашей социологической литературе производились попытки определить личность через совокупность харак­терных для нее отношений, которые обозначаются понятием роли (И. С. Кон и др.), т. е. через совокупность ролей. Позитивная сторона такого определения состоит, во-пер­вых, в стремлении конкретизировать масштаб измерения отношений применительно к индивидуальному уровню. Во-вторых, в этом определении содержится стремление исследовать деятельность личности через отношения. Однако характеристика ролей как отношений носит слиш­ком статичный характер, а сама личность растворяется в наборе ролей. Эту статичность, конечно, можно преодо­леть уточнением, что личность.исполняет то одни, то дру­гие роли, однако динамику развития ролей таким обра­зом исследовать нельзя. Поэтому ролевая теория, будучи пригодна для собственно функционального социологиче­ского описания, не может претендовать на объяснение ди-

алектики отношений и деятельности, а тем более развития личности через отношения.

Понятие задачи, на наш взгляд, является переходным от определения индивида через общественную сущность (общественные отношения) к определению его через способ осуществления им своей сущности. Это понятие дает воз­можность вскрыть диалектику изменчивости и стабильности общественных связей на индивидуальном уровне. Речь идет не о времени решения задачи, а о том, что способом ее решения индивид определяется в своей общественно необходимой и постоянной связи с обществом, которая изменяется в своем конкретном качестве.

Принцип задачи дает возможность понять общественные связи и отношения человека, с одной стороны, не как ста­тические, раз навсегда данные, а как постоянно возобнов­ляемые ясные требования, определяемые этими обществен­ными связями, причем на языке, обращенном именно к нему, а с другой — понять каждый раз заново даваемый ответ на эти требования в форме активности, превращаемой в деятельность личностью.

В целом отношение, содержащееся в задаче, объективно •(это связь между условиями и требованиями), но оно дано индивиду имплицитно, и, только будучи найдено индиви­дом, становится эксплицитным к должно- быть им осу­ществлено. Именно в масштабе задачи выступает, с одной стороны, принцип конкретности (неповторимой или просто особенной совокупности) обстоятельств и способа включен­ности в них субъекта, а с другой — реализация отношений в самой деятельности субъекта. Необходимость трудиться выступает как общий и основной принцип социалистиче­ского общества, равно обязательный для всех его членов. Эту необходимость каждый из индивидов реализует в кон­кретной форме, решая каждый раз новые задачи в своей трудовой деятельности, которые ставит перед ним дан­ный коллектив, данная профессия и т. д. Эти задачи каждый раз заново и конкретно определяют направление его дея­тельности, уровень требований к ней в данной совокуп­ности обстоятельств.

Общественное значение труда, выступающее для инди­вида как абстрактная необходимость трудиться, конкретно проявляется по-разному, в зависимости от того, как он включен коллективом (обществом) в решение конкретных задач и как он реализует это решение. Например, труд,

кроме удовлетворения материальных потребностей, при со­ответствующих способах его общественной организации становится формой развития различных способностей ин­дивида (не только тех способностей и в тех пределах, ко­торых требует технический уровень данного производства), а также потребностей, в частности, потребности в труде, сферой развития у человека чувства полезности обществу.

Если сравнить общественную жизнь взрослого и ре­бенка, то мы найдем здесь ту же диалектику требований, ограничений и возможностей. Неумелая постановка перед ребенком задач в процессе его воспитания приводит либо к ограничению его активности, формированию вялой, безынициативной личности, либо к вседозволенности, неумению сконцентрироваться на обозримом и посильном пространстве, что порождает серьезные дефекты личности (волевые и т. д.).

Ленинское требование постоянного контроля и проверки исполнения поставленных задач есть одно из выражений определенности требований, задачи. Проведение их после­довательно от начала до конца вводит активность людей в точные, общественно фиксируемые рамки и пределы. В какой бы конкретно форме ни выступали эти требова­ния — общественного мнения или мнения данной группы, в форме ли порицания, наказания или любой другой форме отрицательной санкции, — в данном случае несущественно. Форма требований, исходящих от общества и обращенных к индивиду, порождена исходно тем, что индивидуальное воспроизводство жизни происходит общественным обра­зом, т. е. удовлетворение потребностей индивида осуще­ствляется обществом. Поэтому индивид включается в ре­шение этих задач не по своей только воле и желанию, а в силу общественной необходимости жизнедеятельности.

Для общественного образа жизни в конкретную эпоху ха­рактерна одна совокупность объективных типичных общест­венных задач в разных областях общественной жизни, для других — другая. Поэтому сами задачи носят типичный об­щественный характер, но вместе с тем их конкретное вопло­щение на индивидуальном уровне оказывается различным, поэтому выдвижение и осуществление общественных требо­ваний составляют специальную общественную деятельность.

Выше мы отмечали, что социальная характеристика деятельности является основной, и показали взаимосвязь между деятельностью и общественными отношениями, ко-

торые и составляют эту социальную характеристику. Однако общественные отношения осуществляются людьми. Это порождает сферу социальной деятельности, направленной на субъекта, т. е. на другого человека (политической деятель­ности, деятельности управления и т. д.). Социальная сущность этой деятельности на индивидуальном уровне проявляется в том, что общественные задачи всегда так или иначе до­водятся до индивида при участии людей, а их решение осуществляется совместно е ними.

Принцип общественных отношений (их реализация как задач перед индивидом) предполагает понимание требова­ний общественной необходимости к индивидуальной дея­тельности как реальных требований людей друг к другу. Будут ли они выдвигаться общественными организациями (партийными, профсоюзными и т. п.) или людьми по отно­шению друг к другу на основе общественной необходи­мости, все-таки в конечном итоге именно формы обществен­ ных отношений определяют включение индивида в решение задач и его деятельность по их решению. Форма задачи предполагает конкретность проявления принципа обще­ственных отношений и социальной характеристики деятель­ности на индивидуальном уровне.

Это.происходит даже тогда, когда речь идет о такой за­даче, в которой требования предъявляются не непосред­ственно людьми, а люди выступают только как условия, как данные, как те обстоятельства, которыми человек руководствуется в своем решении, в своей деятельности (примеры других людей, поощрение с их стороны и т. д.). Именно в этом отношении нам представляется методо­логически важным положение, выдвинутое В. Ф. Ломовым, что принцип общения должен выступить в качестве опре­деляющего принципа исследования деятельности. Это по­ложение требует переосмысления сложившегося в психо­логии абстрактного понимания йредметности деятельности, которое в конечном итоге охватывает на психологическом уровне лишь деятельность с вещами, но не с людьми, деятельность с точки зрения способов действия (техниче­ских операций), но не общественных отношений.

Условия общественных задач также различны по типам и уровням. Они выступают по отношению к индивиду как возможности и одновременно свойственные данному об­щественно-историческому этапу ограничения; тип и уровень образования, возможность доступа к духовным ценностям,

уровень удовлетворения материальных и духовных потреб­ностей — все это реальные общественные условия решения индивидом жизненных задач. Среди них находятся и так называемые общественные условности, обычаи, традиции и т. д. Общественные задачи не всегда четко формулируются людьми: условия задачи могут выступать как нормы, прин­ципы (моральные, политические и т. п.), Эти условия могут быть очерчены в правовом (а не юридическом) созна­нии, т. е. существовать как идеальные, но вместе с тем мо­гут носить очень конкретный, привязанный к данной за­даче характер.

Жизнедеятельность реально осуществляется в услови­ях предъявленности индивиду общественных требований в разных формах, в частности в форме общественной ор­ганизации его деятельности. Принцип конкретности обще­ственной оценки активности личности, соотношения ее возможностей и их реализации привязан к задаче. Через общественные задачи конкретизируются общественные тре­бования к личности и условия, в которых они должны быть реализованы, наконец, возможности и реальная ак­тивность личности. Хотя понятие задачи в сознании психологов прочно связалось с узкой сферой психологии мышления, однако, кроме этого содержания, оно имеет еще и социально-философский аспект, который связан с об­щественной деятельностью.

Осмысляя и обобщая свою практическую деятельность, наиболее передовые руководители предприятий, фабрик и заводов сами выдвигают психологические определения личности через понятие общественной задачи. Так, В. Я. Се­менов пишет: «Под творческим потенциалом человека понимается совокупность его творческих возможностей и способностей, реализация которых и означает развитие его личности. Это такое качество личности, которое харак­теризует меру ее возможностей ставить и решать в повсе­дневной трудовой деятельности новые творческие задачи, имеющие общественное значение»^х.

Задача есть своеобразная общественная форма обра­щенности к индивиду, адресованности к нему, требова­тельности. Не столькасама личность ставит цели, сколько общество, но оно выдвигает эти цели в связи с конкретными, соотнесенными с целью условиями, способами как объек-

¹ Семенов В. Я. Программно-целевое управление техническим про­грессом на предприятии. М.: Экономика, 1978, с. 14.

тивными возможностями их достижения, с одной стороны, и совокупностью ограничений, условностей и требований —

с другой.

Задача выступает как особая форма соотнесенности со­циальной позиции индивида в общественных отношениях с его общественно необходимой деятельностью, с одной сто­роны, и деятельностью, которая требуется от него об­щественной жизнью по другим основаниям — с дру­гой. Пбэтому через принцип задачи в методологиче­ском плане осуществляется переход  от позиций, ро­лей и отношений как предмета социологии, к возможно­стям, условиям и результатам конкретной деятельности ин­дивида. Этот последний ряд отношений составляет сферу социальной и общей психологии. Диалектика сущности и ее проявления вскрываются через форму задачи. В ней имеет место переход от исходного субъективного соотношения сил — требований, данных, условий, возможностей и т. д. — к конечному, т. е. опосредствованному решением субъекта. В «пространстве» между начальным и конечным соотноше­нием сил и выявляется характер активности личности, но не вообще, а в данной обстановке, при данной расста­новке сил и требований, условий и возможностей.

Общество не предлагает людям абстрактных задач; в форме его требований общественным образом увязаны, с одной стороны, общественная необходимость (идет ли речь о развитии производства или задачах данного пред­приятия), с другой — объективные возможности их ре­шения. Однако сама задача — одновременно и форма по­буждения к деятельности, и форма ее общественного огра­ничения, организации. Вместе с тем общественная задача предполагает определенное пространство для проявления этой активности индивида, для его практической или теоретической деятельности.

Формулирование общественных задач в их категорич­ности, определенности осуществляется обществом исходя из общественной необходимости в единстве ее объективных и субъективных моментов (скажем, соотношение техни­ческих возможностей и людских резервов). Однако объек­тивность не исключает того, что их решение осуществляется людьми в актуальной реальной деятельности. Личность всегда шире решаемых ею задач, поскольку последствия их решения особым образом обобщаются ею, и трансформи­руются в ее собственную жизненную линию. Последняя

порождает выходящую за пределы отдельных задач актив­ность личности. Именно эта активность проявляется в по­становке самой личностью новых задач, в выдвижении перспективных жизненных целей, связанных с решением конкретной совокупности задач. Главное же заключается в том, что эти обобщения, которые расширяют горизонт личности, определяют и ее отношение к предлагаемым жизнью задачам, способ «вхождения» в них.

Только категория «отношения к задаче» дает возмож­ность выявить затем и отношение личности к деятельности, посредством которой она решает данную задачу, и оп­ределить, как это отношение сказывается на формировании цели ее деятельности. Как было отмечено, самым глубоким заблуждением является представление о цели как о чем-то изначально данном, с чего начинается деятельность. Цель — эпицентр деятельности, а не ее начало, а поиски цели не имманентно определены личностью, а задаются ее отношением к объективно представленной ей задаче. Личность сама ставит цель, которая, с ее точки зрения, так организует деятельность, что последняя послужит ре­шением именно этой задачи. В настоящее время понимание условий настолько аморфно, что не связывается с поста­новкой, выработкой цели, а выступает лишь выражением технических условий реализации поставленной цели.

Принцип конкретности учтен и в использующемся, например, экзистенциалистами понятии ситуации. «У Сартра она (ситуация) задана, предложена изначально как рамка всему, что должно произойти. Заключенные в ней простран­ство и отрезок времени — самый стык личности и окружающего мира. Понятно, что атмосфера вокруг нее предельно сгущена, раскалена до критической точки и чре­вата катастрофическим взрывом. Но, чем она острее и опаснее, чем ближе к «пограничной» — ставящей героя пе­ред угрозой гибели, — тем строже, честнее измерена его ценность, тем подлиннее он проявляет себя»². Здесь вскрыта диалектика конечности, ограниченности и беско­нечности выхода личности за пределы ситуации, ее одно­значной определенности, даже жесткой, связанности и свободы ³.

² Великввский С. И. Путь Сартра-драматурга. — В кн.: Жан Поль Сартр. Пьесы. М.: Худож. лит., 1967, с. 592.

³ «Чаще же всего его ситуация не закупоренная колба, а фокус, к которому сходятся и от которого исходят многочисленные лучи,

Однако эта столь ярко обозначенная диалектика остается абстрактной, поскольку она, ставя сартровского героя перед угрозой гибели, не может объяснить, почему он идет на гибель. Не сама по себе «пограничность» ситуации содержит возможность выхода за ее пределы, а только содержание человеческого к ней отношения способно объяс­нить, почему в своей гибели человек выходит «за пределы самого себя». Такое объяснение мы находим только на почве общественного объяснения человека, которому был чужд Сартр. Любая абстрактная добродетель пасует перед лицом конкретного зла, если отсутствует общественное основание борьбы со злом или гибели ради добра.

Мы видим принципиальное различие между понятием ситуации и задачи в том, что возможности для решения задачи находятся не вне нее, как утверждает Сартр в от­ношении ситуации, а внутри задачи. Кроме того, в отличив от Сартра мы считаем, что «выход» есть решение задачи, от­вет именно на нее, а не уход за пределы ситуации. Понятие задачи в этом смысле носит характер гораздо большей определенности, т. е. заключает возможность исследовать активность, деятельность именно как направленную на дан­ную задачу. И возможности должны реализовываться в дея­тельности по ее решению, что и определяет качество актив­ности субъекта.

Здесь наглядно выявляется совершенно различное по­нимание свободы и необходимости в экзистенциалистской и марксистской концепциях. Свобода в экзистенциализме — это выход за пределы необходимости, она находится вне ограничений, противоположна им. Согласно же марксизму, утверждая необходимость своим решением, придавая ему черты особенности своим действием, индивид может ут-,верждать свободу и на почве необходимости. Поэтому за­дача это не столько ограниченное поле* отторженное от вечности и бесконечности, а общественный «вызов» индивиду, который должен суметь доказать свою вечность и бесконечность, т. е. человечность, именно здесь, на этом маленьком «поле».

Экзистенциализм, на первый взгляд правильно вводя в понятие ситуации принцип конкретности, не распро­страняет его на самого субъекта. Между тем основной во-

призма, повернутая так, чтобы через нее просматривалось~нечто гораздо большее» (Там же).

прос заключается как раз в том, соответствуют ли требо­вания возможностям данного субъекта и может ли он реализовать их. Между тем возможен вариант, когда тре­бования могут быть выполнены в данной обстановке, при данном соотношении сил, при данных обстоятельствах, но только не данным субъектом. Последний же оказыва­ется несостоятельным перед лицом конкретной задачи, она ему не по плечу. Поэтому понятие задачи в смысле обще­ственном и философском должно быть всегда сопряжено с качеством ^решающего ее субъекта, а его активность оп­ределена и как соизмерение его возможностей с требова­ниями этой задачи.

Характеристика данных задач обычно весьма расплыв­чата. По-видимому, эти данные включают и объективные предпосылки и субъективные возможности ее решения в равной мере. Таким образом, задача создает для субъекта измеримое и обозримое пространство деятельности и вместе с тем сохраняет для него достаточно неопределенности, чтобы ему было где двигаться, действовать и решать. По­этому, вводя один предел относительно бесконечности, она не создает предела относительно субъекта, давая ему возможность быть активным.

Общественная действительность определяет для нас задачи в личной или безличной форме, предлагая и их фор­мулировки, и круг требований, условий и возможности ре­шения. Однако сам субъект самоопределяется по отноше­нию к задаче до того, как он оказался втянут в ее простран­ство. Он обладает способностью самоопределения в смысле включения, вхождения в нее, отношения к ней, более или менее активного, заинтересованного и т. д. Поэтому субъ­ект не есть такой же структурный элемент задачи, как тре­бования, условия и т. д. Пространство, очерченное задачей, объективно может быть уже или шире его субъективного пространства, которое соизмеряется с его способностями. Поэтому возникает диалектическое несовпадение ограни­чений, создаваемых задачей, и того безграничного гори­зонта, который может открываться субъекту на основе его субъективного отношения к задаче, его способностей. Соответственно возникают по меньшей мере два порядка соизмерений субъекта с задачей.

Одно соизмерение «внутри» задачи, в условиях, когда возможности субъекта намного превосходят предъявляе­мые к нему требования или, напротив, когда требования

иревышают его возможности, когда субъект не может ре­ализовать даже объективно предоставленные ему возмож­ности. В других условиях субъект соизмеряет предъявлен­ную ему задачу (которой он не может не решать) с теми, которые он ставит сам, со своими субъективными и объек­тивными горизонтами. Иногда эти горизонты много уже пространства общественной задачи, иногда шире и т. д. На основании этого «масштаба» соизмерения определяется его «вхождение» в задачу, принятие ее, отношение к ней. Он преобразует ее (в допустимых ею самой пределах), ставит внутри нее свои задачи, подразделяя и организуя предоставленное ему пространство.

Таким образом, одной из важных процедур оказывается соизмерение субъекта и задачи. Происходит ли оно внутри самой задачи (так сказать, на «месте действия») или вне ее (абстрактно), происходит ли в момент ее решения или предварительно, основной категорией при определении активности субъекта оказывается соизмерение, определе­ние меры соответствия, пропорциональности своих воз­можностей и требований задач. Однако организация про­странства деятельности субъектом связана не только с на­личием требований, не только с соизмерением требований и возможностей субъекта. Один субъект принимает ту про­порцию возможностей, данных и требований, которую предоставляет ему задача, другой — отвергает, третий — пытается преобразовать пространство своей активности.

Сам субъект определяет место предъявленных ему задач в своей жизнедеятельности, меру своего соответствия им, уровень своей активности соотносительно с пространством вне этой задачи, которое определяет он сам. Он перекраи­вает, осваивает пространство задачи. Соизмерение осуще­ствляется и между условиями и требованиями внутри задачи, между возможностями и требованиями вне ее, между субъективными и объективными возможностями, между объективными возможностями и субъективными желаниями (требованиями) и т. д.

Этим соизмерением определяется в конечном итоге и степень трудности, важности (принятие, отношение), аде­кватность субъекта задаче и субъекту задач. При этом воз­никает процедура оценивания, соизмерения и сама кате­гория «ценность», которая также оказывается связанной с характеристикой личности. Личность должна рассматри­ваться соотносительно со своим пространством в обществен-

ном и индивидуальном, в объективном и субъективном спо­собах его организации.

Через соотношение общественных и индивидуальных задач очерчивается круг притязаний личности, который не всегда совмещается с пространством объективно пред­ложенных ей задач. Притязания могут быть шире или уже предъявляемых к ней требований, однако они определяют притягательность для нее тех или иных моментов и внутри и вне поставленных перед нею задач. Важнейшим методо­логическим моментом является то, что индивиду.в его деятельности предлагаются не предметы, а именно задачи как особая форма его включения в деятельность.

Задачи в их конкретном общественном содержании, поставленные перед человеком, всегда решаются совместно с другими людьми. Задача есть форма, посредством которой определяется его место в коллективе. Объективность от­ношений с людьми задается характером задач и соответ­ственно деятельности, направленной на их решение, что приводит к установлению контактных связей с людьми. Мы предполагаем, что на индивидуальном уровне совмест­ная деятельность может быть охарактеризована именно через участие человека в решении общественных задач. При определенных условиях, требованиях и данных задачи отношения общения являются условием ее решения, актив­ности, и деятельности людей. И наоборот, при других усло­виях деятельность создает не только объективные про­дукты, но и важные условия для общения (сплочения и т. д.) людей. Естественно, при разном масштабе задач результаты активности индивида различны и сказываются соответственно на отношениях с современниками, данным коллективом или только с его «близкими». Форма задачи дает возможность установить изменчивость общения людей в зависимости от их деятельности и обратно.

Подход к деятельности как к решению задач позволяет понять прежде всего такую сложную форму личностного предвосхищения результата, отношения индивида к реше­нию задачи, как ответственность. Эта категория должна быть исходно введена в число общественных оснований, составить своеобразную «онтологию» индивидуальной де­ятельности. Ответственность появляется в момент при­нятия задачи. Она определяет, постановку цели и выбор решения, а главное, является регулятором хода деятель­ности. Личностная регуляция деятельности охватывает

не только процесс преобразования, определение пер­спективы деятельности, но и ее соотношение с объективным содержанием задачи. Здесь необходимо выделить волевую регуляцию, связанную с представлениями об общественной значимости. Последняя определяется соотношением ак­туальной деятельности с задачей. Если текущая деятель­ность не отвечает общественному характеру задачи, то индивид применяет дополнительные волевые усилия.

Качество деятельности, способ ее осуществления до полнительно регулируются личными и общественными требованиями к этому качеству. Последнее определяется, с одной стороны, способом постановки задачи, с другой — принятием личностью на себя ответственности за решение задачи в целом. Отсюда результатом оказывается не просто продукт деятельности, а соотношение субъекта с решением задачи в целом. Воля выражается не в конкретной поста­новке цели и даже не в ее достижении, а в соотнесении актуальной деятельности с задачей, т. е. в степени ответ­ственности субъекта за время и за качество ее решения.

Через понятие задачи выявляется соизмеримость лично­сти и задачи, а тем самым психологическая «цена» про­цесса решения. Возможен тип задач, к решению которых личность еще не готова, тогда мы говорим, что задача выше ее возможностей. В то же время другие задачи могут быть ей по плечу, а третьи — ниже ее возможностей. В одних случаях личность решает задачу на пределе своих возможностей, в других — чисто функционально^ не за­трачивая больших усилий. Иными словами, структура задачи предполагает не только соотносительность ее усло­вий и требований, но и задачи в целом и возможностей ре­шающего ее субъекта. Соизмерение субъекта с задачей носит дифференцированный характер: мы констатируем не только трудность или легкость решения задачи данным субъектом, но и то, что он мог бы выполнить предъявляе­мые ему требования, но при других условиях.

Для психологического анализа важно и исходное отно­шение личности к задаче (которое может строиться как на основе других коренных отношений личности, так и ситуативно, в силу необходимости), и последующая дина­мика активности, ее уровень в ходе решения. Личность берет на себя регуляцию меры активности в соответствии с периодом решения, резервирует силы на возможные трудности, а также на «выход» из деятельности.

Качественно высшим типом регуляции является тот, когда личность берет на себя ответственность за обеспече­ние соответствия своей деятельности решению задачи в це­лом: в этом случае она регулирует и меру, и направление, и характер активности. Здесь выявляются такие личност­ные характеристики, как уверенность, хотя задача может быть достаточно трудной. Таким образом, качество актив­ности оказывается соотнесенным не только с трудностью задачи, но и с характером личностной регуляции. В случае подлинного интереса личность может купировать разрыв, несоответствие в объективной структуре задачи — ее усло­вий и требований.

Например, когда на производстве возникает несоответ­ствие между требованием выполнить план и необеспечен­ностью его выполнения техническими условиями, личность может взять на себя организацию этого обеспечения с целью ликвидации несоответствия, что свидетельствует об обще­ственном характере ее деятельности. В других случаях активность, напротив, может носить формальный характер, если личность уклоняется от решения, ссылаясь на не­соответствие условий и требований. В случае такого раз­рыва выявляется реалистичность личности — ее умение оценить соответствие условий и требований задачи, во-первых; во-вторых, характер активности личности через способ соотнесения задачи в целом со своими возможно­стями. Речь тогда идет не просто о наличии способностей у личности, но об их мобилизации, о желании личности сделать все возможное. Притязания человека в свою очередь могут быть выше ири ниже предлагаемых ему задач, однако важно не само по себе это соотношение, а его способность в одних случаях ликвидировать этот диссонанс, отвлечься от престижных притязаний, проявить дисциплинирован­ность и т. д. Иногда, напротив, человеку необходимо отка­зываться от чрезмерно легких задач и требовать постановки других, имеющих высокую общественную значимость.

Эти соотношения позволяют не просто констатировать активность личности, но раскрыть характер проявления личности в решаемых ею жизненных общественных зада­чах. Обнаруживается действенность или пассивность лич­ности, ее готовность жить и действовать на высшем или низшем пределе своих возможностей, искать и ставить новые задачи, преодолевая трудности, или же довольство­ваться решением наличных. Таким образом, вскрываются

достойные или недостойные способы осуществления дея­тельности, т. е. возникают моральные критерии для оценки личностью своей активности.

Динамический подход к деятельности и изменчивость позиции субъекта в ходе ее осуществления также наиболее явственно проявляются в решении задачи. В ходе решения задачи выявляется не столько умение, сколько психологи­ческая стратегия и тактика субъекта применять стандарт­ные способы действия. Субъект характеризуется уровнем стратегии и тактики, широтой способов действия, ори­гинальностью и неожиданностью решений. Исследования последних десяти лет показали, что личностная регуляция, как и психическая, может носить и гибкий и жесткий характер. Гибкая саморегуляция основана на осознании и выявлении субъектом своих психических и личностных возможностей по отношению к задаче. Это позволяет на­метить точный момент и способ действия, стратегию и так­тику решения задач.

Стержневым моментом решения задачи является связь динамики деятельности и изменчивости позиций ее субъ­ екта. Психологически и цель, и мотивация, и условия де­ятельности в ходе решения задачи меняются. На эту дина­мику приближения к цели указывают и зарубежные и совет­ские психологи, например Миллер, Браун, Брушлинский, Тихомиров. Однако даже, когда последними учитывается изменяющееся соотношение притяжения и отталкивания, эмоциональной напряженности и т. д., сам субъект учи­тывается или только со стороны своей цели (деление общей цели на частные), или только со стороны мотивации, или только в эмоциональном качестве. Между тем главное со­стоит в том, что, поскольку в ходе приближения к цели меняются все психологические характеристики активности, все ее модальности, личность выступает как интегрирую­щий центр их регуляции, как ее решающая инстанция. Оценки текущих психофизиологических, эмоциональных и других состояний: изменение мотивации, отражение объ­ективного положения дел — все это сводится воедино личностью.'Человекопределяет последовательность осуще­ствления деятельности на всем протяжении решения за­дачи. Кроме интеграции показателей всех уровней и всех модальностей, индивидом устанавливается значимость своей активности. Это помогает купировать-трудности, пре­одолевать^ неуверенность, принимать решения.

Он соотносит задачу не только со своими возможно­стями и желаниями, вырабатывая конкретную мотива­цию, но и со своими состояниями. Личность обеспечивает последовательность в осуществлении деятельности на всем ее протяжении независимо от состояний на том или ином этапе, в том или ином направлении купируя их. Личность регулирует и свои состояния, и мотивацию, и чувства, последовательно реализуя значимую для нее линию деятельности. Проведение этой линии связано с волевой способностью в преодолении состояний неуве­ренности, неопределенности, трудности. При этом чело­век обнаруживает системное качество активности, спо­собность к сохранению и поддержанию равновесия целого и вместе с тем способность к перестройке и контролю за ритмом активности, мобилизации резервов, выявлению новых возможностей.

При анализе деятельности обычно задаются вопросом: почему субъект начинает действовать? Мы же отвечаем на вопрос, почему он продолжает действовать. Выражен­ный в более общем виде, этот ответ формулируется так: субъект регулирует деятельность по ходу ее осуществле­ния в зависимости от самого процесса, от его характера. Если на каком-либо этапе принято одно решение, то регу­ляция будет осуществляться одним путем, если другое, то соответственно — другим.