Жирным выделены батальные эпизоды.

Фильм 1. «ПРОКЛЯТИЕ МОРГОТА»

Пролог. Пылающие корабли в Лосгаре, Битва-под-Звёздами, гибель Феанора, первый восход Солнца, встреча Галадриэли и Келеборна на поле битвы.

Часть 1. Хурин и Турин.

Раздел 1. Дор Ломин.

1.1.1. Бегут белоснежные Бэмары – «кони Оромэ» Хитлума. Дор Ломин: семьи Хурина и Хуора. Разговор Турина, Хурина и Морвен о Морготе, властелине Великой Тьмы, и Берене. Лалаит и ее смерть: беседы о Морготе и людях, о смерти и свободе. Прибывает эльф-вестник короля Фингона. Хурин и Хуор вооружаются на войну: драконий шлем и гномьи секиры. Турин и Садор: история подарка-ножа. Разговор Хурина и Морвен о грядущей войне; надежды братьев на встречу с названым отцом Тургоном.

1.1.2. Эпизоды Нирнаэт. Встреча Хуора и Хурина с Тургоном. Начало битвы: гнев Гвиндора. Бой гномов с Глаурунгом. Тролли опрокидывают конницу эльфов. Прощание Хуора и Хурина с Тургоном. Гибель Хуора, оборона и плен Хурина. Гвиндор в плену.

1.1.3. Хурин и Моргот: продолжение разговора о свободе смертных. Проклятие Моргота.

1.1.4. Народ Хадора и вастаки в Дор Ломине. Судьба Риан и Туора. Турин и Садор: разговор о рабстве. Бегство Турина в Дориат.

Раздел 1.2. Дориат.

1.2.1. Менегрот: Тингол и Мелиан принимают Турина.

1.2.2. Нельдорэт. Турин и Нэллас сидят на дереве. Рассказ Нэллас о Лютиэн. Войско Белега и Маблунга возвращается из Димбара. Мальчик присоединяется к воинам.

1.2.3. Турин-юноша прямо из похода в военном снаряжении приходит в Менегорт. Свара с Саэросом. Гибель Саэроса и разговор Турина с Белегом и Маблунгом. Уход Турина из Дориата.

1.2.4. Суд Тингола с участием Галадриэли и Келеборна. Свидетельство Нэллас. Белег уходит на поиски Турина.

Часть 2. Турин-изгнанник.

Раздел 2.1. Гаурвайт.

2.1.1. Встреча Турина с изгоями.

2.1.2. Изгои и лесовики. Турин становится вождем изгоев.

2.1.3. Белег в плену у изгоев. Возвращение Турина и разговор Белега с Турином.

Раздел 2.2. Амон Руд.

2.2.1. Изгои и Мим. Калейдоскоп (быстрая смена картин под саундтрэк): картины жизни на Амон Руд. Возвращение Белега и исцеление Андрога вопреки проклятию Мима.

2.2.2. Кульминация: объединённые силы лесовиков во главе с Турином и Белегом разбивают войско орков у Тейглина. Калейдоскоп: победные вести, совещания в Нарготронде и Менегроте, бегство Гвиндора из плена.

2.2.3. Развязка: предательство Мима и падение Амон Руд. Пленение Турина и Белега. Освобождение Белега. Турин в плену. Встреча Белега с Гвиндором. Освобождение Турина и смерть Белега. Турин и Гвиндор отправляются в Нарготоронд. Звучит Лаэр-ку-Белег.

 

Фильм 2. «ТУРИН И ТУОР»

Пролог. Туор у Аннаэля в Митриме. Пленение Туора вастаками.

Часть 1. Нарготронд.

Раздел 1.1.

1.1.1. Турин в Нарготронде. Ородрет, Галадриэль и Турин у статуи Финрода заключают союз; Турин настаивает, чтобы его имя осталось тайной. Гвиндор и Финдуилас. Гвиндор и Турин.

1.1.2. Побег Туора из рабства. Встреча с Гельмиром и Арминасом.

1.1.3. Турин во главе войска эльфов побеждает орков.

Раздел 1.2.

1.2.1. Турин и Финдуилас: открытие имени. Гельмир и Арминас в Нарготронде.

1.2.2. Туор находит клад. Встреча с Воронвэ.

1.2.3. Морвен и Ниэнор приходят в Дориат и отравляются с Маблунгом в Нарготронд.

Раздел 1.3.

1.3.1. Кульминация. Битва на равнине Тумхалад и падение Нарготронда: Глаурунг сжигает ворота города, обращает воду Нарога в туман и напускает тьму, которая рассеивает засадный полк Турина, а также отряд Маблунга с Морвен и Ниэнор. Ородрет и Гвиндор попадают в окружение, Келеборн и Галадриэль идут на прорыв. Турин спасает Гвиндора, но тот умирает. Горожане и Финдуилас попадают в плен.

1.3.2. Блуждания Турина, Морвен и Ниэнор во тьме. Речи Глаурунга-Моргота к Турину и Ниэнор.

Часть 2. Скитания.

2.1. Турин в Хитлуме: избиение вастаков.

2.2. Туор и Воронвэ идут и приходят в Гондолин.

Часть 3. Судьба.

3.1. Турин приходит в Бретиль. Могила Финдуилас и появление Ниниэль. Турин, Ниниэль и Брандир.

3.2. Туор в Гондолине: Тургон, Идриль и Маэглин.

Эпилог: свадьбы Туора с Идриль и Турина с Ниниэль; Хурин видит их со скалы.

 

 

Фильм 3. «ВЛАСТЕЛИН СУДЬБЫ» («Хурин и его дети»)

Часть 1. Охота на Глаурунга. Смерть Ниэнор Ниниэль, Дорласа, Брандира и Турина.

Часть 2. Странствия Хурина.

2.1. Двор Лоргана в Дор Ломине и рубежи Гондолина, где призыв Хурина к Тургону остается без ответа, хотя Тургон слышит его.

2.2. Бретиль – суд и мятеж в Амон Обель. Смерть Морвен. Бретильцы просят Хурина стать их князем, он даёт им «в князья» могилы своих детей.

2.3. Нарготронд: смерть «короля» Мима и обретение Наугламира.

2.4. Менегрот: присутствие Галадриэли и Келеборна, ветеранов Тумхалада, примиряет Хурина с Тинголом; юный Диор принимает Наугламир.

2.5. Смерть Хурина в Нельдорэте: видение танцующей Лютиэн, в котором Хурин является в роли Берена и призывает ее «Тинувиэль!». Присутствуют Диор, Нэллас и Галадриэль: «Дядя Хурин, что с тобой?» - «Он ушёл, как уходят люди» - «Теперь он свободен. Ты проиграл, Моргот!». Моргот и Тургон это слышат.

Часть 3. Падение Гондолина. Финал: Аннаэль, Гельмир и Арминас спасают Туора, Идриль, Эарендила и Воронвэ от преследующих их волчьих всадников.

 

Фильм 4. «ЭАРЕНДИЛ»

Пролог. Во тьме звучит клятва сынов Феанора. Наугламир у Диора. Сыны Феанора в Менегроте: объявление войны. Падение Дориата.

Часть 1. Арверниэн.

1.1. Туор, Идриль и Эарендил в Арверниэне. Гил-Галад, Кирдан и Келеборн с Галадриэлью заключают союз трёх племён. Нэллас приводит Эльвинг из Дориата.

1.2. Годы спустя. Моргот вызывает из заточения Саурона и обсуждает с ним новую стратегию: орков, скованных в горах войной с гномами, должны заменить люди с востока, которые будут выжигать леса и станут врагами эльфов. Дикие люди, вооружённые как орки, поджигают Нельдорэт. Эльфы не желают войны с людьми. Кирдан и Туор строят Виниглот для путешествия в Валинор, а Эарендил уходит в плаванье в надежде встретить в море корабль тэлери; Идриль дарит ему Элессар как маяк для возвращения в Арверниэн.

1.3. Сыны Феанора нападают на Арверниэн. Туор смертельно ранен. Вернувшийся Эарендил вступает в бой. Воронвэ, Гельмир, Арминас и Идриль приносят Туора на Виниглот, к ним присоединяется Эарендил и выводит корабль в море. Появляется чайка-Эльвинг с Наугламиром. Виниглот отправляется в Валинор: это единственная надежда спасти Туора. Элронд и Элрос остаются с Нэллас, Маэдрос и Маглор берут их в плен. Маглор и Элронд.

Часть 2. Путешествие Эарендила.

Виниглот прибывает в Эльдамар. Туор исцеляется. Эарендил расстается со спутниками и как сын двух народов отправляется с Наугламиром к валар. Его встречает король Финарфин; Эарендил пытается поклониться ему, но тот не позволяет и указывает путь – в сияние Амана, где пребывают валар. Эарендил вступает в него.

Часть 3. Война Гнева и падение Белерианда.

3.1. На побережье в разгромленном Арверниэне Галадриэль и Нэллас ждут возвращения Эарендила. Появляется одинокий корабль, а за ним – целый флот под предводительством Финарфина. Финарфин встречается с дочерью и зятем и признаёт королевские права Гил-Галада. Войско эльфов выступает против Моргота, к нему присоединяются Маэдрос и Маглор с мальчиками. Из лесов выходят люди – лесовики и бретильцы Авранка, появляются хадоринги-рабы и молодой вастак из Дор Ломина: «Мы – народ Турина и Хурина!». Элронд: «А мы – народ Лютиэн и Берена!». Приходят гномы и, к удивлению эльфов, делятся оружием с «народом драконоубийцы».

3.2. Армии Финарфина и Моргота сходятся для боя у стен Тангородрима. Моргот преображается в Анкалагона и подымается в воздух, поле битвы накрывает тень его крыл. Появляется летучий Виниглот, Эарендил направляет корабль на дракона и таранит его, выбрасывая Моргота за пределы Арды. Галадриэль: «Великая Тьма покинула мир!». Тангородрим обращается в руины, вождь людей с востока убивает командира-орка и повергает его чёрное знамя. Люди, эльфы и гномы вступают в битву с орками и троллями.

3.3. Из руин Тангородрима освобождают пленных эльфов и гномов. Выводят скованного Саурона, он падает на колени перед Финарфином и Галадриэлью. Лагерь в Нельдорэт. Элронд и Элрос выбирают свой путь. Элрос, как последний из рода вождей Трёх племён, становится королём людей. Маэдрос и Маглор захватывают корону Моргота и пробиваются с ней сквозь войско; их выпускают. Пользуясь замешательством, Саурон оборачивается волком и сбегает. Маэдрос разбивает корону Моргота и подымает Сильмарилл. Камень вспыхивает, разверзается земля, и Маэдрос падает в огонь. Белерианд гибнет; расстаются Элронд и Элрос, Финарфин и Галадриэль, Гил-Галад и Кирдан, который остается на берегу. Эльфы-изгнанники и Элрос с бретильцами и дорломинцами уплывают на запад; Турин и Ниниэль, Хурин и Морвен, Лютиэн и Берен машут им вслед с Тол Фуина. Галадриэль, Келеборн, Элронд, Нэллас и Гил-Галад смотрят на гибнущий Белерианд с гор. В горы бегут и люди с востока; отдельно затаился Саурон. Маглор бросает второй Сильмарилл в море, и на небо восходит звезда Эарендила.

Эпилог. Виниглот идёт сквозь туман на звук колокола и пристаёт к неведомой земле. На берегу – люди, взрослые и дети. Эарендил высаживается на берег: «Что это за земля?» - «Это Англия. Откуда ты, Морестранник?» - «Я расскажу вам…». Звучит «Путешествие Эарендила Вечерней Звезды».

СНОВА ПРИДЕТ РАССВЕТ

Дмитрий Бадаев

…и всякий раз, убивая, Хурин кричал:

«Аурэ энтулува! День настанет вновь!»

 

Время истекало. С каждым мгновением, с каждой минутой. Неумолимо и неостановимо. Истекало капля по капле. Победитель чувствовал это. Что-то произошло там, на Востоке, что-то, что бесповоротно решило его судьбу и судьбу всего, частью чего он был и чему служил с того самого дня, когда получил Кольцо – тридцать три века назад.

Удар обрушился на него внезапно. Охваченный чёрным беспамятством, он не видел великого извержения Роковой горы, не видел, как исторгнутая ею огненно-пепельная туча заполонила и выжгла холодный мрак, который он низверг на Белый город. Но гибель Единого Кольца и конец Его Властелина, полное и окончательное низвержение за грань Сущего, в небытие ощутил он каждой своей частицей.

Победитель едва не последовал вслед за Властелином, но его собственная могучая воля, льдисто-стальная жестокая воля Короля-Чародея вернула его – нет, не к жизни, а к привычному за тысячи лет призрачному бытию Кольценосца. И главным ощущением этого бытия было теперь то, что время истекало.

Отныне его место здесь, в некогда Белой башне. Некогда Белой, потому что белого в Белом городе уже не осталось ничего. И белизну его стен, и копоть пожарищ, и потёки пролитой крови, крови людей и орков – всё это покрыл серый пепел, который всё сыплется и сыплется с неба, где, наверное, кроме пепла тоже уже не осталось ничего. Пепел Мордора, сгинувшего со своим владыкой, падал и падал на стены, крыши и улицы павшей гондорской столицы так же упорно, не переставая и не иссякая, как некогда с тёмных небес Ангмара шёл белый снег. Победитель знал тогда – это от небес до самой земли простёрлось и покрыло её его знамя, знамя его победы, его власть, холодная, неудержимая и беспредельная власть Короля-Чародея. Здесь, в Гондоре вместо белого снега шёл горячий серый пепел, и теперь Победитель тоже знал – это пепел его знамён, его победы, только что завоёванной и уже истлевшей под опаляющим жаром Роковой горы, пепел его власти и могущества Кольценосца. Вместе с ними истлевало и его бытие, бытие Победителя. Что ж, по крайней мере, он уйдёт Победителем. Не побеждённым.

Отчего-то ему было не по себе в тронном зале, среди опустевших пьедесталов поверженных королей, где за окном ещё дымилось кострище на месте их Белого древа. Странно, почему эта тонкая белёсая струя дыма никак не иссякала и не терялась на фоне грандиозной коптильни за Сумрачными горами? Там дотлевала великая страна, которой он отдал тысячу лет верной службы – службы, преданной до самых глубин естества, но отныне навек завершённой. Всё завершалось. И, ожидая последнего завершения, он сидел в этой маленькой скромной комнатке в глубине дворцовых покоев. Здесь, он знал, провёл последние дни его враг – тот, кого он, Победитель, поверг у городских ворот. Сокрушил его посох, сломал древний эльфийский меч, рассёк закалённым в отравленных водах Имлад-Моргула клинком белые одежды Верховного мага. И тут ощутил и до конца, уже недальнего конца, был отмечен его последним ударом – ослепительной вспышкой Света, пронзившей его насквозь, но не испепелившей, а ушедшей сквозь него куда-то далеко и медленно угасшей вместе с последним взглядом Белого колдуна. Взглядом, которого Победитель так и не сумел понять.

Но Победитель знал: в этот удар Белый маг вложил всё могущество своей сути, освобождая её от связующих плотских оков. И с этого момента Великое Око больше не следило и не следовало за Победителем, не бросало впереди него тень, указывая путь, не придавало – и не отбирало, как тоже случалось! – Силу. Он стал свободен, освобождён полностью, он стал Победителем – и думал, что это хмельная мощь победы окрыляет его, совсем как в те дальние годы – человеческие годы, ещё не века! – когда он не сокрушал, а создавал свои королевства, когда стал Королём-Чародеем и встал на путь Победителя. Теперь он догадывался, что тот последний удар Света был предназначен не ему, был направлен не в него, а через него – во Властелина. Белый маг в Белом городе не защищался – вернее, он защищал не себя. Своей собственной последней волей он отдал победу в битве ему, Победителю – но пожертвовал собой ради победы в войне. В Войне Колец.

Этого ни Победитель, ни Восемь его соратников, ни, наверное, сам Властелин не могли понять. Жрец не может быть жертвой! Вождь порождает и воплощает идею, и он, Вождь – её бытие: бессмысленно жертвовать жизнью Вождя ради его собственной идеи. Тех, кого следует принести ей в жертву, тех, чей удел – Смерть, всегда хватает. В этом – закон непобедимости и бессмертия, закон власти Колец, который никогда не предавал Кольценосцев и самого Верховного Кольцедарителя. Неужели преображённый Белый маг сумел нарушить его? Для Победителя это было непостижимо.

Что ж, он своё получил. Вот, на столе – его трофеи. Крылатый венец из королевской усыпальницы, оставленный в ней ещё тысячу лет назад тем, чьё низвержение было так желанно и так сладостно. Победитель блаженствовал, вспоминая схватку у Чёрных врат и последние минуты короля Эарнура – но не сейчас. Сейчас он почему-то жалел, что уйдя за грань, вряд ли встретит там своего старого врага, свою самую желанную тогда – тысячу лет назад – добычу. И это было так, будто бы эту добычу у него теперь отобрали.

Рядом – меч. Явно работы эльфов, в которой новое соединилось со старым, но всё равно – кровь Властелина и сейчас пылает на клинке. Прикасаясь к нему, Победитель чувствовал одновременно и язвящие холодные уколы эльфийских чар, и теплоту этой крови: он будто прикасался к Властелину, но не к его могуществу, грозной повелительной силе, а к самой его сути, к живой плоти Дарителя, как когда-то, в забытые уже им самим эпохи.

И искристым факелом – ещё один кровавый след, драгоценнее любых сокровищ мира: кровь Величайшего на древнем кольце Барахира, связавшем народы людей и эльфов задолго до его, Победителя, дней. Да, именно так: кровь Величайшего, пролитая рукой, которую украшало это скромное кольцо из двух сплетённых змеек, соединила Смертных и Бессмертных в битвах Белерианда, в борьбе за Сильмариллы, – так думалось Победителю. Сколь же непостижимо Его величие! Уж он разгадал бы секрет Белого мага, чьё кольцо с алым огнистым камнем тоже здесь: Победитель сорвал его в час своей победы, перед тем, как развернуть войска навстречу всадникам с севера. Теперь оно – пустая безделушка эльфов: время Колец прошло! Это Победитель знал, как никто другой.

Его время и его сила иссякали. Не только его. Трое Младших, оставшихся с ним в городе, удалились в королевскую усыпальницу – Победитель не дал её разорить, как и Белую башню, – и застыли там в неподвижности, усевшись в кресла у погребального кострища последних наместников Гондора. Победитель их больше не ощущал. Не было у него связи и со Старшими: после победы на Пеленнорских полях Готмог со своей тройкой Младших отправился на север – очищать от эльфов Золотой лес, а Кхамул полетел на дальний северо-восток, чтобы не позволить разграбить сокровища Одинокой горы, когда в её недрах будет покончено с гномами и людьми-северянами. Впервые за две тысячи лет даже дальнего отзвука от них не доходило к Победителю. И это было… непривычно.

Непривычно тихо было вокруг – без галдежа и свары, которые всегда сопровождали даже самых испытанных служак-орков. Когда пал Властелин, все орки в его войске обезумели. Победитель не отдавал приказа об их истреблении: вожди и командиры людей сделали это сами, он же узнал о резне потом, много позже, вернувшись в сознание. Хорошо ещё, что большинство орков погибло в Пеленнорской битве, а большинство людей, стоявших по преимуществу в резервной армии Готмога, уцелело.

Ему рассказывали о гекатомбе на андуинских переправах: спасаясь от огненного пепла, сотни орков бросились в реку, и она поглотила их. В Мордоре, в военных лагерях Горогорта и Барад-Дура орки, видимо, погибли все. Пришли вести, что землетрясение обрушило Чёрные врата в Пепельных горах и подгорную дорогу на перевале Кирит-Унгол. Его замок и старый город в Моргульской долине стояли пусты. Палантир Белой башни, опалённый на костре наместников, ослеп, и Победитель не смог оживить его. Что происходило за Сумрачными горами, никто не знал: разведчики либо не находили туда пути, либо просто не возвращались. Победитель даже не стал карать, как обычно, вернувшихся с пустыми руками: с Мордором было покончено, и с этим надлежало смириться.

Теперь под его началом оставались только люди. Это с ними, с харадской конницей и слонами-мумаками Победитель опрокинул роханскую атаку, поверг и отдал на растерзание Крылатому их конунга. С вастаками и кхандскими наёмниками-варьягами он встретил на пути к Харлондской гавани десант с юга, который шёл под древним королевским знаменем с Белым древом. Возничие своими боевыми повозками ловко отрезали гондорцев от трофейных корсарских кораблей, на которых те прибыли, и тут же ворвались по сходням на палубы. А он, Победитель, ударил с пехотой в лоб. Топоры вастаков и кхандские чеканы превратили ополчение южан в кровавое месиво; не уцелел никто и из арнорской дружины, даже эльфы из Имладриса – в их ряды Победитель ворвался сам во главе клина Чёрных всадников.

Так были добыты кольцо Барахира и Перекованный меч. Победитель не запомнил того, кто сражался им; но когда ему принесли меч, его рукоять всё ещё сжимала отсечённая рука с древним, даже для Победителя, перстнем. Тогда он вспомнил легенду о первом из носивших его людей и о его отрубленной руке. Тогда руку с перстнем несли Властелину – и не донесли, а теперь эту – эту?! – руку с перстнем и мечом в ладони приносят ему. Великие эпохи сомкнулись, будто в Едином Кольце. Но тогда Победитель ещё не знал, что в этом кольце – он сам. В кольце, которое сжимается и выжимает из себя само время… Ходили слухи ещё о каком-то эльфийском камне дивной красоты, который вроде бы видели там же, где были взяты меч и перстень. Но его так и не нашли. Видно, прикарманил какой-то удалец. Да пусть их. Они ведь тоже победители.

Пока шло сражение у Харлонда, орки и тролли ворвались в поверженные городские ворота, обломки которых погребли под собой Белого мага. Воинство Мордора вырезало Белый город ярус за ярусом и дом за домом, с лихвой мстя за погибших под стенами. Впрочем, и горожане столицы недаром отдавали свои жизни. Победитель подоспел только тогда, когда бой шёл у подножия Белой башни, где погибали последние из её Стражей. Башню он оставил себе.

Сейчас вместе с Победителем во дворце оставалась его ближняя свита из Минас-Моргула. Стоявшие лагерями в городе и на равнине людские отряды уходили один за другим. Поход в южный и западный Гондор, отложенный на несколько дней после битвы, теперь уже никого не привлекал, и сам Победитель забыл о нём. Подались в родные края кхандийцы, забрав добычу, чтобы возложить её к стопам Белого Слона. Победителю претили суеверия диких племён. Вот ведь носятся в Кханде со своим Белым Слоном, а вастаки – с Госпожой Берёзкой, Владычицей Фимбретилью: от эльфийского имени Победителя передёрнуло. Как жаль, что нельзя установить среди них единый, прочный и простой культ Величайшего, как в Мордоре – в Барад-Дуре и Минас-Моргуле. Но для этого нужно было бы, чтобы Мордор поглотил их земли, а их самих отдать в поживу оркам. Иначе даже такое стройное и могучее учение превратилось бы в очередное жалкое суеверие – с глупыми и претенциозными обрядами, мелочными и суетными молитвами, тупыми разжиревшими жрецами, втайне мечтающими об эльфийских побрякушках.

Неожиданно вспомнилось из юности: Верные Нуменора – напыщенные, мнимо утончённые, а на деле тупоумные аристократы в усадьбах, набитых диковинками Эрессии, Заповедного Запада. Как их все тогда презирали, как ненавидели! Кто же мог подумать, что их крепко связывает тайная железная воля Элендила, что в Средиземье они научатся полагаться не на старые эльфийские басни, а на человеческую силу и верность, что их руки окажутся способны воздвигнуть неприступные стены, насмерть разить мечом – и повергнуть самого Властелина! Элендил и Исилдур – от этих имён Победителя пробирала дрожь. В те дни Кольценосцы уцелели только чудом, и лишь тысячу лет спустя осмелились собраться вместе…

Да, варьяги ушли на юг, а харадримы, наоборот, продвигаются на север, в Итилиен, а навстречу им – их соплеменники, уцелевшие на Пеленнорских полях. Всё же крепко потрепало их тогда войско конунга, и сам их предводитель не уцелел. Новый вождь выпросил для своего рода бывшее поместье гондорских наместников Эмин-Арнен в самом сердце Итилиена – пускай: восстановление древних рубежей этого королевства сейчас меньше всего заботило Победителя. Хватит и того, что корсары получили свой расчёт – за проигранный бой в Пеларгире и отданные гондорцам корабли. Что ж, пусть они гондорцам и остаются – стоят на приколе в той же Харлондской гавани. Вастаки отряд за отрядом отправлялись вслед за Готмогом на север, в Анориэн и Рохан: не первый век их привлекают тамошние равнины, да и в Золотом лесу могут понадобиться их топоры и стрелы.

Что же останется ему, Победителю? Крылатый венец Исилдура? Но время истекает, истекает неостановимо и неумолимо. Ему, Королю-Чародею Севера, провозгласить ли себя королём Юга? Как тогда, тысячу лет назад в Форносте, когда он взял в руки скипетр Артэдайна? Кстати, ведь удачный оказался ход, хотя это княжество, как вышло, стоило ему собственного королевства: ни один из потомков князя Арведуи, из рода Исилдура, не отважился прикоснуться после него к княжескому скипетру. Все они так и сгинули безымянными Следопытами. А скипетр, наверное, так и лежит где-нибудь в сокровищнице Имладриса вместе со Звездой Элендила. А два других коронных сокровища Артэдайна – меч и перстень – вот они, перед ним…

Нет, ему не нужен крылатый венец. Он и без него король здесь – в железной короне погибшего Ангмара. Властелин не раз говорил, что она напоминает ему венец Величайшего тех дней, когда тот правил Севером – только без Сильмариллов. Пусть же трон Гондора останется живым. Пожалуй, он коронует Астагора, сына Астамона, тридцать третьего в роду рудаурских князей-изгнанников. Потомок Исилдура – правда, не по прямой линии, но обличьем похож: недаром говорят, что племя холмовников было сродни Дому Беора, Барахира и Берена, чьи черты возродились в роду Элендила.

Изгнанники Рудаура – да, это достойный род. Они не коснели тысячу лет взаперти в Минас-Моргуле; выполняя его приказы, они бились с гондорскими стрелками в Итилиене на подступах к Моргульской долине, они исходили всё Средиземье от Красных до Синих гор, от Умбара на юге до Эребора на севере, не забывая и о своей древней родине. Испытанием зрелости для каждого из них было тайное путешествие в земли предков – они проникали в Рудаур, Эттенмур и Ангмар, схватывались с эльфами и Следопытами у самого порога Имладриса. Побывал там и Астагор, незадолго пред тем, как Победитель и другие назгулы отправились на охоту за Единым Кольцом.

Не потерпи они тогда неудачу, не истекало бы сейчас капля по капле его, Победителя, время. И тогда им ещё было, куда возвращаться – в Мордор, в твердыню Властелина. Благодаря Ему они были бессмертны и непобедимы. А сейчас, – вдруг со всей очевидностью понял Победитель, – достаточно одной эльфийской стрелы, чтобы сбить Крылатого, и тогда… Что тогда? Конец. И время уже не будет истекать – его просто не станет, времени. Где же Готмог и его тройка? Почему он не чует их? Где Кхамул? Вернуть их всех? Пробудить, пробудить как и чем угодно и послать вослед своих троих? Или лучше конных гонцов-вастаков? Испытанных разведчиков Астагора? Нет, поздно.

Время истекло.

Время истекло, и поредела Тьма – пепельная туча на Востоке. Свежий весенний ветер уносил её на юго-запад, к морю. А над Мордором загорались звёзды, наступали обычные предлетние сумерки. Только сейчас Победитель вспомнил, что недавно миновало равноденствие. Сумерки на Востоке – такого он не видел почти тысячу лет, с тех пор, как пробудилась Роковая гора и начал заново возводиться Барад-Дур.

И под звёздами надвигалось на Белый город войско. Войско, которое Победитель не чаял увидеть больше никогда. Под серебристыми знамёнами в серебристых кольчугах подобно сошедшим на землю звёздам приближались эльфы. Они надвигались двумя колоннами – с востока от Итилиена и из Анориэна с севера. Передовые эльфы шли свободно и не слишком большим числом, их можно было бы даже сосчитать. Однако каждый из них лучился в звёздной тьме мягким, переливчатым, но слепящим пристальный взгляд светом, и казалось, что целый отряд следует за ним.

«Битва-под-Звёздами» – вспомнились победителю слова из давних преданий о тех временах, когда ни он, повидавший, казалось, все века и познавший все дела этого мира, ни его род ещё не пришли на свет. Страхом веяло от этих слов, страхом родом из детской опочивальни, где ночами являлись ему образы великих воинов и кровавых битв. Отчего он всегда страшился сказаний о битвах Белерианда – задолго до того, как обрёл веру в Величайшего и был посвящён в Его Тёмный культ? Неужели то было провидение? Или, наоборот, этот страх привлёк его на сторону Тьмы? И вот он предстал теперь перед ним вживе.

Время истекло и сомкнулось. Изгнанники-нолдор выступили в Последний поход, на свою последнюю Битву Битв. Но разве только нолдор? За их рядами выступают из мрака древесной масти зелёно-коричневые плащи нандор и верхушки их длинных луков. Даже эти лесные охотники осмелели, отправились сражаться вместе с заморскими кузнецами-воителями. А ведь какой страх навело на них пробуждение Балрога! Казалось, те, кто не бежал тогда за море вместе с их королём Амротом, никогда не покинут своих лесов. Но вот – они тоже здесь.

Как вообще собрали они такую силу, как собрались с духом выступить на бой?! Сколько раз и Властелин, и Победитель пытались выманить их в поле и нанести решающий удар! Как тогда, пять веков назад, зажав гондорское войско между Андуином и Келебрантой, они ждали, что Келеборн и Галадриэль всё-таки выведут своих стрелков из Золотого леса, ведь их последние союзники-люди погибали возле самого рубежа Лориэна, и резервы орков спешили от Мглистых гор едва ли не через его земли. Но эльфы так и не показались на полях Келебранты, ни одна стрела не была пущена, чтобы спасти армию наместника Кириона. С того дня Гондор сбросил эльфов со своих счетов, роханцы стали слагать побасенки о Владычице Лориэна, а они в Мордоре решили, что о воинской силе эльфов можно забыть.

Да, тогда эльфы не пришли на помощь Гондору… Но пришёл Эорл со своей дружиной, Эорл, который был тогда ещё только вождём племени эотеод, а не королём Рохана – первым в роду его королей! И гондорцы были спасены, и балхоты изгнаны с равнин за Белыми горами, и Гондор обрёл могучего и верного союзника, который занял рубеж между ним – и Лориэном… Неужели… Неужели это и был ответ эльфийских владык?! В который раз они выставили вперёд себя людей, отдали им победу и славу, оставаясь в тени лесного сумрака – сумрака, скрывшего тогда поход эорлингов от самых внимательных глаз? Неужели это он, Победитель, дал загнать себя в расставленную им же ловушку? Сюда, в кольцо стен Белого города? Неужели проклятая эльфийская хитрость снова берёт верх над прямотой Чёрного меча из Минас-Моргула?

– Нет, – вдруг услыхал он голос, который слышал так редко, и всё реже с тех пор, как он, тогда ещё не Победитель, не Король и не Чародей, надел своё Кольцо.

– Нет. Это не ловушка, не хитрость. Это – воздаяние. И возмездие.

Так сказал Голос-во-Тьме. И человек услышал его, потому что этот дар Смертным Детям Единого не отнять никаким властелинам, не замкнуть от них никаким волшебным кольцам.

Теперь Победитель узнавал тех, кто шли впереди войска эльфов. Келеборн из Дориата, Келеборн из Эрегиона, Келеборн из Лориэна, три эпохи простоявший в одном шаге от самого средоточия верховной власти и так и не сделавший этого шага, чтобы обрести её для себя. Неистовая нольдэ Галадриэль, Владычица Кольца Воды и Золотого леса, чья клятва отомстить Властелину за гибель брата, короля Финрода Фелагунда закрыла для неё путь на Запад, за Море. И тот, чьё имя для него, Победителя, – Ужас и Смерть, тот, кто дважды одержал над ним верх и предрёк его погибель – Преображённый Глорфиндэйл из Валинора.

Глядя со стены Белого города на приближающегося врага, Победитель вновь, как всего полгода назад, – полгода, стоившие веков! – ощутил под ногами не гранит могучей крепости, а зыбкий берег Бруинена и бездну ужаса, куда поверг его и Восьмерых лучистый лик того, кто был тогда призрачней всех теней и явственнее всякой яви, поверг и низринул в зачарованные волны пограничной реки Имладриса. А ведь тогда им довольно было протянуть руку, чтобы завладеть Единым Кольцом и выиграть эту, едва начавшуюся тогда войну.

И раньше, тысячу лет назад, он, Король-Чародей, с каждым шагом теряя своё королевство, бежал от Форноста на север от этого лучистого ужаса из далёкой непостижимой эпохи, где среди крови и страха выросла и сбылась несбыточная, непостижимая надежда, в которую ему, Победителю, невозможно поверить и которую нельзя понять. Это тогда Преображённый предсказал его смерть – смерть «не от руки смертного мужа». И вот она пришла за ним – его Бессмертная смерть! Она пережила падение Гондолина, Белой твердыни эльфов, чьим отражением для живых и Смертных стал этот Белый город; она вернулась из Бессмертия в смертные земли, чтобы увести в Смерть его, Победителя, чтобы отомстить за другого Преображённого, Белого мага, который пал здесь от его руки. В третий раз пересеклись их пути, и на этот раз его время истекло.

Он видел, как позади не слишком плотных эльфийских рядов поднимались знамёна иных народов. Вот штандарт Подгорного королевства Эребора, Одинокой горы – кажется, Кхамул собирался опечатать его сокровищницу?! Вот знамя людского королевства Дэйл – но ведь доносили, что их город разрушен до основания, а на руинах Бранд и Даин, короли Дэйла и Эребора, пали друг подле друга? Да, да, теперь, когда время истекло, всё может статься… Вот вздымается на шесте Медвежья Шкура королевства Беорнингов, истребителей орков – но для них уже нет здесь любимой работы!

Вместе реют знамёна Золотого леса и Лихолесья. Да, да, он уже никогда не учует, не услышит, не увидит ни Кхамула, ни Готмога, ни его тройку. Эльфы бьют без промаха. Вот его, Победителя, воины на стенах – их пока ещё много, не меньше, чем эльфов внизу, но каждый, хоть и с луком в руках, прячется за парапетом, не смея и на три ладони приблизиться к бойнице – все они, хоть и понаслышке, знают, как владеют луком эльфы!

А к городским воротам – к тому, что теперь служит воротами после того, как он, Победитель, обрушил настоящие врата Белого города – медленно придвигаются странные, похожие на деревья фигуры. Ещё одна диковина эльфийских лесов, ещё один, последний сюрприз? Видно, есть в Средиземье и такие силы, с которыми он ещё никогда не сталкивался, да едва ли и слышал о них! Может, приказать поднять на стены катапульты – они оставлены внизу, на площади у ворот. Или обстрелять великанов оттуда? Почему-то привычная к скорым и точным решениям, к чётким и простым приказам мысль Повелителя впустую и как-то нехотя билась между словами. Всё это уже не имело значения. Время истекло.

Рядом на крепостной стене появился ещё кто-то. Чёрный плащ, воронёная моргульская кольчуга. Стройная фигура, чёрные кудри, серые глаза на молодом лице. Астагор, сын Астамона, будущий король Гондора. Будущий ли? Что ж, он, пожалуй, даже похож на эльфа: вот уж раньше бы не подумал! Во всяком случае, эльфам такие по душе – может, и не тронут. А его, Победителя, время всё равно истекло. Всё что ему осталось – смириться и сделать, что должно.

– Повелитель? – прозвучал из-за грани времени, которое истекло, голос Астагора. – Какие будут приказания?

В ответ принц-изгнанник услышал не привычно гулкий, отдающийся многогласным эхом, хоть и почти беззвучный приказ, а неслыханный им доселе тонкий свистящий шепот, похожий на змеиное шипение. Только одно слово.

– Переговоры…

Верховного назгула била дрожь.

 

*****

 

Посольство нового гондорского короля догнало войско Остака, вождя балхотов, посреди роханской степи на Западном тракте из Минас-Тирита в Изенгард. Его глава Халандар, хоть и принадлежал к народу Возничих, приходился Остаку дальним родичем и старым знакомцем. С ним прибыл целый ворох новостей из Белого города.

Король-Чародей Моргул удалился в королевскую усыпальницу и велел разобрать за ним мост на Скалу Упокоенных. Палантир он забрал с собой, а Крылатых выпустил на волю, и они улетели куда-то за Сумрачные горы – если, конечно, их не подстрелили на лету эльфы. Войны за Белый город между эльфами и бывшим войском Моргула не случилось, и выкупом за мир эльфам было отдано волшебное Кольцо Огня. Да ещё новый палантир, который нечаянно-негаданно нашли в Харлонде на одном из Чёрных кораблей.

Гондорцы согласились признать Астагора королём: род наместников, так или иначе, пресёкся, а без верховной власти стране не обойтись. Вся знать из Лоссарнаха и Ламедона, Лебеннина и Пеларгира, Дол-Амрота и Пиннат-Гелина съехалась на ассамблею во дворец опустевшего и разорённого Белого города. Говорят, что даже защищать его они столько войск не прислали. Многие осиротевшие в войну знатные дома представляли женщины – зато злющие, как эльфийки в сказках! Признать Астагора-то признали, но на таких условиях, что хоть с трона беги: правда, Астагору с его моргульцами и бежать-то было некуда.

Королевскую власть так ограничили, что новым правителям Гондора и власть былых наместников покажется теперь сродни могуществу Чёрного Властелина. Решили, что пока не отстроят и не заселят вновь Белый город, главный королевский двор будет в Лингире, мелком приморском городишке на полпути между богатющими Пеларгиром и Дол-Амротом. При дворе и во всех королевских делах дозволялся только синдарин, издревле принятый в Гондоре среднеэльфийский язык. Добро хоть моргульские разведчики его учили, а теперь всех, кто остался с Астагором – и харадримов, и вастаков – усадили осваивать наречие эльфов. Да не в одном языке дело: учили и речь, и письмо по старинным книгам, по преданиям незапамятных времён войны эльфов с Первым Властелином – тем самым, кого моргульцы и учёные харадримы зовут Величайшим. А в тех преданиях эльфы едва что ноги об него не вытирают! И так ему достаётся, и этак – прямо жалость берёт. Вот и блюди после такого обучения Тёмную веру! Ну да это уж их дело.