Витя уже хотел разразиться невероятно гневной и пламенной речью, но слова так и остались не высказанными.

Чили...

- Что случилось? - Боги! Как же надоело бояться. Как, мать его, надоело трястись из-за каждого звука. - Что?

- Ничего, - слишком поспешно протянул Айзек, глуповато улыбаясь. - Правда, все в порядке. Просто я подумал, что ты, быть может, захочешь пережить всю эту суету подальше от школы и Нью-Йорка, и Штатов... Съезди, развейся. Я знаю в Чили одно райское местечко. Тебе там будет хорошо.

- О, да! Мне будет заебись там, пока тебя тут растягивают на куски всякие стервятники! - все же взорвался Витя, поражаясь тому, что наконец-то научился кричать шепотом. - Думаешь, я совсем тупой? Думаешь, не понимаю, к чему все идет? Мы в жопе, Айзек! В такой глубокой жопе, что выкарабкаться из нее вряд ли получится. Я это понимаю. Я изначально понимал, на что иду, и не смей меня сейчас выпроваживать!

- Я не выпроваживаю тебя, - тоже перешел на повышенные тона мужчина. - Просто не хочу, чтобы тебя коснулось то, что здесь назревает. Никто меня на куски не разорвет. Разрывало треснет. Не переживай. Угроза нависла только над моей репутацией, а значит и над твоей. Но тебе еще жить и жить, и я не хочу, чтобы из-за меня твое будущее так и осталось в глубокой заднице.

- Блять, Айзек, мое будущее оказалось в заднице в тот день, когда я дал тебе доступ к своей, и ему уже оттуда не выбраться, - усмехнулся Витя. - Я уже давно не двадцатилетний юнец. Уж кому-кому, а тебе это известно. Хватит этих самопожертвований. Я никуда не поеду. И никаких отпусков. Понял меня? Даже не заикайся об этом.

- Как скажешь. Когда я умру, и все приличные фирмы откажутся с тобой сотрудничать, не смей меня проклинать, ведь я пытался тебя оградить.

- К тому времени я буду на пенсии, и мне будут платить пособие. Вмешательство фирм не потребуется, - усмехнулся Виктор и хотел сжать руку любовника в знак поддержки, но в кабинет словно ураган вломился господин Сандерс.

Он влетел в помещение и, захлопнув дверь, прижался к ней спиной. Молодой историк тяжело дышал и обводил шальным взглядом класс Виктора. Волосы, всегда аккуратно причесанные, сейчас были растрепаны. Довольно длинная челка падала на глаза, отчего взгляд историка казался каким-то расфокусированным и безумным. Одежда на мужчине так же была потрепана. Рубашка расстегнута и с одной стороны выпущена из брюк. А галстук болтался за плечом.

Увидев перед собой директора, Лиан нервно и облегченно рассмеялся и, шумно выдохнув, сказал:

- Ничего личного, господин Айзен, но я вынужден подать заявление об увольнении. Знаете, там, …мама болеет… и в Африке… да, в Африке нелады с образованием. Да, точно! Поеду учить африканских… мам.

Айзеку понадобилось всего несколько секунд, чтобы сообразить, в чем собственно дело. Сопоставить внешний вид господина Сандерса и появление его имени в списке "подопечных" не составило труда, и мужчина разозлился не на шутку.

- Это временное неудобство, - сказал он строго. - Я Вас никуда не отпущу, потому что Вы мне нужны. Если хотите, могу дать Вам отгул, но только на два дня, пока я не наведу в школе порядки.

- В коридоре меня поджидает целых семь временных неудобств, - безумно хохотнул Лиан. - Ничего личного, господин Айзен, но компания мамочек мне больше по душе.

- Лиан. - Виктор подошел к коллеге и мягко отстранил его от двери. - С неудобствами я разберусь. А вы пока побеседуйте с директором спокойно. – И, сказав это, Витя вышел из кабинета, намереваясь не только отвесить пару поджопников, но и оторвать к херам уши раздолбаев, совершенно забывших о субординации.

- Господин Сандерс... Лиан... - Айзек с мольбой во взгляде посмотрел на учителя. - Помните наш первый разговор? Вы сказали, что не предадите меня, когда я окажусь в сложной ситуации. Это она и есть, та самая сложная ситуация, которая поставила мою жизнь с ног на голову. Вам нельзя увольняться, иначе Вас заменят моим врагом. А их и так слишком много в моем окружении. Останьтесь в школе. Я удвою Вам зарплату за этот месяц. Назовем это дополнительными часами, если Вы готовы поддержать эту легенду перед налоговой.