Золотоносов М. Какотопия // Октябрь. 1990. № 7. С. 197.

86                                                                           Условно-метафорическая проза

вие полузабытых, казалось, лишь в архивах оставивших след ядерных испытаний эпохи пятидесятых...” Явным намеком на псевдопатриотов служит ироничное замечание: “...Некоторые идеологи уже вещали с видимой доказательностью, будто сла­ вянство сгенерировало наконец некое особой компрессии очистное биополе, вытесняющее на задворки мира всех изне­ женных и нервных полукровок...”

Традиционно крылья воспринимались как метафора сча­ стья (“выросли крылья от любви, от счастья, от радости”), вдохновения. В повести традиционный смысл исчерпан отсут­ ствием счастья в развороченном быте. Люди, у которых вы­ растают крылья, уносятся в неизвестном направлении, где-то приземляются, и крылья у них отпадают, то есть они продол­ жают жить в другом месте как обычные люди. Поэтому кры­ лья могли бы быть восприняты как метафора эмиграции. Но это не так. Эмиграция — дело добровольное (по крайней ме­ ре, сейчас), а крылья растут независимо от желания человека. В контексте повести Вяч. Рыбакова крылья —это символ био­ логического протеста природы человека. “Если жарко — чело­ век непроизвольно потеет. Если холодно — непроизвольно начинает стучать зубами и подпрыгивать. Ну, а если сил нет, как хреново — непроизвольно взлетает абы куда”,—так попу­ лярно объясняет причину эпидемии сотрудник КГБ Алек­ сандр Евграфович.

Условное сопрягается с бытовым, образуя социальную

канву повести. Пойманов (фамилия отражает суть ситуации) пойман в капкан бытовых неувязок, невозможности приехать к жене в Рощино, чтобы попрощаться с ней. И здесь появля­ ется всемогущее государство в лице кэгэбиста Александра Евграфовича.

Вяч. Рыбаков в описании сотрудника уже не ироничен, а саркастичен. Взаимоотношения личности и государства от­ кровенно демонстрируются в словах Александра Евграфовича: “Пока вы не доказали свою ценность для страны... живой вы или не живой есть ваше личное дело. Сначала подвиг. А уж потом, если руководство изыщет резервы или сочтет целесо­ образным у кого-либо изъять,— курица. А вам все наоборот хочется: сначала курица, а уж потом... — подвиг. Так держава не устоит. На всех вас кур нет у нас. И не должно быть”.

В мире, созданном Вяч. Рыбаковым, все реалистично, до мелочей, до деталей, и все — фантастично. Реальный мир превратился в какую-то фантасмагорию. Некоторые критики

Условно-метафорическая проза                                                    87

(Н. Иванова, М. Золотоносов) отнесли эту повесть к антиуто­ пии. Это не верно. В антиутопии, как правило, рисуется бу­ дущее, которое возникает при реализации какой-то социаль­ ной идеи, теории. Антиутопия — это всегда предупреждение о возможных последствиях.

Повесть “Не успеть” Вяч. Рыбакова — это картина на­ стоящего, реальной действительности первого пятилетия пе­ рестройки. Она написана в 1988 году, когда все экономиче­ ские, социальные и нравственные результаты преобразований были налицо.

Этими результатами виртуозно пользуется в повести кэгэ- бист, который когда-то сажал за чтение “запрещенных” книг. Теперь он “перестроился” и демагогически внушает герою: “Ведь замечательная литература!.. Умная, честная! И вы тяну­ лись к ней! Рисковали, сознательно рисковали —но тянулись, понимания вам хотелось, истины, высокого чего-то! Мас­ штабного!.. Ведь все же у вас есть: талант, положение... книги — читай не хочу... Свободу вам дали, Свободу! Вам бы сейчас кровь из носу пахать для страны! А в голове у вас что?” Герой понимает, что как личность он для государства не представля­ ет никакого интереса. Его ценность лишь в полезности, в утилитарной значимости для эксперимента.

Повесть “Не успеть” Вяч. Рыбакова написана на стыке реалистического и фантастического. В скрупулезно воссоз­ данную реальную действительность, почти даже не гипербо­ лизированную, вкрапливается фантастический мотив, кото­ рый и переводит повесть в разряд условно-метафорических.

Условно-метафорическая проза, использующая фантасти­ ческую условность, может представать в форме антиутопии. При этом внешне реалистическое повествование имеет харак­ тер допущения, предполагаемое™.

Антиутопию иногда называют негативной утопией, или дистопией. Как негатавная утопия она изображает последст­ вия, связанные с построением идеального общества, то есть того, которое предлагалось в различного типа утопиях. По отношению к реальности антиутопия служит предупреждени­ ем, приобретает статус футурологического прогноза. Как по­ казывает реальная социальная практика, многое из того, что казалось фантастическим в антиутопии, предстает как дейст­ вительность, осуществляется в жизни. “В нашей Системе лю­ бой сколь угодно абсурдный проект уже реализован, любой гипотетический сценарий вскоре будет подтвержден факта­

88                                                                           Условно-метафорическая проза

ми... Поэтому всякая экстраполяция на самом деле не носит характера предсказания, так как сбывается все. Это совер­ шенно своеобразные отношения между текстом и внетексто­ вой реальностью...” 1

Антиутопия обладает рядом особенных черт. Она тесно связана с утопией — “замыслом спасения мира устрояющей самочинной волей человека” (С. Франк) в соответствии с оп­ ределенным идеалом. Исторический процесс делится на два отрезка — до осуществления идеала и после. Между ними — катастрофа,  революция  или  другой  разрыв  преемственности12. Отсюда особый тип хронотопа в антиутопии: локализация со­ бытий во времени и пространстве. Все события происходят после (переворота, войны, катастрофы, революции) и в ка­ ком-то определенном, ограниченном от остального мира мес­ те. Если концепция истории в утопии носит финалистский характер (достижение идеала — конец исторического прогрес­ са), то в антиутопии этот “конец истории” является точкой отсчета, началом. Антиутопия разомкнута в будущее, так как демонстрирует последствия социально-утопических преобра­ зований.

В антиутопии утопическая свобода перерождается в необ­

ходимость, утопическое “общество  регламентировано, это “идеальный тип” общества несвободы”3. Все контакты челове­ ческою существования берутся под контроль. Человек лиша­ ется индивидуальности, ибо только так, приведя всех к обще­ му знаменателю, можно осуществить цель всякою утопиче­ скою общества — равноправие. Цель социальных утопий — общее блаюденствие. Но она может быть достигнута только переделкой человека. На пути своею осуществления утопия приносит личность в жертву цели. “Хаотическое и бессистем­ ное присутствие зла в мире” превращается “в единый мир организованною зла”4. Закон реализации утопий порождает антиутопические выводы.

Антиутопия родилась как реакция на попытку реализовать социальные утопии в действительности. В русской литературе этот жанр оказался очень развитым, ибо литература черпала материал для своих антиутопических построений прямо из