Раздел 3. Последствия версальско-вашингтонской системы для мирового сообщества

Переустройство  Европы.

Международные отношения в Европе с начала 1920-х гг. характеризовались нестабильностью. Нестабильность прослеживается на уровне субъектов международных отношений – государств. На встрече английского премьер-министра Д. Ллойд Джорджа и Л. Лушера, французского министра промышленного восстановления, последний отмечал, что только Франция и Англия являются «полностью организованными государствами в Европе» (98, с. 237).

В Восточной и Центральной Европе происходит в это время процесс формирования новых государств, идёт делимитация их границ, вызывающая споры и противоречия (германо-польские в вопросе о Верхней Силезии, польско-чехословацкие по вопросу Тешенской Силезии и др.).

Переживает в это время потрясения различного характера Германия – выступления правых и левых сил, угроза дезинтеграции государства. Иными словами, факт отсутствия централизации и иерархии, считающийся традиционным для отношений между государствами, характеризовал в этот период и ряд отношений внутри самих государств.

28 июня 1919 г. в зеркальной галерее Версальского дворца, где 18 января 1871 г. родилась Германская империя, Белль и Герман Мюллер подписали Версальский договор, который официально завершил Первую мировую войну, однако его статьи принесли серьезные потрясения для Германии.

Помимо утвержденной ликвидации армии, военного флота, морские порты Германии, реки Дунай, Рейн, Эльба, Одер объявлялись доступными для судов Союзных держав без разрешения Германии. Германия не только теряла все без исключения колонии, но утрачивала также право впредь заводить колонии и внеевропейские владения. Все колонии были разделены между Францией и Британской империей. Франция получила почти весь Камерун и большую часть Того; Британская империя забрала Восточную Африку, Западную Африку, остальные части Того и Камеруна, острова Самоа, Ново-Гвинейские; Япония получила, для возвращения Китаю, завоеванный ею еще в 1914 г. Циндао (Киао-Чау).

Колоссальные преобразования в договоре изменили физическую карту Германии.

Германия теряла Эльзас-Лотарингию, которая отходила к Франции. Сверх того, Франция занимала на 15 лет Саарскую область; через 15 лет плебисцитом населения должен быть разрешен вопрос о том, будет ли область принадлежать Франции или Германии.

Польша получила по позднейшему плебисциту часть Верхней Силезии (некоторые округа отходили к Чехословакии), Познань, почти всю провинцию Западная Пруссия (с Торном и Грауденцом), отдельные округа Померании. Данциг объявлялся вольным городом. Польша, таким образом, отрезала своими владениями Восточную Пруссию от остальной Германии. Мемель отделялся от Восточной Пруссии и попал вскоре в руки Литвы, так же как литовские округа — Восточной Пруссии. (114, с. 265)

Участь северного Шлезвига должна была решиться позднейшим голосованием (часть его отошла позднее к Дании, от которой Шлезвиг был оторван победоносной Пруссией в 1864 г.).

Таковы были потери территориальные. Все (кроме части Силезии), что приобрела Пруссия от средины XVIII в. до 1914 г., было отнято, так же как было отнято и все приобретенное Германской империей в войнах за все время ее существования.

Гарантией выполнения договора должно было служить занятие на 15 лет всей левобережной прирейнской Германии.

Граф Брокдорф-Ранцау 20 июня 1919 г. подал в отставку, так как он слишком часто повторял, что мирный трактат и неисполним и неприемлем. Вышел в отставку на другой день, 21 июня, и первый министр Шейдеман, тоже не имевший возможности, после того, как он 1,5 месяца заявлял (считая с 7 мая — дня передачи текста договора) о полной неприемлемости договора, согласиться на его подписание. (114, с. 283)

10 сентября 1919 г. в Сен-Жермене был подписан мир между победителями и Австрией. Венгрия отпала от Австрии 28 октября 1918 г., и с ней готовились заключить отдельный трактат. Чехословакия отпала тогда же и теперь фигурировала в качестве одной из держав-победительниц рядом с Антантой. Все южные славянские области отошли еще в октябре 1918 г. при разгроме австрийской армии к Сербско-Хорватско-Словенскому государству. В Югославию вошла также Черногория, хотя дело прошло далеко не так гладко.

В январе 1916 г. черногорский король Николай покинул страну, занятую австрийцами. В июле 1917 г. Пашич составил и обнародовал (на о. Корфу) декларацию о присоединении Черногории к Сербии. В октябре 1918 г. сербы, по изгнании австрийцев, заняли Черногорию, а французское правительство не разрешило Николаю (находившемуся во Франции) вернуться в свою страну. В конце ноября 1918 г. Николай был объявлен в Цетинье низложенным «волей народа», и Черногория была окончательно присоединена к Сербии. Черногорские эмигранты печатали воззвания к Европе о сербском терроре. Так или иначе Черногория вошла в состав этого нового Югославского государства.

Галиция отошла к Польше, Буковина — к Румынии, Триестская и Трентинская области, вплоть до Бреннера, отошли к Италии. От Австро-Венгрии осталась приблизительно 5-я часть прежней территории и немного больше части прежнего населения (шесть миллионов человек). Это, собственно, и утвердил Сен-Жерменский трактат, проведя по всем направлениям точные границы Австрийской республики с исключительной щедростью в пользу всех этих новых и старых пограничных государств. Австрийская республика лишалась права содержать армию свыше 30 тысяч человек, которая предназначалась исключительно для охраны внутреннего порядка.

Экономически Австрия не могла нормально существовать без Чехословакии, куда отошли богатейшие пахотные земли и громадная промышленность, без Венгрии, без экономических связей с Румынией — было более легким и естественным примкнуть ей к Германии. В трактат была введена знаменитая 88-я статья, которая под внешней формой защиты австрийской «независимости» решительно воспрещает ей присоединяться к Германии без разрешения совета Лиги наций даже «участие в делах другой державы» воспрещается. Касательно данной статьи договора, примечательно выступает замечание американского госсекретаря президента Вудро Вильсона Роберта Лансинга. В своих воспоминаниях Лансинг указывал на неоднозначность существовавшего принципа «самоопределения», который был утвержден в договоре с побежденными Германией и Австрией: «В Версальском договоре с Германией перенастройка границ Германии, посредством которой суверенитет над миллионами людей немецкой крови был передан новым государствам Польши и Чехословакии, и практическая уступка Империи Японии порта Кяо-Чау и контроль над экономической жизнью провинции Шаньдун являются яркими примерами отказа от принципа «самоопределения».

В Сен-Жерменском договоре австрийский Тироль был передан Королевству Италии против известной воли практически всего населения этого региона.

Как в Версальском, так и в Сен-Жерменском договорах Австрии было отказано в праве на создание политического союза с Германией, а когда статья Конституции Германии от 1919 года предусматривала «воссоединение» с «немецкой Австрии» против германской империи выступил Верховный Совет… Вряд ли может быть более открытое отрицание предполагаемого права на «самоопределение», чем этот отказ разрешить Австрии объединиться с Германией, несмотря на единодушное стремление австрийского народа к такому союзу».(54) 

Представитель Австрии в Сен-Жермене канцлер Австрийской республики Карл Реннер попробовал было протестовать против жестокого договора, но его протест был отвергнут победителями, и 10 сентября 1919 г., после категорически подтвержденного требования со стороны Антанты, договор был подписан.

Ожидать пощады от победителей Венгрия не могла и это испытал прежде всех других граф Карольн в ноябре 1918 г., когда он явился к генералу Франше д'Эспре просить о перемирии.

Союзники считали венгерских магнатов-землевладельцев в числе главных виновников войны. Всем было известно, что если промышленники австрийской части монархии Габсбургов старались помешать свободному сбыту сербских продуктов, чтобы в качестве фактически монопольных скупщиков получить эти продукты по низкой цене, то землевладельцы Венгрии были заинтересованы в том, чтобы не допускать сербское сырье и сербские продукты ни в Австрию, ни в Венгрию, так как для них это была конкуренция. Известно было, что именно венгерские магнаты во главе с графом Тиссой давно толкали монархию Габсбургов к войне. Ненависть сербов против Венгрии была очень велика, а защитников, которые были бы заинтересованы в ее существовании, у нее между победителями не находилось.

По Трианонскому миру Венгрия потеряла из своей довоенной территории 232 900 кв. километров, а осталось у нее всего 92 500 кв. километров. Из потерянных Венгрией земель больше всего получили: Чехословакия (62 320 кв. километров с 3572 тысячами жителей), Югославия (67 950 кв. километров с 4198 тысячами жителей), Румыния (98 289 кв. километров с 4,5 миллионами жителей). Маленький прирезок — Бургенланд — отошел к Австрии (4340 кв. километров с 345 тысячами жителей); союзники решили этим путем отчасти помешать новым соглашениям между Австрией и Венгрией. (114, с. 302)

 Больше всех выиграла Румыния, захватившая венгерские, русские и болгарские земли.

После балканских войн Болгария обладала территорией в 114 тысяч кв. километров с 4767 тысячами жителей. По мирному трактату, подписанному в Нейи, Болгария должна была уступить Сербии 2500 кв. километров с 113 тысячами жителей, а в пользу Греции — 6400 кв. километров с 320 тысячами жителей. Конечно, все приобретения Румынии за счет Болгарии по Бухарестскому миру 1913 г., временно отнятые болгарами у Румынии в 1916 г., теперь по миру в Нейи были возвращены Румынии (Добруджа и еще некоторые округа). Полностью была потеряна та часть Фракии, которая принадлежала болгарам. Болгария утратила доступ к Эгейскому морю. Фракия оставалась некоторое время в руках союзников и была впоследствии передана Греции.

Дольше всего работали победители над мирным договором с Турцией. Англия и Франция принуждены были в свое время согласиться на занятие Константинополя с проливами, а также Армении и отдельных частей Анатолии Россией, хотя это сильно не нравилось обеим союзницам России. Выход России из войны очень облегчал с этой точки зрения положение Франции и Англии, но трудный вопрос о Турции все же разрешен этим не был. Претендентов было четверо: Англия, Франция, Италия и Греция, и самый подход к решению турецкого вопроса у них был неодинаков.

В интересах Англии было захватить как можно больше турецких земель не только вследствие их значительной экономической ценности, но и затем, чтобы соединить непрерывными британскими владениями находящуюся под английским владычеством Восточную Африку с Индией и вместе с тем надежно укрепиться на случай русской угрозы.

Таким образом, в 1917–1918 гг. были завоеваны англичанами Месопотамия, Моссул, Палестина, доступные части и оазисы Аравии, была даже завоевана Сирия, которую заведомо приходилось после войны отдать французам. В руки Англии попали, таким образом, лучшие земли бывшей Турецкой империи, богатые нефтью и другим сырьем.

Чтобы обезопасить все эти владения от возможных в будущем турецких посягательств, англичане ничего не имели против того, чтобы на западе Малой Азии утвердились греки и даже итальянцы, которые, таким образом, как бы играли роль постоянной стены, сдерживающей турок.

Что касается французов, то они брали себе Сирию. Но нужно заметить, что их интересы, а потому и основные воззрения резко расходились с английскими. Около 63 % всего иностранного капитала, работавшего в Турции, принадлежало французам, и они вовсе не хотели низведения Турции к небольшому бедному клочку земли между Таврийскими горами и Черным морем. Притом слишком уж велики были части турецкой территории, полученные Англией при разделе добычи, сравнительно с Сирией, доставшейся французам. Поэтому французы, не имея никакой возможности противиться английским захватам, старались по крайней мере поменьше отдавать турецкой территории итальянцам и грекам.

Французам трудно было тогда что-нибудь отстоять в их пользу, хотя они и пробовали это сделать. Но и англичане при обсуждении этого (Севрского) трактата вели себя совсем не так, как при обсуждении Версальского договора с немцами: тут, при обсуждении договора с турками, в самом деле затрагивались интересы Великобритании, и Ллойд Джордж совсем был не похож на того сравнительно уступчивого дипломата, который прежде, когда речь шла о немцах, так охотно почти во всем уступал желаниям Клемансо. (98, с.236)

10 августа 1920 г., повинуясь приказу победителей, турки подписали в г. Севре мирный договор. Примечательно, что в самом договоре неточно обозначались границы, неясно трактовалось о защите национальных меньшинств в землях, еще оставленных за турками, особенно в Курдистане, где англичане проявляли особый интерес к так называемым «ассиро-халдейцам». Было очевидно, что создаются предлоги и предпосылки для будущего вмешательства и окончательного уничтожения самих следов Турецкого государства. 

Одной из отличительных черт международного положения в 1920-е гг. был тот факт, что Франция располагала рядом преимуществ, которые были доступны лишь в краткосрочной перспективе. Главными из них были: 1) военное доминирование в Европе: французская армия была ведущей по численности и вооружению; 2) политика дефицитных бюджетов, проводимая в ожидании огромных платежей по репарациям; 3) использование «пятилетних статей» Версальского договора, обеспечивавших беспошлинный экспорт продукции присоединённых к Франции Эльзаса и Лотарингии в Германию. Один из ключевых вопросов в отношении этих преимуществ состоял в том, сможет ли Франция, используя их, достигнуть долгосрочных политических результатов. (98, с. 236)

Нестабильность на различных уровнях системы международных отношений сопровождалась довольно частым использованием вооружённой силы. Одной из глобальных причин этого явления был тот факт, что Версальский договор не закрепил статус-кво, уже существовавший на практике, скорее, он обозначил ряд проектов, реализация которых зависела

от дальнейших действий заинтересованных сторон, а точнее от их готовности применить вооруженную силу для воплощения на практике статей договора. Для Франции это было весьма актуально: для закрепления обособления Саара от Германии она подавляет в 1920 г. вооружённое выступление против отделения; для демонстрации того, что в Рейнскую демилитаризованную зону действительно запрещено вводить войска, она жестко реагирует на пересечение границы немецкими частями, следовавшими в Рур – в апреле 1920 г. французы в качестве санкции оккупируют Франкфурт и Дармштадт.

Нестабильность международных отношений в начале 1920-х гг. и довольно частое использование силы повышали роль военных средств обеспечения безопасности. За время Первой мировой войны были накоплены огромные арсеналы вооружений, с которыми государства в начале 1920-х гг. не собирались тотчас расставаться. «Военное положение» в Европе продолжало сохраняться ещё достаточно долго после подписания Компьенского перемирия 11 ноября 1918 г.  Собственно «последней битвой Первой мировой» некоторые исследователи называют подчас лишь Рурский кризис 1923 г.

«Дилемма безопасности» в начале 1920-х гг. налицо как во франко-германских, так и англо-французских отношениях. Наступательная стратегия Франции, большой арсенал её вооружений, рассматривающихся другими государствами как «наступательные» в условиях нестабильности системы

международных отношений и сложностей межгосударственной коммуникации и взаимопонимания – всё это способствовало тому, что увеличение безопасности Франции воспринималось другими государствами как угроза. (98, с.234) Особую остроту проблеме придавал тот факт, что усиление стратегических средств Франции по обеспечению своей безопасности происходило, фактически, за счёт ущемления суверенитета Германии.

Для политики в отношении Восточной Европы проводимой со стороны республиканской администрации США с 1920-х годов, характерным были настойчивые требования Гувера, чтобы американское экономическое проникновение России осуществлялось непосредственно, а не через Германию. Германия была нужна, чтобы преградить путь России и чтобы укрепить общину промышленных держав, но она по-прежнему оставалась конкурентом. В этих рам­ках деятельность американцев в Восточной Европе включала развитие промышленности, средств сообщения и разведку сырья, например фосфатов и нефти. Проникнув в экономику ряда стран — Польши, Болгарии, Румынии, Югославии и Албании, — бизнесмены обращались в Вашингтон за помощью против ограничительного законодательства, принятого этими государствами, и против конкуренции со стороны Германии, Англии и Франции. (123) Первым официальным мероприятием обычно бывала нота соответствующему государству с напоминанием о принципе и практике политики «открытых дверей». Если этого оказывалось недостаточно, тогда американские лидеры прибегали к экономическому нажиму: прямому, путем задержки предоставления обещанных займов или других подобных проектов, или косвенному, путем намека или прямой угрозы разрыва дипломатических отношений. Эта дипломатическая поддержка вместе с их собственной энергичной политической и экономической деятельностью на местах дала возможность американским бизнесменам в 20-е годы установить и развить значительные деловые интересы в Восточной Европе.