Письмо Высокопреосвященнейшего архиепископа Никона (Рождественского) – Высокопреосвященнейшему архиепископу Арсению (Стадницкому)

Соловьев И.В.

История одного документа

Вопрос о состоянии дел в Высшем церковном управлении в России накануне революции 1917г. представляет большой интерес для историков Церкви. Сегодня вокруг этой проблемы разгорается немало споров, некоторые ее аспекты стали предметом для псевдонаучных спекуляций. Очевидно, что для раскрытия темы необходимы дальнейшие научные изыскания и введение в научный оборот новых исторических источников. Ниже мы предлагаем нашим читателям ознакомиться с одним из таких исторических документов, проливающим свет на состояние дел в Церкви и, в частности, в Св. Синоде, а также на вопрос о «внешнем» влиянии на внутрицерковную ситуацию «темных сил» в лице «старца» Гр. Распутина и его сторонников.

Автор публикуемого письма—архиепископ Никон (Рождественский) (1851— 1918) принадлежал к правому консервативному крылу Православной Россий­ской Церкви. По окончании Московской духовной семинарии он принял монаше­ство (1880) и нес различные послушания в Троице-Сергиевой Лавре, с 1893 г. яв­ляясь ее казначеем. Несмотря на то, что архимандрит Никон не имел высшего духовного образования, в 1904 г. состоялась его епископская хиротония. В 1906 г. он уже на самостоятельной Вологодской кафедре, а с 1912 г., в связи с назначени­ем членом Св. Синода, уволен от управления епархией. В 1913 г. удостоен сана архиепископа. Являясь членом Св. Синода, преосвященный Никон неоднократно выступал публично и в печати по целому ряду церковно-общественных вопросов.

Письмо адресовано архиепископу Новгородскому Арсению (Стадницкому)— впоследствии митрополиту (с 1917 г.). Митрополит Арсений (1862—1936) окон­чил Кишиневскую духовную семинарию и Киевскую Духовную Академию, док­тор богословия. Монашеский постриг принял в 1895 году, в 1898—1899 — ректор Московской духовной академии, с 1899 по 1903г.—епископ Волоколамский, викарий Московской епархии, в 1907 г. возведен в сан архиепископа, с 1910г. — на Новгородской кафедре. Участник Московского Собора 1917—18 гг.. с 1927 г.—член Временного Патриаршего Синода. Находясь в ссылке в Средней Азии, вплоть до своей кончины возглавлял Ташкентскую епархию.

В письме архиепископа Никона идет речь о скандале вокруг ставленника Гр. Распутина— епископа Тобольского и Сибирского (впоследствии—архи­епископа) Варнавы (Накропина) (1859—1924). По данным целого ряда источни­ков уже в начале 1910-х гг. среди распутинского окружения ставился вопрос о священнической хиротонии Распутина. «Мне рассказывал епископ, член Сино­да. — вспоминает М. В. Родзянко, — что в одном из секретных заседаний Св. Синода обер-прокурор Саблер, один из наиболее влиятельных сторонников Рас­путина, предложил Синоду рукоположить Распутина во иереи. Св. Синод с горя­чим негодованием отверг это предложение, и, несмотря на настояние Саблера, указывавшего на высокий источник этого предложения, склонить ему на свою сторону Синод не удалось» (Родзянко М. В. Крушение империи. Харьков. 1990. С.24). Видя невозможность «продвинуть» в Синоде дело о рукоположении Распутина. В. К. Саблер и его покровители пожелали найти такого епископа, который смог бы совершить рукоположение вопреки воле Синода. Очевидно, что на это рассчитывали при «проталкивании» во епископы архим. Варнавы. На заседании Св. Синода (при отсутствии его Первенствующего члена митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Антония (Вадковского) архи­епископ Волынский Антоний (Храповицкий) «...начал предлагать разъяснить (императору Николаю II — И. С.) неудобство сего желания; тогда Владимир Кар­лович (Саблер — И. С.) вынул из портфеля всеподданнейшее прошение свое об отставке и пояснил, что в отказе Синода он усмотрит свою неспособность быть посредником между Государем и Синодом и предоставит это дело другому. Тогда я (архиеп. Антоний Храповицкий— И. С.) от лица иерархов сказал: «Для сохра­нения вас на посту мы и черного борова посвятим во архиереи; но нельзя ли его отправить в Бийск, посвятить в Томске и т.п., а предварительно пр[еосвященнейшему] Сергию доложить Государю (аудиенция будет 13 августа) о всех неудобст­вах» (Красный архив. 1928, № 31. С. 211—212).

После своей хиротонии епископ Варнава был назначен викарным епископом Каргопольским, но уже в скором времени получил в управление самостоятель­ную Тобольскую кафедру. Здесь-то и произошел второй скандал, связанный с его именем, о котором пишет в своем письме архиепископ Никон (Рождественский).

Как известно, летом 1915 г. Великий князь Николай Николаевич был назначен наместником на Кавказ, а обязанности Верховного главнокомандующего принял на себя император Николай II. Епископ Варнава, уже вхожий во дворец благодаря связям с Распутиным, послал царю поздравительную телеграмму, в которой про­сил разрешить ему прославление Тобольского архиепископа Иоанна (Максимо­вича). Ответ государя был таков: «Пропеть величание можно, прославить нель­зя».

Вот как описывает дальнейшие события протопресвитер военного и морского духовенства о. Георгий Шавельский. В день получения царской телеграммы, в 11 часу вечера, в Тобольске зазвонил большой соборный колокол. Удивленные звоном в столь необычный час, жители поспешили в храм. Вскоре преосвящен­ный Варнава с сонмом духовенства начал служить молебен перед гробницей Ио­анна Тобольского. «Служили хитро, —замечает о. Георгий Шавельский, — обезо­пасив себя на всякий случай: тропарь пели Св. Иоанну Златоусту, припевы «Свя­тителю, отче Иоанне, моли Бога о нас» — понимай, как хочешь: «Иоанне Злато­усте» или «Иоанне Тобольский», а на отпусте упомянули и Иоанна Тобольского. В заключение пропели величание Иоанну Тобольскому» (Шавельский Георгий, протопресвитер Воспоминания последнею протопресвитера русской армии и флота. М.. 1996. Т. 1. С. 371).

На следующий день епископ Варнава уехал из города для обозрения епархии, а народ валом повалил в собор с просьбой отслужить молебен новопрославлен­ному святому. Соборное духовенство растерялось и не знало, что делать. Решили служить, но служить так же, как и накануне ночной молебен, чтобы можно было сказать, что прославляют Св. Иоанна Златоустого, а не Иоанна Тобольского. Это вызвало волнение среди православных, по городу поползли слухи, что духовенство обманывает народ и позорит праведника. Через несколько дней епископ Варнава был вызван в Петербург.

Представ перед Св. Синодом, преосвященный Варнава заявил, что совершил канонизацию по приказанию царя, «держал себя смело, даже вызывающе, раская­ния и не думал выражать». В довершение ко всему епископ довольно резко обо­шелся с тогдашним обер-прокурором Св. Синода Самариным (противником Рас­путина). В конце концов епископ убыл из Петербурга, не дожидаясь повторного заседания Св. Синода по его делу.

Синод принял решение признать процедуру прославления, совершенную в То­больске еп. Варнавой, недействительной, а самого Тобольского преосвященного отрешить от управления епархией. Однако прибывший вскоре из Ставки импера­тор Николай наложил на докладе обер-прокурора по этому вопросу длинную ре­золюцию (см. упоминание о ней в письме преосвященного Никона), в которой просил новую (зимнюю) сессию Св. Синода проявить снисхождение к епископу Варнаве и пересмотреть решение об удалении его от управления епархией. Вслед за тем вскоре последовала отставка несговорчивого обер-прокурора Самарина и назначение на эту должность А. Н. Волжина. В ноябре 1915 г. из столицы удали­ли в Киев (с понижением) митрополита Петербургского Владимира (Богоявлен­ского), заменив его угодным Распутину митрополитом Питиримом (Окновым).

Довершая краткий исторический портрет епископа Варнавы (Накропина), сле­довало бы сказать несколько слов о его послереволюционной церковно-общественной позиции. Уже в 1918 году архиепископ заявил на допросе в ВЧК, что советскую власть он признает «выше и лучше всякой другой, какая была до сих пор, и готов за нее умереть». Архиепископ сказал также, что «России нужна новая Церковь» и пообещал большевикам привести к ним «пол-России», т. к. «толь­ко большевики могут спасти Россию» (См.: «Вестник ВЧК». 1918. № 2. Цитируем по: Агурский М. Идеология национал-большевизма. Париж, 1980. С.106).[338]

* * *

История, о которой пишет в своем письме архиепископ Никон (Рождествен­ский), важна для понимания позиции Св. Синода по вопросам канонизации свя­тых. В последние годы многие публицисты, пишущие на церковные темы, склонны обвинять Св. Синод «в нечуткости» и даже «в противодействии» желаниям царя и народа совершить всероссийское прославление того или иного угодника Божия (например св. Серафима Саровского и св. Иоанна Тобольского). Исходя из такой несправедливой оценки позиции архиереев - членов Синода, делается вы­вод об особых заслугах тех или иных лиц (и, в частности, самого императора Ни­колая II) в прославлении святых. В ответ на эти упреки следует определенно сказать, что члены Св. Синода от­вергали нецерковную процедуру прославления, но не святость самих подвижни­ков. Так, в 1903 г. члены тогдашнего Синода (и даже его обер-прокурор) воспро­тивились канонизации преп. Серафима только по указке царя, а не через уста­новленный для сего Церковью порядок. «В нашей русской церкви прославления святых происходили с высочайшего разрешения, — пишет в своих воспоминаниях протопресвитер Георгий Шавельский. Но такому разрешению предшествова­ли: освидетельствование мощей и определение Св. Синода о прославлении Свя­того, основанное на признании достаточности данных в пользу несомненной его святости. Царское утверждение лишь завершало дело (курсив наш— И.С.). Случаев прославления святых по одному высочайшему повелению, без решения Синода, как будто у нас не было. Если же и был подобный случай, то он был ни­чем иным, как грубым нарушением прав церкви, насильственным вмешательст­вом в сферу ее священных полномочий» (Шавельский Георгий, протопресвитер. Указ. соч. Т. 1. С. 370—371). Против такого насилия и восстали члены Св. Синода и в 1903[339], и в 1915[340] году.