Философская проблематика повести Платонова «Счастливая Москва».

В обращении «К начинающим пролетарским поэтам и писателям» Платонов рисовал картину будущего: «Это будет музыка космоса, стихия, не знающая граней и преград…». «Сатана мысли»: «Композиторы со своими оркестрами на горных и канальных работах играли симфонии пламени и борьбы». Образ симфонии становится лейтмотивным в романе «Счастливая Москва», где старый скрипач исполняет свою музыку «за забором» символической стройки медицинского Института бессмертия. Состояние мира, в котором достигнуто «гармоническое соотношение» человечества, времени и природы, определяется в романе как «симфония бытия». Платонов воссоздает в романе звуковую картину мира. Звуки символической стройки социализма, «гул» огромного города, звуки канализации и ночные шумы дома, где поселилась покалеченная Москва, звуки молитвы Комягина сливаются в «Симфонию бытия». В романе Платонов сравнивает с «симфоническим произведением» гул нового мира.

Композиционно роман делится на три части. Экспозиция – три главы, повествующие о «восходящей жизни» юной героини – «сироты революции». В ней автор видит черты человека будущего – «высшей» духовной личности, символ «нового исторического общества» («Котлован»). В третьей главе стремительный взлет героини романа резко обрывается. Она переживает катастрофу и опускается с небес на землю.

Вторая часть – работа в военкомате, где царит атмосфера «места длительного заключения», где молодая женщина знакомится с «мертвецом» при жизни – вневойсковиком Комягиным. Кульминация – вечер в «районном клубе комсомола», где Москва во всей красоте молодости и женственности». Здесь встречает Семена Сарториуса. Замкнутость влюбленных на своих чувствах – дальнейшее снижение участи гл. героини. Понимая, что «любовь это не коммунизм», она расстается с Сарториусом и идет строить метро. Конец – увечье Москвы.

Образ Института Самбикина. Дальнейшее погружение Москвы на «дно» жизни, когда она поселилась у Комягина. Сарториус, встретив ее здесь, повторяет ее судьбу: меняет имя, превращается в Груняхина, чтобы разделить с народом его «безмолвное» существование.

Образ факела. Мотив света (Данко), связь с библейскими источниками. У Платонова «горящее сердце» - энергия творчества и спасения. Вначале мотив света (факел) – первые дни сотворения мира, когда «ничего нет, все в потенции, в неосуществленности, в предельном томлении становления». Горящий факел – символ начавшейся революции. Платоновское представление о том, что с революции началась подлинная история человечества, которая прежде «существовала лишь в свернутой, в своей предысторической форме. Действительность была словно ненастоящей». Начало воплощения замысла нового мира. Мотив света сопровождает в творчестве Платонова эпизоды строительства социализма. Божко, «городской землеустроитель, закончил тщательный план новой улицы, рассчитав места зеленых насаждений… Он предвкушал близкое будущее». В письмах «дальним людям» из разных стран (мотив любви к «дальнему» человечеству) Божко рисует образ мира социализма, который складывается по мотивам «дома-сада».

В четвертой главе романа возобновляется мотив стройки социализма.

В образе героини романа заключена символика световой точки как начала творения. Москва ощущает в себе «свет», мечтая «погаснуть лампой». Символика света указывает на софийскую природу образа героини. По многим приметам Москва Честнова принадлежит к тому типу людей, которые связаны с учением Вл. Соловьева о «мировой душе». Рассказ о ее детстве и юности воссоздает этапы восхождения: стремление жить «будущей жизнью», осознание своего высшего предназначения, учеба в школе воздухоплавания. Вершина успеха – полеты с парашютом: способность слияния с миром.

Мотив сиротства нового человека («Я не дочь (революции), а сирота!»): Платонов верил, что воспитать «других, прекрасных» людей можно при условии разрыва их связей с «прежними» людьми старой, дореволюционной России. Они родились, «когда в полях лежали мертвые лошади социальной войны, и не все… имели кожу в час своего происхождения, потому что их матери питались лишь запасами собственного тела; поэтому на лице каждой… осталась трудность немощи ранней жизни, скудость тела и красота выражения…»

Динамика образа героини «СМ» подчинена платоновской идее «прогресса человечности», предполагавшей рост «человеческого существа». Герои Платонова воспринимают свою жизнь как одну из форм «вещества существования»: Сарториус относился к себе как к мертвой материи, Самбикин имел вид опечаленного животного и использовал себя как подопытное животное. Платоновский мотив «человека-растения»: «…Москва жила… как некое растение, живое внутренним теплом – под ветром, бурей, дождем и снегом». Платоновская метафора женщины-цветка – способность творить из «праха» живое тело. В романе появляется метафора, содержание которой связано с авторскими сомнениями в возможностях человека преобразовывать «прах», меняя его качество. Самбикин, размышления, пустота кишок.

Воспоминание о бегущем с факелом человеке – момент пробуждения самосознания героини романа. Самым сильным впечатлением было потрясение от случившейся смерти «темного человека». Судьба героини определяется стремлением осуществить высшее предназначение, а оно всегда (по Платонову) означало борьбу за преодоление смертной участи человека. Представления Платонова о бессмертной душе человека, которая, отлетая от него, сливается с «мировой душой». Возвышенность – воздухоплавание. Москва верит в свою «высокую судьбу», отказ от личной жизни, мечта о героическом, жертвенном. «… Он всегда чувствовал в своей душе еще более лучшую и мужественную прелесть, тянущую волю вперед, помимо обычного наслаждения, и предпочитал ее всему видимому». Мотив слияния человеческого сердца с миром. «… Биение сердца Москвы Ивановны… происходило настолько ровно, упруго и верно, что если можно было бы соединить с этим сердцем весь мир, оно могло бы регулировать теченье событий…»

Имя – образ. Город, весь мир, гармония мира и человека.

Встреча Москвы со скрипачом – слияние мотивов «труда» и «музыки». Представления автора о единстве строительства нового мира и музыки, отразившей накал борьбы человека со смертоносными стихиями природы. Уничтожение границ между жизнью и искусством.

Герои Виктор Божко, Самбикин, Семен Сарториус способны к слиянию с миром. Самбикин чувствовал «мировую внешнюю материю» как собственную кожу, неустанно размышлял о «жизни вещества». Сарториус представлял себе человека будущего как «проникновенное техническое существо, практически, работой ощущающее весь мир». Ответственность за «безумную судьбу вещества» и всемирное течение событий. Они мечтают о преображении «старого природного человека». Молодежь – коллективный гений, коллективное творчество.

Кульминация пятой главы – борьба Самбикина за жизнь ребенка. Описание операции и страданий мальчика создает ситуацию испытания возможностей нового общества, цель которого – достижение бессмертия.

Комягин – мотив «прежних» людей, «упустивших» жизнь, не сумевших вписаться в новый мир. Мотив тьмы дореволюционной эпохи. Отличительная черта «прежних» людей – «бесчувствие, происходящее от бедного или жестокого сердца».

Резким контрастом мечтам о «высшем» мире звучит мотив любви великого изобретателя Сарториуса к Москве. Сарториус высказывает авторскую мысль: «… любовь происходит от неизжитой еще всемирной бедности общества, когда некуда деться в лучшую высшую участь». Любовь не вписывается в образ будущего, о котором мечтают Божко, Мульбауэр и Самбикин. Любовь раскрывается как действие разрушительных природных стихий, как победа телесного «низа» человека над «высотой» его духа. Соединение, земля, смерть.

Превращение Сарториуса в Груняхина – мотив перевоплощения: «Вместо жалкой телесной личности… вырастает личность великая, духовная, общественная, видящая в другом человеке самого же себя и любящая поэтому каждого человека, как самого себя». «Ты не только то, что дышит, бьется в этом теле, ты можешь быть и Федором, и Кондратом, если захочешь, если сумеешь познать их до конца, т.е. полюбить… ибо мир не вмещался еще в одном человеке». Решение Сарториуса: «Стану как город Москва», отказ от любви к женщине объясняются представлением об ограниченности личного счастья и желанием вместить в свою жизнь судьбы других людей».

Образ мальчика с воспаленной головой содержит скрытый смысл: «Либо социализму удастся добраться во внутренность человека до последнего тайника и выпустить оттуда гной, скопленный каплями во всех веках, либо ничего нового не случится». Пунктирно обозначен мотив апокалипсиса. Символы: «зарево… в бегущих тучах», «загроможденное мраком небо», образ вспыхивающего во мраке неба «острого света». 12 глава – последняя встреча Сарториуса и Москвы: «Электричество горело ярко и освещало… комнату, где все требовало переделки или окончания». Но ожидание «окончания» существующего мира не сбывается, из «обвисшего живота равнодушной тучи» нельзя было дождаться «ни ветра, ни грозы».

Символ света – начало и конец. Сон и смерть. Спящая женщина – Москва – ангельские черты.

В романе звучат два центральных мотива платоновской прозы: мотив бытия как симфонии, предполагающей «вознесение» человека в высшие сферы духовности и свободы, и мотив его падения на дно жизни, слияния с большинством человечества. Эти мотивы восходят к мифу об умирающем и воскресающем герое, в котором заключена символика нисхождения в нижний мир с последующим освобождением. Образы тьмы, падения символизируют страх человека перед временем, судьбой, смертью. А схема подъема означают преодоление смерти, возможность возрождения.