Ночная беседа в храме Ветров и вод. Истина или Ложь.

 

Хуа Чэн перевёл взгляд на Ши Цинсюаня и Мин И, которые шли чуть позади и осыпали друг друга колкостями, указал на одного из них и спросил:

— Он?

Се Лянь кивнул.

— Как ты хочешь это проверить?

— Много лет назад мне приходилось справляться с двумя Божками-пустословами, а один из них даже преследовал меня долгое время. Тогда я множество раз их испытывал и выяснил одну особенность этих созданий, о которой им самим ничего не известно. Но стоит немного поразмыслить, и она выплывет на поверхность, — договорив, Се Лянь незаметно передал ему способ.

Хуа Чэн, выслушав, ответил:

— Это легко. Поступим так.

Как раз когда они закончили обсуждение, четвёрка путников вернулась в храм Ветров и Вод. Ранней осенью вечера становились прохладными, а сейчас небо уже потемнело. Ши Цинсюань обыскал храм и нашёл голову изваяния своего брата, прилепил на место и снова ровно поставил обе статуи на божественный постамент. Се Лянь тем временем развёл в порушенном храме костёр из трухлявых досок, и вскоре все четверо вместе расположились вокруг огня.

Ши Цинсюань какое-то время сидел, заткнув уши и молча попивая вино, но в конце концов не выдержал:

— Мы ведь не можем просто так сидеть сложа руки в ожидании этой твари? Может, придумаем какое-то развлечение для поднятия настроения?

Его идея как раз сошлась с намерениями Се Ляня. Только Мин И, пошевелив палкой костёр, ответил:

— Какие тебе развлечения в такой час?

Ши Цинсюань сплюнул:

— Такие. Ведь он хочет, чтобы я трясся от страха? А вот и не стану трястись! Моё Превосходительство будет делать всё, что принесёт мне радость. Буду радоваться ещё пуще обычного, как на празднование Нового года. Чтоб ему сдохнуть со злости.

Се Лянь предложил в сети:

— Может, сыграем в кости?

Состроив страдальческую гримасу, Ши Цинсюань произнёс:

— Опять кости? Опять большее-меньшее? Ваше Высочество, вы, никак, пристрастились к азарту?

Се Лянь:

— Что вы, как можно…

Ши Цинсюань:

— Ну хорошо, всё равно под рукой ничего другого нет, так давайте сыграем. Только вот нас четверо, боюсь, что выйдет путаница.

Се Лянь возразил:

— Путаницы не выйдет. Сыграем так.

Он раскрыл ладонь, на которой вдруг оказались две изящные резные игральные кости, и произнёс:

— Нас четверо, поделимся на две команды. Я и Сань Лан — одна команда, Ваши Превосходительства — вторая. Проверим, кому больше везёт. Пару костей каждая команда бросит по разу, один участник по одной, при этом запомнит выпавшее число. Победит команда, выбросившая большее число в совокупности. Победители могут задать проигравшим вопрос, на который те непременно должны дать ответ, либо попросить что-то сделать.

Ши Цинсюань:

— У меня есть вопрос.

Се Лянь:

— Прошу, задавайте.

Ши Цинсюань, покачивая ногой, спросил:

— Почему как-то само собой получилось, что вы, Ваше Высочество, оказались в одной команде с ним? А вы о нас подумали, прежде чем так поделиться?

Се Лянь тихо кашлянул и ответил:

— Ну, насчёт этого… можем поделиться по-другому. Разницы нет.

Ши Цинсюань, запихнув метёлку за ворот одеяния сзади, ответил:

— Ладно уж. На самом деле, я ничего не имею против такого распределения. Но ведь Собиратель цветов под кровавым дождём столь удачлив, разве нашей команде не придётся тяжко в игре с вами?

Се Лянь заулыбался:

— Тут вы не правы. В нашей команде Сань Лан действительно крайне удачлив, но зато я — крайне неудачлив. Сложить одно с другим, плюс да минус — вот и выровнялись, разве не честно?

Ши Цинсюань, подумав, увидел в его словах разумное зерно и хлопнул себя по бедру:

— Отлично! Так и сделаем, — повернувшись к Мин И, он толкнул того локтем. — Слышал правила, Мин-сюн? Не вздумай тянуть меня назад.

Мин И только глянул на него, и тут же в сети духовного общения раздался его холодный голос:

— Простите, что не могу составить вам компанию.

Ши Цинсюань тут же привлёк его обратно с криком:

— Ладно, ладно, ладно, можешь тянуть, ничего страшного! Всё, всё, давай, давай! Лучше уж составь мне компанию, иначе я останусь совсем один-одинёшенек, мне будет так горько!

Итак, принеся простенький зарок соблюдать правила, они начали играть. В первом туре Ши Цинсюань выбросил «пять», Мин И — «четыре»; Хуа Чэн — «шесть», Се Лянь — «один».

Ши Цинсюань ужасно обрадовался такому результату:

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Ваше Высочество, вам действительно не везёт! Ужасно не везёт! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха…

Се Лянь, разминая точку между бровей, мягко ответил:

— Вы хоть и всё верно говорите, Ваше Превосходительство, но нельзя ли это делать менее радостным тоном?

Ши Цинсюань:

— Кхм! Хорошо. Вот что, наша команда выиграла, и Моё Превосходительство попросит вас кое-что сделать. Значит, так, Ваше Высочество, Собиратель цветов под кровавым дождём! Я… приказываю вам… сейчас же помочь друг другу снять одежды!

Се Лянь:

—???

Се Лянь:

— Ваше Превосходительство???

Мин И с отвращением на лице отвернулся и закрыл лоб рукой, словно не собирался наблюдать за подобным непотребством. Ши Цинсюань же поторопил:

— Давайте, давайте, раз уж проиграли, извольте заплатить. Столь выдающиеся личности как небожитель и Князь Демонов не должны жульничать, верно? Я уже приготовился, прошу, начинайте ваше представление!

— …

Се Лянь посмотрел на Хуа Чэна, но тот лишь развёл руками и, не пошевелив губами, ответил:

— Гэгэ, я не виноват.

Оказавшись в безвыходном положении, Се Лянь спросил:

— Сколько одежды нужно снять?

Ши Цинсюань лишь забавлялся и конечно, не собирался по-настоящему ставить их в неловкое положение. Покачивая ногой, он с улыбкой ответил:

— Одного предмета будет достаточно. Пусть ещё что-то останется, ведь мы продолжим игру, хи-хи-хи-хи.

Он ещё и продолжить собирался… Се Лянь, колеблясь, незаметно передал сообщение:

— Сань Лан…

На лице Хуа Чэна не отразилось ни тени эмоций, но у Се Ляня в голове прозвучал его голос, совершенно искренне утешающий:

— Всё в порядке. Мы же договорились, что позволим им выиграть пару туров, а после настанет их очередь проигрывать.

Они действительно именно так и договаривались заранее, просто Се Лянь не ожидал, что Ши Цинсюань затеет такую игру, и у принца возникло ощущение, что он сам себе вырыл яму. Провозившись довольно долго с поясом Хуа Чэна, он наконец-то избавил того от верхнего чёрного одеяния, явив зрителям белоснежную нижнюю рубаху. Хуа Чэн тоже с невозмутимым видом помог ему снять верхнее одеяние. Движения его были легки и неторопливы, при этом он ни разу не коснулся тела принца. В действительности они ведь просто стянули друг с друга верхние одежды, ничего более, их благопристойность совершенно не пострадала, но Се Ляню данное действо всё же показалось беспримерно смущающим. Он уселся с чинным видом и произнёс:

— Ещё… раз.

Во втором туре у Ши Цинсюаня выпало «три», у Мин И — «шесть»; Хуа Чэн неизменно выбросил шестёрку, а Се Лянь неизменно — единицу.

Ши Цинсюань разразился смехом, стуча ладонью по земле, а Се Лянь воззрился на Хуа Чэна. Они ни на миг не разрывали связи духовного общения, и принц мысленно воскликнул:

— Сань Лан!..

Они совсем не так договаривались!

Хуа Чэн, извиняясь, ответил:

— Прости, прости, я позабыл. Гэгэ, не сердись на меня, на этот раз я виноват.

Ши Цинсюань вновь возрадовался и, засучивая рукава, начал:

— Прекрасно, на этот раз я приказываю вам…

Се Лянь торопливо перебил:

— Постойте! В предыдущем туре мы уже выполнили действие и одежду сняли. На этот раз следует задать вопрос.

Ши Цинсюань хохотнул:

— Вопрос? Тоже неплохо. Тогда… мой первый вопрос. Собиратель цветов под кровавым дождём, что, по вашему мнению, мучительнее всего на свете?

Улыбка Хуа Чэна вдруг померкла, и храм Ветров и Вод на мгновение погрузился в молчание.

Ши Цинсюань добавил:

— Не поймите неправильно, я ничего такого не имел в виду. Просто мне по-настоящему любопытно, есть ли на свете вещь, способная причинить страдание вам, Собирателю цветов под кровавым дождём, поднявшемуся до статуса Князя Демонов? А может, такого не существует вовсе?

Хуа Чэн вернул вопрос:

— А сами как считаете?

Ши Цинсюань, поразмыслив, высказал предположение:

— Город Гу, гора Тунлу?

Это действительно ответ, который напрашивался первым делом, стоило кому-то задаться тем же вопросом. Хуа Чэн, впрочем, с усмешкой ответил:

— Ни капли.

Ши Цинсюань удивился:

— Нет? Но тогда что?

Хуа Чэн приподнял уголок губ, но изгиб этот вскоре исчез.

— Я скажу вам, что.

Он тихо произнёс:

— Своими глазами наблюдать, как любимого человека попирают ногами и унижают, но быть не в силах ничего предпринять. Когда ты понимаешь, что сам — никто, и ничего не можешь сделать. Вот это — самая мучительная вещь на свете.

Се Лянь весь замер и задержал дыхание на этих словах. В разрушенном храме Ветров и Вод никто не произнёс ни звука, даже Ши Цинсюань довольно долго не мог ничего сказать, только спустя какое-то время прозвучал его возглас:

— О.

Мин И же остался по-прежнему невозмутим. Пошевелив костёр, он сказал:

— Продолжим.

Ши Цинсюань почесал затылок и махнул ему рукой:

— Я спросил. Мин-сюн, теперь ты.

Тогда Мин И чуть приподнял взгляд на Се Ляня.

— Ваше Высочество наследный принц.

Се Лянь только теперь пришёл в себя.

— Хм?

Мин И спросил:

— О чём вы больше всего на свете сожалеете?

Се Лянь тут же остолбенел. Кто бы мог подумать, что привычно тихий и немногословный Мин И, едва заговорив, задаст столь серьёзный и тяжёлый вопрос.

О том, что не послушал уговоров и, упорствуя, самовольно спустился в мир смертных? О том, что не соизмерил свои силы и попытался оросить земли Юнани дождём? О том, что цеплялся за несбыточную мечту спасти государство Сяньлэ? Или о том, что сохранил кому-то жизнь?

Он знал — ничто из перечисленного не являлось ответом.

После долгих размышлений Се Лянь наконец ответил:

— О втором вознесении.

Все трое посмотрели на него, но никто не проронил ни слова. Се Лянь же ненадолго задумался о чём-то и какое-то время выглядел отстранённым, но потом вдруг пришёл в себя и спросил:

— Что-то не так? Господа, я ответил.

Хуа Чэн ровным тоном произнёс:

— Ничего. Продолжим.

В третьем туре счёт сложился таким образом: Ши Цинсюань — «два», Мин И — «два»; Хуа Чэн — «шесть», Се Лянь — «один».

На этот раз принц наконец издал долгий вздох облегчения.

С благословением небожителей, они наконец выиграли!

Настал черёд команды Ши Цинсюаня подвергнуться наказанию. Но Повелитель Ветров, напротив, весь светился нетерпением, будто ничего не боялся.

— Давайте, давайте, ну же. Что угодно!

Се Лянь улыбнулся:

— В таком случае, вот что мне угодно. Ваше Превосходительство Повелитель Земли, сначала вы.

Он повернулся к Мин И.

— Отвечайте на мои вопросы как положено, ни в коем случае не лгите.

Мин И не ответил, а Ши Цинсюань махнул рукой:

— Не извольте беспокоиться, Мин-сюн такой человек, он совершенно не умеет врать.

Се Лянь заулыбался:

— Хорошо. Первый вопрос: кто я такой?

Ши Цинсюань удивлённо замер.

— Ваше Высочество, что это за вопрос? Вы — это ведь вы и есть, кем вы ещё можете быть, кроме вас???

Мин И тем временем медленно поднял голову, встретившись взглядом с Се Лянем, и ответил спустя долгое молчание:

— Наследный принц государства Сяньлэ, Се Лянь.

Се Лянь кивнул и продолжил:

— Второй вопрос. Кто сидит рядом со мной?

После недолгой паузы Мин И вновь ответил:

— Глава Призрачного города, Собиратель цветов под кровавым дождём.

Се Лянь продолжил:

— В таком случае, последний вопрос… кто сидит рядом с вами?

Ши Цинсюаню вся ситуация показалась ужасно странной, он воскликнул:

— Ваше Высочество, что за игру вы затеяли? Кто я? Я — Повелитель Ветров???

Се Лянь произнёс:

— Ваше Превосходительство Повелитель Земли, прошу, ответьте.

На сей раз Мин И не дал столь же быстрого ответа.

После нескольких контактов с Божками-пустословами Се Лянь обнаружил у них одну удивительную закономерность: стоит только Божку-пустослову заговорить, и из трёх сказанных им фраз как минимум одна окажется ложью.

Эта особенность остаётся неизменной, независимо от того, насколько сильным становится существо. Всё равно что обычному человеку, каким бы стойким и крепким ни было его тело, а раз в три дня непременно нужно выпить воды, иначе он просто умрёт от обезвоживания. Если, конечно, не вознесётся, перестав быть простым смертным.

Поле Сжатия тысячи ли нарисовал Мин И, дверь также последним закрыл именно он. Значит, у него было больше возможностей при желании подправить их маршрут, и Се Лянь первым делом, разумеется, начал подозревать его. Но тогда же Ши Цинсюань пребывал в явном беспокойстве, и если бы принц немедля высказал свои подозрения, то несомненно лишь ещё сильнее пошатнул спокойствие Повелителя Ветров, и тогда истинный Божок-пустослов мог бы подпитаться от него ещё более сильными негативными эмоциями, превращая его в источник собственных магических сил. Поэтому в тот момент Се Лянь быстро нашёл другое объяснение. Однако на самом деле не отступился от самых очевидных подозрений.

Принимая во внимание прекрасные отношения между Повелителями Ветров и Земли, стоит заметить, что если бы на месте Мин И оказался истинный Божок-пустослов, это ни за что бы не укрылось от внимания Ши Цинсюаня. Но… Что если этот самый Божок-пустослов незаметно вселился в самого Мин И?

Поэтому принц с самого начала хотел попросить Хуа Чэна подыграть ему, чтобы вывести Мин И окольными путями на разговор. Хуа Чэн же заметил, что поскольку они оба первоначально не слишком приятельски общались с Мин И, любые вопросы от них неизбежно прозвучат неестественно. Лучше предложить сыграть в игру и под этим предлогом всеми силами попытаться заставить Мин И сказать на пару фраз больше, попробовать отличить истину от лжи так, чтобы ни Повелитель Ветров, ни Повелитель Земли ничего не заподозрили.

Однако Мин И всегда говорил крайне мало, даже в самой весёлой обстановке берёг слова, подобно золоту. Во время игры Се Лянь постоянно вслушивался в его речи, которые, однако, каждый раз были туманны и уклончивы, поэтому совершенно не представлялось возможности распознать, лжёт ли он. Так что в конце концов пришлось выбросить козырную карту — воспользоваться способностями Хуа Чэна, чтобы незаметно подправить число, выпавшее на костях. Таким образом Мин И оказался в проигрыше, а принц сходу задал ему сразу три вопроса, чтобы тот оказался в безвыходном положении¹ и не мог не ответить прямо здесь и сейчас.

¹ Досл. — оседлав тигра, слезть нелегко.

Поскольку всё происходило во время игры, Ши Цинсюань не мог сразу понять, в чём дело, и по-прежнему считал, что они лишь забавляются. Таким образом истинному Божку-пустослову не удастся подпитаться от его страхов. Ну а стоит Мин И ответить неверно, хоть чем-то выдать себя, и Се Лянь немедля нашёл бы способ с ним справиться.

Принц знал, что из трёх фраз, сказанных Божком-пустословом, одна непременно окажется ложью. Сейчас Се Лянь задал уже два вопроса, и на оба Мин И ответил правдой.

В таком случае, если Мин И действительно истинный Божок-пустослов, в ответе на последний вопрос он непременно солжёт.

Если он пойдёт обманным путём, сформулирует ответ хоть немного расплывчато и неоднозначно, либо попытается отшутиться, то действительно сможет пройти испытание. Но поскольку на первые два вопроса Мин И ответил прямо и лаконично, не увиливая, логично предположить, что таким же образом он ответит и на последний. Иной же ответ, противоречащий характеру Повелителя Земли, косвенно докажет обратное.

Се Лянь и Мин И спокойно смотрели друг другу в глаза. Спустя некоторое время последний наконец заговорил.

Абсолютно тем же тоном, что и ранее, он ответил:

— Один из Повелителей Пяти Стихий, младший брат Повелителя Вод Уду, Повелитель Ветров Цинсюань.

Ши Цинсюань покачал головой.

— Эй, а почему ты не ответил «мой лучший друг»?

Мин И посмотрел на него:

— Ты о ком?

Услышав ответ, Се Лянь про себя вздохнул.

Ранее упоминалось, что несмотря на присутствие слова «божок» в названии твари, всё же настоящим «божеством» она не являлась. И если он всё ещё относился к нечисти, то не смог бы избавиться от особенности, присущей всему виду себе подобных. Три фразы сказаны, и каждая, несомненно, правдива. Видимо, Мин И вне подозрений. Разве только Ши Уду и Ши Цинсюань — не родные братья, но, скорее всего, подобного поворота, на который невозможно найти слов, произойти не могло.

Неожиданно, не успел принц выдохнуть до конца, Мин И вскочил с места и потянулся к его горлу!

Се Лянь и Хуа Чэн одновременно отразили его атаку, три руки мелькнули словно три молнии, от внезапной вспышки которых Ши Цинсюань мгновенно подпрыгнул с земли, восклицая:

— Мин-сюн! Что ты делаешь?

Мин И буравил Се Ляня взглядом, в его голосе слышалась тяжесть:

— Ты задал мне три вопроса, но в прошлом туре я задал тебе всего один.

Се Лянь улыбнулся:

— Ваше Превосходительство, припомните как следует правила, я ведь не говорил, что за один тур можно задать только один вопрос.

Мин И ответил:

— Что ж, хорошо. Тогда я восполню недостачу. Кто ты такой?

— На этот вопрос вы ведь сами только что уже ответили, разве нет?

— Возможно, я ошибся. Если нет, извольте ответить, Ваше Высочество, почему вы вдруг затеяли эту игру и с какой целью задали три престранных вопроса? Его Превосходительство Князь Демонов может похвастаться поразительным навыком управления удачей. К чему зря растрачивать его, применяя в такой простенькой игре?

Хуа Чэн усмехнулся:

— Что за претензии? Мне это в радость, где хочу, там и применяю.

Выходит, в то время как Се Лянь и Хуа Чэн подозревали Мин И, тот не остался в долгу — тоже их заподозрил. Как только Повелитель Земли атаковал, он заговорил с Се Лянем вслух, а не посредством сети духовного общения, поэтому Ши Цинсюань не мог слышать, о чём они спорят. Однако опрометчиво вытаскивать затычки из ушей он также не решался, поэтому воскликнул:

— Стойте, стойте, стойте! Я приказываю вам, сейчас же прекратите и объясните мне, что случилось, иначе… иначе я тоже к вам присоединюсь!

С такими словами он развернул Веер Повелителя Ветров. Мин И же оттолкнул его в сторону:

— Отойди! Поменьше мешайся!

Как вдруг налетел порыв зловещего ветра, и пламя костра, вокруг которого они стояли, заплясало, то вспыхивая, то угасая. Отблески огня бросали беспорядочные тени вокруг, отчего лица двух божественных изваяний, мужского и женского, показались переменчивыми, не то смеющимися, не то плачущими, зрелище до крайности жуткое. Мин И снова сгрёб Ши Цинсюаня и подтянул к себе, настороженно говоря:

— Что-то явилось.

Ши Цинсюань от недавнего толчка упал лицом вниз и никак не мог встать, а теперь его снова с силой подняли, да так, что звёздочки замелькали в глазах.

— Мин-сюн! Не мог бы ты относиться ко мне помягче?!

Мин И бросил:

— Не до того сейчас!

Се Лянь, который всё время держал в поле зрения божественные статуи, вдруг воскликнул:

— Посмотрите на их глаза!

Остальные обернулись и увидели, что на щеках улыбающихся ликов изваяний небесных чиновников Ветров и Вод виднеются четыре кровавые дорожки, струящиеся из глаз. Глиняные божественные статуи… плакали кровавыми слезами.

Божественные статуи, над которыми провели обряд освящения, поставили в храме, совершали перед ними поклонения и воскуривали благовония, наделены определённой магической силой, отпугивающей нечисть. И пускай не такой мощной, чтобы держать их на достаточно большом расстоянии, но всё же обыкновенно нечеловеческие создания не способны повредить или запятнать изваяние. Истинный Божок-пустослов в самом деле поразительно силён, раз в присутствии самого Ши Цинсюаня заставил его статую лить кровавые слёзы. При этом слёз натекало всё больше, они падали на пол храма и постепенно собирались в искривлённые сложные фигуры. Ши Цинсюань с недоумением произнёс:

— Что это такое? Он… что-то рисует?

Как ни посмотри, а рисунок оставался непонятным. Повелитель Ветров, не приближаясь, попытался посмотреть с другой стороны, чтобы понять. Но потом Се Ляня вдруг озарило: это не рисунок, а перевёрнутые иероглифы!

Принц тут же воскликнул:

— Не смотрите! Он пишет, чтобы вы прочитали!

Мин И нанёс удар, раздался грохот, и окровавленный пол, а вместе с ним и обе статуи оказались разбиты на мелкие обломки. Ши Цинсюань вытаращил глаза в ужасе:

— Мин-сюн! Ты… т-т-ты… только не рассказывай моему брату, иначе он тебя не пощадит!

Разрушение статуй других божеств считалось крайней степенью неуважения. А сегодня Мин И мало того что расколол табличку, так ещё и разбил статуи, а это всё равно что заявиться к кому-то в харчевню, сорвать вывеску и ею же надавать хозяину оплеух. Если оскорблённый чиновник узнает, наверняка не спустит оскорбления, и очень даже может дойти до кровопролития. Как вдруг Се Лянь, нечаянно обернувшись, увидел, что иероглифы на разбитой табличке, которую они днём аккуратно припрятали в углу, совершенно иные. Вне всяких сомнений, раньше это были золотые знаки на синем фоне, гласившие «храм Ветров и Вод», однако теперь они превращались в огромный кровавый знак, который уже наполовину сложился в слово «смерть».

Принц отреагировал мгновенно — закрыл Ши Цинсюаню глаза ладонями и через сеть духовного общения выкрикнул:

— Закройте глаза!

Ши Цинсюань спросил:

— Да что опять такое?!

Се Лянь ответил:

— Ничего, просто иероглифы на табличке вашего храма тоже изменились. Эта тварь поняла, что сейчас вы не слышите её, поэтому решила воспользоваться письмом.

Ши Цинсюань воскликнул:

— Конец! Выходит, я теперь не могу ни слышать, ни видеть? Получается, я глухой и слепой?!

Се Лянь опустил руки со словами:

— Всё в порядке, успокойтесь. Мы с вами.

Мин И, ухватив Ши Цинсюаня за шиворот, поволок его в сторону. Тот, всё ещё с закрытыми глазами, сложил руки в молитвенном жесте и воскликнул:

— Вы меня успокоили!

Едва прозвучали его слова, как снаружи разрушенного храма вдруг послышался шум и гам. Перед глазами Се Ляня запестрило — в следующий миг в храм чёрной волной хлынула толпа людей, завывающих подобно демоническим созданиям.

Среди них кого только не было, толпа поистине изумляла разнообразием. Кто с отрубленной головой, кто повешенный, кто с огромным тесаком, торчащим из головы, кто с распоротым животом — самые разные варианты смертей. Не имея возможности ни видеть их, ни слышать, Ши Цинсюань, всё же почувствовал вокруг шаги, а потом его даже несколько раз толкнули, и в сети духовного общения послышался растерянный голос Повелителя Ветров:

— Что происходит? Кто это такие? Откуда вдруг так много людей???

Се Лянь ответил:

— Ничего страшного, это ночное кровавое шествие, давайте поскорее выбираться отсюда.

Помимо дневных гуляний, местное кровавое шествие также включало и вечернюю увеселительную программу. Не только участники шествия испытывали пристрастие к чужому страху, многие простые жители тоже изнывали от душевного зуда кого-нибудь попугать. Поэтому, подражая загримированным мертвецами актёрам, которых видели днём, ночью люди высыпали на улицы, пугая каждого встречного. Вероятно, четвёрка путников как раз натолкнулась на такое ночное шествие.

Толпа ряженых простолюдинов явно уступала в искусности и реалистичности грима участникам официального дневного шествия. Но зато брала количеством — всех не объять взглядом. К тому же, ночью в темноте разглядеть что-то становилось труднее, поэтому зрелище также вышло довольно пугающее. По этой причине в посёлках, где проводятся подобные увеселения, в ночь после кровавого шествия местные жители плотно запирают свои дома и никуда не выходят. И когда бесцельно шатающиеся по улицам ряженые наконец-то увидели в разрушенном храме людей, они всё равно что обнаружили добычу — ужасно возрадовались и сразу вломились внутрь все разом, более пятидесяти человек. В храме мгновенно стало несравнимо тесно, четверо путников буквально потонули в потоке беснующейся «нечисти». Се Лянь то и дело оборачивался, но каждый раз обнаруживал рядом Хуа Чэна — тот ни разу не отдалился больше чем на два шага. А вот двоих других уже отнесло толпой на семь-восемь шагов.

— Давайте скорее все на выход! — выкрикнул принц.

Вот только среди беснующейся толпы, кроме тех, кто просто вышел повеселиться, были и обычные пройдохи, и мелкие торговцы, которые специально приставали к прибывшим издалека гостям, желающим поглазеть на кровавое шествие, и никак не отвязывались, пытаясь выманить деньжат уговорами:

— Уважаемые господа, подайте немножко!

— Мы так старались, чтобы загримироваться! Подкиньте денежку, коли вам понравилось!

— Ага! Нам ведь тоже нелегко приходится, всего раз в году выпадает возможность!

— Если не подадите хоть немного, берегитесь, наш хозяин-демон явится по вашу душу!

Поскольку дело его не касалось, Хуа Чэн наблюдал за происходящим со стороны и нисколько не тревожился, а услышав последний возглас, и вовсе хохотнул:

— Хотел бы я поглядеть, какой демон посмеет явиться по мою душу.

Внезапно Се Лянь, пробежав взглядом по толпе, увидел у самой стены храма призрака висельника с мертвенно-бледным лицом, который как раз с жутковатой улыбкой накидывал петлю из пеньковой верёвки кому-то на шею.

Конечно, вокруг стоял шум и гам, лица каждого в толпе заливало кровью и казалось, что носы свёрнуты на сторону и глаза косят. Более того, непрерывно кто-то притворялся, что убивает другого, а тот делал вид, что умирает — время от времени люди падали наземь, так натурально, что не отличишь от настоящей смерти. Но Се Лянь инстинктивно почувствовал, что именно с тем «человеком» что-то не так. Взмах руки, Жое взвилась в воздух и ударила прямо в голову призраку висельника.

Как он и думал — призрак издал пронзительный крик, обернулся струйкой чёрного дыма и ускользнул через щель в полу. Остальные ничего не заметили, но Се Лянь прекрасно всё увидел и объявил в сети духовного общения:

— Всем соблюдать осторожность! Нечисть приноровилась ловить рыбу в мутной воде¹!

¹ Обр. в знач. — получать выгоду, пользуясь всеобщей неразберихой.

После вторжения толпы в храме Ветров и Вод прибавилось совсем немного едва заметной демонической Ци. Конечно, её источником не мог оказаться истинный Божок-пустослов, должно быть, откуда-то затесалась мелкая тварь. Если всё время рядиться демонами, рано или поздно это привлечёт настоящих, а их появление в такой момент поистине только добавит проблем к уже существующим.

В храме людей было на самом деле слишком много, воцарился настоящий хаос, все сталкивались лбами и наступали друг другу на ноги… Совершенно не представлялось возможным различить, от кого именно исходят эманации демонической Ци. Се Лянь потянул за собой Хуа Чэна и рванул на выход из храма, собираясь спросить, каково положение Повелителей Ветров и Земли, но вдруг обнаружил, что магических сил недостаточно — они совсем на исходе, не хватит даже на заклинание духовного общения. В порыве отчаяния он обратился к Хуа Чэну:

— Сань Лан, позаимствуй мне капельку магических сил, я потом тебе верну!

Конечно, фразу «я потом тебе верну» принц сказал, не подумав, сгоряча. Магические силы, которые он брал у кого-либо ранее, до сих пор ещё не были возвращены. Хуа Чэн ответил «Хорошо» и взял принца за руку. Се Лянь почувствовал от его ладони едва заметную волну тепла, и как раз в тот же миг в храм Ветров и Вод ворвались ещё несколько окровавленных людей, которые понеслись прямо к ним. Последний из ворвавшихся на бегу ронял внутренности, всё его лицо покрывали трупные пятна, а от тела исходила слабая демоническая Ци. Се Лянь по инерции вскинул руку и нанёс удар ладонью по воздуху, целясь в демона.

Раздался грохот, будто что-то разорвалось, и в ту же секунду сверкнула белая, невыносимо ослепительная вспышка. Лишь спустя некоторое время до Се Ляня дошло.

На том месте, где удар застал призрака с распоротым животом, затесавшегося в людскую толпу, теперь остались лишь чёрные, словно обуглившиеся, останки. А крышу храма Ветров и Вод буквально снесло взрывом. Всего секунду назад шумевшие в храме участники ночного шествия все как один застыли подобно деревянным болванам, остолбеневшие от грохота и яркого света.

— …

Се Лянь поднял голову, глядя на лишившийся крыши храм, затем опустил взгляд на собственную ладонь. В конце концов, медленно обернулся и посмотрел на Хуа Чэна. Тот улыбнулся принцу:

— Такой капельки достаточно?

— …

Се Лянь ответил:

— Достаточно. На самом деле… правда, совсем немного… было бы достаточно.

Хуа Чэн:

— Это и есть немного! Нужно ещё? У меня есть столько, сколько хочешь.

Се Лянь быстро замотал головой. Ранее он занимал магические силы у Ши Цинсюаня и Нань Фэна, притом они ведь тоже были довольно щедры с принцем. Однако такого Се Лянь не испытывал ещё никогда — вся его кровь словно превратилась в потоки молний, которые с треском циркулировали в теле. И если раньше ему приходилось тратить взятое взаймы с осторожностью, без расточительства, образно говоря, съедать столько за раз, сколько необходимо, то теперь он чувствовал, что может съесть только чашку, при этом выбросить десять, и ничего с ним не случится.

Магические силы Хуа Чэна оказались слишком мощными, они наполнили всё тело Се Ляня, так что он теперь боялся совершать неосторожные движения, опасаясь, что от любого взмаха что-то рядом с ним может взорваться. Пользуясь воцарившимся вокруг замешательством, он поспешно выкрикнул в сеть духовного общения:

— Ваше Превосходительство Повелитель Ветров, где вы? Я вышел из храма, но вас не вижу.

Ши Цинсюань ответил в сети:

— Ой, мамочки мои… Ваше Высочество, почему ваш голос вдруг сделался таким громким? Я тоже покинул храм.

Се Лянь немного приструнил собственные магические силы и произнёс:

— Прошу прощения, небольшие проблемы с контролем. Как вы покинули храм? С вами всё в порядке?

Ведь Ши Цинсюань сейчас ничего не слышал и к тому же закрыл глаза!

— Ай, ну как же ещё? Мин-сюн вывел меня. К превеликому счастью, эта толпа меня не растоптала, — ответил Ши Цинсюань.

Затем в сети духовного общения прозвучал голос Мин И. Вот только сказанные им слова заставили едва озарившую лицо Се Ляня улыбку застыть. Он выкрикнул:

— Это не я!

Не он?!

Беда! Се Лянь резко обернулся и воскликнул:

— Ваше Превосходительство! Но кто же увёл вас?!