Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
О том, нак надо водить машину
Я спросил: — Очень трудно водить здесь машину? Кругом ведь море! — Смотря как водить, — сказал шофёр. — А как надо водить? — Умеючи. — А ещё как? — Больше никак. — И это всё? — Пожалуй, всё. — А вы много учились? — Порядочно. — Сколько? — Всю жизнь.
Рассказ шофёра про ветер
— Очень у нас неспокойный ветер. Как разозлится, — один не ходи. Улетишь в море вместе с карманами. — Как это с карманами? — Очень просто. — А как же ходить? — Вдвоём или втроём. Друг за друга держись. Тогда всё нипочём. Так вот, ветер такой. А потом вдруг всё тихо. Ходи себе. Песни пой. И купайся. — А дальше? — Дальше ветер опять. И опять берегись. — А потом? — Потом всё сначала.
Нужен Яшин, а его нет
— Ну, слезай, — сказал шофёр, — приехали. На дверях дома — дощечка. Я успел только слово прочесть: УПРАВЛЕНИЕ. Остальное я не успел прочесть. Шофёр меня привёл в комнату. Спросил: — Яшин здесь? — Нет Яшина, — сказала девушка. — А где он? — спросил шофёр. — Он был здесь, — ответила девушка. Тогда я сказал: — Это я Яшин. — Ты Яшин? — удивилась девушка. — Я Петя Яшин. Честное слово. — Так, значит, ты Яшин Петя? Тебя ищет папа? — Нужен Яшин, — сказал шофёр. — На буровую. Срочно. Где он? — Не знаю, — сказала девушка. Она сняла трубку телефона и стала звонить по разным номерам и спрашивать Яшина.
Потом она положила трубку, сказала: — Нигде нет Яшина. Шофёр сказал: — Бьёт фонтан. Нужен Яшин. Она опять позвонила куда–то. И снова сказала: — Его нигде нет. — Возьмите ребёнка, —сказал шофёр. —Где же Яшин? — Он выбежал, хлопнув дверью. Значит, папа мой укрощает фонтаны! Я очень гордился папой. — Ты не бойся, — сказала девушка. — Вот возьми яблоко. Ешь. Скоро папа придёт. Только ты очень грязный… — Кругом нефть, — сказал я, — что же делать! Она на машинке стала печатать, а я смотрел и думал: как быстро! Я спросил: — Как это вы так быстро? — Ну, — сказала она, — это вовсе не быстро. — И вы тоже учились всю жизнь? Как тот шофёр? — Нет, столько я не училась. — А сколько? — Поменьше. «Немного больше, —думал я, —немного меньше, но, в общем, всю жизнь учатся. Как тот шофёр. Или эта вот девушка». — А я в первом классе учусь! — сказал я. — Замечательно, — сказала девушка.
Она встала и вышла куда–то. А я остался. И стал смотреть в окно.
Что я увидел в окно
А в окно я увидел катер. Он стоял как раз напротив. Вот это катер! С капитанским мостиком. На палубе двое ели арбуз. Один был усатый, другой без усов. Усатый увидел меня. Стал смеяться. И показывать на меня пальцем. И другой стал смеяться. И всё потому, что я грязный. Вот что значит быть грязным. — Иди, — говорят, — сюда, иди! — Не могу, — говорю, — я папу жду. Усатый смеётся: — Как чёрт из сказки. — Я не из сказки… Я из Баку… Они машут мне. Мне очень на катер хочется. Но вдруг опять потеряюсь? А катер какой! С капитанским мостиком! Ну что за катер! — Сейчас, — говорю. Написал на листке:
«ПОШОЛ НА КАТИР»
И оставил листок на столе.
Вася и Веня
Я спустился по лесенке к морю. На маленькую площадку. И прошёл по трапу на катер. Мне дали большой кусок арбуза. — Меня зовут Вася, — сказал усатый. — Могу тебе якорь дать. Золотой. Дарю. Он дал мне блестящий маленький якорь. — Насовсем дарите? — спросил я. — Факт, насовсем. Что за слова! — А ты что дашь мне? — спросил я другого. — Меня зовут Веня, — сказал другой. — Я тебе ничего не дам. — Почему? — Потому что ты просишь. — А Вася мне якорь дал. — Ты у него не просил, он и дал. А попросил бы, он тоже не дал бы. Неудобно просить. Ты что, не знаешь? Я молчал. — Ну вот и хорошо, — сказал Веня. — Не просишь. За это теперь что угодно проси. Я весёлый. Могу тебе зайцем мяукнуть. — Ха! — сказал я. — Разве заяц мяукает? — Бывает, — сказал Веня, — всё бывает. — Неправда. — Факт, неправда, — сказал Вася. — Он так. Просто он весёлый. Никогда я не видел таких весёлых!
Кот, который плавает в море
— Познакомьтесь–ка, — говорит Веня. — Лошадь. — Он подводит ко мне кота за лапу. Кот стоит на задних лапах. — Он не лошадь, — говорю я. — Я ведь вижу, что это кошка. — И мы видим, — говорит Веня. — Мы тоже видим, — говррит Ваея. — Но тем не менее он всё же Лошадь. Его так зовут. Так что он, в общем, кот, хотя и Лошадь. — Ну и ну! — сказал я. — Вот так кот! — Редкий кот. Часто плавает в море.
— Без лодки? — Конечно, без лодки. Плывёт, как моторка. — Сам? — Факт, сам. — Не может быть! — Ну–ка, Лошадь, нырни! Кот пошёл на нос катера и… бултых в воду! И поплыл. Даже не обернулся. — Куда он? — спросил я. — Может быть, в Иран. Любит разные страны. Морская душа! Я смотрел вслед коту. — Ешь арбуз, — сказал Веня. — Всё плывёт, — сказал я. — Плывёт Лошадь… — Ешь арбуз, —сказал Веня, — и слушай загадку.
Загадка про две воды
— Сколько воды в нашем городе? — Целое море. — Так сколько воды? — Очень много. — А сколько? — Не знаю. — Так знай. Море — это одна вода. А всего две. Где вторая? Я не знал, где вторая вода, и молчал. Я не знал, что бывает вторая вода. Никогда я об этом не слышал. — Вот вторая вода, — сказал Веня. Он налил в стакан воду из бака и выпил. Я совсем забыл! Ведь из моря воду не пьют. Потому что она солёная.
Вышка в море
— Покатайте меня, — попросил я, — на катере. — Ешь арбуз, — сказал Веня. — В другой раз. Видишь, вон островок вдали? Это вышка в море. Там люди работают. Мы их на работу отвозим. И с работы тоже. Сейчас капитан придёт. И отправимся. — Вот бы мне туда съездить! — Тебя ждут. Вон в том окошке. — Никто там не ждёт меня! Честное слово! — Ну, ты только не ври. Бери арбуз. И заходи. Не стесняйся. И они спустились по лесенке. Внутрь катера.
Под койкой
А я прошёлся по палубе. И увидел другую лесенку. Мне захотелось спуститься по лесенке. Ну и лесенка! По ней очень трудно ходить! Я чуть не свалился. Но всё–таки я спустился вниз. В такую красивую комнатку! В стенах окошечки круглые. Столик и стульчики. И две койки. Только совсем необычные. Друг над другом. В два этажа. И в стене шкафчик. Мне так интересно стало! Я решил: я полезу под койку и спрячусь там. Катер поедет, и я тогда вылезу и всё увижу: и вышку ту, что стоит одна в море, и как рабочих увозят. Я за чемоданом спрятался. Чтоб меня видно не было. И так лежу. Очень долго лежал. Чуть не заснул. Потом вдруг катер весь затрясся. Затарахтело, застучало. Я даже хотел сейчас же вылезти.
Потом всё прекратилось, и я не вылез. Я понял, что мы уже едем. И, может быть, уже вышка скоро. Но я боялся вылезти и всё лежал. Вдруг слышу чьи–то шаги. И кто–то стал тянуть чемодан. Но я крепко держал его за ручку. С той стороны подёргали. Потом голос Вени сказал: — Что такое? — А что? — спросил Вася. — Чёрт знает что! — В чём дело? — Попробуй достань чемодан! — Ну, — сказал Вася, — тяни, что же ты! Я крепко вцепился в ручку. — Слышишь? Шевелится! Кто–то сопит! — Что за глупости! — Явно сопит! — Эй, кто там есть? Выходи! Что такое?! Тогда я сказал: — Вылезаю… Сейчас… — Я думал, мне здорово попадёт, и заплакал. — Как ты здесь очутился?! — Сам… — Что сам? — Сам очутился. — Ну, хватит плакать. Пошли к капитану. — Что такое? — сказал капитан. — Ванин сын? В таком виде? Я сразу узнал дядю Акстафу. Он приходил к папе в гости. Они иногда за столом пели песни. Акстафа пел по–азербайджански. А папа — по–русски. А тут он стоял у штурвала. Управлял катером. И я плакать совсем перестал. И даже штурвал потрогал. И глядел в окошечко. И видел вышку. Мы к ней уже подъезжали. Возле вышки стояли люди. Они махали руками. Катер приветствовали.
— Где отец? — спросил Акстафа. — Он потерялся, — сказал я. — Его все ищут. — Ну, хорошо, а тебя не ищут? — Он под койкой был, — сказал Вася. — Это я увидел его, — сказал Веня. — Этот мальчик, — сказал капитан, — Яшин Петя. Но я не пойму, почему он здесь. — Обстоятельства, — сказал Веня. — Так точно, — сказал Вася. — Папа мой, — сказал я, — укротитель! — Потом разберёмся, — сказал капитан. Катер подъехал к вышке. С вышки все перешли на катер. И катер повернул обратно. А я пошёл к этим людям на палубу.
Про этих людей
На палубе были скамейки. И на скамейках они сидели. Один что–то вслух читал, и все смеялись. Я сказал: — Здравствуйте! Мне сказали: — Здравствуй! Здравствуй! Один был без рубашки. С такими мускулами! Как у борца. Я спросил: — Вы борец? — Я не борец, — ответил он. — Как же так? — удивился я. — Я был уверен, что он борец. — Я с вышки, — сказал он. — Вон оттуда. — Значит, вы не борец? У вас мускулы — во! — Я–то что! Вон сидит Ибрагим. Это да! — Будьте добры, — сказал я Ибрагиму, — сожмите руку. Вот так. — Мне не жалко, — сказал Ибрагим. — Я–то что! Вот Андрей — это да! Попроси его. — Пожалуйста, — попросил я Андрея, — сожмите руку. Ух ты!!! — Не такой уж я сильный, — сказал Андрей. — Марк самый сильный. Он рвёт канат. — Ерунда, — сказал Марк. — Все рвут канат. Акпер тоже рвёт канат. — Вы рвёте канат? — спросил я Акпера. — Очень просто, — сказал он. — Давай канат. — Кто–то принёс кусок каната. Акпер накрутил концы на руки — и раз, два! — пополам канат! Вот это мускулы! Вот это да!
Что может капитан
Я тоже попробовал рвать канат. — Не получается, — говорю. — Не у всех получается. — А капитан может рвать канат? — Про канат не знаю. Но он всё может. Поднялся однажды сильный шторм. В это время мы были на вышке. Ветер воет. Вышка качается. День свистит ветер. Два дня. Пить–есть нечего. Три дня бьют волны. Катера в такой шторм не ходят. Очень волны большие. Вдруг видим — катер идёт. Сквозь волны идёт, как подводная лодка. Близко он подойти не может. Ударит катер волной о вышку. Забросили мы на катер канат. Там к канату мешок привязали. И мы его за верёвку — к себе. А в мешке: консервы, хлеб, сыр, яблоки, фляга с водой…
Два шара на башне
— Гляди вон на ту башню. Что там наверху? — Верхушка. — Два шара на верхушке видишь? Их только что повесили. Это знак такой. Шторм будет. Вот мы приплывём и начнётся…
И вправду ветер подул. Я вытащил из кармана фантики. Чтобы показать их всем. Но ветер вырвал их и унёс в море. Как маленькие птички, полетели мои конфетные бумажки. Такие замечательные фантики, за которые я отдал Вовке крышку от нашей большой кастрюльки!
Мой папа
Я издали увидел папу. И с ним дядю Агу. Я закричал: — Папа! Папа! Папа тоже увидал меня. Погрозил мне пальцем. И дядя Ага погрозил. И вот я иду с капитаном по трапу. И капитан говорит: — Бери, Ваня, сына. — Беру, — говорит мой папа. — Я попал под фонтан, — говорю. — Я тебе покажу! — грозит папа. — Я ведь не специально. Случайно попал. — Он босой и чёрный! — говорит папа. Я смотрю на папу. Он тоже весь в нефти. У него даже волосы в нефти. Наверно, он победил фонтан. Я прощаюсь со всеми. — Будь здоров! — говорят мне. — Привет земле! Папа держит меня крепко за руку, а дядя Ага–за другую. Они идут очень быстро. Я не успеваю за ними. — Не тащись! — кричит папа. — Не тащись! А я не тащусь! Разве я тащусь! Я почти бегу. Нас обгоняют машины. Едут с вахты нефтяники. А впереди садится солнце. Большущий такой красный шар. И всё небо красное. А море жёлтое. И кое–где зажглись огни.
РАССКАЗЫ
ЧТО НИКЕ ДЕЛАТЬ?
Всё будет прекрасно
Ника был вовсе не маленький мальчик. Он даже в школу ходил. Знал почти все буквы. Наверняка он не маленький был, а большой. Но… Он не мог сам одеваться. Его одевали папа с мамой. Папа с мамой его оденут, и он идёт в школу, так, словно он сам оделся. А раздеваться он почему–то мог. Это он умел делать вполне. У него получалось это. Папа с мамой, бывало, ему говорят: — Ведь ты сам разделся. Теперь сам попробуй одеться. Точно так же, как раздевался. А он машет руками. Ногами стучит. Согласиться не хочет. И зря… Вот что вышло. Был урок физкультуры. Наш Ника разделся со всеми. Побегал, попрыгал. Потом урок кончился, все оделись. А Ника не знает, что делать. Он сам ведь не может одеться. Его должны мама с папой одеть. А их нету. Они дома. Как же они его оденут? Держит Ника под мышкой штаны и рубашку. И ждёт чего–то. Но ждать–то нечего. Кого ждать? Пришлось ему самому одеться. Он надел туфли не на ту ногу. Задом наперёд рубашку. А штаны так и не смог надеть. Так и пошёл домой в трусиках. Со штанами в руках. Хорошо ещё, была осень. А если бы вдруг зима была? Самому надо делать всё с самого детства. И всё будет тогда прекрасно!
Паровозик в небе
Шёл Ника в школу, остановился. Стал в небо смотреть, на облака. Даже рот раскрыл, до того засмотрелся. Плывут облака по небу. Вон одно облако, как петух. Вон другое — похоже на зайца. Третье — белый медведь бежит. «Чудеса какие! — думает Ника. — Забавно как получается: по небу звери и птицы плывут!» Спешат мимо ребята в школу. Только Ника пока не торопится. Он слегка недоволен небом. Одни только звери плывут по нему. Вот если бы паровозик проплыл! Хорошо бы с вагончиками. Без вагончиков тоже не плохо. Но с вагончиками все же лучше.
Ждёт Ника паровозик. А его нет. А Ника ждёт. А паровозик всё не появляется. Может, ещё появится?
Так бы и сказал
Ника сломал у стула ножку. Но этого в классе никто не видел. Ника приставил ножку к стулу, чтобы стул кое–как стоял. И поставил его на место. Косится одним глазом: интересно всё же, кто сядет на стул! Но никто, как назло, не садится. На другой день Ника забыл про стул. Сам сел на него и свалился со стулом на пол. — Кто стул сломал? — крикнул Ника. — Так это же ты сломал! Ведь ты только что упал со стулом! — Я вчера сломал, а не сегодня! — Значит, ты два стула сломал! — Я нечаянно! — Так бы и сказал.
Ну и что же!
— Ты опять на мороз выбегаешь без шапки? — Ну и что же? — говорит Ника. — Ты опять болтал на уроках? — Ну и что же? — говорит Ника. — Ты опять твердишь «ну и что же»? — Ну и что же? — говорит Ника. Прямо сладу с ним нет! Вот однажды Ника лёг спать, и ему приснилось: идёт он по дорожке. Навстречу ослик бежит. — Кря–кря, — сказал ослик. — Не кря–кря, а иа, — сказал Ника. — Ну и что же? — сказал ослик. Удивился Ника и дальше пошёл. Навстречу курица скачет. — Ау! — сказала курица. — Не ау, а куд–кудах, — сказал Ника. — Ну и что же? — сказала курица. Удивился Ника и дальше пошёл. Навстречу верблюд бежит. — Мяу–мяу! — сказал верблюд. — Не мяу, а по–другому, — сказал Ника. — Ну и что же? — сказал верблюд. — Опять «ну и что же»?! — крикнул Ника. И проснулся. Сел на кровати, думает: «Как хорошо, что это сон». С тех пор он не говорит «ну и что же».
Нехорошо получилось
Перед уроком ребята построились в пары. Таня — дежурная — проверила у всех руки, уши: чистые ли? А Ника за парту спрятался. И сидит, как будто его не видно. Таня кричит ему: — Ника, иди покажи свои уши. Не прячься! А он словно не слышит. Сидит под партой, не шевелится. Таня опять ему: — Ника, ну! Покажи свои уши и руки! А он опять ни слова. Когда Таня у всех проверила, она подошла к парте, где спрятался Ника, и говорит: — А ну, вставай! Как не стыдно! Пришлось Нике вылезти из–под парты. Таня вскрикнула: «Ой!» — и попятилась. Ника был весь в чернилах — лицо, руки, даже одежда. А он говорит: — У меня немножко руки грязные были. А чернила я только что пролил. Когда залезал под парту. Вот как нехорошо получилось!
Рассеянный
Бывают же такие рассеянные люди! Вот послушайте. У Ники с парты упала ручка. И он полез искать ручку под партой. Он долго ползал под партой, до тех пор, пока Анна Петровна ему не сказала: — Ну, Ника, хватит тебе там ползать! — Я сейчас, — говорит Ника. И он вылезает из–под парты, только совсем из–под другой, и садится совсем за другую парту, с Костей Кошкиным. Костя в этот раз один сидел. Кошкин даже испугался, — представляете, вдруг вылезает кто–то и садится! Тем более, он не узнал сразу Нику. Он как закричит: — Ой, кто это?! А Ника тоже сразу не понял, в чем дело. Растерялся и говорит: — Это я. Тут Костя Кошкин узнал Нику и говорит: — Ты зачем тут очутился? Ника растерянно отвечает: — Не знаю. — Как это так не знаешь? — Я думал, я сел за свою парту. А оказалось вдруг — не за свою. Это как–то так получилось! Вот да! Анна Петровна спрашивает: — Ну, а ты ручку нашёл? — Ой, — говорит Ника, — я забыл, зачем я полез под парту…
Поющая Катя
У нас в квартире Катя живёт. Она трусиха. Если слышится из коридора песня, — это Катя от страха поёт. Она темноты боится. Она свет в коридоре зажечь не может и песни поёт, чтоб не страшно было. Я темноты не боюсь нисколько. Чего мне темноты бояться! Я вообще никого не боюсь. Кого мне бояться? Я удивляюсь тому, кто боится. Например, Ника. Я Кате рассказал про Нику. Мы летом в палатках жили. Прямо в лесу. Как–то вечером Ника ушёл за водой. Прибегает вдруг без ведра и кричит: — Ой, ребята, там чёрт с рогами! Пошли, посмотрели, а это пень. От пня ветки торчат, как рога. Мы весь вечер над Никой смеялись. Пока не уснули. Утром взял Ника топор, пошёл пень выкорчёвывать. Ищет, ищет — не может найти. Пней много. А того пня, что на чёрта похож, нигде нет. В темноте пень был похож на чёрта. А днём он совсем не похож на чёрта. Отличить его от других невозможно. Смеются ребята: — Зачем тебе пень выкорчёвывать? — Как же так, — отвечает Ника, — ведь я ночью опять испугаюсь? Ребята ему говорят: — Ты вот что сделай. Все эти пни выкорчуй. Среди них непременно тот пень будет. И ходи себе смело. Глядит Ника на пни. Много пней. Штук сто. А может быть, двести. Попробуй все выкорчуй! Махнул Ника рукой на пни. Пусть стоят. Пни ведь не черти. Послушала Катя рассказ про Нику. Смеётся. — Ой, какой Ника смешной!
У Ники новые лыжи
Лыжи — очень хорошая вещь! На лыжах можно с трамплина прыгать. Можно бегать наперегонки… Замечательная вещь — лыжи! На дворе зима. Прелесть. Снежок летает. На лыжах девочки с гор съезжают. И Ника с лыжами ходит. Он их на плече носит. Ходит и носит. Походил, походил, постоял, посмотрел. И снова ходит. Потом посидел на лавочке. И опять стал ходить. И лыжи с плеча не спускает. На лыжах кататься можно. С гор съезжать. Не у каждого есть свои лыжи. Вот он с ними и ходит. Ходил, ходил, трудно лыжи носить. Переложил их на другое плечо. И снова ходит. Ходит и думает: «На меня все смотрят. Все видят: я настоящий лыжник. У меня совсем новые лыжи. Красивые. На них можно с гор кататься. Можно бегать наперегонки. Замечательная вещь — лыжи». И продолжает ходить. Как ни в чём не бывало. Ходит и думает: «Как хорошо! Папа мне купил лыжи. Захочу — встану на них и поеду. Захочу — с горки спущусь. Хорошо иметь лыжи!» И продолжает ходить. Ходит себе и ходит. По сторонам посматривает. Носит лыжи на плече. И думает. Он думает, как хорошо иметь лыжи. И прочее. А на дворе уже солнце садится. Все кончают кататься. Все кладут лыжи на плечи. И идут домой. Наконец–то! У Ники лыжи давно на плечах. Идёт Ника домой со всеми. Несёт на плече свои лыжи. И думает: «Лыжи — хорошая вещь. На них можно с гор кататься. Можно бегать наперегонки. И прочее».
В том–то и дело
Зима. Мёрзнут Никины уши. И вдруг Ника видит такую картину. Он видит в проруби человека. И человек не кричит: «Спасите!» Он никого не зовёт на помощь. Напротив. Он совершенно спокойно сидит в воде. Он даже с улыбкой фыркает. Человек вылез из проруби. Поплясал на снегу и опять полез в прорубь. «Ну и ну! — удивляется Ника. — Как он может сидеть в этой проруби?! Он, наверно, выносливый и отважный: зимой сидит в проруби, когда все в шубах. Вот бы мне посидеть в этой проруби! Чтобы меня видели все, как я там сижу. Чтобы весь наш класс видел: Таня, Славик, Андрюша, Марик. Они сказали бы: «Ну и ну! Посмотрите! Он вон где!» Я улыбался бы, сидя в проруби. Мне были бы нипочём все болезни…» Человек тем временем вылез из проруби и преспокойно с улыбкой оделся. Он не стучал зубами от холода, он не ёжился. Ничего такого не делал. Сн продолжал улыбаться. Удивлённый Ника спросил: — Вам не холодно? — Жарко, — ответил тот просто. — Вот это да! — сказал Ника. — Вы спортсмен? — В том–то и дело, — сказал спортсмен.
После зимы будет лето
Ника учился плавать давно. Ещё зимой. Он быстро ходил по комнате и разводил перед носом руками. Вот так: раз–два. И получалось совсем неплохо — стиль брасс. При этом он фыркал, будто в воде, — ну, как настоящий пловец! Он не раз видел, как плавают, даже видел, как чемпион плавал. Чемпион точно так же фыркал и разводил точно так же руками. Чемпион, правда, плыл в бассейне, а Ника ходил по комнате, — но надо же научиться когда–то? Не сразу же начинать!.. Постепенно надо… Бабушка, видя, как Ника старается, говорила: — Вот так. Во–во!.. Хорошо! А ну, ещё! И Ника вовсю старался. Ходил и фыркал. Но вот и лето пришло. Поехал Ника в деревню. В деревне пруд. Большущий такой, пребольшущий. Пошёл Ника к пруду. Замечательный пруд. Стоит Ника, смотрит. А в воду влезть не решается. Ребята плескаются, плавают, а он стоит и смотрит. Ему кричат: — Ты чего рот разинул? Иди сюда. Вода тёплая. — Я потом, — отвечает Ника.
А про себя думает: «Ещё рано. Нужно ещё подучиться зимой. Потренироваться. Дома как–то. спокойней. Спешить- то некуда. Не последнее лето. Будет ведь лето ещё!» И верно. Будет зима. Потом будет лето. Потом снова будет зима. Потом опять лето… Что верно, то верно!
Ника на даче
Ника составил себе план на лето. Он составил себе такой план: «Посадить сад на даче. Научиться варить уху, загореть так, чтобы стать чёрным и непременно спасти тонущего». Приехал Ника на дачу. За дело взялся. Хотел сад посадить, но лопаты нет. Раз лопаты нет, — сада не будет. Как же землю копать? «Посажу сад потом, — решил Ника. — Лучше буду уху варить». Собрался Ника уху варить. Кастрюлька есть — рыбы нету. Вся рыба в речке. Поймай, попробуй! «Буду я загорать», — решил Ника. Целый день лежал Ника на солнце. И до того загорел, что вся кожа облезла. Охает и даже плачет. Больше он не загорал, конечно. Хотя чёрным так и не стал почему–то. «Пойду–ка я лучше к речке. Может быть, там кто–нибудь тонет». Но там никто не тонул. Ника очень расстроился и от расстройства, наверное, сам стал тонуть. Он плавать совсем не умел. Быть беде, если б не девочка Катя. Она крикнула Нике: — Не бойся, здесь мелко! Вылез Ника на берег. Сердитый. — Терпеть, — говорит, — не могу девчонок. Вечно не в своё дело лезут!
Что Нике делать?
Ника часто опаздывал в школу. Наверное, он не мог встать пораньше. А то бы он не опаздывал. Учительница сказала Нике: — Передай маме записку. Пусть придёт вечером в школу. Мне нужно поговорить с твоей мамой. Но Ника не передал записку. Он решил, что так будет лучше. На другой день он встал пораньше и раньше всех пришёл в школу. Наверно, решил не опаздывать больше. Он хотел идти в класс, но задумался. Вспомнил вдруг про записку. «Что же мне делать? — думает Ника. — Как же я в класс пойду? Что Анне Петровне скажу? Лучше я спрячусь». И Ника спрятался. в гардероб. Устроился у батареи в углу. Кругом пальто висят. Никто не увидит, что он здесь сидит. Сиди себе, сколько хочешь. Тепло и уютно. Только очень скучно стало. И от скуки Ника уснул. Проспал все уроки. Проснулся Ника от шума. Это. ребята пришли за своими пальто. Прошмыгнул Ника мимо ребят и, как ни в чём не бывало, пошёл домой. На другой день он опять встал пораньше. Опять пришёл в школу вовремя. И в школе опять про записку вспомнил. А ещё идти в гардероб не хочется. Невозможно всё время сидеть в гардеробе! Стоит он посреди коридора и думает: «Что же делать?» Звонок прозвенел. Все в классы ушли, а Ника всё думает. Трудно сказать, что Нике делать…
ТЕТРАДКИ ПОД ДОЖДЁМ
Всему свое место
Я бросил решать задачку и побежал в сад к ребятам. Бегу — навстречу идёт наш учитель. — Как дела? — говорит. — Догоняешь ветер? — Да нет, я так, в садик. Иду рядом с ним и думаю: «Вот сейчас спросит меня про задачу — какой ответ получился, — а я что скажу? Ведь я ещё не успел решить». А он: — Хороша погода… — Ну да, — отвечаю, — конечно… — А сам боюсь: про задачу вдруг спросит. А он: — Нос–то у тебя красный! — и смеётся. — У меня всегда нос красный, такой уж у меня нос. — Что ж ты, так и собираешься с таким носом жить? Испугался я: — А что мне с ним делать? — Продать его и купить новый. — Это вы шутите. Он опять смеётся. Я жду, когда же он про задачу спросит. Так и не спросил про задачу. Забыл, наверное. На другой день вызывает меня: — А ну, покажи задачу. Не забыл, оказывается.
Тетрадки под дождём
На перемене Марик мне говорит: — Давай убежим с урока. Смотри, как на улице хорошо! — А вдруг тётя Даша задержит с портфелями? — Нужно портфели в окно побросать. Глянули мы в окно; возле самой стены сухо, а чуть подальше — огромная лужа. Не кидать же портфели в лужу! Мы сняли ремни с брюк, связали их вместе и осторожно спустили на них портфели. В это время звонок зазвенел. Учитель вошёл. Пришлось сесть на место. Урок начался. Дождь за окном полил. Марик записку мне пишет:
Я ему отвечаю:
Он мне пишет:
Я ему отвечаю:
Вдруг вызывают меня к доске. — Не могу, — говорю, — як доске идти. «Как же, — думаю, — без ремня идти?» — Иди, иди, я тебе помогу, — говорит учитель. — Не надо мне помогать. — Ты не заболел ли случайно? — Заболел, — говорю. — Ас домашним заданием как? — Хорошо с домашним заданием. Учитель подходит ко мне. — А ну, покажи тетрадку. Я молчу. — Что с тобой происходит? Я молчу. — Придётся тебе поставить двойку. Он открывает журнал и ставит мне двойку, а я думаю о своей тетрадке, которая мокнет сейчас под дождём. Поставил учитель мне двойку и спокойно так говорит: — Какой–то сегодня ты странный…
Яандреев
Всё из–за фамилии происходит. Я по алфавиту первый в журнале; чуть что, сразу меня вызывают. Поэтому и учусь хуже всех. Вот у Вовки Якулова все пятёрки. С его фамилией это нетрудно, — он по списку в самом конце. Жди, пока его вызовут. А с моей фамилией пропадёшь. Стал я думать, что мне предпринять. За обедом думаю, перед сном думаю— никак ничего не могу придумать. Я даже в шкаф залез думать, чтобы мне не мешали. Вот в шкафу–то я это и придумал. Прихожу в класс, заявляю ребятам: — Я теперь не Андреев. Я теперь Яандреев. — Мы давно знаем, что ты Андреев. — Да нет, — говорю, — не Андреев, а Яандреев, на «Я» начинается — Яандреев. — Ничего не понятно. Какой же ты Яандреев, когда ты просто Андреев? Таких фамилий вообще не бывает. — У кого, — говорю, — не бывает, а у кого и бывает. Это позвольте мне знать. — Удивительно, — говорит Вовка, — почему ты вдруг Яандреевым стал! — Ещё увидите, — говорю. Подхожу к Александре Петровне: — У меня, знаете, дело такое: я теперь Яандреевым стал. Нельзя ли в журнале меня изменить. Чтобы я на «Я» начинался. — Что за фокусы? — говорит Александра Петровна. — Это совсем не фокусы. Просто мне это очень важно. Я тогда сразу отличником буду. — Ах, вот оно что! Тогда можно. Иди, Яандреев, урок отвечать.
Я пуговицу себе сам пришил!
Я пуговицу себе сам пришил. Правда, я её криво пришил, но ведь я её сам пришил! А меня мама просит убрать со стола, как будто бы я не помог своей маме, — ведь пуговицу я сам пришил! А вчера вдруг дежурным назначили в классе. Очень мне нужно дежурным быть! Я ведь пуговицу себе сам пришил, а они кричат: «На других не надейся!» Я ни на кого не надеюсь. Я всё сам делаю — пуговицу себе сам пришил…
Как я под партой сидел
Только к доске отвернулся учитель, а я раз — и под парту. Как заметит учитель, что я исчез, ужасно, наверное, удивится. Интересно, что он подумает? Станет спрашивать всех, куда я делся, — вот смеху–то будет! Уже пол–урока прошло, а я всё сижу. «Когда же, — думаю, — он увидит, что меня в классе нет?» А под партой трудно сидеть. Спина у меня заболела даже. Попробуй–ка так просиди! Кашлянул я — ни какого внимания. Не могу больше сидеть. Да ещё Серёжка мне в спину ногой всё время тычет. Не выдержал я. Не досидел до конца урока. Вылезаю и говорю: — Извините, Пётр Петрович… Учитель спрашивает: — В чём дело? Ты к доске хочешь? — Нет, извините меня, я под партой сидел… — Ну и как, там удобно сидеть, под партой? Ты сегодня сидел очень тихо. Вот так бы всегда на уроках.
Передвижение комода
Маше семь лет. Она ходит в школу в первый класс и учится на «отлично». Её ставят в пример, как лучшую ученицу. А однажды вот что случилось. Она не выучила урока и вообще ничего не могла ответить. Весь класс пришёл в удивление, и все мальчики и девочки подумали: «Вот это да!» Учитель строго взглянул на неё. — Объясни мне, что это значит? Маша заплакала и объяснила всё по порядку. — У нас большое несчастье. Мама передвигала комод. А братик сидел на полу. Он крутил волчок. Волчок закатился под комод. Братик полез за волчком. И мама ему прищемила живот. Братика увезли в больницу. Все плакали очень сильно, и я не могла учить урок.
Мальчики и девочки подумали: «Вот это да!» А учитель сказал: — Раз такое дело, это совсем другое дело. — И погладил Машу по голове. Прошло несколько дней. Учитель встретил Машину маму. Он ей говорит: — У вас такое несчастье. Вы придавили сына комодом. Мы все вам сочувствуем. — Что вы, что вы! — сказала мама. — У меня нет ни комода, ни сына. У меня только дочка.
Болтуны
Сеня и его сосед по парте не заметили, как вошёл учитель. Сеня нарисовал на ладони себя и показал соседу. — Это я, — сказал он. — Похоже? — Нисколько, — ответил Юра, — у тебя не такие уши. — А какие же у меня уши? — Как у осла. — А у тебя нос, как у бегемота. — А у тебя голова, как еловая шишка. — А у тебя голова, как ведрб. — А у тебя во рт>у зуба нет… — А ты рыжий. — А ты селёдка. — А ты вуалехвост. — А что это такое? — Вуалехвост — и всё. — А ты первердер… — Это ещё что значит? — Значит, что ты первердер. — А ты дырбыртыр. — А ты выртырвыр. — А ты ррррррр… — А ты ззззззз… — А ты… — сказал Юра и увидел рядом учителя. — Хотел бы я знать, — спросил учитель, — кто же всё- таки вы такие?
Как мы на самолёте летали
Приезжаем на аэродром. Нас шефы–лётчики пригласили. Весь класс наш в один самолёт уместился. Прямо дом, а не самолёт! Хочешь сиди, хочешь стой — что хочешь делай! Валерка петь стал. Только когда загудел самолёт, он почему–то вдруг перестал петь. — Летим уже? — спрашивает. — Или нет? Кто–то как закричит: — Летим! Летим! — Я боюсь, — говорит Валерка. — Зачем я только в кино не пошёл! — и зубами стучит. Я ему говорю: — С непривычки это бывает. — А ты раньше летал? — спрашивает Валерка. — Я на катере ездил. А это почти что одно и то же. Мы с отцом с катера рыбу ловили. Вдруг выходит к нам дётчик. Улыбается, спрашивает: — Ну как? Валерка как заорёт: — Ой, идите за руль! Самолёт упадёт! — И заплакал. Лётчик смеётся. — Не беспокойся. Там ведь ещё лётчик есть. Валерка перестал плакать. — Эх ты, плакса! — говорит лётчик. — Девочки на тебя смотрят. Катя услышала и говорит: — Мы на него совсем не смотрим. Мы в окно смотрим. А лётчик не отстаёт: — Они даже смотреть на тебя не хотят; эх ты, трусишка! Миша Колосов говорит: — Чудак Валерка. Сначала пел, а потом стал бояться. Ленька Скориков говорит: — Это он, наверно, от страха пел. Тут самолёт на снижение пошёл. Вышли мы из самолёта. — Эх, —говорит Валерка, —хорошо бы ещё покататься. — Вот и прекрасно, — улыбается лётчик, — сейчас будем на вертолёте кататься. Я обернулся — нет Валерки. — Где Валерка? — спрашивают ребята. Наверное, он в кино пошёл!..
Лукьян
Катю вызвали отвечать урок, а Маша в окно засмотрелась. Катя подсказку ждёт, а Маша видит собаку Лукьяна и говорит тихо, вслух: — Лукьян… Катя думала, ей подсказали, и повторяет: — Лукьян… — При чём тут Лукьян?! — удивился учитель. Учитель сердито смотрит на Катю. Катя сердито смотрит на Машу. А Маша спокойно смотрит в окно.
Закутанный мальчик
Этот мальчик был так закутан, что на него нельзя было смотреть без смеха. Поверх всего он был–обмотан большим шерстяным платком. Из сплошного клубка одежды торчали лишь нос и два глаза. — Как ты на коньках катаешься? — спросил я. — Никак. — И на лыжах не катаешься? — Не катаюсь. — Вот так и стоишь у стены без движения? — А зачем мне движенье? — Так ты бы лучше дома сидел. — Я вышел воздухом подышать. — Научить тебя на коньках кататься? — Не надо. — Тебе одежда мешает? Так ты разденься. — Мне холодно будет. — На коньках холодно не бывает. — Мне и так тепло. — Вот чудак! Ну и стой возле стенки, только смешно смотреть на тебя. Как чучело. — Сам ты чучело. — Это ты, брат, чучело. — А вот и нет. — Как же нет, когда вон ты какой смешной! — Не смей смеяться, я тебя стукну! — Как же ты стукнешь? Тебе и руку поднять невозможно. Я побежал кататься. Закутанный мальчик очень обиделся, побежал за мной, но сейчас же упал. Он встал, сделал шаг и опять упал. — Поставьте его у стены, — сказал кто–то, — а то он так будет всё время падать.
Привычка
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-06-14; просмотров: 83; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.145.111.107 (0.431 с.) |