Проблема ценности и оценки истории.

Принятие факта несвободы исторического знания от ценностного подхода, требует понимания того, каким образом мировоззрение историка будет влиять на достоверность исторического знания.

В начале XX в. представителями Баденской школы неокантианства, в частности, Г. Риккертом была обоснована важность и необходимость наличия в процессе научной реконструкции истории «ценностей», которые лежат в основе эмпирического исторического познания; конструируют саму историю и реализуются в процессе самой истории. При этом проблема «научной строгости» процесса реконструкции исторического прошлого остается, поскольку исследователь всегда вынужден прибегать к отбору исторических фактов из совокупности их многообразия. В результате историк, выстраивая логику исторического процесса, вынужден классифицировать по значимости события и личности прошлого, распределяя их с необходимостью на главные и второстепенные.

Очевидно, что основу методического принципа, определяющего выбор существенного и выявление причинных связей в истории, составляет ценностный ряд, которым руководствуется исследователь прошлого. Так, по мнению того же Г. Риккерта, при отборе и изложении событий прошлого историк должен руководствоваться только общепризнанными ценностями, которые разделяются определенным кругом людей, как-то: «государство, искусство, наука, религия», считая такой подход наиболее объективным.

Данная позиция, напротив, представляется весьма субъективной, так как в этом случае идеология отбора и интерпретации исторических фактов будет определяться интересами отдельной общественной группы, что означает, признание в качестве значимых только тех событий, которые позволяют представить историю этой группы в более выгодном виде. Историческое соперничество приводило к усилению значимости одних и преданию забвения других исторических персон и событий. Следует признать и внешнее давление как официальный государственный заказ на производство мифологем, отвечающих потребностям государства на различных исторических этапах. Таким образом, активное вмешательство историка в манипулирование прошлым с использованием сомнительных интерпретаций, по мнению многих исследователей, предопределено.

Другой выдающийся мыслитель начала ХХ в. М. Вебер взаимоотношения ценностей и исторической реконструкции описывает в рамках своей известной концепции идеального типа, позволяющей историку реконструировать фрагмент прошлого с опорой на систему ценностей каждой конкретной эпохи. Ценность понимается им как «установка исторической эпохи», присущее эпохе «направление интереса». Вебер пытается разрешить проблему терминологического плюрализма в истории, поскольку историкам до сих пор не удалось достичь идеального принципа точных наук: «один термин - одна трактовка», поскольку точность понятия «идеальный тип» обеспечивает однозначность суждений при анализе явлений культуры. Таким образом, ценностный аспект с необходимостью лежит в основе отбора исторического факта и его научной реконструкции. Более того, именно принцип отнесения к ценностям составляет важное отличие исторической науки от естественнонаучного знания.

Вместе с тем следование принципам объективности и беспристрастности остается важнейшим условием исследовательской деятельности, в том числе для историка, опирающегося на эмпирические данные. Реконструируя прошлое, ученый, с одной стороны, отбирает ценностный исторический факт, с другой, дает ему оценку, формулируя категорическое суждение: положительное или отрицательное.

Последние годы идут ожесточенные споры вокруг событий, имеющих огромный исторический резонанс - о смыслах и последствиях для судеб России и всего мира, к примеру, событий октября 1917 г. и Первой мировой войны 1914-1918 гг., звучат подчас противоположные оценки, которые, безусловно, в условиях геополитического соперничества имеют часто идеологическое, а не собственно научное обоснование. Но следует отметить, что практически все историки и политики, политологи и социологи не сомневаются в том, что эти события оказали огромное влияние на дальнейшее развитие нашей страны, как их прямой участницы, так и мира в целом. Поэтому как важные и существенные они будут присутствовать во всех учебниках истории нашего государства, обладая непреходящей ценностью, поскольку выражают сущность исторической науки.

Опрос общественного мнения, проведенный Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ), показал, что оценки причин и следствий Гражданской войны среди россиян весьма противоречивы. Отметим главные итоги:

- начало Гражданской войны россияне прежде всего связывают с иностранным вмешательством (35 %) и политикой большевиков - (34 %) опрошенных;

- 58 % опрошенных считают участие России в Гражданской войне неизбежным;

- основными источниками информации о Гражданской войне в России 79 % респондентов назвали уроки истории в школе и институте, 48 % - книги по истории и исторические романы, 30 % - телесериалы;

- симпатий к красным по-прежнему больше, чем к белым (43 % опрошенных считают победителями в Гражданской войне Красную армию, большевиков и Ленина).

Обратимся к другому историческому событию в России: октябрьскому перевороту 1917 г. Результаты исследований ВЦИОМ того же периода позволяют сделать следующие выводы:

- на фоне общего переосмысления событий Октября 1917 г. и понятия «революции». Последствия Октябрьской революции для страны в целом оцениваются скорее положительно (38 % опрошенных в 2017 г., в том числе молодежь, считают, что революция дала толчок социальному и экономическому развитию страны против 28 % в 2005 г.), при этом абсолютное большинство (96 % респондентов) уверено, что новая революция в России маловероятна;

- в послекризисной России актуализируется запрос на перемены: россияне осознают необходимость реформирования отдельных сфер жизни страны (здравоохранение - 42 %, борьба с коррупцией - 36 %, материальное положение населения - 35 %, экономика - 24 % и др.), однако полагают, что эти перемены не должны разрушить достигнутую дорогой ценой стабильность (так полагают 68 % респондентов).

Отметим также, что и в профессиональном сообществе ученых- историков существуют довольно противоречивые позиции в оценке названных исторических событий прошлого века, что, несомненно, несет на себе идеологическую печать эпохи и связано с ценностными основаниями мировоззрения исследователя.

Очевидно, что в реальности избежать оценочных суждений довольно сложно потому, что историк, как личность, сам руководствуется определенными ценностями, на основе которых осуществляет выбор исторического материала и интерпретирует его. Признание оценочных суждений в исторической науке как результата глубокого изучения материала и понимания как мотивов деятельности личности, так и исторических условий, в которых она осуществлялась, возможно, если историк сознательно увязывает в исследовательском процессе ценности и оценочные суждения. Корректность оценочных суждений исследователя как результат понимания истории обуславливается опорой на свидетельства современников самих исторических событий, а не высказываниями историка, и использованием возможности оценивать исследуемые события с разных точек зрения, основанных на разных системах ценностей.

В условиях глобализации и планетарной интеграции, требующих от субъекта исторического познания большей активности, нежели в предыдущие эпохи, следование методологии исторического познания, увязывающей признание ценности исторического факта и ценностного суждения о нем исследователя в единое целое, становится особенно актуальным, позволяя человеку самостоятельно выбирать, как конструировать свое «Я» и свою идентичность, с каких позиций обустраивать свою жизнь, каким фундаментальным ценностям и принципам следовать.

Критерии истинности.

Критерии истинности – это свойства знания, наличие которых повышает вероятность его, знания, истинности. В целом они совпадают с критериями научности [6].

Обычно выделяют три группы таких критериев:

1) логические критерии «характеризуют знание с позиций его формальной адекватности, стройности, совершенства внутренней организации»[7], к ним относят, прежде всего, непротиворечивость и доказательность, возможность формализации и математизации знания, а также полноту и независимость, имеющим значение для аксиоматических теорий;

2) эмпирические критерии предназначены для прояснения соотношения знания с действительностью, они показывают, насколько первое соответствует или не соответствует второй: эмпирическое подтверждение (верификация) демонстрирует соответствие знания и реальности, оно есть результат установления наличия в действительности явлений и процессов, предсказанных теорией, а эмпирическое опровержение (фальсификация), напротив, демонстрирует неадекватность (ложность) знания, о нём говорят в тех случаях, когда предсказанные теорией следствия не обнаруживаются в опыте[8]; к числу эмпирических критериев следует отнести и критерий практической значимости теории, выражающийся в её способности приносить пользу, решать проблемы, повышать эффективность человеческой деятельности[9];

3) внелогические критерии «отражают гармонию между теоретическими построениями и законами природы»[10], к ним относят такие свойства знания, как простота, красота, эвристичность[11], когерентность[12], нетривиальность, информативность: при прочих равных условиях предпочтение будет отдано более простой, эвристичной, элегантной теории, гипотезе, формулировке закона и т.п.

Для каждой области научных знаний отдельные гносеологические критерии научности имеют разное значение. Например, в математике центральным критерием выступает непротиворечивость, а эмпирическая подтверждаемость вообще не приложима к математическим теориям, поскольку последние имеют дело не с реальным миром, а с миром идеальных сущностей (чисел, функций, множеств, точек, линий). В литературоведении наиболее значимы внелогические критерии: глубина, оригинальность, простота, красота интерпретации того или иного текста.