Введение в философские исследования,

Андрей Баумейстер

Введение в философские исследования,

Или Интеллектуальные путешествия в страну Философию

 

 

СОДЕРЖАНИЕ

Краткое предисловие, или Несколько слов об этой книге

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Философия в современном мире

1. Почему философия?

2. Философское вопрошание как внутренний мотив развития человека

3. Нужна ли сегодня философия?

4. Что такое философия — наука, искусство или образ жизни?

5. Философия — это взгляд на мир с позиции целого

6. Философия — это умение задавать предельные вопросы

7. Философия является инструментом анализа

8. Философия — это средоточие критического мышления

9. Философия — это посредница между разными дискурсами

10. Философия является важным фактором развития человека и общества

 

Первая часть в кратких тезисах

Вопросы к первой части

Путешествия в философские мир ы

Путешествие первое

Философия и наука у Платона и Аристотеля

Путешествие второе

Академия Платона

Путешествие третье

Позднеантичные школы и их влияние на христианскую Европу

Путешествие четвертое

Средневековый университет (XIII век)

Путешествие пятое

От Флорентийской академии до академических научных сообществ эпохи Модерна

Рекомендуемая литература к первой части

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Философская теория реальности

І. Пути философского постижения реальности: топография для первопроходцев

1. Зачем нам философская теория реальности?

2. Платон: бытие идей как истинная реальность           

3. Аристотель: реальность состоит из множества индивидуальных субстанций

4. Новая онтология: Творец и творение

5. Кант: теория опыта вместо теории бытия

6. Современное понимание реальности: философия и естественные науки

 

II. Дидактический материал. Онтология и метафизика как философские дисциплины

1. Что такое онтология

2. Главные темы онтологии и метафизики

2.1. Субстанции и свойства (акциденции)

2.2. Универсалии (абстрактные объекты и общие понятия)

2.3. Теория категорий

2.4. Учение о трансценденталиях

3. Направления современной метафизики и онтологии

3.1. Классическая онтология

3.2. Феноменологическая онтология

3.3. Аналитическая онтология

Вопросы ко второй части

Путешествия в философские мир ы

Путешествие шестое

Запутанный словарь реальности

Путешествие седьмое

Имя Бога «Я есмь Сущий» и средневековая теория бытия

Рекомендуемая литература ко второй части

 

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Познание реальности

І. Что такое познание или путь к истине

1. Загадка познания, или Чжуан Чжоу и счастливый мотылек

2. Природа человеческого знания

2.1. Особенности человеческого знания

2.2. Почему знание имеет для нас такую ценность?

3. Что такое знание?

4. Вопрос об истине в плоскости повседневной жизни

5. Вопрос об истине: языковой контекст

6. Достоверность нашего знания и внутренний мир человека

 

II. Дидактический материал. Эпистемология, или теория познания

1. Что такое эпистемология

2. Откуда у человека способность познавать истину?

3. Теории истины

3.1. Классическая, или «корреспондентная», теория истины

3.2. Прагматистская теория истины

3.4. Когерентная теория истины

3.4. Эвиденциалистская теория истины

3.5. Консенсусная теория истины

4. Теории обоснования (оправдания)

4.1. Фундационизм

4.2. Когерентизм

4.3. Интерналистские теории обоснования

4.5. Экстерналистские теории обоснования

 

Вопросы к третьей части

Литератур а к третьей части

Философский словарь (для дидактического материала)

Выдающиеся философы и их произведения, упоминаемые в этой книге

Литература ко всем частям. Философские словари и другие полезные источники

 

Краткое предисловие, или Несколько слов об этой книге

Эта книга задумана как популярное введение в философские исследования. Она адресована как начинающим, так и тем, кто стремится углубить свои философские познания. Почему именно философия? Зачем сегодня изучать философию? В чем ее ценность и польза для современного человека? Какое место занимает философское знание в современном мире? На эти вопросы я попробую ответить в первой части книги. Но предварительно можно на них ответить так:

 

· Философия учит нас задавать «предельные» вопросы. Она представляет собой великую школу вопрошания. Философское вопрошание является основанием и внутренним мотивом развития человека.

· Философия способствует развитию целостного взгляда на мир.

· Она является эффективным инструментом анализа.

· Философия развивает критическое мышление и способствует интеллектуальной открытости человека.

· Философия является посредницей между разными дискурсами (язык философии делает возможным диалог между различными науками, искусствами и религиями).

· Философия формирует толерантное отношение людей к другим культурам и способам мышления, является важным фактором развития демократии в современном мире.

 

На генеральной конференции ЮНЕСКО в 2005 году (когда было принято решение праздновать День философии ежегодно в третий четверг ноября) отмечалось, что философия как дисциплина развивает в человеке «критическое и независимое мышление, учит лучше понимать мир, а также способствует развитию толерантности и свободы».

 

Большая часть этой книги по своему стилю и содержанию доступна для всех заинтересованных читателей, для всех тех, кто хотел бы сделать первые шаги в своем путешествии в страну Философию. Те же разделы, которые отмечены как «дидактический материал», могут быть полезными для студентов и преподавателей философских факультетов (хотя надеюсь, не только философских).

В «дидактическом материале» излагаются главные вопросы философской теории реальности (онтологии) и философского учения о познании (эпистемологии). Причем особое внимание уделяется современным дискуссиям вокруг онтологической и эпистемологической тематики. Задача этих разделов – представление главных дисциплин теоретической философии в систематическом и общепонятном изложении. Конечно, большое количество вопросов осталось в этой книге без внимания (назову хотя бы философию языка и философию сознания). Освещение всех тем современной теоретической философии существенно увеличило бы объем книги и затруднило бы ее восприятие. Поэтому я ограничился двумя базовыми дисциплинами, которые можно рассматривать как фундамент теоретико-философского строения. На этом фундаменте можно надстраивать этажи и проектировать дизайн.

Еще одна особенность книги – отсутствие академических ссылок. По-моему, отвлекать внимание читателя большим количеством ссылок и сносок противоречит жанру популярного вступления. Однако после каждой части всегда прилагается библиография, которая позволит всем желающим расширить и углубить свои знания. Особенно библиографические списки важны для дидактических целей (для обучения и преподавания). И поэтому я составлял списки литературы с особой аккуратностью и ответственностью, рекомендуя только лучшие источники (на русском и украинском, а затем и на иностранных языках).

В книге, помимо основного материала, читатель найдет специальную рубрику, которую составляют «философские путешествия» – короткие экскурсы в мир философских школ и философской терминологии. Философия является определяющим элементом европейской культуры. Чтобы лучше показать важную роль философии в развитии европейской идентичности, я позволял себе, в конце первой и второй частей, немного отклоняться от общего тематического плана. Мне хотелось обратить внимание читателей на такие конкретные культурные явления, как Академия Платона, средневековые университеты, академии эпохи Модерна и т. д. Философия — это культурный код европейской цивилизации и представленные в настоящей книге короткие путешествия помогают это понять.

В каком возрасте начинать заниматься философией? Философия не знает возрастных и профессиональных ограничений. Аристотель стал учеником платоновской Академии, когда ему было 17 лет. А выдающийся философ-неоплатоник Плотин нашел своего учителя Аммония и начал под его руководством философские исследования почти тридцатилетним зрелым мужчиной. В ХІІІ веке на факультете искусств (базовом факультете для средневекового университетского образования, на котором собственно и преподавалась философия) учились юноши юноши в возрасте от 15-16 лет. Например, Фома Аквинский начал учебу в Неаполитанском университете в 15-летнем возрасте (где ему пришлось читать естественно-философские произведения Аристотеля).

Арман Жан дю Плесси (будущий кардинал Ришелье), поступив 9-летним мальчиком в Наваррский коллеж, на третьем, философском, цикле обучения читал и комментировал произведения Аристотеля в оригинале, когда ему было приблизительно 13–14 лет. Гегель штудировал «Критику чистого разума» Канта в неполные 19 лет, а основоположник американского прагматизма Чарльз Пирс начал изучать этот труд в возрасте 16 лет. Причем Пирс читал «Критику чистого разума» более трех лет по два часа ежедневно и два года подряд ежедневно подолгу обсуждал идеи Канта со своим отцом (выдающимся математиком и последователем философии Джона Стюарта Милля). Тот, кто читал «Метафизику» Аристотеля или «Критику чистого разума» Канта, лучше поймет, что значит читать эти произведения в таком раннем возрасте.

Уже пятилетний ребенок задает взрослым философские вопросы (часто в форме «почему?»). Но сознательное отношение к философским проблемам возникает в подростковом возрасте, в 13-15 лет. Чаще всего стимулом для постановки первых философских вопросов становится художественная литература (лучшие ее образцы), фильмы и, конечно же, собственный жизненный опыт.

 

5 декабря 2015 года я был членом комиссии ІІ Всеукраинской олимпиады школьников по философии, которая проводилась при содействии Малой академии наук. Задача членов комиссии состояла в том, чтобы внимательно прочитать и оценить философские эссе учашихся 8-11 классов. Читая эти эссе, я убедился, что примеры из голливудских блокбастеров значительно преобладают над примерами из художественной литературы. Другим, и даже главным фактором формирования философского интереса (а также источником вдохновения творческих работ), был личный опыт – опыт первой любви и дружбы, опыт измены и страдания, попытки понять свое место в мире и свое призвание.

В тот день мне понравились многие эссе. Но, как мне показалось, в большинстве работ чего-то явно не доставало. Чего же именно? Попробую сформулировать свой ответ таким образом. Известно, что восприятие информации телезрителями (сюда можно отнести и видеоролики на youtube и другие видеоматериалы) и читателями существенно разнится. Восприятие печатного слова активизирует те участки мозга, которые отвечают и за логическое, и за образное мышление. Когда мы читаем «Остров сокровищ», «Дети капитана Гранта», части романа «Властелин колец» (The Lord of the Rings) или цикл романов «Песнь льда и огня» (A Song of Iceand Fire), мы внимательно следим за сюжетом, выстраиваем логические связи между разными частями повествования и активно реконструируем реальности, описываемые в этих текстах. Читатель книги является настоящим соавтором, он сам становится полноправным участником событий. Участки головного мозга, отвечающие за процесс мышления, постоянно активизируются во время чтения.

Совсем по-другому воспринимается визуальная информация. Как отмечает Альберт Гор в своей книге «Атака на разум», «примитивная четкость телевизионных образов стимулирует инстинктивную реакцию, подобно реакции, вызванной реальностью самой по себе – без применения логики, разума и рефлексии». Телевидение (как и разнообразные формы видеоинформации) предлагает уже завершенное, сформированное представление о реальности. Точно так же экранизация упомянутых выше романов, какой бы качественной она не была, не только упрощает замысел авторов и сюжетные линии (превращая все в привлекательный «экшн»), но и предлагает определенную интерпретацию литературных произведений.

Никоим образом я не выступаю против экранизаций классики, против искусства кино, против компьютерных игр или против видео-лекций. Напротив, я осознаю их полезность и сам в учебных целях советую своим слушателям различные видеоматериалы. Я здесь говорю о другом, а именно о формировании важных компетенций, востребованных сегодня и в ближайшем будущем.

 

Школа и университет должны формировать такие важные в ближайшем будущем компетенции, как аналитическое и творческое мышление, умение аргументировать и находить правильные решения. Для этого особое внимание следует уделять трем, на первый взгляд простым и понятным, навыкам: (1) медленному и вдумчивому чтению, (2) умению выражать свои мысли в письменной форме (в форме эссе) и (3) умению аргументовано аргументировано излагать и обосновывать собственную позицию (в докладах, дискуссиях и дебатах). В развитии этих компетенций лучше всего помогают качественная литература и философия (можно сюда добавить кроме литературы и другие искусства).

Современная украинская школа, к сожалению, мало внимания уделяет литературе (несмотря на наличие такого предмета в программе, чаще всего изложение сводится к механической передаче какой-то элементарной информации) и совершенно пренебрегает философией. А в гимназиях и лицеях Франции, Германии, Австрии и Италии философия преподается два или три года (иногда достаточно углубленно). В возрасте, когда происходит формирование личности, философия могла бы не только способствовать развитию упомянутых трех компетенций, но кроме этого помочь лучше понять те «экзистенциальные» вопросы, которые волнуют молодых людей. Ведь философия развивает главное умение – задавать вопросы, и в первую очередь – самим себе. Остается только надеяться на положительные перемены…

Украинская философская традиция достаточно молода. У нас еще не так много переводов классических философских произведений, у нас еще не так много философских достижений. Но это нельзя считать каким-то недостатком или же пороком. Напротив, это значительно повышает наши шансы подключиться к общемировой интеллектуальной работе и сказать свое весомое слово. Хочется верить, что это слово будет сказано в скором времени. Возможно теми, кто как раз сейчас заканчивает среднюю школу. А может и теми, кто только пошел в школу. И если предлагаемая книга пробудит у кого-то интерес к философии, если она станет первым стимулом к философскому вопрошанию, то уже этим самым она оправдает факт своего существования.

 

Почему философия?

Каждый человек – природженный философ. Вы удивлены? Тогда предлагаю рассмотреть несколько примеров. Первый пример касается особенностей нашей памяти. Мы лучше запоминаем определенную информацию, определенные факты и события только тогда, когда придаем им значение и смысл. Это подтверждают современные исследования человеческого мозга. Ежедневно мы становимся свидетелями многих событий, которые происходят с нами и другими людьми. Средства массовой информации регулярно поставляют нам новости, которые очень быстро устаревают, мгновенно переносятся из настоящего в прошлое, освобождая место для других новостей. Каждый день приносит нам новые впечатления и чувства, мы оказываемся каждый раз в других ситуациях, которые требуют от нас соответствующих решений и поступков.

Как же мы справляемся с таким количеством информации? Почему нас не поглощает море ежедневных фактов и событий? Ответ прост: наш мозг устроен таким образом, что «уберегает» нас от чрезмерных перегрузок. Вот вы смотрите выпуск новостей по телевизору. Он только что закончился, спросите себя: сколько сюжетов было в данном выпуске? Что вы запомнили из увиденного и услышанного? А что вы будете помнить завтра, через несколько дней, через неделю? Современные исследования показывают, что уже завтра мы забудем 90% информации, полученной сегодня — идет ли речь о фильме, который мы посмотрели, или о лекции, которую прослушали, или о простом разговоре, который имели со своими близкими или друзями. Для того чтобы удерживать в памяти большие объемы информации, мы должны ее правильно «упаковывать». А это требует постоянной работы над собой, требует от нас немалых творческих усилий.

Мы лучше запоминаем то, что имеет для нас смысл, имеет для нас какое-то значение. Придание смысла как бы «кодирует» большие объемы информации, превращая потоки голых данностей на целостные связи осмысленного знания. То есть память не является просто пассивным «откладыванием» прошлых переживаний. Ее надежность и интенсивность зависит от наших сознательных усилий, от нашего творчества. Даже когда человек вспоминает какие-то события собственной жизни, он воспринимает прошлое в свете нового опыта. Тогда конкретные прошлые события воспринимаются по-новому. То, что прежде казалось второстепенным, неожиданно выходит на первый план, а то, что вчера казалось важным, сегодня воспринимается как малозначимое. Иными словами, мы не просто вспоминаем прошлое, а всегда воспроизводим его по-новому. Наши воспоминания – это создание нашей биографии, придание смысла нашей жизни на определенном ее этапе. То же касается и истории страны, истории человечества. Не все события приобретают статус исторических, а только те, которые мы оцениваем как важные, определяющие, исполненные какого-то значения. Такие события объединяют множественность пережитого опыта в целостность биографического или исторического повествования. Но что такое смысл? Как он возникает? Как происходит событие обретения смысла?

Эти вопросы подводят нас к другому примеру – к особенностям нашего восприятия. Смысл не является просто информацией, полученной извне. Смысл также не является конкретным фактом или конкретным впечатлением. Например, смысл книги, которую мы сейчас читаем, не возникает автоматически из комбинации букв, слов и предложений. Точно так же и смысл фильма, который мы смотрим, не возникает автоматически лишь из процесса его визуального и слухового восприятия.

Теперь пусть буквы, слова, предложения и визуальные образы будут обозначать конкретные факты, события или конкретные фрагменты информации. Тогда становится понятным, что толкование и понимание книги или фильма (или определенного видеоматериала) является чем-то отличным от их пассивного восприятия. Понимание является творческим процессом придания смысла определенному множеству фактической информации. Результатом этого процесса является создание картины реальности. Можно без преувеличения сказать, что реальность является продуктом нашей творческой активности.

Неудивительно, что люди, прочитавшие одну и ту же книгу или посмотревшие один и тот же фильм, могут иметь разное, иногда абсолютно отличное понимание прочитанного или увиденного. Это похоже на то, как рассматривать город с вершины горы и с разных точек зрения. Наивно апеллировать к простому факту или простому наблюдению как «окончательному аргументу». Известно, что даже свидетели в суде дают разные описания одного и того же события.

 

Например, несколько человек рассматривает фреску Рафаэля «Афинская школа» (Scuola di Atene) в станце (парадном зале) делла Сеньятура Ватиканского дворца. И хотя все зрители созерцают примерно один и тот же визуальный образ, на самом деле воспринимают они довольно разные вещи. Зрение каждого зрителя «нагружено» его собственным опытом и знаниями. Физическое восприятие фрески (физическое видение) – всего лишь материальный базис их восприятия этого произведения искусства. Кто-то из зрителей ничего на знает о Платоне и Аристотеле, об античных философских школах, и тогда он видит просто группы людей в странных одеждах, которые разговаривают, сидят, стоят, смотрят в разные стороны и т. п.

Те же, кто что-то знает об античной философии, легко узнают в центре Платона и Аристотеля, но другие фигуры будут им незнакомы. Для более подготовленного зрителя другие фигуры оживают и постепенно обретают собственные имена. Вот у ног Платона и Аристотеля сидит или полулежит Диоген. Слева от Платона, чуть дальше от центра, можно узнать Сократа, который обращается к Алкивиаду (юноше в шлеме и в плаще и с мечом на левом бедре). Между ними стоит Ксенофонт, автор воспоминаний о Сократе. Слева на первом плане можно увидеть Пифагора. За его спиной подглядывают за тем, что он пишет Боэций и Аверроэс. Перед Пифагором мальчик держит дощечку с символическими знаками – схемой музыкальных ассонансов. Начертанные главные музыкальные созвучия соответствуют математически-музыкальной структуре космоса (для пифагорейцев музыка – часть математики). Еще левее от них, в венке из виноградных листьев, улыбается и что-то записывает Эпикур. Справа от Пифагора стоит Парменид и сидит Гераклит.

Если перевести взгляд на правую переднюю часть фрески, то мы увидим Евклида, который циркулем измеряет что-то на дощечке. Спиной к зрителям стоит Птолемей, держа в руках земной шар. Слева от него Зороастр (по другой версии – Страбон) с глобусом звездного неба. А может именно это и есть Птолемей (в этом вопросе интерпретаторы расходятся). Вон из крайнего правого угла выглядывает сам Рафаэль. Над «группой Евклида» стоит в уединении Плотин...

Но найдутся и зрители, которые больше не удовлетворяются разгадкой того, «кто есть кто» на фреске. Они, внимательно рассматривая «Афинскую школу» (кстати, почему «афинскую», ведь здесь представлены философы разных школ и направлений, разных городов и стран?), хотят увидеть нечто иное – задум Рафаэля. Для таких зрителей все эти группы, жесты и выражения лиц что-то говорят, на что-то намекают. Фреска начинает «говорить», зритель вступает в диалог с автором. Платон держит в руках книгу, на которой написано «Тимей» (платоновский диалог, в котором излагается теория сотворения мира Мастером-демиургом). Его палец поднят вверх. Он открыватель «небесных» тайн. У Аристотеля в руках его «Этика» (главная часть которой – теория добродетелей и теория дружбы – Академия и Ликей были прежде всего союзом друзей), и он указывает на нас, зрителей. Главным образом его интересуют дела «земные». Или не только? Быть может, Аристотель указывает на Папу как главу католической Церкви? (Ведь именно Папа является главным зрителем этой фрески).

На переднем плане «группа Пифагора» и «группа Эвклида» иллюстрируют единство взаимоотношения математических и астрономических исследований. Поднятый вверх палец Платона, как и обе фигуры, учителя и ученика, образуют символическое единство всей композиции: Платоново учение указывает направление интеллектуальных поисков (от математики к музыке, от музыки – к теории неба, и наконец, от изучения видимого мира – к теории идей, лежащих в его основе). Так описана система знания в седьмой книге Платонового диалога «Государство». Но внимательный зритель также заметит, что Платон похож на Леонардо да Винчи (его узнают все), а Гераклит – на Микеланджело Буонарроти (достаточно посмотреть на автопортреты последнего, чтобы уловить сходство). Если учесть, что на фреске присутствует и сам Рафаэль, то очевидно, что по его замыслу художники привлечены к философской школе как ее полноправные члены (Леонардо считал живопись высшей наукой и подлинной философией).

Наконец, даже если зритель является знатоком творчества Рафаэля, то для него эта фреска будет ярким примером зрелого периода творчества мастера (хотя художнику на момент написания этой фрески – от 25 до 27 лет от роду). Таким образом, разные зрители, рассматривая «Афинскую школу», будут воспринимать совсем разные вещи. В зависимости от уровня знания об античной философии, о живописи Ренессанса и о творчестве самого Рафаэля, наше восприятие будет становиться все глубже и «объемнее», «наполненнее». Другими словами, наше зрительное восприятие открыто для бесконечного развития и совершенствования. А ответ на вопрос – «кто все эти фигуры, кто такие Боэций, Зороастр, Плотин, Алкивиад, Гераклит, Аверроэс?» – читатель может получить, отправившись в путешествие в страну Философию.

 

Впрочем, даже физическое видение и физическое прослушивание имеют сложную природу. Картирование человеческого мозга засвидетельствовало тот факт, что наше восприятие является результатом сложного процесса конструирования. Вот мы смотрим фрагмент какого-нибудь фильма. Информация с экрана (звуки и зрительные образы) через внешние органы чувств передается в наш мозг, который переводит эту разнообразную информацию на свой «язык», декодируя звуки и образы в электрические сигналы. Эта декодированная информация распределяется по разным участкам мозга. Воспринимая простую визуальную картинку, мозг сразу отделяет информацию о горизонтальных линиях от информации о вертикальных линиях. Одновременно отделяется информация о движениях визуальных образов, о цветах, значении слов (если герои разговаривают) и т. д. Вся эта расчлененная информация в декодированном виде обрабатывается и мозг создает то, что кажется нам простым восприятием этого фрагмента фильма. В действительности же происходит сложный процесс соединения множества декодированных внешних стимулов в целостный образ. Более того, информация об этом образе даже сохраняется в различных участках нашего мозга.

Информация о гласных, согласных, грамматических правилах, о вертикальных и горизонтальных линиях, о различных движениях и цветах, даже о разных языках (например, об английском и русском), – все это сохраняется в разных залах величественного дворца нашего разума. Поэтому не только понимание конкретного текста или видеоматериала, но даже его восприятие на физическом уровне является сложным процессом конструирования, сведения множества к определенному единству. Таким образом, мы «считываем» информацию, но не считываем смысл. Смысл мы создаем, «накладывая» его на конкретную фактическую информацию.

Наконец, важно обратить внимание на особенности нашего мышления. Довольно распространенным является взгляд, что в большинстве случаев люди, сталкиваясь с определенными фактами или событиями, непосредственно их понимают на основании так называемого «здравого смысла». Но в действительности понимание и знание не возникают автоматически как реакция на внешние воздействия — это мы уже отметили. Наше мышление и восприятие можно уподобить глыбе мрамора, из которой еще надлежит создать прекрасный скульптурный образ. Скрипач или пианист подолгу тренируют свои пальцы, свое умение воспроизводить и интерпретировать звуки. Их работа над звуком практически не знает границ. Писатель или поэт упорно работают над средствами выражения собственных мыслей и эмоций. Они работают с художественным словом. Ученый совершенствует свои знания, развивает свои способности исследователя. Он работает с научной мыслью, с теориями и гипотезами. Но что объединяет музыканта, писателя и художника? Что объединяет эти различные сферы человеческой деятельности? — Усилия воспринимать, переживать и передавать определенный смысл. Поскольку человек наделен разумом, он призван вести осмысленный способ существования. Философия подходит максимально близко к источникам возникновения смысла.

Таким образом, и наша память, и наше восприятие, и наше мышление функционируют должным образом только при условии «работы со смыслами», при условии их «осмысленности». Но именно мышление является главной способностью, на основании которой мы осознаем, каким образом и какими путями смыслы порождаются нами и влияют на наше бытие.

 

Выдающийся дирижер и преподаватель Бенджамин Цандер предлагает интересный критерий, позволяющий отличать выдающегося музыкального исполнителя от посредственного. Различие между ними заключается в расстановке акцентов. Прислушаемся к его словам: «Жизнь становится интересной, когда мы обращаем внимание на те важные структуры, частью которых мы всегда остаемся. То же относится и к музыке. Музыкальное произведение тянется единственной непрерывной нитью, когда исполнитель выделяет ноты, несущие особую смысловую нагрузку, в отличие от тех нот, которым отведена чисто декоративная роль. Длительная линия музыкального произведения раскрывается в полной мере лишь тогда, когда исполнителю удается донести «главные» ноты до своего слушателя».

Еще можно привести пример декламации стихотворения. Тот, кто не понимает смысл и внутренний ритм стиха, будет неверно расставлять акценты. Точно так же и театральный актер должен не просто выучить текст напамять, но еще и «играть», «действовать» словами. Зритель только тогда воспринимает актерскую игру, когда актер правильно расставляет акценты (в словах, в жестах, в мимике).

Эти два примера хорошо иллюстрируют роль интерпретации («исполнения») в обнаружении смыслов. Если сравнивать нашу жизнь с музыкальным произведением или стихотворной поэмой, а образ ведения жизни – с исполнением этих произведений, то качество или мастерство исполнения будут связаны с правильной расстановкой акцентов. Тогда наша жизнь будет становиться более осмысленной и наполненной, а мы станем хорошими исполнителями.

 

Человек – это существо, бытие которого существенно связано с само-толкованием и само-пониманием. Другими словами, для человека существовать и ориентироваться в мире означает интерпретировать самого себя и мир. Все наши мысли, решения и поступки являются частью тех картин мира, которые мы создаем, – сознательно или бессознательно, под влиянием различных факторов. Мы всегда понимаем себя в контексте определенной истории, определенной культуры, определенных ролевых отношений в пределах определенных сообществ. Эти контексты определяют нашу идентичность, наше место в мире. Впрочем, не все люди это осознают. Очень часто факторы, влияющие на наше само-понимание, так и остаются от нас скрытыми. Но тем сильнее их власть над нашим образом мышления и нашими поступками. Важная задача философии заключается в том, чтобы прояснять эти условия и факторы придания смысла нашим решениям и действиям. Философия учит нас сознательному отношению к собственному существованию. Она делает нас свободными.

Нужна ли сегодня философия?

 

С философией также происходили и происходят удивительные вещи. Уже первые философы сталкивались с непониманием, а иногда даже с подозрением и откровенным сопротивлением.

 

Еще в древние времена о них рассказывали злые анекдоты. Однажды Фалес, разглядывая звезды в ночном небе, свалился в колодец. Молодая служанка, случайно став свидетелем этого падения, остроумно заметила: ты так увлечен небом, что не видишь того, что у тебя под ногами. Этот анекдот передает нам сам Платон. А вот еще один: Гераклит, заболев водянкой, решил вылечиться странным способом – обложил себя навозом, чтобы из организма выпарилась жидкость, но это только приблизило его смерть.

Аристофан высмеял в своей комедии «Облака» модную и влиятельную тогда в Афинах школу Сократа. Сократ и его ученики изображены опасными чудаками и коварными обманщиками, которые, отказавшись от культа народных богов, воздают хвалу воздуху и облакам. А еще они заманивают простаков в свою школу-«мыслильню», чтобы содрать с них побольше деньжат. Представьте, как смеялись зрители в афинском театре (а с ними, вместе, наверное, и сам Сократ). Во всех этих рассказах чувствуется нескрываемое желание выставить так называемых мудрецов в «истинном свете», хоть как-то «сравняться» с ними, или даже ощутить собственное превосходство. Дескать, кто-кто, а мы-то хорошо знаем, что у нас «под ногами» и точно не будем увлекаться всякими глупостями.

 

Нередко и у самих философов возникало неотразимое желание навсегда «рассчитаться» с философией. Так, в середине прошлого века упомянутый уже Людвиг Витгенштейн объявил философские проблемы болезнями языка и всеми силами стремился вылечить от них человечество. Правда, эти его попытки способствовали появлению целой библиотеки философской литературы о Витгенштейне…

В таком случае есть ли какая-нибудь польза от философии? Зачем она нужна? Аристотель ответил на эти вопросы очень просто: теоретическая философия (в отличие от этики и политики) есть абсолютно «бесполезным» (неутилитарным) занятием. Правда, он добавлял, что в этой бесполезности и «ненужности» философия очень близко подходит к образу жизни богов: богам, мол, абсолютно неинтересны обыденные цели и интересы человеческого рода, изменчивого и коварного. Божественный статус теории должен был, по Аристотелеву замыслу, защитить ее от недоверия со стороны ремесленников и торговцев. Здесь он только повторял мысль своего учителя Платона, который утверждал, что философия является уподоблением богам, — конечно, настолько, насколько это возможно для человека. Согласитесь, для многих наших современников такое оправдание философии вряд ли покажется удовлетворительным.

Впрочем, именно здесь и возникает большая загадка философии. Деятельность, которая начиналась как образ жизни небольших групп интеллектуалов, как уединенное и, казалось бы, «непрактичное» занятие избранных мудрецов, неожиданно начала проявлять свою чрезвычайную практическую пользу. Это стало понятно не сразу. Но сперва зададим себе вопрос: а что мы вообще понимаем под полезностью? Всякая ли наша деятельность должна быть «полезной» в привычном смысле этого слова? Вот, например, полезны ли любовь или дружба? А любовь к родине полезна? «Полезно» ли быть честным и порядочным? Эти вопросы позволяют нам взглянуть на проблему с другой стороны: наиболее важное и ценное для себя мы не можем описать категориями «полезного» или «бесполезного». То, что для нас является дорогим, ценным, интересным, приносящим радость и внутреннее удовольствие, – все это чаще всего подлежит каким-то другим критериям оценки. Но что же это за критерии?

Сегодня многие авторитетные и мудрые люди указывают на опасности, возникающие в попытках «коммерциализировать» образование и все сферы человеческой деятельности. В частности, специалист в области образования сэр Кен Робинсон (Ken Robinson) настаивает на необходимости коренных перемен в современном образовании. Современная модель образования все еще ориентирована на нужды «производства», на преимущественно утилитарные цели. Такая модель мало обращает внимания на богатство человеческих способностей и талантов, на творческие задатки индивидов. В ближайшие 30 лет университеты «выпустят» больше специалистов, чем за всю историю человечества. Что это значит? Это значит, что превращение высших школ в кузницы «специалистов узкого профиля» в ближайшие десятилетия все меньше будет отвечать «требованиям времени». Ведь «специализация» будет приобретать все больший динамизм, будет быстрее менять свою специфику.