Раздается стук в дверь кабинета.

 

САЗОНОВА:

 

- Да-да! Входите! Открыто!

 

АЛЕКСЕЙ:

 

- Здравствуйте! Извините меня, пожалуйста, и подскажите, это не Вы председатель колхоза?

 

САЗОНОВА

(снимает очки, с любопытством и присутствием легкого флирта, доброжелательно улыбаясь, подает руку для знакомства):

 

- Не стоит извиняться! Да, Вы правильно зашли. Я и есть председатель колхоза. Зовут меня – Прасковья Николаевна… Сазонова Прасковья Николаевна… А с кем я имею честь говорить?

 

АЛЕКСЕЙ:

- Виноградов Алексей…

 

САЗОНОВА:

- А по отчеству?

 

АЛЕКСЕЙ:

 

- Не стоит по отчеству. Больно еще молод я для отчества… Просто Алексей и все…

 

САЗОНОВА:

- Как скажете. «Просто Алексей» - значит, просто Алексей. Я поняла… Вы из района по поводу задержки отчета за второй квартал о сдаче мясо-молочной продукции?

АЛЕКСЕЙ:

- Нет-нет! Не из района. И даже не из области. Не переживайте…

 

САЗОНОВА:

 

- Ой, ну тогда ладно… А то вот уже трое суток не сплю. Готовлю сама отчет, а то та, кто должна его делать – ушла в декрет. Вот, представляете, какую только работу не приходится выполнять руководителю! Какую специальность только не освоишь, будучи председателем!...

 

АЛЕКСЕЙ:

 

- А Вы давно уже в председателях?

 

САЗОНОВА:

 

- Да, поди уж, девятнадцать годков руковожу, с сорок третьего, как район освободили от немцев…

 

АЛЕКСЕЙ

(размышляя):

 

- Да-а-а, это срок, однако… Девятнадцать лет… С ума сойти… Почти четверть века…

 

САЗОНОВА:

- Что есть – то есть… А Вы, простите, Алексей, по какому вопросу? Вы уж меня извините, но у меня отчет горит, поэтому давайте к делу…

 

АЛЕКСЕЙ:

 

- Да, разумеется… Скажите, Прасковья Николаевна, а Вы всех жителей в округе знаете и знали до войны?

 

САЗОНОВА:

- Молодой человек, о чем Вы говорите? Я же здесь родилась, выросла, была под оккупацией от начала до самого конца, да и после войны ни на день не покидала родных мест. Как не знать мне тех, кто тут проживает? А Вас кто интересует конкретно?

 

 

АЛЕКСЕЙ:

- Меня интересует женщина по имени Куделина Мария Романовна. В девичестве – Кондрашова.

 

Сазонову бросает в жар. Она медленно встает со своего стула. Берет графин с водой и наливает целый стакан. Так же молча и медленно выпивает его целиком. После некоторой паузы диалог продолжается.

САЗОНОВА:

 

- А Вы Марии кто?

 

АЛЕКСЕЙ

(смотрит, не моргая, прямо в глаза Сазоновой):

 

- Я ее сын – Алексей… Алексей Матвеевич… Фамилия моя Виноградов. Меня так оформили мои приемные родители еще в конце 1941 года, когда я попал в Кемеровский детский распределительный центр. А так, я – Куделин Алексей Матвеевич. Честно говоря, об этом я узнал совсем недавно. Вот, как узнал, так и поехал искать своих родителей… Вы смогли бы мне что-нибудь рассказать о них? Может быть, Вы знаете, где они сейчас?...

 

Прасковья пристально всматривается в Алексея и находит на его лице общие черты со своим любимым Матвеем. В ней вновь проснулись ревность к любимому и ненависть к бывшей подруге.

 

САЗОНОВА

(старается держать себя в руках):

 

- К сожалению, отлично я знала твою мать, Алексей...

 

АЛЕКСЕЙ:

 

- Вы сказали «к сожалению» и «знали». Что это означает?

 

САЗОНОВА:

 

- Я не знаю, как тебе это правильно все сказать, но ты, как сын должен знать правду.

 

 

АЛЕКСЕЙ:

 

- Какую правду?

 

САЗОНОВА:

 

- Горькую правду, парень…

 

АЛЕКСЕЙ:

- Я готов к любой правде. Рассказывайте…

 

САЗОНОВА:

 

- Ну, коли так, тогда слушай… Родителей твоих звали Куделин Матвей Федорович и Кондрашова Мария Романовна. Поженились они в тридцать шестом. Вскоре народился ты. А в тридцать девятом твоего отца забрали на «финскую». Не прошло и месяца, как матери твоей принесли «похоронку» на него. Похоронен он где-то в Карелии. Мать работала в колхозе. На одном из собраний ее избрали председателем колхоза…

 

АЛЕКСЕЙ:

 

- А когда война началась, что она делала? Ушла на фронт или в партизаны? Мои родители рассказывали мне, что она специально отправила меня в тыл, что бы пойти воевать с фашистами…

 

САЗОНОВА:

 

- Лешенька, твои родители многого не знают или специально не хотят тебе рассказывать правду…

 

АЛЕКСЕЙ:

 

- Правду? Какую правду?...

САЗОНОВА:

 

- Твоя мать была совсем не такой, как тебе рассказывали. Может быть, не стоит ворошить прошлое? Ну, не знаешь – и не знаешь.

 

 

АЛЕКСЕЙ:

 

- Нет! Я ехал сюда за столько километров от дома не за тем, что бы мне здесь дали от ворот поворот. Рассказывайте все до конца! Я хочу знать все мелочи, касающиеся моей матери!

 

САЗОНОВА:

- Хорошо… Дело в том, что когда пришли немцы, твоя мать осталась здесь, в деревне. Она не пошла на фронт, как говорили тебе. Она даже не ушла к местным партизанам… Одним словом, Мария стала сожительствовать с гауптштурмфюрером SS Гоцом Ланге, который возглавлял оленинское отделение гестапо. Но основное время он проводил здесь, в Хлебниках…

 

АЛЕКСЕЙ

(вскакивает со стула, с ужасом в голосе):

- Что Вы сказали? Моя мать сожительствовала с офицером гестапо?

 

САЗОНОВА

(спокойно, получая душевное удовольствие от своих слов):

- Вот видишь. А сам просишь рассказать правду. Не нужно так реагировать, Алексей. Твоя мать, пользуясь сожительством с главой местных карателей, от души поизгалялась над местными, причем, над своими же земляками. Она доносила на людей немцам. А когда Ланге погиб, а вместо него был направлен другой, более молодой оберштурмфюрер SS Питер Штольц, то она не упустила возможность, чтобы залезть и к нему в койку. В итоге, Мария показала себя во всей красе. Поэтому, если кто-то узнает, что ты сейчас сидишь у меня, то тебя разорвут на куски. Поверь, жители возненавидели не только твою мать, но и тебя, как ее сына… Не советую тебе ходить по деревне и что-то выспрашивать. Для твоего же здоровья. Тебе, Алексей, еще очень повезло, что ты попал на меня. Иначе не знаю, что бы могло с тобой произойти...

 

АЛЕКСЕЙ

(взяв себя в руки, спокойным тоном):

 

- А чем Вы занимались во время оккупации?

 

САЗОНОВА:

 

- Я была связной в оленинском партизанском отряде. Проживала в деревне. Собирала информацию про немцев и передавала ее в партизанское подполье. Так что, дорогой Лешенька, все происходило на моих глазах…