П ротекционизм Николая Первого

Протекционистское двадцатилетие первой половины XIX века связано с именем министра финансов Егором Францевичем Канкриным. Уже во время войны 1812– 1815 годов Канкрин зарекомендовал себя отличным управ­ленцем. Именно он отвечал за снабжение русской армии продовольствием и фуражом. Мало того, Кутузов оценил и военный талант Канкрина, привлекая его к разработке планов движения войск. Когда боевые действия перенес­лись за пределы России, Канкрину пришлось улаживать многие спорные финансовые вопросы. Правительства со­юзных с нами государств выставляли значительный счет за содержание русских армий, а Канкрину удалось показать несостоятельность большинства претензий¹. После войны Егор Францевич занимал целый ряд важных администра­тивных постов, где проявил себя борцом за интересы казны. Помимо навыков практического управления Канкрин внес вклад и в экономическую науку. Он не считал Адама Смита непререкаемым гуру и прямо говорил, что хотя по­кровительственную систему и есть за что критиковать, но

¹ Министерство финансов. Т. 2. — М.: Типография ИПО «Полигран», 1994. С. 192.

53

Запрещенная экономика: что сделало Запад богатым, а Россию бедной

многим государствам нельзя от нее отказываться. Сторон­ники идей свободной торговли твердили тогда о том, что дешевле импортировать готовую продукцию из-за рубежа, а раз дешевле, то и выгоднее. Канкрин на это возражал, что отсутствие промышленности означает утрату независимости. Даже если себестоимость отечественных товаров окажется выше иностранных, нельзя России оставаться земледель­ческой и торговать лишь сырьем и необработанными про­дуктами с полей. С тех пор прошло много лет, но аргументы противников протекционизма остались неизменными, хотя они многократно опровергались еще во времена Канкрина.

Предостерегал он и от другой крайности. Пренебреже­ние сельским хозяйством, чрезмерный индустриальный крен приведет к потере продовольственной безопасности. Государство, считал Канкрин, должно вмешиваться в управ­ление экономикой, дабы не допустить несбалансированного развития. Очевидно, что этот подход не потерял своей ак­туальности до сих пор.

Многие годы министр финансов отбивался от крити­ков, и, возможно, тогдашние «свободные рыночники» быстро бы его свалили, но сам Николай I поддерживал точку зрения Канкрина. Как-то посещая московскую вы­ставку, царь обратился к отечественным бизнесменам со словами: «заводите и размножайте ваши заведения, на все иностранное возвышу пошлины, если станете достигать усовершенствований»¹.

В чем же заключался протекционизм по Канкрину? В та­рифах прошлых лет регулярно присутствовал запрет на

¹ Лодыженский К. История русского таможенного тарифа. — СПб.: Ти-пографiя В. С. Балашева, 1886. С. 207.

54

Глава 6. Протекционизм Николая Первого

импорт довольно широкого круга товаров. Канкрин считал, что лучше закупки разрешать, но облагать их очень высокой пошлиной. Тем самым государство повысит таможенный доход, а отечественный предприниматель все равно получит привилегию. Руководство нашей страны резонно полага­ло, что Россия не должна превращаться в заповедник для архаичной промышленности, полностью огражденной от иностранных конкурентов. Соперничество с передовыми странами может оказать благотворное воздействие на эко­номику, если тарифная система будет хорошо продуманной. Свободная торговля убивает наше производство, но опасна и другая крайность. Если долго поддерживать слишком высокие протекционистские барьеры, то промышленник, избалованный гарантированным сбытом, потеряет стиму­лы для внедрения новых технологий, повышения качества и снижения цены своей продукции.

В целом же меры Канкрина находились в русле хорошо отработанной протекционистской модели. Он с успехом повторил то, что уже многократно доказало свою эффек­тивность в европейских странах. Импорт сырья облагался сравнительно небольшой пошлиной по сравнению с при­возом индустриальной продукции. Конечно, российский экспорт продолжал оставаться сырьевым, в основном сель­скохозяйственным. Европа, уже давно создавшая мощную промышленность, не нуждалась в российских фабрикатах. Однако Россия, развивая свое производство, быстро двига­лась по пути импортозамещения и все больше обеспечивала потребности своего внушительного внутреннего рынка.

Николаю I и его министру Канкрину наша страна обязана многим, и неудивительно, что именно эти два человека до сих пор подвергаются совершенно неадекватной критике.

55

Запрещенная экономика: что сделало Запад богатым, а Россию бедной

Как же! Они же посмели замахнуться на «святое» — на уче­ние Адама Смита. Канкрину постоянно ставят в упрек его отрицательное отношение к железным дорогам. Мол, в Ев­ропе уже вовсю ходят поезда, а в России министр финан­сов препятствует прогрессу. Однако в те годы были очень сильные сомнения, что в наших тяжелых климатических условиях паровозное движение окажется эффективным.

В экспериментальных целях сначала построили корот­кую Царскосельскую дорогу. Вскоре начались работы по созданию железнодорожного сообщения между Варшавой и Веной, а в 1841 году уже было готово финансовое обосно­вание знаменитой дороги из Петербурга в Москву. Все это произошло при Егоре Канкрине. Конечно, нетрудно сказать, что железнодорожное строительство началось не благодаря, а вопреки министру, но согласитесь, это универсальный «аргумент», который нетрудно применить к кому угодно.

Канкрин оставался на посту министра практически до самой смерти. Лишь после того, как он серьезно заболел, царь разрешил ему уйти в отставку в 1844 году. Вскоре Канкрин умер. Новым министром финансов стал Федор Павлович Вронченко, которому тут же пришлось отбивать натиск лоббистов свободной торговли.

Некий крупный бизнесмен Попов написал аналитиче­скую записку, в которой указывал, что Россия проигрывает конкуренцию Канаде, Австралии и США на европейском рынке сырья. Он прогнозировал, что если не изменить та­рифную политику, отменив вывозные пошлины, то внешняя торговля нашей страны придет в упадок. Более того, Попов писал, что на пути импорта тоже не следует ставить серьез­ных преград. Как водится, в записке говорилось и о том, что протекционизм порождает контрабанду.

56

Глава 6. Протекционизм Николая Первого

Эта записка дошла до Председателя Государственного Совета графа Орлова и произвела на него солидное впечат­ление. Он доложил Николаю I о вопросах, которые поднял Попов, и царь потребовал у нового министра подробного ответа. Вронченко твердо отстаивал покровительственный тариф. Кстати, в это время появилась фундаментальная работа Фридриха Листа «Национальная система политиче­ской экономии», в которой известный немецкий специалист буквально разгромил многие рассуждения Адама Смита. Кроме критики, Лист дал и всеобъемлющее теоретическое обоснование протекционистской системы.

Вооружившись выписками из Листа и указывая на послед­ствия либерального тарифа 1819 года, Вронченко доказывал, что свободная торговля разрушит промышленность нашей страны. Однако англичане уже развернули сильнейшую про­пагандистскую кампанию за свободную торговлю, и граф Ор­лов поверил не Вроченко, не выдающемуся ученому Фридри­ху Листу, а газетной статье из британской Morning Chronicle.

После долгих споров сошлись на том, что умеренное сни­жение протекционизма может быть полезным для россий­ской экономики. Но фактически Вронченко пошел лишь на символические уступки. Например, он согласился отменить пошлину на чай, который шел транзитом через Россию и в нашей стране не производился. Кое-какие товары из ранее запрещенных к ввозу он разрешил, но обложил их высокой пошлиной. Тем не менее давление на министра финансов продолжилось, а тут еще и вмешались англичане. Британ­ское правительство соглашалось допустить на свой рынок некоторые сырьевые товары из России в обмен на поставки к нам своего фаянса. Как видим, англичане продолжали придерживаться старого принципа: стимулируй экспорт

57

Запрещенная экономика: что сделало Запад богатым, а Россию бедной

готовой продукции и облегчай ввоз сырья. Руководство нашей страны в этом вопросе согласилось с предложениями Англии. Нашему бюджету, страдавшему от значительных военных расходов, нужны были деньги, а экспорт продол­жал оставаться сырьевым. Вместе с тем в России уже по­явился влиятельный слой отечественных бизнесменов, которые работали на внутреннем рынке. Они поддерживали Вронченко и противостояли эскортному лобби, которое до­бивалось свободы торговли. После долгих согласований ин­тересов всех противоборствующих групп влияния решено отменить пошлину на вывоз сала и пеньки, одновременно снизив пошлины на некоторые импортные изделия легкой промышленности. Кроме того, после тщательного иссле­дования положений старого тарифа обнаружилось, что за­труднялся ввоз отдельных материалов, необходимых нашим предприятиям. Это упущение Канкрина было исправлено. Очередное понижение пошлин произошло в 1850 году, но и в этом случае упрощался ввоз сырья, в котором были заинтересованы предприятия реального сектора. То есть и новый министр зорко следил за тем, чтобы налоговое об­ложение, а пошлина — это де-факто налог, способствовало развитию заводов и фабрик в России.

Вскоре началась Крымская война, и ее результаты ис­пользуют для доказательства ошибочности пути, по кото­рому вел страну Николай I. Если все было так хорошо, то почему же Россия так оглушительно позорно проиграла? Это очень серьезный аргумент, и ход Крымской войны за­служивает специального рассмотрения, чем мы и займемся в следующей главе.

Глава 7