Общественные и гуманитарные предметы

Неисследимая глубина человека открывается в них - его богоподобная свобода, ключ к познанию общества, истории, культуры.

Вот глас святых, опытно познавших величайший дар по заповеди Божией ("познаете истину, и истина сделает вас свободными" - Ин. 8:32). "Бог создал душу свободною и самовластною, и она вольна поступать как хочет, - хорошо или худо" [25]. "Человек всегда свободен. Свобода дана ему вместе с самосознанием, и вместе с ним составляет существо духа и норму человечности. Погасите самосознание и свободу, - вы погасите дух, и человек стал не человек". [26] "Видимые твари связаны каким-то неподвижным естеством; не могут они выйти из того состояния, в каком созданы, и не имеют воли. А ты создан по образу и подобию Божию. Как Бог свободен и творит, что хочет, так свободен и ты. По природе ты удобоизменчив" [27]. "Бог - всесовершенная Свобода, свобода человеческая - отражение этой свободы" [28].

Свобода человека есть его способность быть причиной себя, а не следствием обстоятельств, не винтиком в бытии, как лгали марксисты, беззаконно распространив на дух принцип детерминизма, свойственный материи. Сам Бог (в противоположность дьяволу и одержимых страстью любоначалия людей) обращается с призывом к свободе самоопределения, как к сущностному началу в человеке. "Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше" (Мф. 6:21). Сокровище себе и определяет свобода. Драгоценна она у Бога. Ради нее не выламывает Он дверей сердца, а касается души с сокровенной тихостью. "Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною. Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем..." (Откр. 3:20-21).

Отчего такая деликатность? Любовью созданная, - и предназначена душа для любви, а любовь немыслима без свободы. Потому-то не принуждает Бог, а обращается с призывом к душе, в которую вложено желание любить. Бог хочет жить в нас любовью, - слово теперь за нами. Призывают существо свободное. Винтик не призывают - его прикручивают (предел мечтаний одержимых страстью командования). А милостивый Господь создал душу не как винтик. "Нет иной такой близости и взаимности, какая есть у души с Богом и Бога с душою... Тело и душу человека создал Он в жилище Себе, чтобы вселяться и находить покой в теле его, как в доме Своем, имея прекрасною невестою возлюбленную душу, сотворенную по образу Его" [29].

Почему язычники-материалисты не познали свободы в истине - любви Божией? Как могли они ее познать? Они сами своей свободной волей сделали себя вещью в материальном мире. Честь, подобающую Творцу, отдали материи - служебной, управляемой стороне сущего (в подчиненном, а не командном положении служебного - разумность детерминизма: вода, слава Богу, кипит не когда ей вздумается, то при температуре 50, то при 500 градусов, но строго следуя предрассчитанным для нее законам Законодателя). Что же должно было произойти у бедных с их умом и духом при перевертывании управляемого и управляющего? О последствиях предупредила Библия: поклонение идолу уподобляет человека ему, отчего он теряет дух жизни (Пс. 134:17-18). А с ним - и свободу. Возвышенное родство с Богом по духу материалисты променяли на родство с материей. Но сие сделали не как вещи, а как свободные, избрав путь беззакония. Падением в вещный мир детерминизма они доказали не иное что, как свободу произволения, ибо могли и не упасть. Упавши в несвободу сами, возжелали и других сделать себе подобными, а самим стать насильниками, "инженерами человеческих душ". Неисчислимые богатства страны расточили на перековку человека, воспитания его в плотском духе, как правнука прабабушки-обезьяны, а не сына Божия по благодати. Кто бы вернул триллионы рублей для обновления образования в духе духовно-нравственной свободы? Денежных ресурсов почти не осталось. Зато всегда остаются ресурсы самой истины и рождаемых ею святых желаний, избирающих этику служения и подвига вместо жажды корысти. Потому и каждый человек заново и свободно совершает выбор лично и ответственно, и не может снять с себя этой ответственности свободы.

Христианская антропология свободы оберегает и от другой, противоположной опасности, производимой нынешней эпохой оккультно-мистического гуманизма. Ее глобальная ложь - мнимая свобода виртуальной реальности, в которой "делай, что хочешь, никто тебе не указ". Но греза не становится реальностью от поддержки мощью средств массовой коммуникации. Заболит у тебя какой орган или узнаешь о смертельной болезни - вмиг пробудишься от дурмана.

Уже романтики попытались жить в виртуальном мире мечты. Жизнь посылала им уроки исправления, а они обиженно строили воздушные замки. Некоторые, как Шуман, погибли с признаками бесовского одержания, другие успели покаяться, как Гейне, который с 1848 года был прикован к постели и за 4 года до смерти написал покаянное Завещание, где просил прощения у Бога и соблазненных людей.

Уроки, посылаемые нам, - еще строже. За извращения, за безблагодатную жизнь и науку (клонирование, генная инженерия, расцветшая в нашей стране фетальная медицина, ввергающая людей в смердящий грех каннибализма, питая их препаратами из специально умерщвляемых жизнеспособных человеческих зародышей) - СПИД, коровье бешенство, непредсказуемые зловещие изменения в природе. Стонет несчастный человек, а все продолжает упорствовать. Зачем это нам? Дух России требует свободы не психической, виртуальной, а онтологической (бытийственной, сущностной), истинной, которую дает нам Сам Бог.

Гуманитарные предметы, отнимающие вместе с духовно-ответственной свободой радость и силу, - сотрудники дьявола. А нас Господь определил быть сотрудниками в исполнении воли Божией, которая есть святость людей ("ибо мы соработники у Бога" - 1 Кор. 3:9). Для того то и пришел Бог на землю в образе человека, дабы "отпустить измученных на свободу" (Лк. 4:18). Духовно-созидательное антропологическое основание гуманитарных предметов необходимо сейчас школе, как никогда.

История. Детерминизм в ней свирепствовал, зомбируя мнимой "исторической необходимостью". "Невозможно не придти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят" (Лк. 17:1). Слова Христа показывают: апостасийная линия истории, готовящая всемирное воцарение антихриста, совершается не по святой воле Божией, хотящей всеобщей святости и спасения, - а вопреки ей. Предостерегая соблазнителей от соблазна. Господь имеет в виду прежде всего посмертную участь человека, но уже и на земле предвещается она. Одной предсмертной фотографии Ленина в состоянии безумия (какое обличение тщеты безбожного ума!) или тоски Маркса и самоубийства его дочерей, посвященных им в сатанизм, достаточно для вразумления. К дьявольскому плану истории люди склоняются своим желанием, а школьников заставляли искать "объективные" причины глупости, которой Бог не сотворял, которая есть добровольная тьма бессмысленности.

Освободившись от нее, обновленная история откроет небывалое - ее могучий, великий, ободряющий смысл, ее разумность. Сокровенная в ней свобода делает ее ареной опыта человечества, осуществляющего выбор между любовью к Богу и ненавистью. Пророчества и их сбывания откроют ум школьников к видению взгляда Божия на историю. - "Ибо Господь Бог ничего не делает, не открыв Своей тайны рабам Своим, пророкам" (Амос 3:7). И в отечественной истории, которая, по слову свт. Иоанна Шанхайского (Максимовича), есть "Новая священная история", узрят они ее стержень, ее призвание (хранить в неповрежденности изначальную православную веру), узнают, в частности, за что их деды положили 20 млн. жизней в Великую отечественную войну - об этом ясно свидетельствуют пророчества о ней, начиная с 60 годов XIX века; свидетельствует и сама дата начала войны. 22 июня пришлось в тот год на переходящий праздник "Всех святых, в земле Российской просиявших" (среди них были представители разных кровей, в том числе и немецкой, - для святости нет этнических предпочтений), - в напоминание о преступлениях народа против веры, о государственно-магической кампании осквернения мощей, - но и об истинном источнике мощи страны! Так всякое событие в жизни народа изъясняет мысль Божию. И разве не важно узнать школьникам, какая сила отбросила фашистов от безоружной Москвы (как в свое время и хана Гирея)? Неисчислимым обилием фактов располагает православное сознание, которое могло бы разогнать ставший привычным мрак неведения смысла [30].

С неожиданной стороны увидят школьники героев истории. Вот могучий духом Суворов, создатель "Канона умилительного ко Господу нашему Иисусу Христу", побеждавший великой христианской верой. Непобедимый Александр Невский - его святость, мудрость, мужество полнее всего обнаружилась после блистательных побед над Западом в преклонении главы пред ордынским ханом, которому попущением Божиим была дана власть над Русской землей, и время освобождения от ига еще не исполнилось. Вот православный маршал Георгий Жуков, получивший в свое время благословение св. Нектария Оптинского на военное поприще вместе с пророчеством о великих свершениях. В день своего небесного покровителя, св. Георгия Победоносца, 6 мая, соединившийся в 1945 году с первым днем Пасхи, он возглавил победу над Германией. 8 Мая, во Вторник Пасхальной седмицы, когда празднуется Иверская икона Божией Матери, значение которой Сама Пречистая определила Афонским монахам как силу охранения, он от имени Верховного Главнокомандования принимает капитуляцию Германии. А в великий двунадесятый праздник Святой Троицы, выехав на белом сталинском коне из ворот Спасской башни, открывает на Красной площади Парад Победы (конь, предназначавшийся для Сталина, скинул "вождя народов", ибо Господу было угодно вручить честь открытия парада православному маршалу-победоносцу).

Радостно будет узнать детям, что и в самое страшное богоборческое время хранили веру деятели культуры: отец отечественного ракетостроения, академик С. П. Королев жертвовал немалые средства на монастыри, академик И. П. Павлов в дни жесточайших гонений на Церковь безбоязненно вывешивал на двери объявление: "Закрыто по случаю Пасхи". Великий хирург, лауреат Сталинской премии, святитель Лука Войно-Ясенецкий в начале своего пути на вопрос помахивавшего револьвером чекиста, как это вы, поп и врач, режете людей, без страха отвечал под хохот зала: "Я оперирую людей ради их спасения, а зачем режете их вы, господин чекист?" Великое мужество (=твердость стояния в истине) воспитывают эти примеры!

Светская история, восприяв дух церковной, возымеет силу, во много раз превосходящую силу нынешней художественной литературы, ибо та рассказывает о придуманном, а история о реальности, в которой зримо живет Бог своим невидимым действием. (Впрочем, и школьная литература умножит свою мощь, когда в ней откроется спрятанная ныне от школьников ее духовная сердцевина).

Родной язык (и иностранный тоже). В школе его связывают с предметом литературы. Это естественно, но и ограниченно. Он шире, ибо это прежде всего язык истинной жизни. "В начале было Слово" (Ин. 1:1). Вне связи с Ним человеческие слова неминуемо распадаются на словечки, дела - на делишки, и чистая, возвышенная интонация речи мельчает, превращаясь в набор кривляющихся "интонашек", восторжествовавших в жизни и в СМК. Школьная советская и постсоветская словесность избрали этот убийственный путь. В букварях Ангел, радостно благословлявший ребенка на освоение первой буквы азбуки, был заменен арбузом. Языкознание, с глубокомысленным видом копаясь в познавательной и коммуникативной функциях языка и отведши взгляд от материка церковной литературы, - естественно, пропустило самую главную его функцию: образование в человеке духовной жизни, преображение и освящение души. "Дивились учению Его, ибо слово Его было со властью" (Лк. 4:32). Тьма слепоты убежавших от света покрыла и главнейшую дисфункцию языка - марающую, сквернящую, растлевающую, духовно-убивающую. Убийственная теория обернулась духовно-мертвящей практикой.

"Великий, могучий, правдивый и свободный русский язык <...> нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу" [31].

Да, существует прямая связь между величием языка и святостью народа! На чем она основана? Дивный ответ И. А. Ильина: "Все доступно нашему языку. Он сам покорен всему мировому и надмирному и потому властен все выразить, изобразить и передать" [32].

Великая мысль: о смирении языка пред истиной, красотой и любовью Божией, как причине его беспредельной выразительности! Очищенный православием, свободно плавает он в законе Божием - океане Божьей мысли и любви.

Омытый благодатью Божией, полный бытийственной мощи, духовной жизни, мягкой и доброй красоты, - как был он создан? Язык святых, Святой Руси, святорусского народа, смиренно принял он в себя весь опыт евангельского греческого языка, опыт византийского православия, приняв вид церковнославянского языка. Его историческая и онтологическая глубина осталась в русском языке.

Мысль гениев словесности о неотторжимости русского языка от церковно-славянского стратегически важна для школы!

Фонвизин, с малолетства привыкнувший чтению в Церкви на церковнославянском языке, утверждал, что без сего "Российского языка и знать невозможно". И по слову И. А. Ильина, начиная с Державина и Пушкина слияние двух языков в единый русско-церковно-славянский язык "получило такую легитимность, что русской поэзией в ее размахе, пафосе, в ее духовном прозрении без церковно-славянского способа выражения ни овладеть нельзя, ни правильно понять". Там, где русская поэзия начинает незаметно, втайне молиться, созерцать божественное начало в сокрытой сущности мира и человека, там "тотчас, словно ангел-хранитель русского языка, появляется дыхание церковно-славянского"; [33] "...как в разговорном, так и в письменном русском языке все духовно-содержательное, все вдохновенное, возвышенное и патетическое как-то неосознанно, само по себе требует своего выражения на церковнославянском и его непосредственного применения - и тут же все становится строгим и торжественным, чувствуется переход в состояние более высокого измерения, и душа начинает колебаться, тронутая далеким молитвенным звуком" [34].

Человек без чувства исторической и онтологической глубины русского языка - некультурный человек!

Для оттенения важности этой мысли полезно взглянуть на развитие апостасийной линии в языке. По общему мнению русского зарубежья, орфографическая реформа целью своею имела убить русский народ, отрезав его от могучей православной традиции, а тем самым разрознить и славянские народы, которые Карл Маркс считал основной силой, стоящей на пути Интернационала и мировой революции, с которой нужно вести борьбу на уничтожение.

Сами растлители писали на "новоязе" (Оруэлл), который Бунин именовал омерзительной социал-демократической брошюрятиной. Ее сменило еще более отвратительное месиво со всевозможными "килерами", с жаргонно употребляемыми русскими словами (кинуть, замочить и т.д.), с матом... Падшая литература постмодернизма с наслаждением валяется в нечистотах. Для постмодернизма это естественно, если вспомнить манифест Р. Барта: "литература <...>, отказываясь признавать за текстом (и за всем миром как текстом) какую-либо "тайну", то есть окончательный смысл, открывает свободу контртеологической, революционной по сути своей деятельности, так как не останавливать течение смысла - значит в конечном счете отвергнуть самого бога и все его ипостаси - рациональный порядок, науку, закон" (статья "Смерть автора", 1968). Но зачем "контртеологическое" (по русски - богоборческое) безумие тем, кто не хочет быть плевелом в истории?

Где же положить великую цель школьного предмета? Если высота личности и народа связана с высотой языка, убийство же языка равносильно убийству народа, то цель эта не может быть иной, нежели восстановление красоты языка в его исторической и онтологической глубине.

Сказанное относится ко всем языкам. В божественной глубине - корни их национального своеобразия. Но также - и основание их близости. Пламенеющий дух любви сближает народы. Напротив, советская брошюрятина на всех языках, пряча в себе неприязненный дух насилия, стала разлагать естественный союз народов России, которая была не этническим, но духовно-культурным понятием. Русский язык (уже не русский, а русско-советский!) утерял притягательную вдохновляющую силу, стал восприниматься с неприязнью. И справедливо: он перестал быть маяком возвышенной любви!

Православное понимание соотношения национально-своеобразного и соборно-всечеловеческого в культуре и языке просто и внятно сердцу. Замечательно выразил его Пушкин. Франк суммировал его мысли в краткой формуле: чем глубже - тем шире [35]. В таинственной глубине совести дух поэта входит в соприкосновение с Божественной глубиной бытия, в ней обретает свободу и великий простор для сочувствия всему общечеловеческому. Всякий человек на земле, приникая к роднику истины и неотмирной красоты, восходит вместе с поэтом к радости Божественного озарения.

Языческие и иноверческие границы не препятствуют православной душе откликаться на красоту иных культур. Ведь, по слову Тертуллиана, всякая душа - христианка, а шедевры искусства и высота мысли касаются той глубины души, которая являет собой образ Божий в человеке, Христов образ. По той же причине православие сердца не только понимает все, но и творит такую сокровенную красоту, которая оказывается драгоценностью для всякой совестливой души в мире.

Все сказанное говорит о необходимости противостоять предателям глубины, стремящимся свести образование к западным бездушным и примитивным тестам вместо воспитания высотой мысли и духовной радостью.

Как именно развивать языковую способность школьников? Она складывается из единства понимания и говорения (устная и письменная речь).

Для развития понимания первоочередная задача состоит в преодолении односторонней пока ориентации на произведения светской литературы, в привлечении творений литературы церковной.

Большее внимание в изучении смысловой глубины языка целесообразно уделить этимологии (по представлениям древних греков - науке об истине, спрятанной в корне слов: этимон - истина). Приведенный выше пример с "кротостью", показывает, насколько мы перестали быть русскими. Но это - только одно из великого множества понятий. Катастрофический обвал семантических значений языка коснулся всех слов [36].

Главный метод развития второй стороны языковой способности - говорение - от античных времен заключался в письменном составлении речи, в сочинении. В советское время оно выродилось сведением духовной глубины к низости идеологии. Дореволюционный опыт говорит о возможности расширения жанровой палитры школьных сочинений, выполняющих главную задачу: приобщить детей к красоте точного, выразительного и праведного слова в их собственных творческих опытах. При правильной постановке предмета словесности, в любом из жанров сочинения, а также при анализе выдающихся произведений словесности школьник опытно убедится: не избежать эклектически рваного слога, если ты мертв, если то, что пишется или говорится, не согрето пламенем любви и веры. Без них - мертвечина и серость. Пламенеющий язык философа Ивана Ильина или св. Иоанна Златоуста убеждает в этом не менее сильно, нежели собственно художественная литература. Они, и помимо своих особых задач, являют себя как великие явления словесности.