Господь Иисус Христос на суде у Пилата

       После приговора иудейские начальники поспешили повести Господа Иисуса Христа к Понтию Пилату. Со времени подчинения Иудеи римлянам у синедриона было отнято право наказывать преступников смертью. Поэтому необходимо было, чтобы римский правитель привел в исполнение только что вынесенное постановление.

Понтий, по прозванию Пилат, был пятым правителем (прокуратором) Иудеи. Он получил назначение на эту должность в 26-ом году после Р. Хр. от Римского императора Тиверия. Человек надменный и жестокий, но вместе с тем трусливый, он презирал иудеев и, в свою очередь, был ненавидим ими. Резиденция прокураторов находилась в Кесарии (на берегу Средиземного моря, километров 80 на север от Иерусалима). Лишь на большие праздники прокураторы приезжали в Иерусалим для наблюдения за порядком.

Иудеи повели Иисуса в преторию, то есть судебную палату римского правителя, которая находилась в Антониевой крепости, примыкавшей к храму с северо-западной стороны. Здесь помещался римский гарнизон. Прикосновение к чему-либо языческому у иудеев считалось осквернением, поэтому иудейские начальники не вошли во двор крепости, дабы не лишиться права праздновать Пасху, которая начиналась вечером того же дня.

Пилат, делая уступку иудейским обычаям (ибо римляне щадили обычаи побежденных народов, чтобы не возбуждать их против себя), сам вышел к ним на лифостротон (от греческого лифос - камень), открытый каменный помост перед жилищем прокуратора, и спросил: "В чем вы обвиняете этого человека?" - "Если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его тебе", - ответили начальники. Они не хотели нового разбирательства дела Спасителя и надеялись, что Пилат сразу утвердит вынесенный ими приговор. Пилат, чувствуя здесь ущемление своей власти, сразу поставил обвинителей на своё место по отношению к себе, как представителю императора: "Если я не знаю, в чем состоит обвинение, то вы возьмите Его и по закону вашему судите". Понимая, что положение у них безвыходное, иудеи быстро меняют свой гордый тон на покорный: "Нам не позволено предавать смерти никого".
Далее начальники были вынуждены изложить свои обвинения против Христа: "Мы нашли, что Он развращает народ и запрещает давать подать Кесарю (императору), называя Себя Христом Царем" (Лук. 23:2 Лукавые лицемеры, сами ненавидящие римлян, изобретают это клеветническое обвинение чисто политического характера, чтобы легче добиться утверждения смертного приговора. На это обвинение Пилат наедине внутри претории спросил Иисуса: "Ты Царь Иудейский?" - "От себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе обо Мне?" - Господь переспросил Пилата. Надо было знать происхождение этого вопроса. Если сам Пилат пришел к нему, то надо было ответить "нет", потому что Христос никогда не объявлял Себя земным царем. Если же вопрос Пилата - повторение того, что говорили иудеи, то надо было признать, что Он действительно есть Царь как Сын Божий.
       Ответ Пилата дышит презрением к иудейству: "Разве я иудей? Твой народ и первосвященники предали Тебя мне. Что Ты сделал?" Никакого царственного достоинства во Христе он не допускает, а только хочет знать, в чем состоит Его вина. Иисус успокаивает Пилата, что ему не надо бояться Его как претендента на земную власть, потому что "Царство Мое не от мира сего". Выражая сомнение в возможности существования какого-то другого неземного царства, Пилат переспросил: "Итак, Ты Царь?" Тогда Господь объясняет, что Он Царь духовного Царства и пришел на землю для того, чтобы свидетельствовать об Истине, - раскрыть людям высшие духовные принципы. Его подданные те, кто внимает небесному учению. Пилат, как грубый язычник, не верил в существование объективных истин или безусловных ценностей. "Что есть истина?" - пренебрежительно бросил он и отошел, не желая дальше вести беседу на бесполезную, как ему казалось, тему. Однако Пилат понял, что Иисус ничем не угрожает римскому владычеству, и потому, выйдя к иудеям, он объявил им, что не находит в Нем никакой вины.

Это заявление глубоко уязвило самолюбие членов синедриона и они, перебивая друг друга, начали обвинять Господа во многом, желая во что бы то ни стало добиться Его осуждения. В это время Господь хранил полное молчание, "так что правитель весьма дивился". Наконец иудеи стали обвинять Иисуса, что Он возмущает народ, уча по всей стране. Услышав, что Христос пришел из Галилеи, Пилат отправил Иисуса к царю Ироду, по случаю праздника тоже прибывшему в Иерусалим. Это был тот Ирод, по прозванию Антипа, который обезглавил пророка Иоанна Крестителя. Возможно Пилат, надеялся получить от Ирода более определенные сведения об Обвиняемом. Скорее же всего он хотел переложить на плечи Ирода неприятное для него судебное дело. Ирод, польщенный признанием Пилата его царской власти, с того времени подружился с ним.

Зная о чудесах Христовых, и думая, что Он - воскресший из мертвых Иоанн Креститель, Ирод надеялся увидеть от Господа какое-нибудь чудо, чтобы позабавить себя в праздничные дни. Итак, увидев Иисуса, Ирод обрадовался и стал задавать Христу много вопросов. Он надеялся услышать от Христа что-нибудь занимательное, но на все его вопросы Господь хранил полное молчание. Тем временем первосвященники и книжники без умолку обвиняли Господа, доказывая, что Его проповедь опасна столько же для Ирода, сколько и для Римского императора. Ирод не принял серьезно обвинений иудейских начальников и, надругавшись над Христом, облек Его в белую одежду и отослал обратно к Пилату. По обычаю римлян в белую одежду облекались кандидаты на какую-либо начальственную или почетную должность (слово кандидат, от латинского кандидус, значит белый, светлый). Ирод тем самым хотел показать, что он смотрит на Иисуса только как на жалкого фанатика, никому ни чем не угрожающего.

Так это понял и Пилат. Ссылаясь на то, что Ирод не нашел в Иисусе ничего достойного смерти, Пилат предлагает начальникам, наказав Христа, отпустить Его. Этим Пилат надеялся удовлетворить их злобу. Они решительно отклонили его предложение. Тогда Пилат вспомнил, что у иудеев существовал обычай перед Пасхой просить правителя отпустить на свободу одного из осужденных на казнь. Понимая, что начальники предали Христа из зависти и рассчитывая найти поддержку у простого народа, Пилат спросил людей, обступивших лифостротон: "Кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву или Иисуса, называемого Христом?"

Пока люди стали между собой совещаться за кого просить, случилось еще одно обстоятельство, подействовавшее на Пилата в благоприятном для Господа Иисуса Христа направлении. Пока он сидел на своем судейском месте, к нему явился посланный от его жены, которая просила сказать ему: "Не делай ничего худого тому Праведнику, потому что я ныне во сне много пострадала за Него". Древние христианские писатели называют ее Клавдия Проскула и утверждают, что она исповедовала иудейскую веру, а потом стала христианкой. Вероятно, она во сне видела Иисуса Христа, как невинно терзаемого Праведника, и мучилась мыслью, что ее собственный муж станет Его палачом.

Но в то время как посланный передавал Пилату просьбу жены, иудейские начальники поспешили убедить народ просить за Варавву. Когда Пилат вторично спросил: "Кого из двух хотите, чтобы я отпустил вам?" - люди в один голос заявили: "Варавву". "Что же я сделаю Иисусу, называемому Христом?" - спросил тогда Пилат. На это они закричали: "Да будет распят!" Тогда Пилат, заступаясь за Христа, поинтересовался: "Какое же преступление сделал Он". Но толпа, не имея что ответить, еще сильнее завопила: "Да будет распят!"
Так народ, развращенный своими религиозными вождями, разбойника Варавву предпочел своему Спасителю, который учил любви и совершал среди них бесчисленные исцеления. Варавва же был известным разбойником, который со своей шайкой производил в городе грабежи и убийства.

Оглушенный неистовым воплем, Пилат растерялся. Он не хотел допустить в народе волнений, которые пришлось бы усмирять вооруженной силой. Он боялся, что озлобленные первосвященники донесут Кесарю, что он сам вызвал волнения, защищая государственного преступника, каким они выставляли Господа. Пилат попробовал успокоить их жажду крови, отдав Невинного на бичевание. Для бичевания воины отвели Иисуса в преторию (судилище внутри двора), где было много места, и собрали против Него весь полк. Они раздели Иисуса и начали бичевать Его. Такое бичевание назначалось у римлян за тяжкие преступления, и притом для рабов. Бичи делались из ремней, и в концы их вделывались острые костяные и металлические палочки. Бичуемого привязывали к столбу в наклонном положении и затем воины били его по обнаженной спине. При этом тело от первых же ударов разрывалось и кровь обильно текла из ран. Истязание было столь мучительным, что некоторые под ударами умирали. Такому страшному наказанию подверг Пилат Того, в Ком не нашел никакой вины, но сделал это, чтобы угодить кровожадной толпе.

Окончив бичевание, воины стали бесчеловечно издеваться над Страдальцем. Они надели на Него багряницу, т.е. военный плащ красного цвета, подобный плащам высших военачальников. Такие плащи не имели рукавов и накидывались так, чтобы правая рука оставалась свободной. Багряница, надетая на Христа, иронически изображала порфиру Иудейского царя. На главу Господа возложили венец, сплетенный из колючего терния, а в руки вложили трость, изображающую царский скипетр. Сделав это, некоторые из воинов стали преклонять колена перед Божественным Страдальцем и, ругаясь над Ним, приветствовали: "Радуйся, Царь Иудейский". Другие же ударяли Его по щекам, плевали на Него и били тростью по голове, от чего иголки еще глубже впивались в Его чело.

После этого, измученного и истерзанного Господа Пилат повелел вывести наружу, надеясь этим вызвать жалость к Нему у народа и отклонить требование о распятии. Так рассуждал язычник, не знавший Бога и Его заповеди о любви. Но увы, не так рассуждали духовные вожди иудейского народа, осатаневшие в своей злобе против Спасителя мира. Когда Господа вывели на лифостротон, Пилат сказал: "Вот я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины". И, указывая на Него, добавил: "Се, человек!" Этим восклицанием Пилат обращался к суду их совести. Смотрите, как бы говорил он, - вот Человек одинокий, униженный, истерзанный. Неужели Он похож на какого-то опасного бунтовщика; не возбуждает ли Он одним Своим видом больше сожалений, чем опасений? Вместе с тем Пилат невольно сказал подлинную правду: Господь и в унижении Своем, больше, чем во славе и царственном блеске, проявил все духовное величие и нравственную красоту истинного Человека, каким он должен быть по замыслу Творца. Для христиан слова Пилата означают: вот образец Человека, к которому все должны стремиться.

Но иудейским начальникам и толпе все было нипочем. Едва они увидели истерзанного Христа, как еще громче возопили: "Распни, распни Его!" Такая слепая ненависть вызвала у Пилата досаду и заставила его с резкостью сказать: "Возьмите Его вы и распните: ибо я не нахожу в Нем вины". - Если вы так настойчивы, то распинайте Его сами на свою ответственность, а я как представитель правосудия не могу принимать участия в таком недостойном поступке. Но кроме возмущения эти слова Пилата ничего не выражали, а потому враги Христовы продолжали добиваться согласия Пилата на смертный приговор, выставив новое обвинение: "Мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал себя Сыном Божиим" (Иоан. 19:5-8).

Услышав это, Пилат испугался. Конечно, выражение "Сын Божий" он мог понимать только в языческом смысле, в смысле полубогов-героев, которыми полна языческая мифология, но и этого было достаточно, чтобы его смутить, принимая во внимание и предупреждение его жены, видевшей какой-то таинственный сон об этом загадочном Человеке. И вот Пилат уводит Иисуса с собой в преторию и наедине спрашивает Его: "Откуда Ты?" Действительно ли Ты Сын Божий? Но Иисус не ответил ему. Бесполезно было отвечать на этот вопрос. Когда раньше Господь хотел объяснить Пилату цель Своего пришествия, это лишь вызвало у него скептическую улыбку.

Преодолевая страх, Пилат хотел напомнить Христу о своем великом положении, и тем расположить Его к ответу: "Мне ли не отвечаешь? Не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?" Господь отвечает на эти горделивые слова с Божественной мудростью: "Ты не имел бы надо Мной никакой власти, если бы не было дано тебе свыше. Посему более греха на том, кто предал Меня тебе". Иными словами, то, что Я в твоих руках, это по попущению Божию. Отдав иудейский народ в подчинение римской власти, Бог тем самым дал тебе власть надо Мной, как Человеком. Однако и ты будешь виновен в Моем распятии, ибо против совести осуждаешь; но большая ответственность ложится на тех, кто добился этого беззаконного приговора - на иудейских начальников. Мудрые слова Господа расшевелили в Пилате его лучшие чувства, и он еще настойчивее стал искать возможности отпустить Его.

Тогда враги Христа перешли к крайнему средству: к угрозе обвинить самого прокуратора в измене Римскому императору: "Если отпустишь Сего, ты не друг кесарю". Это испугало Пилата, ибо императором тогда был подозрительный и жестокий Тиверий, охотно принимавший доносы. Этой угрозой иудейские начальники решили дело. Пилат искренне хотел спасти Христа от распятия, но не ценой своей карьеры. Тогда, воссев на судейское место, он формально оканчивает суд. Это была пятница перед Пасхой, около "шести часов", - по нашему счету около 12 часов дня. (Евангелист Марк говорит: "Был час третий и распяли Его" (15:25), а от шестого до девятого часа была тьма по всей земле (Матф. 27:45). Сутки делились на четыре части по три часа в каждой. Новом Завете упоминаются часы 1-ый, 3-ий, 6-ой и 9-ый. Шестой час это период времени между 9-ю часами утра и полуднем.

Мстя иудеям за вынужденный приговор, Пилат говорит им с раздражением: "Се, Царь ваш!" Этим он бросает жестокий упрек и как бы говорит им: вы мечтаете о возвращении себе самостоятельности, о каком-то высоком звании среди народов мира. Эту задачу никто не способен так успешно исполнить, как этот Человек, называющий Себя духовным Царем Израиля. Как же это вы, вместо того, чтобы преклониться перед Ним, требуете, чтобы я, ненавистный вам римский правитель, отнял у вас вашего Царя, который может осуществить ваши заветные мечтания?

Видимо, так и поняли эти слова обвинители, потому что с яростью возопили: "Возьми, возьми, распни Его. Смерть, смерть Ему!" Это был крик от раны, нанесенной им в самое чувствительное место. Но Пилат, прежде чем окончательно уступить, еще раз хочет уязвить их и с иронией спрашивает: "Царя ли вашего распну?" На это начальники в своем ослеплении злобой произнесли роковые слова, решившие последующую судьбу еврейского народа: "Нет у нас царя, кроме кесаря!" Раньше иудеи утверждали: "Нет у нас иного Царя, кроме Бога". Теперь же только для того, чтобы добиться распятия Христова, они от всего отреклись, заявив, что не желают иметь другого царя, кроме Римского императора. Только тогда Пилат решился удовлетворить их желание и предал им Иисуса на распятие.

Взяв воды и умыв руки, Пилат заявил перед всеми: "Невиновен я в крови этого Праведника, смотрите вы" (Матф. 27:24). У иудеев существовал обычай умывать руки в знак того, что умывающий считает себя невинным в пролитии крови обвиняемого (Втор. 21:6-8). Пилат воспользовался этим обычаем, чтобы подчеркнуть перед всеми, что он снимает с себя ответственность за казнь Иисуса, Которого он считал невинным и Праведником. "Смотрите вы", - то есть вы сами будете отвечать за последствия этого несправедливого убийства. Лишь бы вынудить у прокуратора согласие на утверждение смертного приговора, иудеи соглашаются на все, не думая ни о каких последствиях. "Кровь Его на нас и на детях наших", - кричали иудеи. Если это - преступление, то пусть кара Божия постигнет нас и наше потомство.

Святой Иоанн Златоуст говорит по этому случаю: "Такова безрассудная ярость, такова злая страсть! Пусть так, что вы сами себя прокляли. Но для чего навлекаете проклятие на детей?" Это проклятие, которое сами иудеи навлекли на себя, скоро исполнилось. В 70-м году после Р. Хр. при осаде Иерусалима римляне распяли на крестах вокруг города громадное количество евреев. Исполнялось оно и в дальнейшей истории евреев, рассеянных с тех пор по многим странам - в тех бесчисленных "погромах", которым они подвергались, во исполнение пророчества Моисея во Второзаконии (гл. 28:49-57; 64-67).

"Тогда Пилат отпустил им Варраву. Иисуса же, бив, предал на распятие". Иными словами, утвердив приговор синедриона, Пилат дал им воинов для совершения над Господом Иисусом Христом смертной казни через распятие.

Умыв руки, Пилат, конечно, не мог снять с себя ответственности ни перед беспристрастным мнением человечества, ни перед судом Божиим. Выражение "умывать руки" с тех пор вошло в поговорку. Через год с лишним кара Божия постигла Пилата за малодушие и неправедное осуждение Того, Кого он сам назвал Праведником. Он был отправлен в ссылку в Галлию и там через два года изнуренный тоской, терзаемый угрызениями совести и отчаянием, окончил свою жизнь самоубийством. (В 1961-ом году на месте древней Кесарии была найдена плита с именем Пилата, высеченным по латыни: "Cаеsаriаnis Тibеrium Pоntius Pilаtus Prеfеctus Iudаеае dеbit", то есть: Понтий Пилат, префект Иудеи, подарил жителям Кесарии [этот театр имени] Тиверия. Пилат назван здесь "префектом", что значит военный правитель. Титул прокуратор применялся к гражданским правителям. Возможно, Пилат совмещал обе должности.

 

Крестный путь Господа

После избиения и издевательств воины сняли с Иисуса Христа багряницу, одели Его в обычные одежды и повели на распятие. Когда шли к Голгофе, они встретили некоего Симона, называемого Киринеянином, возвращавшегося с поля в город, и заставили его донести крест Христа до места казни. Было принято осужденным на распятие самим нести свои крест. Но Господь был так истомлен и гефсиманским внутренним борением, и без сна проведенной ночью, и бесчеловечным истязанием, что оказался не в силах дальше нести Свой крест. Не из сострадания, конечно, но из желания скорее завершить начатое дело, враги заставили Симона понести крест Господа. (Симон был переселенцем из Киринеи (города в Ливии, на северном берегу Африки). Его сыновья, Александр и Руф, были известны христианам, и о них упоминает апостол Павел в послании к Римлянам.

За Иисусом Христом шло великое множество благочестивых мужчин и женщин, которые плакали о Нем. Выражаемое ими сострадание было столь глубоко и искренне, что Господь счел нужным обратиться к ним с утешением. Это произошло, вероятно, во время остановки при возложении креста Христова на Симона Киринеянина. "Дочери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших" (Лук. 23:28). Здесь Господь, забывая о собственных страданиях, обращается Своим духовным взором к будущему еврейского народа - к тому наказанию, которое постигнет его за страшную клятву, которую так легкомысленно навлекли на себя сами иудеи, кричавшие: "Кровь Его на нас и на детях наших". Ибо приходят дни, когда благословение чадородия превратится в горе, и бездетные будут считаться блаженными. "Тогда начнут говорить горам: Падите на нас", - столь велики будут бедствия. Здесь речь идет опять же о разрушении Иерусалима Титом в 70 г. по Р. Хр. "Ибо, если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?" Это, видимо, народная поговорка. Под "зеленеющим деревом" полным жизни Господь разумеет Себя, а под "сухим деревом" - иудейский народ. Если Ему, Невинному, не дали пощады, то что будет с виновным народом? "Огонь идет на Иудею, - предсказывал пророк Иезекииль, - если зеленое дерево сгорело, то с какой силой он будет истреблять сухое?" (Иезек. 20:47).

Распятие

Господа привели на место, называемое Голгофа, что значит "лобное место", и там распяли Его посреди двух разбойников, которых привели вместе с Ним. Голгофа - это был небольшой холм, находившийся в то время вне городских стен Иерусалима к северо-западу. Предполагают, что этот холм имел название "лобного места" потому, что у его подножия часто лежали черепа казненных. Апостол Павел в послании к Евреям (13:11-12) указывает на особое значение того, что "Иисус пострадал вне врат". Когда Иисуса привели на Голгофу, то давали Ему пить вино со смирной (или уксус, смешанный с желчью). Это было вино, в которое прибавлялась смирна (один из видов смолы), чтобы помрачить сознание осужденного и тем облегчить его муки. Римляне называли такое вино усыпительным. Смирна придавала вину горький вкус, почему святой Марк называет ее желчью, а вино, вероятно уже скисшее - уксусом. "И, отведав уксуса, Иисус не захотел пить", - желая в полном сознании до конца претерпеть Свою чашу страданий.

То "был час третий", а шестой час только начинался (в смысле второй четверти дня). (День и ночь каждый делился на четыре стражи. Если предположить, что приговор Пилата был произнесен около третьего часа (по-нашему 9-ти часов утра), то апостол Иоанн вполне мог сказать, что Христа распяли в шестой час. Таким образом нет противоречия в свидетельстве Евангелистов. "И распяли Его". Распинали по-разному: иногда пригвождая ко кресту, лежащему на земле, после чего крест поднимали и водружали в земле вертикально; иногда же сперва водружали крест, а потом поднимали осужденного и пригвождали его или привязывали веревками. Иногда распинали вниз головой (так был распят по собственному желанию апостол Петр). Руки и ноги иногда пригвождались гвоздями, иногда привязывались. Тело распятого беспомощно свешивалось. В ужасных конвульсиях все мускулы сводила мучительная судорога; язвы от гвоздей под тяжестью тела раздирались; казненного томила невыносимая жажда вследствие жара, возбуждавшегося ранами и потерей крови. Страдания распятого были столь велики и мучительны, а к тому же и длительны (иногда распятые висели на крестах, не умирая по трое суток и более), что эта казнь применялась лишь к самым опасным преступникам. Она считалась ужаснейшей и позорнейшей из всех видов казни. Дабы руки не разорвались преждевременно от ран, под ноги иногда прибивали подставку-перекладину, на которую распинаемый мог встать. Над головой распятого прибивалась дощечка с указанием вины.

Среди неописуемых страданий Господь не оставался совершенно безмолвным. Первыми словами Господа была молитва за распинающих Его: "Отче, прости им; ибо не ведают, что творят". Никто из распинающих воинов не знал, что Он - Сын Божий. "Ибо если бы познали, не распяли бы Господа славы" (1 Кор. 2:8), говорит апостол Павел, и даже иудеям говорит при исцелении хромого: "Вы сделали это по неведению" (Деян. 3:17). Однако такое неведение иудеев не оправдывает их преступления, ибо они имели возможность и средства узнать, Кто Он. Молитва Господня свидетельствует о величии Его духа и служит примером нам, чтобы и мы не мстили своим врагам, а молились за них.

По приказу Пилата к кресту была прибита дощечка с указанием вины Господа. Желая еще раз уязвить членов синедриона, Пилат приказал написать: "Иисус Назарянин Царь Иудейский". - Иудейский Царь распят по требованию представителей иудейского народа. Надпись была сделана на трех языках: еврейском - местном, греческом - общераспространенном и римском - языке победителей. Пилат хотел, чтобы все знали, за что начальники осудили Христа. Но одновременно Пилат невольно исполнил высшую цель: в минуту самого крайнего Своего унижения Господь Иисус Христос на весь мир был объявлен Царем. Обвинители Господа восприняли эту надпись, как злую насмешку, и потребовали, чтобы Пилат изменил ее, но гордый римлянин резко отказал им, напомнив, что он - начальник.

Распявшие же Его, делили одежды Его, бросая жребий, кому что взять... " Римский закон отдавал в собственность воинов, совершавших казнь, принадлежности казненных. Совершавших распятие бывало четверо. Верхнюю одежду, разорвав на четыре части, воины поделили между собой, а нижняя одежда (хитон) была самотканая целиком сверху вниз и без швов. Если разорвать такой хитон, то части его потеряют всякую цену. Поэтому воины путем жребия решили вопрос, кому достанется хитон. Этим они несознательно исполнили древнее пророчество Давида о распятии Мессии: "Разделили ризы Мои и об одежде моей бросали жребий" (весь 21-ый псалом посвящен страданиям распятого Господа.

Добившись распятия Господа, первосвященники с книжниками и фарисеями никак не могли успокоиться и продолжали издеваться над Ним. Издеваясь над Иисусом, они осмеивали все, что Он когда-либо делал и говорил. Например, вспоминая, как Он прежде спасал других, они укоряли Его в теперешней беспомощности и насмешливо предлагали ему сойти с креста, лицемерно обещая в таком случае уверовать в Него. Упрекали Его даже в том, что Он всегда надеялся на Бога: "Пусть Бог спасет Его, если Он угоден Ему".

Поначалу разбойники, висевшие по сторонам Спасителя, слыша, как окружающие начальники поносят Господа, присоединились к ним и тоже хулили Господа. Причем, один из них, страдая, все более озлоблялся и все ожесточеннее поносил Христа. Тогда его друг, у которого, очевидно, не совсем угасла искра добра, начал укорять своего товарища, говоря: "Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? И мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли; а Он ничего худого не сделал". Очевидно, на него произвели впечатление укоры начальников, что Христос раньше спасал других, а также то, что Христос кротко молился за Своих распинателей и обращался к Богу как Своему Отцу. Так или иначе, но совесть в нем сильно заговорила, и среди хулений и насмешек толпы он открыто выступил в защиту Господа. В его душе произошел такой решительный перелом, что он, поверив в распятого Иисуса как в Мессию, обратился к Нему с покаянными словами: "Помяни меня, Господи, когда придешь в царствие Твое!" Когда придешь к Отцу в Твое Царство славы, то вспомни обо мне несчастном, который разделил с Тобой эти ужасные мучения.

Разбойник не просил награды или славы, но молил лишь о помиловании в том мире, куда собирался вскоре перейти. С той поры покаяние благоразумного разбойника стало примером для всех верующих в Христа. Велика должна была быть и его вера. Страждущего, измученного, умирающего он признал Царем, который возвращается в Свое Небесное Царство. Это такое исповедание, которое было не под силу даже ближайшим ученикам Господа, не вмещавшим мысли о страждущем Мессии. Несомненно тут и особое действие благодати Божией, озарившей разбойника, чтобы сделать его примером для всех грешников. Эта его исповедь заслужила великую награду, большую, чем разбойник смел ожидать. "Ныне же будешь со Мною в раю" - сказал ему Господь. Так, благоразумный разбойник оказался первым спасенным.

Когда враги стали понемногу расходиться, к кресту приблизились стоявшие поодаль Пресвятая Богородица, Мария Клеопова, Мария Магдалина и "ученик, которого любил Иисус" (как называет себя Иоанн Богослов). С отшествием Христовым из этого мира Пречистая Матерь Его оставалась одна, и уже некому было заботиться о Ней, а потому словами обращенными к Деве Марии: "Жено! Се сын Твой", - и к апостолу Иоанну: "Се матерь твоя", - Господь поручает Свою Пречистую Матерь Своему возлюбленному ученику. "И с этого времени ученик сей взял Ее к себе", заботясь о Ней, как любящий сын. (Это событие важно вот в каком отношении. Сектанты, не верящие в девство Матери Божией, говорят, что после Иисуса Христа у Нее были другие дети, рожденные естественным путем от Иосифа и что это и были "братья Господни", о которых упоминается в Евангелии. Но спрашивается: если у Богородицы были еще родные дети, то зачем было поручать Ее св. Иоанну Богослову?).

 

Смерть Христова

Смерти Господа предшествовала тьма, покрывшая землю. "От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого", то есть по нашему времени - от полудня до трех часов дня солнце померкло. Это не могло быть обыкновенное солнечное затмение, так как на еврейскую пасху 14-го числа месяца Нисана всегда бывает полнолуние, а солнечное затмение случается только при новолунии. Это было чудесное затмение, которое свидетельствовало о необычайном событии - смерти возлюбленного Сына Божия. Об этом неожиданном затмении солнца, при котором были даже видны звезды, свидетельствует римский астроном Флегонт, а также греческий историк Фаллос. Вспоминает о нем и Деонисий Ареопагит в своих письмах. Видимо, тьма, последовавшая за глумлением и насмешками над Господом, прекратила эти глумления и вызвала в народе сожаление о случившемся: "И весь народ, сошедшийся на это зрелище, видя происходящее возвращался, бия себя в грудь" (Лук. 23:48).

"В девятом часу Иисус возопил громким голосом: Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?" Слово "Боже", по-арамейски произносится "Элои", или "Или", как его приводят евангелисты. Этот вопль был выражением глубочайшей скорби Богочеловека. Для того, чтобы искупительная жертва совершилась, необходимо было, чтобы Богочеловек испил до конца всю чашу человеческих страданий. Для этого потребовалось, чтобы распятый Иисус на время перестал чувствовать радость Своего единения с Богом Отцом. Весь гнев Божий, который должен был излиться на грешное человечество, теперь сосредоточился на одном Христе, и Бог Отец как бы оставил Своего возлюбленного Сына. Среди самых тяжкий телесных и душевных страданий это оставление было наиболее мучительным, почему и исторгло из уст Иисусовых это болезненное восклицание.

Когда Иисус простонал "жажду", - один из воинов тотчас взял губку, наполнил ее уксусом и, наложив на трость, подал Ему пить. Воин надел губку на трость, так как висевшие на кресте находились довольно высоко от земли. Псалмопевец в 68-ом псалме 22 ст. предсказывая страдания Мессии, говорит от Его имени: "В жажде Моей напоили Меня уксусом". Вкусив уксуса, Господь возгласил: "Совершилось", то есть: завершено Мое дело, предопределенное в Совете Святой Троицы и предсказанное пророками, - совершилось примирение человеческого рода с Богом через Мою смерть. Вслед за этим Господь воскликнул: "Отче! В руки Твои предаю дух Мой" и, преклонив главу, предал дух.

В этот момент завеса, которая в храме отделяла Святилище от Святого Святых, разодралась надвое, сверху донизу. Так как это было время принесения вечерней жертвы (по нашему времени 3 ч. пополудни), то священники не могли не увидеть этого события. Оно символизировало прекращение Ветхого и начало Нового Завета.

В это время произошло землетрясение, так что раскололись скалы на соседних холмах и открылись погребальные пещеры. Распяв Сына Божия, люди совершили такое ужасное преступление, что даже бездушная природа содрогнулась. После этого, в знамение победы Господа над смертью, "многие тела усопших святых воскресли" и на третий день после воскресения Господа явились в Иерусалиме знавшим их людям. Эти чудесные знамения произвели столь потрясающее действие на римского сотника, что он воскликнул: "Воистину, Он был сын Божий!" По преданию этот сотник, по имени Лонгин, стал христианином и позже пострадал как мученик за Христа. Потрясен был и весь народ, оставшийся до сих пор на Голгофе, он "возвращался, бия себя в грудь". Такие резкие переходы от одного настроения к другому естественны в возбужденной толпе.

Свидетелями смерти Господа и всех событий были многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи. Среди них были: Мария Магдалина, Мария (мать Иакова и Иосии) и Саломия, мать сынов Заведеевых (апостолов Иакова и Иоанна). Так как была пятница - по-гречески "параскеви", что значит приготовление, т.е. день перед субботой, а суббота та была "великим днем", так как совпадала с первым днем Пасхи, то, дабы не оставлять на крестах тела распятых, члены синедриона просили Пилата "перебить у них голени" (кость ниже колена).

Из всех видов казни распятие на кресте было самым мучительным. Распятые не могли сразу умереть, а много дней мучились, подтягиваясь на пробитых руках и ногах, чтобы вдохнуть воздуха. В конце концов умирали как правило от удушия, не имея больше сил подтягиваться на кресте. Для ускорения смерти распятым перебивали голени. Получив разрешение Пилата, воины перебили голени у разбойников, которые были еще живы. "Но, пришедши к Иисусу, как увидели Его уже умершим, не перебили Ему голеней, но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода".

Очевидно, что это истечение крови с водой было вызвано лихорадочным состоянием, которое испытывают умирающие через распятие. Тем не менее в этом событии апостол Иоанн видит чудесное явление, подчеркивая, что "видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его" (Иоан. 19:35). Чистейшее тело Богочеловека не было подвергнуто закону разложения обыкновенного человеческого тела. С самой минуты смерти оно начало входить в то состояние, которое окончилось Воскресением Его в новом, прославленном, одухотворенном виде. Святые Отцы объясняют, что истечение крови и воды символически означает обновление верующих в таинствах крещения и евхаристии: "Водою мы рождаемся, а кровью и телом питаемся" (Апостол Иоанн напоминает об этом в своем послании: "Сей есть Иисус Христос, пришедший водой и кровью и Духом... Три свидетельствуют на земле: дух, вода и кровь" (1 Иоан. 5:6-8).

В том, что воины не перебили голеней Иисуса, апостол Иоанн видит исполнение повеления Писания относительно заклания пасхального агнца: "Кость его да не сокрушится" (Исход 12:46). Пасхальный агнец, прообразовавший Господа Иисуса, должен был быть снедаем без сокрушения костей, а все оставшееся должно было быть предано огню. Приводит апостол и пророчество Захарии относительно прободения ребр Спасителя: "Воззрят на Того, которого пронзили" (Захар. 12:10). В этом месте Иегова-Мессия представляется пронзенным иудейским народом. Народ потом принесет перед Пронзенным покаяние с плачем и рыданием. Эти слова исполнились в момент смерти Христовой и исполнятся вторично перед концом мира, когда многие евреи обратятся ко Христу. (Смотри предсказание апостола Павла в послании к Римлянам 11:25-26).