Меня зовут Луис, и я алкоголик (79 лет).

Думаю, что я всегда был алкоголиком. По крайней мере, я всегда употреблял алкоголь. Бывало, моя мать капала несколько капель виски в бутылку с теплой водой и давала ее мне, когда я был ребенком. Это было давно, очень давно.

Я рано окончил школу и пошел работать на конку кондуктором и водителем одно­временно. В то время шесть билетов стоили столько же, сколько и полпинты (около 250 гр., прим. пер.) хлебной водки - четверть доллара. Каждый день мне приходилось принимать трудное решение - первый четвертак прикарманить или второй. В хорошие дни я оставлял компании первые двадцать пять центов и ждал, пока продам две­надцать билетов, прежде чем остановить свой экипаж у бара Дэйли. В плохие дни я брал первый четвертак.

В любом случае, моя работа на конке заканчивалась, когда я заходил к Дэйли. Ло­шадь не возражала против того, чтобы подождать, а я не переживал насчет пассажи­ров. Однако переживала компания, в которой я работал, и через некоторое время они направили контролеров, чтобы поймать меня. Но так и не поймали. Я ушел первым.

С тех пор я стал опускаться все ниже и ниже. Я попрошайничал и пил. Я мог зака­тывать глаза так, что видны были только одни белки. Слепого всегда жалеют, особен­но если он так молод. Действуя таким образом, я всегда имел деньги на выпивку. Но однажды я уронил пятидесятицентовую монету, которую дала мне женщина, и бросил­ся за ней прямо в сточную канаву. Она, увидев это, принялась звать полицейских. Я бежал от них без остановки и вскочил в проходящий поезд. В городе, где я осел, я жил в трущобах и пил. Спал в ночлежках, под дверями, в подъездах, в тюрьмах.

Когда мне исполнился двадцать один год, я решил пойти работать. Я нашел работу на железной дороге и оставался там, пока в семьдесят три года не ушел на пенсию. Я работал проводником в грузовых поездах. Один раз я заперся в служебном вагоне, где никто не мог видеть меня и знать, чем я там занимаюсь. А я в основном пил. Я пил все: виски, джин, сухой спирт, денатурат, бормотуху, бальзамирующий состав, мускусную жидкость. Болячки зажили, но у меня до сих пор остались шрамы.

Я не знаю, сколько раз в жизни меня арестовывали, - возможно, тридцать или со­рок. Мой первый арест был за попрошайничество. После того как я вышел на пенсию, меня арестовывали семнадцать раз - из-за моего сильнейшего опьянения. У меня бы­ла пенсия, которую мне платила железная дорога, и мне нечего было делать, кроме как пить. Моя жена умерла. Моя замужняя дочь даже не разговаривала со мной. Я жил один, у меня не было друзей, кроме пары таких же опустившихся забулдыг.

Когда мне было 79, меня в очередной раз арестовали. Но только в этот раз все бы­ло по-другому. Офицер по надзору за условно осужденными спросил меня, хочу ли я бросить пить. Я сказал «да», и он рассказал мне об Анонимных Алкоголиках и о муни­ципальном центре реабилитации алкоголиков. Он спросил, нет ли у меня желания по­пробовать. Подумав, я решил, что терять мне нечего, и стал ходить на собрания в центр.

На одно собрание я пришел с бутылкой спиртного, спрятанной под рубашкой. Се­дой человек по имени Джим сказал, что он алкоголик и пил в течение долгого времени, но в АА он научился тому, как бросить пить и начать жить. Он спросил, есть ли у меня вопросы. Я спросил, ждет ли эта организация 79-летнего человека, который пил всю свою жизнь, и сможет ли он бросить пить вот так просто. Джим сказал, что он сделал это и что у меня тоже получится. Я посчитал, что, возможно, он и прав, затем залез себе под рубашку, достал бутылку и отдал человеку, сидевшему рядом со мной. С тех пор я не пил.

Вскоре после того как я стал посещать собрания АА, со мной стали происходить события. Хорошие события. Лучшие люди в мире стали моими друзьями. Они действи­тельно мои братья и сестры. Не так давно, на собрании АА, у меня случился сердеч­ный приступ. Они отвезли меня в больницу и оставались рядом со мной, и их дружба вытащила меня, хотя даже доктора не давали мне никакого шанса. Этим людям я обязан жизнью. Сейчас моя дочь любит меня, и я могу видеться с внуками и правнуками.

Годы проходят - день за днем - и я догадываюсь, что жить мне осталось недолго. Но я не переживаю. Самое главное, чего я хочу, - умереть трезвым. Я пытаюсь помочь молодым людям обрести трезвость и счастье тем же способом, что и я. Я говорю им: «Если я сумел, то и вы сможете».