Пределы действия уголовно-процессуального закона

 

1. Действие уголовно-процессуального закона во времени. В соответствии со ст. 4 УПК РФ при производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действующий во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения, если иное не установлено УПК РФ.

Действующим является закон, который вступил в силу и не утратил ее к моменту выполнения определенного процессуального действия. Вступление уголовно-процессуального закона в силу регулируется общим нормативным актом - Федеральным законом от 14.06.1994 "О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания"*(68), а также специальным Федеральным законом от 18.12.2001 о введении в действие УПК РФ.

Уголовно-процессуальному закону свойственно только немедленное действие во времени, хотя в теории уголовного процесса иногда пытаются обосновать необходимость придания уголовно-процессуальным нормам обратной силы*(69). Принцип немедленного действия означает, что вступивший в силу закон действует только "вперед" и распространяет свое действие лишь на те общественные отношения, которые возникли после его вступления в силу. Это правило - необходимый фактор стабильности, поскольку не позволяет бесконечно пересматривать и переоценивать уже принятые в рамках действующего закона процессуальные решения. Важно отметить, что сам закон никаких исключений, связанных с действием его положений во времени, так и не установил. Это означает, что уголовно-процессуальный закон обратной силы не имеет, хотя такой термин в тексте УПК РФ, в отличие от материального уголовного закона (ст. 10 УК РФ), отсутствует.

В соответствии со ст. 10 УК РФ уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу. Все три случая действия уголовного закона с обратной силой связаны только с тем или иным улучшением положения лица, совершившего преступление. Но в уголовном судопроизводстве, во-первых, всегда затрагиваются интересы двух сторон - обвинения и защиты. Во-вторых, уголовно-процессуальные нормы - это нормы процедурного характера, которые устанавливают лишь более простой или более сложный порядок производства по уголовному делу, в подавляющем большинстве случаев не имеют конкретных санкций и не устанавливают никаких видов ответственности и наказаний за нарушение этого порядка (исключение - денежное взыскание, предусмотренное ч. 4 ст. 103, ст. 117 УПК РФ). Поэтому отсутствует надежный критерий, позволяющий однозначно определить, какая процедура - прежняя или новая - ухудшает или улучшает положение сторон или иных участников уголовного судопроизводства. При разработке нового УПК РФ разными авторскими коллективами неоднократно предпринимались попытки сформулировать правило об обратной силе уголовно-процессуального закона, но оно всякий раз получалось довольно расплывчатым, имело крайне нечеткие границы и размытые пределы, и в конце концов было отвергнуто законодателем. В-третьих, ст. 4 УПК РФ не противоречит ст. 54 Конституции РФ, в соответствии с которой если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон. В конституционной норме речь идет, очевидно, о нормах материального, но не процессуального права.

Утрата уголовно-процессуальным законом силы означает, что закон прекращает свое действие, и его нормы не применяются к тем отношениям, которые возникли после этого. Это может произойти в результате официальной отмены или замены (фактической отмены) закона.

Замена уголовно-процессуального закона обычно выражается в том, что законодатель принимает новый закон, регулирующий те же общественные отношения, что и прежний, но при этом официально не отменяет его действие. В подобной ситуации бывает сложно определить, в какой мере новый акт отменяет прежний. Это устанавливается путем толкования, что не исключает возможности принятия необоснованных решений, поэтому интересам прочного правопорядка более соответствует указание самим законодателем на акты, утратившие силу.

Отмена уголовно-процессуального закона предполагает его упразднение компетентным государственным органом, фиксируемое в законодательном акте путем: a) издания самостоятельного закона, устраняющего юридическую силу другого закона; б) издания перечня законов, утративших юридическую силу в связи с принятием нового уголовно-процессуального закона; в) указания на отмену в новом законе, заменяющем предыдущий; г) указания на отмену в законе о порядке введения в действие вновь принятого уголовно-процессуального закона. В отношении УПК РСФСР 1960 г. законодатель избрал последний вариант, перечислив в ст. 2 Федерального закона от 18.12.2001 "О введении в действие УПК РФ" все нормативно-правовые акты, в том числе УПК РСФСР, утрачивающие силу с принятием УПК РФ.

Во всех случаях при отмене четко, ясно и однозначно фиксируется то обстоятельство, что данный закон или норма теряет свою юридическую силу.

Особую роль в утрате уголовно-процессуальным законом юридической силы играют постановления Конституционного Суда РФ, признающие те или иные нормы закона не соответствующими Конституции РФ.

Определенную специфику имеет действие уголовно-процессуального закона в ночное время, под которым понимается промежуток времени с 22 до 6 часов по местному времени (п. 21 ст. 5 УПК), причем переход на летнее или зимнее время не влияет на исчисление ночного времени. В ночное время, в частности, запрещается производство привода (ч. 5 ст. 113 УПК) и следственных действий (ч. 3 ст. 164 УПК),за исключением случаев, не терпящих отлагательства, а присяжные заседатели с наступлением ночного времени вправе прервать совещание для отдыха (ч. 3 ст. 341 УПК). В уголовно-процессуальном законе используются и такие понятия как рабочее время (ч. 2 ст. 298, ч. 3 ст. 341 УПК), рабочий день (ч. 2 ст. 298 УПК), нерабочее время и нерабочий день (ст. 128 УПК).

2. Действие уголовно-процессуального закона в пространстве. Юрисдикция, осуществляемая в пределах государственной территории, называется территориальной. Именно она закреплена в ч. 1 ст. 2 УПК РФ, согласно которой независимо от места совершения преступления производство по всем уголовным делам на территории РФ во всех случаях ведется в соответствии с УПК РФ, если международным договором не предусмотрено иное.

Территория России зафиксирована ее Конституцией в соответствии с нормами международного права и включает в себя территории субъектов РФ, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними (ч. 1 ст. 67). Пространственный предел действия государственного суверенитета Российской Федерации определяет государственная граница, представляющая собой линию и проходящую по этой линии вертикальную поверхность, устанавливающие пределы государственной территории (суши, вод, недр и воздушного пространства) России*(70).

К объектам, приравненным к государственной территории, относятся водные (морские и речные) и воздушные судна, приписанные к портам РФ. В связи с этим производство по уголовным делам о преступлениях, совершенных на таких судах, находящихся за пределами территории России, под флагом или с опознавательным знаком России, если они приписаны к порту нашей страны, осуществляется в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством РФ (ч. 2 ст. 2 УПК). Российские военный корабль или военное воздушное судно считаются территорией Российской Федерации, где бы они ни находились, а иностранное военное судно - соответственно территорией государства флага.

Принцип территориальности имеет исключение - экстерриториальность, т.е. внеземельность. Это юридическая фикция, согласно которой определенные части территории государства (здания иностранных посольств, миссий и их средства транспорта) имеют особый правовой режим, в том числе касающийся и уголовного судопроизводства. Какие бы то ни было посягательства на здание посольства приравниваются к посягательствам на территорию государства и рассматриваются как факт нарушения международного права. Иногда это исключение называют дипломатическим, или правовым, иммунитетом.

Иммунитет распространяется на территории посольств и дипломатических представительств, а также - на основании международных договоров - на места расположения иностранных воинских соединений на территории другого государства.

В соответствии со ст. 22 и 30 Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г., помещения, занимаемые дипломатическими представительствами, включая частную резиденцию их главы, пользуются неприкосновенностью. Власти государства пребывания не могут вступать в эти помещения иначе, как с согласия главы представительства или лица, его заменяющего. При этом под помещением представительства понимаются здания или части зданий, используемые для целей представительства, включая резиденцию главы представительства, кому бы ни принадлежало право собственности на них, включая обслуживающий данное здание или часть здания земельный участок.

Как сами помещения, предметы их обстановки и другое находящееся в них имущество, а также средства передвижения представительства не могут подвергаться обыску, выемке, реквизиции, аресту и исполнительным действиям со стороны органов государства пребывания. Кроме того, независимо от фактического места нахождения неприкосновенностью пользуется официальная корреспонденция, архивы и иные документы представительства, под которыми понимается вся корреспонденция, относящаяся к представительству и его функциям.

Что касается консульских учреждений, то их неприкосновенность от уголовно-процессуальной юрисдикции РФ согласно ст. 31 Венской конвенции о консульских сношениях от 24 апреля 1963 г.*(71) ограничена только той частью консульских помещений, которая используется исключительно для работы консульского учреждения, включая обслуживающий данное здание или часть здания земельный участок. В этом отличие консульского иммунитета, являющегося служебным по своей природе и обусловленного выполнением строго определенных в Конвенции функций, от дипломатического иммунитета, носящего абсолютный характер. Власти государства пребывания не могут вступать в ту часть консульских помещений, которая используется исключительно для работы консульского учреждения, иначе как с согласия главы консульского учреждения, назначенного им лица или главы дипломатического представительства представляемого государства. Неприкосновенность распространяется также на всю официальную корреспонденцию, архивы и документы консульских учреждений (ст. 33, 35 Конвенции).

УПК РФ, регламентируя действие уголовно-процессуального закона в пространстве, не упоминает о наличии иммунитета дипломатических и консульских помещений от юрисдикции России, хотя ранее ст. 173 УПК РСФСР определяла, пусть в общих чертах, условия производства обыска и выемки в помещениях дипломатических представительств. Несмотря на указание в ст. 1 УПК РФ о регулировании порядка уголовного судопроизводства в Российской Федерации в том числе нормами международного права, целесообразно было бы закрепить в тексте Кодекса общее положение о неприкосновенности помещений и документов дипломатических представительств и консульских учреждений и определить порядок проведения следственных действий на территории дипломатических представительств и консульств с учетом их международного статуса, поскольку нормы соответствующих Венских конвенций такой порядок не устанавливают.

Согласно ч. 1 ст. 2 УПК РФ независимо от места совершения преступления производство по всем уголовным делам на территории России во всех случаях ведется в соответствии с УПК РФ, если международным договором не установлено иное.

В законе появилось понятие "труднодоступная местность" (ч. 3 ст. 170 УПК), где следственные действия могут производиться без участия понятых. Это понятие в самом тексте закона не раскрыто, поэтому вопрос об отнесении местности к категории труднодоступной должен решаться органами уголовного судопроизводства с учетом конкретных обстоятельств проведения следственного действия.

Существуют также уголовно-процессуальные нормы, которые действуют на строго определенной территории России и лишь в условиях объявленного на ней чрезвычайного или военного положения, т.е. при наличии сразу двух предпосылок - временной и пространственной, поскольку они могут применяться только в период введения данных особых правовых режимов и лишь на строго определенной территории. Так, согласно ч. 3 ст. 35 Федерального конституционного закона "О чрезвычайном положении" и ч. 3 ст. 16 Федерального конституционного закона "О военном положении" в случае невозможности осуществления правосудия судами, действующими на территории, на которой введено чрезвычайное или военное положение, по решению Верховного Суда РФ в соответствии с его компетенцией может быть изменена территориальная подсудность дел, рассматриваемых в судах.

3. Действие уголовно-процессуального закона по кругу лиц. Часть 1 ст. 3 УПК РФ устанавливает, что производство по уголовным делам о преступлениях, совершенных иностранными гражданами или лицами без гражданства на территории РФ, ведется в соответствии с правилами УПК РФ.

Согласно ч. 2 ст. 3 УПК РФ процессуальные действия, предусмотренные уголовно-процессуальным законом, в отношении лиц, пользующихся иммунитетом от таких действий в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами РФ, производятся с согласия иностранного государства, на службе которого находится или находилось лицо, пользующееся иммунитетом, или международной организации, членом персонала которой оно является или являлось. Информация о том, пользуется ли соответствующее лицо иммунитетом и каков объем такого иммунитета, предоставляется Министерством иностранных дел РФ.

Вместе с тем в действующем УПК отсутствуют ссылки на конкретные нормы международного права, наделяющие неприкосновенностью от уголовно-процессуальной юрисдикции государства пребывания определенные категории лиц. Эти нормы закреплены Венской конвенцией о дипломатических сношениях 1961 г., Венской конвенцией о консульских сношениях 1963 г., Положением о дипломатических и консульских представительствах иностранных государств на территории СССР от 23.05.1966, Венской конвенцией о представительстве государств в их отношениях с международными организациями универсального характера от 14.03.1975, Конвенцией ООН о привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций от 13.02.1946*(72) и другими международными договорами и соглашениями.

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 10.10.2003 разъяснил, что в круг лиц, пользующихся иммунитетом, входят главы дипломатических представительств, члены представительств, имеющие дипломатический ранг, и члены их семей, если последние не являются гражданами государства пребывания. К иным лицам, пользующимся иммунитетом, относятся главы государств, правительств, главы внешнеполитических ведомств государств, члены персонала дипломатического представительства, осуществляющие административно-техническое обслуживание представительства, члены их семей, проживающие вместе с указанными лицами, если они не являются гражданами государства пребывания или не проживают в нем постоянно, а также другие лица, которые пользуются иммунитетом согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам РФ (п. 7).

Дипломатические иммунитеты начинают действовать в отношении лица, имеющего право на их предоставление, с момента вступления его на территорию государства пребывания при следовании для занятия своего поста или, если оно уже находится на этой территории, с того момента, когда о его назначении сообщается министерству иностранных дел или другому министерству, в отношении которого имеется договоренность. Действие иммунитета прекращается в тот момент, когда соответствующее лицо оставляет страну, или по истечении разумного срока для того, чтобы это сделать, или с момента отказа ему в иммунитете аккредитующим государством.

Среди российских граждан также выделяется круг лиц, на которых действие уголовно-процессуального закона распространяется не в полной мере, несмотря на закрепленный в ст. 19 Конституции РФ принцип равенства всех перед законом и судом. Производство в отношении этих лиц ведется в особом порядке, предусмотренном в гл. 52 УПК РФ*(73).

4. Аналогия уголовно-процессуального закона. Возможность осуществления правовосполнительных операций в уголовном судопроизводстве обусловлена его правовой природой. Если запрещение аналогии уголовного закона - явление вполне закономерное и естественное: лицо не должно нести уголовную ответственность за те деяния, которые в момент их совершения не признавались преступлениями (ч. 2 ст. 3 УК РФ), то относительно аналогии уголовно-процессуального закона ситуация обратная, поскольку уголовно-процессуальный закон не устанавливает оснований уголовной ответственности, а регламентирует процедурные вопросы - порядок уголовного судопроизводства (ст. 1 УПК РФ). Кроме того, в данном случае применима аксиома уголовно-процессуального права - отсутствие нормы-процедуры не лишает права на правосудие и судебную защиту.

Решающим критерием, обусловливающим возможность распространения на не урегулированные уголовно-процессуальным законом отношения конкретных норм права, регламентирующие аналогичные отношения в рамках уголовного процесса как единой отрасли права, выступает их существенное сходство. Причем "существенность" сходства детерминируется близостью, однотипностью (однородностью) правового режима указанных отношений, что позволяет компетентным органам власти применить конкретную юридическую норму по аналогии*(74).

Кроме того, при аналогии уголовно-процессуального закона не должно:

во-первых, ограничиваться действие принципов уголовного судопроизводства в ущерб правам и свободам личности*(75), во-вторых, вводиться новый, не предусмотренный уголовно-процессуальным законом порядок производства отдельных процессуальных действий, т.е. новая процессуальная форма.

Так, ст. 44 УПК РФ не содержит каких-либо требований относительно формы и содержания искового заявления. Однородность правового режима гражданского иска в уголовном судопроизводстве с правовым режимом искового производства в гражданском позволяет применить по аналогии ст. 131, 132 ГПК РФ при оформлении и подаче иска гражданским истцом по уголовному делу.

В доктрине уголовного процесса выделяют еще так называемую "межотраслевую аналогию", или субсидиарное применение, когда, например, суд руководствуется нормами смежной отрасли права, например, уголовно-исполнительного права, функционально и генетически связанного с уголовно-процессуальным. В данном случае межотраслевая аналогия основывается на сходстве в методе регулирования однородных отношений. В уголовном процессе подобный вид аналогии закона*(76) - явление довольное редкое, вместе с тем в практической деятельности бывают обратные ситуации - случаи субсидиарного применения норм уголовно-процессуального закона, например, в арбитражном судопроизводстве, зависимом по генетической линии от гражданского. Так, ввиду отсутствия в Арбитражном процессуальном кодексе РФ до декабря 2011 г. легального понятия специалиста и аналогичной нормы в Гражданском процессуальном кодексе РФ арбитражные суды долгое время обращались к дефинитивной норме ч. 1 ст. 58 УПК РФ.

 

Литература для углубленного изучения

 

1. Козубенко Ю.В. Механизм уголовно-правового регулирования и антисистема. Екатеринбург, 2013.

2. Кудин Ф.М. Принуждение в уголовном судопроизводстве. Красноярск, 1985.

3. Леушин В.И. Юридическая практика в системе общественных отношений. Красноярск, 1987.

4. Милицин С.Д. Предмет регулирования советского уголовно-процессуального права. Свердловск: Изд-во Урал. Ун-та, 1991.

5. Пушкарев А.В. Применение норм уголовно-процессуального права при обратной силе уголовного закона. М., 2009.

6. Прошляков А.Д. Взаимосвязь материального и процессуального уголовного права. Екатеринбург, 1997.

7. Советский уголовный процесс / Под ред. И.Д. Перлова. М., 1962.

8. Элькинд П.С. Сущность советского уголовно-процессуального права. Л., 1963; Она же. Толкование и применение норм уголовно-процессуального права. М., 1967.