Восстановление социальной справедливости и уголовное наказание

 

В разделе настоящей работы, посвященном анализу целей уголовного наказания, мы отмечали, что восстановление социальной справедливости представляет собой процесс воздействия уголовного наказания на все общество, включая как самых закоренелых преступников, так и всех остальных дееспособных граждан. При этом, чтобы раскрыть содержание этой цели уголовного наказания, нам пришлось кратко охарактеризовать понятие справедливости, без знания которого невозможно говорить о такой цели наказания. Но тем более без представлений о природе справедливости, ее взаимодействии с другими нравственными категориями и ее влиянии на общество, мораль, право невозможно описать связь между уголовным наказанием и справедливостью. Поэтому, приступая к анализу механизмов восстановления социальной справедливости средствами уголовного наказания, мы продолжим анализ категории «справедливость».

Мы уже отмечали, что справедливость может быть категорией нравственной. Вместе с тем это далеко не так однозначно выглядит в философской, правовой, этической и социологической литературе.

Одни авторы считают справедливость только этической категорией (И.М. Зайцев, Н.И. Ткачев)[182], другие – явлением этическим и правовым (Ю.Д. Блувштейн, А.С. Горелик, В.П. Нажимов; П.П. Осипов, В.В. Похмелкин, Л.С. Явич, А.М. Яковлев и другие)[183], третьи – чисто правовым (В.С. Нерсесянц)[184], четвертые – социальным и этическим (З.А. Бербешкина, А.Т. Боннер, Г.В. Мальцев)[185], пятые рассматривают ее в качестве базовой категории для разработки отдельных видов справедливости применительно к различным формам общественной жизни – экономике, политике, морали, праву (А. Герлах).[186] Универсальная природа и объективность содержания справедливости обосновывается в работах Ю.И. Сулина.[187] Всеобщей ценностью признается справедливость в работах И.Д. Мишиной.[188]

В принципе все эти позиции не являются взаимоисключающими характеристиками справедливости, скорее их можно рассматривать как взаимодополняющие описания справедливости. Вместе с тем необходимо согласиться с тем, что авторы, которые придерживаются понимания справедливости как универсальной, основополагающей категории (А. Герлах, Ю.И. Сулин, И.Д. Мишина и другие) на наш взгляд ближе к полному и адекватному пониманию справедливости, нежели представители отраслевого представления о справедливости.

В этом плане заслуживает особого внимания рассмотрение справедливости с позиций ценностно-смыслового подхода. Суть подобного описания таких явлений как мораль, право, религия, их основных признаков и системообразующих элементов, заключается в попытке найти и проанализировать не внешне формальные признаки, не внутреннее устройство (составляющие элементы и их взаимосвязи), и даже не главные или второстепенные качества и функции, а смыслообразующие, если хотите, целеполагающие в самом общем и высоком значении этого слова факторы.

Представляется, что невозможно понять глубинный смысл права и уголовного наказания в социуме, а, следовательно, правильно представить себе как действует, в частности уголовное наказание и, соответственно, какие позитивные цели перед ним можно ставить, если не разобраться с тем, что и как наполняет смыслом само право, мораль и даже человеческое бытие. Конечно, мы далеки от мысли, что в рамках настоящей работы сможем разобраться в подобных вопросах. Человеческая мысль бьется над ними столько, сколько существует человечество, и будет обсуждать их еще столько, сколько человечество будет существовать как человечество. Но для достаточно полного понимания того, как действует в глубинном, сущностном значении уголовное наказание на общество, мы должны представить некоторую картину, объясняющую главное, смысловое значение природы уголовного наказания и права вообще.

По правилам теории сложных нелинейных (стохастических) систем это не может быть сделано в рамках той системы, смысл существования которой мы хотели бы постичь, ибо цели, смыслообразующие причины существования и развития системы лежат за ее пределами.[189] Поэтому говорить о взаимодействии уголовного наказания со справедливость в рамках только позитивистского подхода к праву нельзя, поскольку практически все ученые, исследовавшие справедливость в праве, сходятся на том, что справедливость есть явление не только, и даже не столько правовое, сколько явление самого общего значения.

Каково же это общее значение справедливости, иначе говоря, в чем природа справедливости? Практически все авторы говорят о том, что справедливость это не только и не столько правовая категория, сколько категория нравственная. Но такое понимание справедливости противоречит другой, также общепризнанной ее характеристике, которая состоит в том, что справедливость реализуется в самых различных формах социального взаимодействия в области как экономических, так и политических, правовых, нравственных и других идеологических отношений. Эта категория является базовой для разработки понятий отдельных видов справедливости применительно к различным сферам общественной жизни – экономике, политике, морали, праву.[190] Вряд ли мораль может быть базовым явлением для экономики, политики, права, скорее мораль – это один из способов отражения, закрепления и регулирования экономических, политических и других отношений. Справедливость – не составная часть морали, а если и входит в нее, то на таких же условиях и правилах, на каких она существует и в праве, и в экономике, и в любой деятельности людей.

Видимо, если все говорят или признают справедливость в качестве базовой категории для всех сфер жизни общества и его отдельных граждан, нужно набраться смелости и признать, что справедливость в своем общем значении стоит выше и морали, и экономики, и права, что она может принадлежать к тем смыслообразующим явлениям, которые мы можем зафиксировать, но никогда не сможем объяснить, откуда они взялись и почему именно они задают весь смысл нашего существования, почему все более частные правила подчиняются действию этого (или этих) главных правил. При этом речь не идет о конкретном содержании справедливости в отдельном случае, взятом в определенном месте и в определенное время. Подобное прикладное конкретное содержание справедливости мы как раз и может еще объяснить, но объяснить, почему человеческое общество не может жить без справедливости, откуда она взялась, мы не можем.

Причину невозможности познать первооснову этих правил, точнее, явлений, к которым относится и справедливость, в самом общем философском виде мы уже назвали – их нельзя объяснить в пределах системы, для которой они являются смыслом ее существования, или, если хотите, главным качеством. Подобная граничность нашего знания хорошо известна в естественных науках, представители которой, видимо, значительно меньше гордятся тем, что они homo sapiens и уже давно признали, что в основе их знаний лежат некоторые константы, которые изменить или объяснить в системе данной науки невозможно. К таким константам относятся огромное количество различных зависимостей, которые установлены и используются наукой, но в рамках существующего вокруг нас мира (насколько мы можем его познать), они объяснены быть не могут. Назовем лишь некоторые такие зависимости или законы, которые известны практически всем из курса общеобразовательной школы – закон Архимеда, второй закон термодинамики, cosinus или tangens угла α и ряд других. Физики сейчас говорят, что эти константы могут быть другими, но при этом это будет не наш, а другой мир. Из таких представлений родилась теория относительности.    

Примерно так же должно обстоять дело и со смыслообразующими константами человеческого бытия либо права, нравственности и т. д. Они существуют, потому что таковы люди, а если представить, что они изменились, значит, изменится все человечество, прежнего общества в нашем, гуманоидном понимании уже не будет. При этом конкретное прикладное выражение, наполнение этих смыслообразующих явлений может меняться в зависимости от реальных условий, существующих в данной точке пространства и в данное время, точно так же, как может меняться значение sinus в зависимости от значения угла, но постоянным остается главное – соотношение между конкретным значением sinus и конкретным значением угла. Понятно, что социум на несколько порядков более сложная система, чем системы, где действует Евклидова геометрия. Но отмеченный принцип остается незыблемым (может быть еще одна constanta?). 

В свете изложенных соображений, в основе всего сущего в социуме, в его экономике, политике, искусстве, религии, нравственности, праве, наконец, в основе уголовного наказания должны лежать несколько главных констант, которые являются неотъемлемой и главной частью человека и общества и, поэтому, смыслонаполняющим, глубинным началом всех социальных явлений. Этих констант не может быть много и они должны относиться к тому, что своим характером относительно выделяет человека из окружающей природы – к его социальности, к его духу, самым глубинным слоям его сознания, на которых строится его личность.

Конечно, это связано с естественной, биологической природой человека и в определенной мере основывается на ней. Но эта основа является достаточно независимой от материального в человеке, и может быть самая главная причина трагедий, которые потрясли мир на рубеже Х1Х – ХХ веков, заключалась именно в подчинении этих духовных, неотъемлемых от личности и относительно независимых основ сугубо материальному в человеке и в обществе - к потребностям материального характера человека и всеобщей обусловленности развития общества его материальным базисом. 

Что является главным духовным фактором, мотивирующим наше поведение, наполняющим тем или иным смыслом нашу жизнь и, видимо, жизнь всего общества? Что объединяет и цементирует общество, его отдельные социальные группы и одновременно отличает и конкретных людей и конкретные сообщества? Ценности, система ценностей, система смыслообразующих факторов, которые в различном своем сочетании задают и задавали определенный вектор развития отдельному ли человеку, социальной группе или цивилизации.

Ценность понимается как важность, значение чего-либо для кого-либо.[191]

????????????????????????

Ценностей много, они взаимосвязаны и взаимозависимы, они иерархичны. Они имеют объективно-субъективную природу. Объективно ценности существуют независимо от нашего сознания. И.Д. Мишина отмечает, что «по мнению аксиологических трансценденталистов (И. Кант, В. Виндельбандт, В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, Б.П. Вышеславцев и многие другие) ценности – это критерии, которые не могут быть придуманы или сотворены»[192]. 

Субъективно мы признаем ценностью то или иное явление в зависимости от субъективных состояний, влияний среды и множества других обстоятельств. В определенном смысле можно даже говорить о том, что у каждого человека его субъективная система ценностей индивидуальна, ибо индивидуально его сознание. Ценности теснейшим образом связаны с понятием смысла существования общества, нравственности, права или жизни отдельного человека. Под смыслом же понимается безусловное значение чего-либо, не зависящее от субъективного усмотрения.

Таким образом, ценности как явления окружающего нас мира существуют независимо от нашего представления о них, их значимость для общества и отдельных граждан объективна, но получают они свое субъективное значение для общества или отдельной личности через осознание и принятия их в качестве ценностей человеком и обществом. Последствия этого очевидны – при неправильном, неадекватном отражении отдельных ценностей или всей их системы, поведение будет строиться на основе существующего в сознании общества или отдельной личности неадекватного отражения. Результаты такого поведения чаще бывают негативного характера и уж всегда – в конечном счете, не такими, к каким было направлено соответствующее поведение. Так, пренебрежение к здоровью и жизни оборачивается ущербом для последних, вместо их сохранения и укрепления, неуважение к свободе каждого гражданина ведет к ограничению свободы всего общества, преувеличение значения материального благополучия превращается в интеллектуальную и духовную бедность и т. д.

Интересный обзор представлений о понятии ценностей среди российских правоведов дает И.Д. Мишина: «Ценность – это: 1) интерес, убеждение, представление субъекта (Ю.А. Демидов); 2) предмет, явление, материальное или идеальное по своему субстрату, обладающее способностью удовлетворять потребность (В.Н. Кудрявцев, А.Ф. Черданцев, Ф.Н. Фаткуллин, Л.Л. Чулюкин); 3) способность, потенциальная функция (В.М. Баранов, И.Л. Петрухин); 4) само функционирование предмета в качестве средства удовлетворения потребности, т.е. его реальная значимость (П.М. Рабинович, Н. Неновски); 5) явления особой реальности, возникающие в результате взаимодействия особых свойств предметов объективной действительности и направленных на них потребностей, интересов субъекта (Л.С. Мамут)[193].

Критично относясь к утилитаристскому пониманию юристами ценностей, И.Д. Мишина предлагает считать природу ценностей абсолютной. Думается, что в действительности не существует противоречия между утилитарно-социологическим подходом в определении природы ценностей и абсолютно-идеалистическим представлением о них. Ценности иерархичны. Иерархичность ценностей вытекает из самой их природы и означает, что объективно, независимо от общественного и индивидуального сознания существуют и конкретные, чисто практического характера ценности, и главные, непреходящие, абсолютные для человечества ценности. Последние являются системообразующими ценностями не только по отношению к самой системе ценностей, но и по отношению ко всему обществу. Они неотъемлемы от природы общества и личности в такой же мере, как неотъемлемы от личности ее способность думать или от общества его способность к самоорганизации. Эти смыслообразующие ценности – объективно присущие явления для человека и общества.

В принципе можно выделить несколько уровней ценностей, и при переходе к каждому более высокому уровню можно видеть, что ценности принимают все более общий характер, они все больше отрываются от обыденно-материального бытия и все более превращаются в некоторые универсальные, объективно присущие человеку свойства, все более приобретают от этого идеальный характер и качества абсолюта, идеала. И именно эти свойства ценностей самого высокого уровня не объяснимы с точки зрения вопроса, почему они есть у человека.

Таким образом, на самом верхнем уровне системы ценностей для человека и общества будут находиться действительно абсолютные и непреходящие для них ценности. Позитивное право на таком уровне «не работает», поэтому в рамках позитивистской правовой науки такое абсолютное понимание ценностей и отсутствует. На уровне правовых норм и реальных правоотношений ценности и должны быть конкретными, «потребительскими», объяснимыми данными конкретными условиями существования социума и оттого понятными для человека. Другое дело, что эти прагматические, утилитарные ценности не могут противоречить ценностям абсолютным или идеальным.  

Философы и мыслители всех времен в разном сочетании и в разном понимании называют одни и те же главные ценности духовного бытия человека и общества – Свободу, Справедливость и Равенство. В иерархии человеческих ценностей это абсолютные ценности, связанные с человеком и обществом генетически. Это означает, что стремление к свободе, справедливости и равенству есть прирожденное качество нормального человека и вся история развития человечества, его цивилизаций, наций, народов, стран и, соответственно, личности, есть длинный и трудный путь человека от состояния хаоса и несвободы к свободе и порядку. Также и развитие отдельной конкретной личности в течение ее жизни (если развитие действительно имело место) связано с движением ее от несвободы к свободе, справедливости и равенству.

Свобода, Справедливость и Равенство - три главные, абсолютные категории, которые определяют смысл нашего существования и одновременно в силу этого являются главными системообразующими правилами поведения человека и социума. Эти абсолютные ценности лежат в основе всего организма общества, в основе любой личности и вопрос лишь в том, в какой точке движения от несвободы к свободе, от хаоса к порядку находится конкретное значение этих ценностей у данной личности или данного общества в конкретный момент их существования.

Эти три ценности, соответственно, лежат в основе морали, естественного и позитивного права, в основе любой деятельности человека. Этот момент, как нам представляется, не достаточно полно и адекватно осмыслен в теории позитивного права применительно к праву в целом и, тем более, применительно к теории уголовного наказания.

Свобода в марксистско-ленинской этике всегда понималась как ………….. ????????????????????   

В противоположность такому пониманию свободы многие представители человеческой мысли утверждали, что природа и человек есть порождение свободы, а сама свобода коренится в духовном (Н.А. Бердяев, Н.Н. Алексеев, И.А. Ильин, Ж.П. Сартр). Представления о свободе как идеальном и духовном феномене дополняются внутренним структурированием свободы на ее уровни, которые представляют собой качественные состояния свободы, ее ступени от первого уровня представляющего собой состояние хаоса, несвободы или свободы произвола до уровня духовной свободы, свободы творчества. Последний уровень свободы именуется ноосферой, духом. Между указанными противоположными уровнями свободы находятся природный мир и социально организованное пространство. [194]

В такой интерпретации свобода предстает как неотъемлемое качество и цель развития всякой личности и общества, качество, заключающееся в стремлении созидать, творить, изменять. Конкретная же реализация этого качества есть определенное состояние на пути от несвободы к полной, идеальной свободе, достичь которой в силу ее идеального характера в реальной жизни невозможно.

Интересное подтверждение этого видения свободы можно найти в известной всем специалистам особенности поведения осужденных в местах лишения свободы. В условиях жестких и продолжительных ограничений актуализируется именно это качество личности – стремление к творчеству, которое по своей сути представляет собой свободу личности. Личность стремится компенсировать внешнюю несвободу свободой внутренней, своим прирожденным внутренним свойством, которое помогает ей сохраниться в условиях чрезвычайных ограничений, накладываемых на нее уголовным наказанием. И пусть эти творческие акты поведения выглядят часто наивно, по-детски, это только подтверждает правильность такого понимания свободы, ибо каждый имеет такое внутреннее качество, как свобода, так сказать, генетически, но у каждого оно развито по-своему, каждый находится на своем участке пути от несвободы к свободе.

В каком соотношении находятся свобода и справедливость? И.Д. Мишина полагает, что «свобода является основополагающей, субстанциональной ценностью, а справедливость и равенство – рядоположенными, структурирующими пространство правовой и нравственной свободы». Справедливость производна от свободы и имеет три основных элемента: 1) ценность, которая является ее основанием; 2) норму, которая ее проводит; 3) акт, которым она осуществляется. Только два последних элемента могут подчиняться требованиям рациональности. Справедливость как абсолютная ценность, лежащая в основе нормативной системы, не может быть подчинена какому-либо рациональному критерию. [195]

Все иные виды справедливости – социальная, нравственная, правовая, политическая и т.п. производны от справедливости как духовной ценности, они носят прикладной характер, имеют относительно конкретное содержание и поэтому сами уже не могут быть абсолютизированы. Свойства справедливости на прикладных уровнях мы описывали, рассматривая содержание цели восстановления социальной справедливости, по форме же они выступают, прежде всего, в качестве второго и третьего из указанных компонентов справедливости, то есть нормы, содержащей справедливость и акта, реализующего справедливость.

Справедливость тесно связана с равенством, но не может быть сведена к нему. Скорее равенство само есть элемент, часть справедливости. Так, уже Аристотель полагал, что справедливость бывает двух видов: уравнивающая и распределяющая. [196] Все равны перед законом – известное правило для юристов еще со времен Римской империи – в нем усматривается уравнивающая сторона действия справедливости. Однако каждый получает в соответствии с содеянным, то есть, неравен в содеянном, и в этом проявляется справедливость распределяющая.

В обыденных и утилитарно-профессиональных представлениях справедливость выглядит, прежде всего, как синоним, эквивалент равенства. Думается, что это не совсем так. Любой закон на самом деле начинает не с равенства, не с правила «все равны перед законом», как это чаще всего представляют себе люди. В основе каждого закона лежит, прежде всего, обратное правило - «перед законом равны не все». В начале закона всегда находятся нормы, определяющие пределы его действия в отношении круга лиц, на которых он распространяется. Это вполне очевидно, достаточно посмотреть Конституцию РФ, уже в преамбуле она имеет слова «Мы, многонациональный народ Российской Федерации,... сознавая себя частью мирового сообщества…», тем самым, указывая не только на единство российского народа с мировым сообществом, но и на его выделение в качестве особенной части этого сообщества. Неравенство перед законом как оборотная сторона равенства видно при сопоставлении статей главы второй Конституции РФ. В одних из них для обозначения круга лиц, на которые распространяется соответствующая норма, используется выражение «все» (часть первая статьи 19), в других – «каждый» (статьи 20, 22, 23, 26-30 и другие), в третьих – «граждане Российской Федерации» (статьи 31-33 и другие), в четвертых – «никто» (статья 47, 50 и другие), в пятых «иностранные граждане и лица без гражданства» (часть третья статьи 62, часть первая статьи 63). Закрепление неравенства можно увидеть, если посмотреть, например, часть 4 статьи 11, часть 1 и 3 статьи 12, статьи 19 - 23 УК РФ 1996 года, аналогичные нормы содержатся в §§ 5; 7;10 УК ФРГ, подобные нормы существуют во множестве других законов.

Подобными нормами закон сначала выделяет определенный круг лиц, которым он адресуется, и тем самым устанавливает их отличие, неравенство в отношении других лиц, а уже затем он говорит, что «каждый, на кого закон распространяется, равен перед законом». Это деление лиц проводится и далее, по мере конкретизации применения закона. Уравняв всех, на кого закон распространяется, в целом, этот же закон дифференцирует субъектов по каким-либо признакам, устанавливая разное для каждой группы, но равное внутри каждой группы. Подобное «избирательное» действие любого закона основано на соблюдении требований распределяющей и уравнивающей справедливости. Но отсюда же следует, что равенство и справедливость – категории, которые совпадают лишь частично, что справедливость выражает равенство, но не сводится к нему, а равенство есть частный случай справедливости.

Справедливость структурирует пространство свободы, создавая ценностную иерархию (неравенство). Равенство, в свою очередь, помогает определить внутренне содержание каждой иерархичной единицы, и установить ее границы, дополняя, таким образом, распределяющую справедливость. Поэтому справедливость предполагает не только и не столько «всем поровну», сколько «каждому – свое». Не каждому – равное, но каждому – свое, первое было бы искажением справедливости. [197]  

Таким образом, краткий аксеологический анализ справедливости позволяет определить ее как некоторую объективно-абсолютную с точки зрения человека и общества ценность, являющуюся внутренним, неотъемлемым, свойственным только человеку или его совокупному состоянию – обществу, качеством. Это качество неотделимо от двух других человеческих качеств – равенства и свободы, причем справедливость и равенство дополняют свободу, структурируют ее пространство и, тем самым, ограничивают это пространство. Эти основополагающие ценности есть изначально заложенные в человеке и обществе главные, фундаментальные духовные свойства, их происхождение, природа не могут быть объяснены с позиций (изнутри) личности или общества.

Приведенное определение справедливости и ее связь с другими абсолютными ценностями не противоречит данному нами определению справедливости в главе о понятии целей уголовного наказания. Эти определения справедливости соотносятся между собой как общее и частное (при анализе цели восстановления социальной справедливости мы привели позитивистское понимание справедливости как определенной нормы). При этом необходимо заметить, что в соответствии с явлением несепарабельности, известном в теории систем как не сводимость интегральных свойств системы к сумме свойств составляющих ее элементов [198], не общее определение справедливости вытекает из ее прикладного понимания, а наоборот, прикладное определение справедливости должно соответствовать ее общему пониманию, ибо целое всегда присутствует в его элементах и определяет их характер.

 Нравственность и право являются важнейшими всеобщими универсальными формами воплощения в социальной реальности вечных духовных общечеловеческих ценностей – Свободы, Справедливости, Равенства. Поэтому глубинным фактором, обусловливающим взаимодействие нравственности и права как социально-нормативных регуляторов, является их единство на духовном, аксиологическом уровне, а их ценностным ядром являются Свобода, Справедливость, Равенство. В свою очередь, это позволяет определить природу этих абсолютных феноменов как нравственно-правовую.

На основании этой исходной посылки И.Д. Мишина предложила аксеологическую модель права, имеющую в своем центре или главным смыслонаполняющим фактором Свободу, Справедливость и Равенство. Эта модель может быть использована для выяснения путей проникновения абсолютных истин в правовую материю и далее в реальные правовые отношения, равно как и путей «восхождения» содержания реального правоприменения и норм права к абсолютным значениям всеобщих ценностей. Точно также эта модель может быть применена для более углубокого аксеологического понимания нравственности и связи ее с правом.

Для нас же важно в этой модели то, что на основании ее можно более широко, полно и точно описать взаимодействие уголовного наказания с нравственностью, а в конечном счете – со Справедливостью, Равенством и Свободой.

В представлении И.Д. Мишиной аксеологическая модель права выглядит как свободоцентрическая модель, где в центре стоят вечные абсолютные истины Свобода, Справедливость, Равенство. Мы же для простоты и наглядности избрали иной способ изображения этой модели, который, надеемся, не искажает сущностной стороны исследуемых явлений и их взаимодействия. В нашей интерпретации аксеологическая модель права выглядит следующим образом:

 

			I. Абсолютные ценности: Свобода, Справедливость, Равенство

II. Естественное право

(основные права и свободы человека)