Марк Шагал. Я и деревня. 1911 г. Музей современного искусства, Нью-Йорк.

Витебск, его жители, их быт, не­затейливый провинциальный пейзаж показаны в дореволюци­онных работах мастера с теплотой и мягким юмором. Определить их стиль непросто, это хорошо чувствуется в одной из самых известных картин. На фоне абстрактной компози­ции из бело-красных полукру­жий выступают два профиля — ослика и мужчины. На втором плане Шагал изобразил деревню. Маленькие неказистые домики, мужчина с косой, женщина, стоя­щая вниз головой, соединяют в себе меткость натурной зари­совки и загадочность символа. Здесь тонко переплелись элемен­ты примитивизма, кубизма и фу­туризма, т. е. художник стремил­ся одновременно к предельной простоте выразительных средств и глубокой сложности содержа­ния. С одной стороны, это раз­мышления о взаимоотношениях личности с миром, а с другой — чудесная детская сказка.

педагогами были Николай Констан­тинович Рерих, Лев Самойлович Бакст и Мстислав Валерианович Добужинский. Уже в ранних про­изведениях Шагала появляется ха­рактерный приём его зрелого твор­чества — предметы сдвигаются с привычных мест, и на полотне со­здаётся совершенно особая загадоч­ная атмосфера («Смерть», «Жёлтая комната», 1908—1910 гг.).

Тогда молодой художник ориен­тировался в основном на творчество французских постимпрессионистов, которое было ему знакомо по репро­дукциям. Он всей душой стремился в столицу нового искусства — Париж. «Почвой, в которой были корни мо­его искусства, был Витебск, но моё искусство нуждалось в Париже, как дерево в воде», — вспоминал живопи­сец. Деньги на поездку дал один из поклонников его таланта.

Так в 1910 г. Шагал впервые по­пал в Париж, где оставался вплоть до 1914 г. Он пережил, по собствен­ному выражению, «революцию ви­дения», познакомившись с тради­циями французской живописной культуры. Молодой человек оказал­ся в центре европейского авангарда, сблизился со многими художника­ми и литераторами; его другом был известный поэт Гийом Аполлинер. Шагал поселился на бульваре Монпарнас в знаменитом «Улье» — двенадцатиутольном доме со множест­вом дешёвых мастерских, где он жил по соседству с Фернаном Леже, Хаимом Сутиным, Амедео Модильяни, Осипом Цадкиным (позднее творчество этих художников полу­чило название парижской школы).

Здесь окончательно сложилась своеобразная манера живописца, построенная на выразительных преувеличениях, приёмах француз­ского кубизма и народного лубка. В Париже он вспоминал родной Ви­тебск, посвящая ему свои произве­дения: «Я и деревня» (1911 г.), «Скри­пач» (1911 —1914 гг.) и др. В 1914 г. в берлинской галерее «Штурм» про­шла первая персональная выставка Шагала; после неё он довольно бы­стро стал признанным авторитетом, его произведения начали коллекци­онировать.

В 1914 г. Шагал приехал в родной город на свадьбу сестры. Он соби­рался вернуться в Париж, но нача­лась Первая мировая война, и это оказалось невозможно. Большую часть 1915 г. живописец провёл в Витебске и его окрестностях. Он же­нился на Белле Розенфельд, которая стала подлинной музой мастера. Шагал писал: «Я не кончал ни одной картины или гравюры, не спросив у неё: да или нет». Этот счастливый брак был для него символом союза мужчины и женщины; художник ви­дел в нём нечто, лежащее в самой сердцевине бытия.

Образ жены есть во многих про­изведениях, например в «Прогулке» (1917—1918 гг.). Любовь, по мнению Шагала, преодолевает разобщён­ность мира и несёт в себе творческое начало, обладая, как и искусство, способностью возносить над повсе­дневностью. Эта идея воплощена живописцем в картине «Над горо­дом» (1917 г.).

Марк Шагал. Скрипач.

Гг.

Стеделийк-музей, Амстердам.

Забавный скрипач одной но­гой опирается на крышу до­мика, а другой — на земной шар; действие происходит волшебной зимней ночью, когда самые невероятные вещи становятся реально­стью. Эту картину можно воспринимать и как фило­софский символ, и как наив­ную детскую мечту, на кото­рую сам автор смотрит с иронией. Шагал творит словно вне времени; показы­вая виды родного города, яркие детали быта еврей­ского местечка, он в то же время создаёт свой мир, ни на что не похожий, полный странностей, но удивитель­но гармоничный и светлый.