А. Церковные институты в I—III вв. Приход (парикия). Монархический епископат. Клир.

В I в. среди христиан широко распространилось представление, что они стран­ники и пришельцы на земле (1 Петр. II, И). Каждая местная (город­ская) община, возникшая на основе апостольской проповеди, счи­тала своё существование парикией — т.е. «временным пребыванием, жизнью на чужбине» (ср. греч. παροικι΄α).

К началу II в. христианские общины (парикии, т.е. приходы) окончательно формируют трёхступенчатую иерархию. Во главе парикии стоит епископ, которому под­чинён клир, состоящий из пресвитеров, диаконов и низших клириков. Впервые о существовании в каждой общине священной иерархии и главенстве в ней епископа (так называемый «монархический епи­скопат») говорит св. Игнатий Богоносец, еп. Антиохийский (годы епи­скопства: ок. 68 - ок.110/115):

Все почитайте диаконов как заповедь Иисуса Христа, а еписко­па — как Иисуса Христа... пресвитеров же — как собрание Божие, как сонм апостолов (Посл. к Траллийцам, 3).

Посему и вам надлежит согласоваться с мыслью епископа, что вы и делаете. И ваше знаменитое достойное Бога пресвитерство так согласно с епископом, как струны в цитре. (Посл. К Ефес.,гл. 4)

С III в. в Церкви засвидетельствована должность архидиакона -старшего диакона в храме, важнейшего помощника епископа. В Риме III в. даже существовала традиция после смерти епископа поставлять на кафедру его архидиакона.

Кроме священнослужителей, в клир входили низшие служите­ли Церкви, не имеющие священного сана - иподиаконы (на Западе субдиаконы), аколуфы (выносили свечи в определённые моменты бо­гослужения), чтецы и певцы. В клир входили также привратники, ко­торые охраняли двери храма во время службы, экзорцисты (или цели­тели), имевшие дар изгнания злых духов, и диаконисы, помогавшие при оглашении и крещении женщин.

Особый церковный чин ранней Церкви составляли девы. Инсти­тут дев — это первый в истории институт церковной аскезы (подвиж­ничества). Девство как воздержание от брака и полное посвящение себя Христу было добровольным обетом, через который первые хри­стиане обоего пола искали духовного совершенства, памятуя о словах Спасителя: «Есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного. Кто может вместить да вместит» (Мф. XIX, 12).

Эти слова, разумеется, не следует понимать буквально — речь идёт не о физическом самооскоплении, а лишь о душевном и теле­сном целомудрии, воздержании от соблазнов плоти. Однако тем не менее есть примеры и буквального понимания этих слов: так, один из виднейших учителей Церкви начала III в. Ориген подверг себя оскоплению. Его примеру последовали многие христиане, поэто­му Церкви пришлось решительно запретить эту практику (прав. свв. Апост. 22, 23).

С самых ранних времён девственники-мужчины пользовались в Церкви огромным уважением — они часто становились клириками и занимали высокое положение в Церкви. Что касается дев, то они также пользовались почётом как «невесты Христовы» (Тертуллиан), принимали активное участие в богослужениях и окормлялись мест­ным епископом наравне с клириками, однако оставались в миру, живя в своих семьях. Начиная с конца III в. они могли образовывать аскетические общины при храмах. Некоторые из церковных дев ста­новились диаконисами. Внешним отличием девы служил надевае­мый на голову особый плат.

Начиная с IV в. институт дев начинает вытесняться монашеством и после V в. окончательно исчезает.

 

Внутренняя жизнь общины. Общины-парикии во главе с еписко­пом были, с одной стороны, частями единой кафолической (т.е. «все­целой», «всеобщей») Церкви Христовой, которая не ограничивается никаким местом, ни временем, ни народом, существует и в мате­риальном, земном мире, и в мире духовном. С другой стороны, эти общины (локальные Церкви) были прежде всего евхаристическими собраниями, в каждом из которых во всей полноте проявлялись дары Св. Духа и явление Тела и Крови Христовых в Таинстве Евхаристии. Разумеется, это не нарушало общецерковного единства (как не на­рушает и сейчас) — ведь православная экклесиология мыслит Цер­ковь не как механическое соединение отдельных частей (приходов, епархий, диоцезов), но как таинственное и благодатное соедине­ние верных с Христом посредством Евхаристии. В этом единении каждая часть Церкви оказывается равной целому.

Парикии не были многолюдными и обширными по территории, поэтому епископ преимущественно сам выступал совершителем Та­инств для всей своей общины. По этой причине документы этой эпо­хи, говоря о епископах, называют их «священниками» (греч. ι’ερευ΄ς). Особый авторитет епископскому сану придаёт усвоение ему апо­стольского преемства. Об этом с особой ясностью высказывался св. Ириней Лионский (епископ в 178 — после 192 г.), согласно которому епископы — это преемники апостолов, они являются теми звеньями, которые обеспечивают непрерывность Предания во времени. Через них отдельная община делается церковью:

Все, желающие видеть истину, могут во всякой церкви узнать пре­дание апостолов, открытое во всём мире; и мы можем перечислить епископов, поставленных апостолами в церквах, и преемников их до нас, которые ничего не учили и не знали такого, что эти (т.е. еретики) бредят (Против ересей, III, 3, 1).

Каждый епископ в пределах своей общины был наделён значи­тельной властью. По мнению сщмч. Киприана Карфагенского (ок. 201— 258 гг.; епископ в 248—258 гг.), «всякий предстоятель волен распоря­диться по своему усмотрению, имея отдать отчёт Господу в своем действии» (посл. 76).

В другом месте св. Киприан выражается еще определённей: «когда держится связь согласия и хранится неразде­ленным таинство кафолической Церкви, каждый епископ действует по своему усмотрению, имея отдать Господу отчёт в своих действиях» (посл. 52).

Каждая местная община сама отвечала за свою внутреннюю жизнь и не имела никого стоящего над ней, кроме Бога. Всякий кон­такт с другой общиной был добровольным. Однако в случае смерти местного епископа, согласно правилу 1 свв. Апостолов, для поставления нового предстоятеля необходимо было призвать двух или трёх соседних епископов, ср.: Апост. 1. Епископ да поставляется двумя или тремя епископами.

Однако независимость отдельно взятой общины и единоличная власть конкретного епископа не вели к изолированности локальных Церквей друг от друга или к произволу их предстоятелей. Св. Кипри­ан выражал «органическую» потребность каждой местной Церкви к общению со множеством прочих христианских общин следующими словами: «Епископство одно, и каждый из епископов в нём целостно участвует. Также и Церковь одна, хотя, с приращением плодородия, расширяясь, дробится на множество» (О единстве Церкви, V, 3, 4). Взаимное общение парикий обретёт регулярность благодаря законо­дательству I Вселенского Собора в Никее (см. прав. 4, 5).

Церковное имущество и права епископа. Очень важным условием нормального развития Церкви в любой период её истории является наличие у неё права на владение и распоряжение имуществом. Идеа­лы апостольской бедности и странничества не предполагали владения недвижимым имуществом — поэтому в самые первые годы жизни Церкви она нуждалась лишь в деньгах, получая их как добровольное пожертвование своих членов.

Описанный в книге Деяний драматический эпизод об Анании и Сапфире (Деян. V, 1—11) показывает, что такие пожертвования сле­довало творить с чистым сердцем и без задних мыслей.

Однако по мере умножения приходов Церкви приходилось обза­водиться и недвижимостью, прежде всего храмовыми зданиями. При них возникали различные вспомогательные службы — просфорни, склады для лампадного масла, свечей, вина, муки. Всё это требовало корректного правового оформления во избежание административ­ного хаоса и потенциальных имущественных конфликтов.

Появление церковной недвижимости породило ряд админи­стративных проблем. Так, с формально-юридической точки зрения сообща владеть имуществом вполне возможно (такой вид владения присутствовал, например, в римских коллегиях-корпорациях), одна­ко сообща распоряжаться (сдавать в аренду, дарить, завещать и т.п.) затруднительно - в этом случае для решения любого, даже мелко­го хозяйственного вопроса пришлось бы устраивать всеобщий сход. Поэтому для удобства управления право распоряжения церковным имуществом весьма рано делегируется епископу.

Об этом свидетельствует, в частности, недвусмысленное требо­вание ап. Павла (1 Тим. III, 3) и Дидахе (XIII, 1), чтобы епископ был некорыстолюбив и несребролюбив — очевидно, эта рекомендация имеет смысл только при наличии у епископа важных финансово-хозяйственных полномочий.

Таким образом, система «монархического епископата» находи­ла своё выражение не только в духовном лидерстве епископа и его функциях как евхаристического главы, а также учителя и наставни­ка своей паствы, но и в конкретном праве распоряжения церковным имуществом (совместно с диаконами). Несколько позднее к этим функциям добавилось единоличное епископское судопроизвод­ство, сменившее совместный суд апостолов и Церкви-парикии (ср. 1 Кор. V, 3-5).

Особую разновидность епископата в ранней Церкви составляли так наз. сельские епископы, или хорепископы (ср. греч. хора 'сельская местность'). Они получали епископский сан на общих основаниях, однако окормляли не городские, а сельские приходы.

Роль народа в жизни парикии. Епископ лишь при отвлечённом рассуждении может мыслиться вне своей общины. На деле епископ ничего не значит без клира и народа, ничего не предпринимает без него, как свидетельствует св. Киприан Карфагенский: «С самого начала епископства моего я положил за правило ничего не делать по одному моему усмотрению, без совета вашего [т.е. карфагенского клира] и без согласия народа» (посл. 5). Св. Киприан не поставляет служите­лей даже на самые низшие степени без общего согласия. Так, в письме к клиру из своего сокровенного убежища, где он пребывал в гонение Деция, он оповещает о поставлении им новых чтеца и иподиакона и при этом замечает: «их давно уже, по общему совету, мы приблизили к клиру» (посл. 24). Сходные мысли о роли народа св. Киприан вы­ражает по поводу принятия к общению клириков, поспешно давших мир падшим при гонении: «поступок каждого из них должен быть рассмотрен и исследован подробнее не только вместе с товарищами моими, но и вместе со всем народом» (посл. 28).

Выборы епископа мирянами и клиром. Общинный и коллегиаль­ный характер ранней Церкви выражался не только в широком само­управлении (см. выше), но и в активной самоорганизации парикии, которая сама выбирала себе пастырей и клир. В Римской империи, как не раз упоминалось, христиане с точки зрения публичного права представляли собой одну из многих корпораций или коллегий (пусть до поры до времени и нелегальную). Правила деятельности таких коллегий регулировались законодательством — в частности, члены коллегии имели право выбирать своего главу (обычно из числа учредителей). Для христианской парикии таким главой и был епископ. Разумеется, в апостольский век при поставлении епископов община прислушивалась к авторитетному мнению апостолов или их полно­мочных представителей, однако последнее слово оставалось всё же за парикией.