Что означают эти исследования для вашего ребенка

 

Исследования показывают, что даже новорожденные как минимум способны усваивать некоторую информацию о количестве, например: «больше или меньше»; а во второй половине первого года жизни младенцы получают некоторое представление о равенстве. Некоторые исследователи полагают, что в этот ранний период жизни малыши опираются на количество, а не на знание о числе. Но другие считают, что младенцы обладают своего рода рудиментарными знаниями о числах – пока очень маленьких, – которые позднее приведут к развитию способности разбираться в числах вообще.

Со временем младенцы становятся малышами, которые начинают считать и сравнивать. В течение 3,5 лет способности ребенка к счету и сравнению развиваются как будто на разных, независимых планах. А потом, как по волшебству, у наших дошкольников развивается способ интегрирования этих двух систем: они начинают считать, сравнивать числа на числовом луче и мыслить уже по-настоящему математическими способами.

Поскольку мы вступаем в эпоху, где все дети, скорее всего, будут посещать детские дошкольные учреждения, деятели образования и исследователи серьезно изучают ход развития математических способностей дошкольника, и появляются программы, в которых подчеркиваются естественные способности детей мыслить в терминах счета и сравнения. Исследователи активно разрабатывают игры, проливающие свет на эти процессы, которые проявляются у детей в дошкольном возрасте. И действительно, важны процессы, а не результаты. Двухлетний ребенок, который зазубрил на память названия чисел, не обязательно сильно «опередил» сверстника, который этих названий не знает, зато понимает принципы счета. Первый ребенок – просто попугай. Второй – начинающий математик.

Одним из примеров великолепных математических программ для дошкольников является программа «Большая математика для маленьких людей» (Big Math for Little Kids). Этот учебный план построен на открытиях, о которых мы упоминали выше. В нем также используется тот факт, что 4–5-летние дети проводят большую часть своего дня, играя в игры, задействующие математические навыки. Разработчик этой программы, профессор Герберт Гинзберг, один из преподавателей Педагогического колледжа Колумбийского университета в Нью-Йорке, изучал группу из 80 детей, чтобы понять, задействованы ли в их естественных играх математические способности. Он обнаружил, что в свободной игре 46 % времени дети либо сортировали предметы по наборам (ложки – сюда, а вилки – туда), либо пересчитывали их, либо изучали шаблоны и формы. Скажите, вы вообще представляли себе, что наши дети отдают столько времени математическому мышлению? Это одна из причин того, почему нам нет нужды бояться, что мы не в состоянии дать детям исчерпывающие математические наставления. Они и так постоянно занимаются математикой!

 

 

Обучающие моменты

Планирование пикника

Одна из игр, которая используется в наборе «Большая математика для маленьких людей», называется «Сложи сумку». Выдайте 4–5-летнему ребенку 5 пластиковых пакетиков, на каждом из которых написано число (1, 2, 3, 4 и 5). Затем возьмите упаковку арахиса или любые достаточно мелкие и многочисленные предметы. Можно включить в игру мягкие игрушки зверей и представить, будто вы собираетесь на пикник. Спросите ребенка, сколько орешков положено каждому животному. Игра состоит в том, чтобы просто положить правильное число мелких предметов в пакетики. Есть также вариация этой игры, в которой дети могут высыпать содержимое из двух пакетиков и сравнить, в какой кучке больше или меньше предметов, и так далее.

 

До сих пор мы много говорили о математических навыках, которые дети приобретают самостоятельно, и очень мало сказали о конструктивной роли, которую могут сыграть в этом деле родители. Все же надо заметить, что родители действительно играют важную роль в постижении их детьми принципов и знаний, которые мы обсуждали.

Профессор Джеффри Сакс и его коллеги из Калифорнийского университета в Беркли изучали, как 2-4-летние дети взаимодействуют дома со своими матерями, решая простенькие математические задачки, которые задавали им исследователи. Ученые вели видеозаписи естественного взаимодействия детей и мам, когда им давалось задание сосчитать число предметов в наборе или собрать набор предметов в соответствии с заданным числом. Их открытия могут утешить любого родителя, который не уверен в своей способности удовлетворить естественное стремление ребенка к изучению базовых математических представлений.

Исследователи обнаружили, что матери проявляют естественную чувствительность к уровню навыков своих детей: например, они активнее помогали 2-летним малышам, чем 4-летним.

Когда исследователи изучали способности детей внутри одной возрастной группы при помощи разных заданий, они обнаружили, что матери опять реагируют на уровень умения своих детей, больше руководя теми, кто был менее компетентен.

Помощь детям в соответствии с их уровнем – это то, что блестящий русский психолог Лев Выготский называл «возведением лесов» (в западной психологии – скаф-фолдинг). Под этим выражением он подразумевал, что взрослые часто помогают ребенку достичь более высокого уровня, поддерживая его старания такими способами, которые позднее уже не понадобятся.

Именно это и обнаружили исследователи: благодаря помощи (возведению лесов) детям удавалось выполнить математические задачи, которые они не могли решить самостоятельно.

Но что происходит за пределами того временного промежутка, в который исследователи просили матерей и детей решать математические задачки? Есть ли какое-либо свидетельство того, что матери и их дети взаимодействуют в «математическом поле», когда исследователи за ними не следят?

Экспериментаторы нашли эти свидетельства, расспрашивая матерей; оказывается, мамы и дети очень много говорят о числах и играют в маленькие спонтанные математические игры. А по мере того как дети больше узнают о числах, степень сложности игр и разговоров о числах тоже возрастает.

Более того, другие исследования подобных социальных взаимодействий между ребенком и взрослым указывают, что независимые действия ребенка совершенствуются после взаимодействия со взрослым, оказывающим ему поддержку. Если это верно для математического взаимодействия – а есть все причины полагать, что так и есть, – тогда и другое взаимодействие в семье, происходящее естественным путем с родителем или внимательным воспитателем, у которого есть время, чтобы ответить на вопросы ребенка, должно помогать детям обретать математические прозрения, которые послужат основой учебных достижений в школе.

Но не воспринимайте эту информацию как указание срочно бежать за цветными карточками и математическими играми. Необходимо делать только то, что происходит само собой. Существуют принципы, которыми вы можете руководствоваться в своем повседневном, обычном и спонтанном математическом взаимодействии с детьми.

 

УСВОЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО

 

Думайте с помощью кубиков, а не видеоматериалов.  Многие из новейших педагогических методик используют видеоматериалы. Существуют геометрические видеофильмы для самых маленьких и многочисленные компьютерные игры, которые интерактивно вовлекают дошкольников в математическую реальность, одновременно обучая их навыкам владения компьютером. Однако наилучший способ узнать о числах – манипулировать предметами, выстраивать их в ряды, сравнивать наборы и так далее. Игру с предметами ничто не заменит, и физические действия объясняют материал доходчивее, чем слова. К тому же дети обожают такие игры и играют в них без всякого понукания!

Ищите числа повсюду.  Точно так же, как вы находите прямоугольники в очертаниях зданий и многоугольники в дорожных знаках, числа присутствуют повсюду, куда ни повернись. Когда мы раздаем одинаковое количество карт каждому игроку, когда считаем, сколько маленьких подарков нам потребуется для каждого гостя, пришедшего на вечеринку, мы занимаемся математикой. Используя новую кисть для каждой новой краски, кладя по одной салфетке для каждого из пришедших в гости друзей, мы используем однозначные соответствия и сравниваем размеры наборов. Кладя дополнительную порцию мороженого вновь пришедшему гостю, мы складываем количества. А потом, когда мы едим мороженое, мы занимаемся вычитанием.

Поход вместе с детьми по магазинам (как только они минуют стадию бросания всего подряд в тележку) – это настоящая золотая жила для обучения тому, как сравнивать и сопоставлять числа и количества. Какая коробка больше, а какая меньше? Что стоит больше? А что – меньше? Годам к пяти дети могут самостоятельно покупать недорогие товары в магазине и получать сдачу – это пример сложения и вычитания.

Теперь, когда вы знаете, куда смотреть, вы будете обнаруживать числа в любой момент вашей жизни. Надо просто обращать на них внимание – как делают ваши дети – и пользоваться естественными возможностями для обучения.

Игра = обучению.  Нас всегда восхищало то, насколько многому дети учатся благодаря игре. Учащиеся в начальных школах, у которых возникают трудности с дробями, похоже, без всякого труда вычисляют средние показатели своих любимых спортивных игроков в сложных десятичных долях. Маленькие бразильцы, «дети улицы», не могут решить школьные математические задачки, зато в совершенстве ведут вычисления для своих мелких уличных сделок. Многие карточные игры – это математика в лучшем виде. Деньги предоставляют замечательные возможности не только для счета, но и для создания наборов. Может ли ваш ребенок повторить тот набор, который собрали вы? Если вы выложите в ряд 3 рубля, сможет ли он сделать то же самое? Если вы заберете один из них, сможет ли он повторить ваши действия? Что больше – 3 рубля или 10 рублей?

Нам нет нужды быть менторами наших детей; все, что нам нужно, – это следовать их интересу  и играть в игры, которые им нравятся и подогревают математическую любознательность.

Поощряйте ребенка учиться в контексте.  Все мы лучше усваиваем материал, когда изучаем нечто значимое для себя. Дети большему научатся в супермаркете, рассматривая крупные и мелкие яблоки, чем узнают о них из компьютерных игр. В возрасте 3–4 лет детям нравится играть в настольные игры. Когда вы с ребенком бросаете кости и передвигаете фишки, вы используете однозначные соответствия, и результат действительно имеет для ребенка значение! Значит, наша работа как педагогов и родителей – пользоваться возможностями, которые присутствуют вокруг нас, и позволять детям учиться в контексте.

Помните: если вы просто выполняете свои обычные обязанности и занимаетесь делами, вы формируете математические навыки ребенка прямо в собственном доме. Вам нет необходимости покупать что-то дополнительно или беспокоиться о том, чтобы обогнать других. Один из наших сыновей, Джош, преподал нам этот урок, когда самостоятельно открыл основы умножения в возрасте 4 лет. Как-то раз мы с ним пекли кексы в специальной форме, и он заметил: «Мам, а ты знаешь, что 2 ряда по 3 кекса – это то же самое, что 3 ряда по 2 кекса?» Математические навыки расцветают с помощью опыта и игры. Наша задача – просто распознавать обучающие моменты в течение каждого дня.

 

 

Глава 4

Язык: сила детского лепета

 

Линда Кэплоу сидит на полу вместе со своим 20-месячным сыном Джейсоном. Она держит в руках набор развивающих карточек, призванных расширить словарь Джейсона. Она подскакивает на месте, пытаясь заставить его сосредоточиться на картинках, пока они вместе проговаривают сопровождающие их слова. «Жираф», – произносит Линда, указывая на картинку с жирафом. «А где мячик?» – спрашивает Джейсон, оглядывая паркетный пол в поисках своего большого мяча с бубенчиком внутри. Линда чувствует, что внимание ребенка рассеивается, и решает сменить род деятельности. Она достает с полки коробку с надписью «Маленький лингвист» и вытаскивает интерактивную игрушку, которая клятвенно обещает «расширить английский и испанский словарь» Джейсона. Дочка ее соседки, того же возраста, что и Джейсон, уже может произнести ряд испанских и французских слов. Линда боится, что навредит Джейсону, если не станет обучать его в течение этого критического периода его развития.

Хотя Линда принимает близко к сердцу интересы Джейсона, она явно поддалась распространенному убеждению, что родители обязаны становиться педагогами, когда речь идет о развитии речи. Она ужасно боится, что без структурированных уроков Джейсон отстанет от своих сверстников, которые, как она считает, не только поголовно развивают словарный запас родного языка, но еще и учат второй, а то и третий язык.

 

Для поддержания беседы

 

Несмотря на страхи Линды, психология развития обеспечивает нас неоспоримыми свидетельствами того, что родители способствуют развитию речи своих детей даже тогда, когда не пользуются словарными развивающими карточками, лингвистическими компьютерными программами или любыми иными дорогостоящими обучающими штуками. Задумайтесь на минутку – и вы поймете, что все дети во всем мире, растут ли они в хижинах или во дворцах, в конце концов овладевают речью. Исследования показывают, что обычное, ничем не выдающееся, повседневное, «приземленное» общение с ребенком – это все, что вам нужно, чтобы способствовать его превосходному языковому развитию. Когда вы естественно разговариваете с ребенком о повседневных делах; когда вы слушаете ребенка и отвечаете ему, опираясь на то, что он говорит; когда вы читаете книжки с картинками и разговариваете о них, – вы предоставляете ребенку всю необходимую помощь в овладении речевыми навыками. И тот языковой запас, который вы ему обеспечиваете, богаче, чем любая компьютерная программа.

Но погодите-ка! Вы же хотите ускорить развитие своего ребенка, чтобы он не просто учил  язык, но мастерски овладел  им. В конце концов, речь – это средство обучения в школе, и речевые навыки связаны с умением читать и выполнять математические действия. Каков же лучший способ овладения языком? Годы исследований дают нам такой ответ: это не зубрежка и не компьютерные программы, а повседневные разговоры, которые мотивируют ребенка и дают ему время на продумывание ответа. Когда дети взаимодействуют с настоящими людьми в социальном контексте, у них есть мотив выражать свои потребности, мысли и чувства. Природа запрограммировала нас на изучение языка через социальные отношения. Компьютерные экраны, даже при некоторой доле интерактивности, не приспособлены к удовлетворению интересов наших детей. В живом разговоре мы имеем возможность следовать тем темам, которые хотят обсуждать наши дети. Поскольку дети максимально участвуют в беседе, когда мы говорим с ними о том, что по-настоящему цепляет их внимание, именно переживания такого рода обеспечивают фундамент для развития речевых навыков. Давайте рассмотрим следующий «диалог».

 

Джордан  издает напевные звуки, пока мама не обернется.

Мама  оборачивается, чтобы посмотреть на ребенка.

Джордан  указывает на один из предметов, лежащих на столе.

Мама:  Ты хочешь мармеладку (протягивает ему банку с мармеладом)?

Джордан  качает головой, имея в виду «нет».

Мама:  Ты хочешь эту ложку (берет со стола ложку)?

Джордан  снова мотает головой и разочарованно подпрыгивает на своем высоком стульчике.

Мама:  Может быть, это (показывает сыну сыр)? Ты сыра хочешь?

Джордан  снова мотает головой, наклоняется вперед, указывая на предмет чуть ли не всем телом.

Мама:  Вот эту губку (с недоверчивым видом берет со стола губку)?

Джордан  откидывается на спинку стульчика и поднимает ручки; его тело расслабляется.

Мама  протягивает ребенку губку.

 

Наблюдая такие эпизоды в экспериментальной обстановке, одна из нас (Роберта) обнаружила, что малыши, которые еще даже не умеют говорить, могут поддерживать «диалог» в течение очень долгого времени, если хотят, чтобы мама или папа поняли, что они имеют в виду. Учитывая, что у младенцев, как мы знаем, очень непродолжительная устойчивость внимания, это просто поразительно. Младенец будет с удивительной настойчивостью добиваться того, чего он хочет, от родителя, который настолько туп (какой позор!), что не в состоянии быстро расшифровать тычки пальцем и требовательное мычание.

Делая видеозаписи поведения ребенка во время еды, Роберта обнаружила, что дети уже в 11-месячном возрасте повторяют в среднем до 7 разговорных жестов, чтобы дать понять, например, что они хотят виноград, а не печенье. Или что им хочется услышать, как называются часы, висящие на стене, а не корова, нарисованная под ними. Как вы понимаете, такие эпизоды обеспечивают богатую почву для изучения разных слов, пока родители или воспитатели силятся определить и произнести именно то слово, которое ребенок хочет услышать. И пока родители бродят вокруг да около, перебирая варианты предметов, на которые может указывать ребенок, он снова и снова слышит одни и те же слова. Как вы думаете, запомнили бы вы слово «виноград», если бы вам удалось его получить только с седьмой попытки? В таких эпизодах у детей очень высока мотивация для изучения слов. Это как раз те переживания, которые не в состоянии обеспечить им телевизионные программы, игрушки и компьютеры. Дети берут на себя ответственность, когда мы позволяем им направлять взаимодействие между нами, основываясь на их интересах. Такое взаимодействие обеспечивает наилучшую обстановку для изучения языка.

 

 

Обнаружение скрытых навыков

Процесс переговоров

Возраст: 9-18 месяцев  

Для проведения этого эксперимента вам понадобится ребенок, который пока еще не слишком хорошо умеет говорить. Если он уже научился разговаривать целыми предложениями, то маловероятно, что вы сумеете наблюдать процесс «переговоров». Наблюдение также становится легче, если вы попросите кого-то провести этот эксперимент вместо вас. Попросите человека взять какой-нибудь интересный предмет и показывать его ребенку, пока тот тоже не заинтересуется этим предметом. Потом взрослый кладет этот предмет на высокую полку или стол, чтобы ребенок не мог его достать, но не терял из виду. Дайте избранному вами помощнику инструкцию – разыграть непонимание, когда ребенок начнет показывать, что он хочет получить этот предмет, чтобы вы могли понаблюдать, как ребенок и взрослый реагируют друг на друга. Обращайте внимание на то, как ребенок пытается сообщить о своем желании. Издает ли он какие-то звуки? Указывает ли пальцем? Пытается ли что-то сказать? И как взрослый реагирует на ребенка? Называет ли он вслух другие предметы, которые лежат рядом с первым? В течение скольких поворотов разговора (по числу «реплик» с обеих сторон) ребенок остается сосредоточенным на цели получения предмета? Конечно, мы вовсе не пропагандируем пытки – пусть взрослый после нескольких этапов обмена репликами назовет предмет и даст его ребенку.

 

Настойчивость, которую демонстрирует ребенок, пытаясь донести до взрослого свое желание получить какой-то предмет невербальными средствами, – ничто по сравнению с той настойчивостью, с которой малыш незаметно работает, причем совершенно самостоятельно, над изучением языка. В этой главе мы не оставим камня на камне от мифа о том, что вы обязаны «обучать» вашего ребенка навыкам речи. Зато огорошим вас информацией о том, чту дети выясняют самостоятельно, если только мы обеспечиваем им необходимые ресурсы. И что же это за ресурсы? Это взаимодействие, в котором вы и ваши дети сосредоточены на игре, еде, чтении книжек или любой другой деятельности, которая является частью обычной повседневной жизни. Это взаимодействие, в котором язык является альфой и омегой.

Что еще важнее, мы будем описывать широкий спектр индивидуальных различий, которые существуют в раннем речевом развитии. Некоторые дети в 16 месяцев вообще не произносят ни одного слова, а у других словарный запас достигает 100. Одни дети разговаривают короткими предложениями уже в 18 месяцев, а другие их не используют до 28 месяцев. Осознание широкой вариативности в раннем развитии речи должно утешить таких родителей, как Линда Кэплоу, – родителей, которые стремятся ускорить развитие способностей своих детей, но пока не умеют ценить ошеломляющее мастерство, которое уже обнаруживает несовершенная речь малышей. Самое забавное, что каждый ребенок – прирожденный лингвистический гений.  Дети гораздо лучше учат языки, чем мы. Мы, большие, умные взрослые, умеющие водить машину и обращаться с опасными механизмами (такими как газонокосилка и автомобиль), не можем сравниться в изучении языка с трехлетним ребенком, который не умеет завязать собственные шнурки и не знает, какой вилкой пользоваться в ресторане!

Так почему же, недоумеваете вы, не следует вкладывать деньги в компьютерные программы и аудиозаписи, которые учат наших детей другим языкам? Ведь они, в конце-то концов, уже дозрели до этого опыта! Потому что, как вы увидите в этой главе, языки изучаются не по компьютерным программам или аудиозаписям, что бы ни обещала вам реклама на цветных коробках. Язык можно выучить в контексте взаимодействия – когда ешь, играешь, спрашиваешь, как называется тот или иной предмет, а не просто пассивно смотришь в компьютерный монитор. И вот здесь в игру вступают родители и воспитатели: мы создаем возможности для этого взаимодействия.

 

Речевой инстинкт

 

Некоторые исследователи считают, что люди так же рождены для изучения языков, как пауки – для плетения сетей. И действительно, мы – единственный биологический вид, для которого речь является инстинктом. Мы, как оказалось, – единственный вид, способный к связной речи, несмотря на множество экспериментов, которые проводились с нашими ближайшими родственниками – приматами и даже дельфинами. С помощью языка мы передаем свое культурное знание и учим других, чтобы каждому поколению не приходилось заново изобретать колесо. Язык позволяет нам разговаривать о будущем и вспоминать прошлое. Речь может быть инструментом добра или зла. Речи Черчилля служили путеводным маяком для народов во время Второй мировой войны, в то время как речи Гитлера толкали людей на немыслимые злодеяния. Тысячи лет эволюции нашего мозга, равно как и речевого аппарата, в том числе рта и глотки, позволяют овладевать речью.

Роль родителей в развитии речи детей велика, но они не отвечают за это полностью. Ноам Хомский, самый знаменитый из ныне живущих в мире лингвистов и профессор Массачусетского технологического института в Кембридже (штат Массачусетс), первым заговорил об этом, когда предположил, что дети уже рождаются с «устройством овладения речью» – метафорическим «органом», ответственным за изучение языка. Точно так же как сердце создано для того, чтобы перекачивать кровь, говорил он, это устройство овладения речью заранее запрограммировано на изучение языка, в какой бы языковой среде ребенок ни оказался. Ребенку, в общем-то, все равно, какой язык учить. Откуда мы это знаем? Дело в том, что, когда ребенок рождается, невозможно заранее определить, где он окажется – в Германии или в Китае. Дети должны быть готовы учить любой язык, в среде которого окажутся; в противном случае международное усыновление было бы невозможно. Это означает, что как бы ни отличались языки друг от друга на первый взгляд, у них должно быть намного больше общего, чем кажется. Китайская речь звучит совершенно иначе, чем английская. Но малыши осваивают китайский язык так же хорошо и быстро, как и английский. Профессор Хомский выдвигает предположение о том, что все языки должны быть связаны между собой некой важной и глубинной общностью. Он называл эту глубинную общность – сущность, которая роднит все человеческие языки, универсальной грамматикой.