Сказка о человеке, который проклинал мамов

 

Жили-были два охотника. Один был постоянно удачлив, потому что он знал, как воскурять копал и молиться Маму, перед тем как отправляться на охоту. А другой ничего не ведал о воскурениях и молитвах, и поэтому был крайне неудачлив.

Как-то раз охотились они вместе в том месте, где это обычно делал удачливый охотник. Как всегда, он воскурил копал, помолился и набил уйму дичи. Неудачник был неприятно изумлен его успехами и решил потом пойти поохотиться на участок друга.

Но ничего у него не получилось, и с досады он стал проклинать за все свои неудачи Мамов.

В конце концов он доругался до того, что неожиданно появился перед ним маленький мальчик и сказал, что сам Мам зовет его к себе. Человек долго упирался, но потом все же пошел.

Мам спросил его, почему тот пошел охотиться на земле, где не имел права, и к тому же поносил его, Мама, последними словами. Человек пожаловался, что его друг всегда добывал много дичи, а он, бедняга - нет.

Тогда Мам, имя которого было Йалук, позвал младших мамов, по имени Шуканеб и Коха. Когда он прибыл, они отправили посланца за главным Мамом, по имени Кицан.

Кицан не хотел идти. Они послали во второй раз, но Кицан сказал посланцу, что очень занят. Но призванный в третий раз, он пришел на совет.

Йалук показал на человека и рассказал, как тот пошел на охоту без воскурений копала и ругал его.

- Я не знаю его, - добавил Йалук, - и думаю, что мы должны его съесть!

- Ты не знаешь этого человека, - возразил Кицан, - но я его знаю. Он очень беден и несведущ в наших делах.

Кицан поговорил с человеком и объяснил, что его друг добывает много дичи, потому что воскуряет копал и знаком Маму, который правит на его земле. Он приказал отпустить его и дать ему двух пекари. Потом человек открыл глаза, и, пройдя немного, застрелил двух пекари.

С того дня он ходил на свой старый охотничий участок, где его знал Кицан.

Соль - нектар тела Богини

Это было очень давно. Соли тогда еще не было. И в блюда для вкуса добавляли золу. И только одна супружеская пара питалась очень вкусно: женщина знала секрет приготовления хорошей еды. Она пользовалась солью. В этом и состоял весь секрет кулинарного искусства той женщины. Но она никому его не открывала. Ее прозвали Богиней (или Матерью) Соли.

Сестра мужа очень хотела разузнать: в чем же секрет супруги ее брата. Та очень долго отнекивалась, но потом все же сжалилась и поведала, как надо делать еду вкусной.

Оказалось, что соль стекает с ее тела, когда она моется. Те капли воды, что она выливает на себя, превращаются в маленькие крупицы соли. Это и есть та приправа, которую она добавляет в еду во время готовки.

Так Богиня Соли раскрыла свой секрет. Соль получалась из ее собственного тела, которое отличалось от тела любой женщины, поскольку было божественным и непорочным. И потому каждая пора ее кожи источала отраду и дарила вкус блюдам, которые так нравились ее супругу. Он радовался соли, потому что это был вкус тела его жены. Но неблагодарная невестка не смогла сохранить тайну и растрезвонила на всю деревню о том, что рассказывать была не должна. Так секрет Богини Соли быстро дошел до слуха ее мужа.

Он подглядел, как после омовения его жена стала собирать капельки воды со своего тела. А эти маленькие капельки тотчас превращались в крупинки соли. Получилось, что из тела его жены выходило то, что давало великолепный вкус пище, которая ему так нравилась и которую другие ели как нечто неповторимое.

Но вместо того чтобы обрадоваться такому дару его супруги, он принялся избивать ее. Так он надеялся выгнать из ее тела вкус соли. Несчастному не хотелось признавать, что нектар тела жены доставлял ему наслаждение.

Он бил женщину так сильно, что из ее глаз потекли слезы. И эти слезы имели соленый вкус - ведь и они тоже были влагой тела богини. С тех пор и по сей день слезы у всех соленые, потому что Богиня Соли плакала, оттого, что мужу не понравился нектар ее тела.

Мать Соли была оскорблена, из глубины ее сердца поднялся гнев. Ее голова и ее сердце не слушали друг друга, и она сказала:

- Раз ты относишься ко мне с таким презрением и отвращением и раз ты не оценил лучшего, что есть в моем теле и что придает вкус твоей пище, я ухожу навсегда. Теперь тебе придется это покупать. Ты будешь платить деньги, чтобы купить меня.

Оба они замолчали. Небо покрылось черными тучами и полил страшный ливень с громом и молнией. Вода начала выходить из берегов и стали образовываться небольшие лагуны, которые потом разлились и затопили равнины; затем они стали большой рекой, которая впадает в море.

Женщина подняла голову и грустными глазами посмотрела в последний раз на то место, где жила. Потом она взяла долбленое корыто и села в него. Корыто держалось на поверхности, и мало-помалу она поплыла, помогая себе руками. Дождь продолжал лить: вода, похоже, готовила путь для Богини, которая удалялась от своего дома, от земли. Напрасно сплетница невестка кричала, чтобы она вернулась. Богиня уплыла... Она исчезла из виду и скрылась в глубинах океана. Там ее тело смешалось с водой. И с тех пор моря стали соленые, потому что там лежит Богиня Соли.

Здесь же, на земле, где она жила, есть маленькое озерцо соленой воды. Это, возможно, раскинулись волосы Богини.

А люди с тех пор вынуждены соль покупать.

Танец с початками

Очень-очень давно когда киче и какчикели ещё были друзьями, отец Уциля во время охоты спас жизнь Порону. И тот теперь явился якобы вернуть свой долг и сообщить, что Великий Ахав Кукумац даровал ему свободу. При этом поставил условие - юноша должен принять участие в танце початка - священном ритуале в честь бога огня Тохиля, назначенном на ближайший праздник.

Этот ритуал существовал у киче ещё в незапамятные времена. Состоял он в следующем: Ахав, как это полагалось, бросал в воздух лучший початок из прошлого урожая. И он не должен был упасть, пока не потеряет последнего зерна. Для этого тринадцать заранее избранных лучших лучников должны были пускать в него свои стрелы. Число тринадцать соответствовала тринадцати богам небесных сфер.

Уциль, узнав о том, что ему предстояло делать в танце, дал своё согласие. И тут же был освобождён. Но в тот же день оказался в ином плену - плену чар девушки Сакар, которую полюбил в тот самый миг, как увидел в темнице.

Народ киче всегда почитал бога Тохиля и потому с таким нетерпением ожидал приближения праздника танца початка. В центре площади селения был установлен алтарь с каменной фигурой бога. В предназначенном для правителя месте находился Кукумац. С ним была его свита, украшением которой стало присутствие прекрасной Сакар. За несколько минут до начала церемонии один за другим вышли избранные стрелки. Последним следовал Уциль, который, как и все остальные, сделал круг по площади, подошёл к трону Кукумаца, поклонился. Сделав это, положил лук и колчан у статуи Тохиля и направился на своё место. И тогда он бросил пламенный взгляд на Сакар. Все были так заняты праздником, что никто и не заметил этого - кроме некого Чохинеля, безнадёжно влюблённого в прекрасную девушку и поэтому заметившего также и её ответный взор.

Двенадцать стрелков киче и тринадцатый Уциль встали на предназначенные им места - Ахав Порон бросил в воздух початок. Потом полетели двенадцать стрел, заставившие плясать в воздухе початок. Уциль же стоял не выпустив ни одной стрелы! Негодование прокатилось по рядам зрителей, но они не крикнули ни одного возмущённого слова, поскольку боялись отвлечь внимание остальных лучников и испортить праздник. Когда же початок без единого зёрнышка упал на землю, все начали возмущаться. Народ громогласно требовал смерти Уциля.

Двое лучников схватили юношу и привели его к буквально ослеплённого от ярости Кукумацу:

- Несчастный чужеземец, ты осмелился оскорбить наших богов и наш народ! Такое оскорбление не может быть прощено. Я прикажу немедленно убить тебя, чтобы успокоить гнев Тохиля. Уйди с моих глаз!

Когда же правитель умолк, заговорил Уциль:

- Уйми свой гнев и выслушай чужеземца, которого ты назвал нечестивым! Не принимая участие в танце, я не хотел оскорбить ни вас, ни ваш народ, ни ваших богов, которые также и мои боги. Напротив, мною руководило желание высказать вам всю мою признательность, сделав в одиночку то, что выполнили двенадцать ваших лучников! Даруй мне милость воздать эти почести Тохилю, а если я не смогу сделать этого, то заплачу своей жизнью!

- Если таковы твои намерения, неблагоразумный чужеземец, то я согласен оказать тебе эту милость. Но горе тебе и твоему народу, если не сумеешь выполнить обещанного.

Все, как прежде, встали на свои места. Единственное, о чём попросил Уциль, - побыстрее подавать ему стрелы. Ахав приказал тем же двенадцати лучникам помогать Уцилю и бросил початок в воздух.

Только два или три зерна оставались в початке, плясавшем под стрелами какчикеля. Но тут ревнивый Чохинель, вместо того, чтобы подать последнюю стрелу, уронил её на землю. Ослепнув от гнева, прекрасный юноша подобрал стрелу и выстрелил прямо в коварного соперника. Сражённый, тот упал к подножью алтаря.

Взбешенный правитель и народ потребовали казни Уциля, который всё же оскорбил богов, внеся в праздник сумятицу и неразбериху. Этим и воспользовался он, чтобы взобраться на помост, где находилась Сакар, схватить её и навсегда покинуть земли Кумар-кааха - священного города киче…

Текун Уман и птица Кецаль

Есть в горах, на высоте 2 тысячи метров над уровнем моря, город индейцев - Сакулеу. В этом городе родился и вырос вождь по имени Текум (внук Кикаба). Он был сильным, ловким и умным воином и ему суждено было стать последним правителем этого города, до покорения его испанцами.

В 1525 году в центральную часть Гватемалы вторглись испанские конкистадоры во главе с Педро де Альворадо. И Текум поднял народ на защиту своей родины от чужеземцев. Стоя на холме, перед решающей битвой, он смотрел за приближением конкистадоров и потом повёл своё войско в бой. Но он был смертельно ранен конкистадорами и когда он упал на землю, то на грудь его спустилась домашняя птица Кецаль. Она прикоснулась к крови вождя и упорхнула ввысь. С тех пор Кецаль не живет больше в неволе, поэтому встретить её - большая удача.

Умирая, Текум сказал, что, когда индейцы станут по-настоящему свободны, птица Кецаль вернётся к людям.

Тильтик

В давние времена люди не умножались из-за тильтиков, которые, как только слышали, что появился ребенок, приходили и съедали его.

Тогда задумался Пелиш, как бы сделать так, чтобы люди умножались. Искал он способ увеличить их количество. Для этого он приготовил приманку из соснового отвара.

Тильтики почуяли запах пищи и слетелись так, как слетаются стервятники. Они пришли, они слетелись.

А Пелиш, который готовил свой сосновый отвар, говорит им:

- Подождите, братья, сейчас вы поедите, я как раз готовлю вашу еду.

И он поднял котел - а котел-то кипел - и опрокинул его в глотки тильтиков. Так он «кормил», каждый раз обжигая их до смерти, - по пять, шесть, десять зверей.

Вот они, наконец, умерли. Не осталось больше ни одного тильтика. А люди умножились.

Хапайкан

Индейцы из окрестных с Ушмалем селений рассказывают, что Цукан - это Змей с крыльями и зовут его Хапайкан. Когда-то он обитал в глубинах болота в Исамале. Но потом эта трясина пересохла и Цукан покинул ее. К тому же не осталось и детей, которых он пожирал. За один год он съедал сорок одного ребенка. Одним только жаром своего дыхания Хапайкан затягивал в свою пасть малолетних жертв. Достаточно было оказаться в 10 метрах от него, и участь ребенка была предрешена.

В пещере Цукана было столько хитроумных лабиринтов, что, попав в них, выбраться наружу было уже невозможно. Раз в году, в августе месяце, этот Змей вылетает из своего логова, чтобы посетить четыре страны света. Сначала он отправляется на север, потом - на юг, затем - на запад и напоследок - на восток. Возвращения Хапайкана ожидает сторож, охраняющий Змея в его ужасной пещере.

...Говорят, что за семь лет до того, как Иум-ку (Бог) начнет судить мир, дети перестанут рождаться и высохнут колодцы. Лишь посреди площади Ушмаля старуха будет продавать воду из сосуда из тыквы. И это количество воды будет стоить столько, сколько стоит один день жизни ребенка. Хапайкан выйдет из своей пещеры и проглотит всех правителей, которые были несправедливы, жестоки и лживы.

Хозяин Оленей

 

Один человек был хорошим стрелком и всегда был удачлив в охоте на оленей. Однажды ему посчастливилось ранить большого оленя, но не смертельно, и тот смог убежать. Охотник долго его преследовал, пока кровавый след не привел его в большую пещеру. Там он встретил старика, который кормил оленей и в том числе того самого оленя, которого ранил охотник. Старый человек, с укоризной глядя на охотника, сказал ему, что это именно он ранил стольких его оленей, которых теперь ему приходится лечить. Охотник, не зная что ему ответить, лишь виновато молчал. Тогда старик посоветовал ему, если уж стреляешь на охоте, убивать наповал, а не ранить животное, которое потом мучается, а ему, старику, приходится его выхаживать. Потом старец отпустил охотника домой.

 

Он прибыл домой,

Его жена и все его маленькие дети,

Увидав,

Что человек пришел домой,

Тогда начали плакать,

От счастья, что они почувствовали,

Они стали плакать.

Тогда дети подошли,

Подошли обнять отца,

И жена его,

И она тоже.

И он,

Удивленный,

Сказал

Своим детям

И жене:

- Почему вы все рыдаете?

И его жена сказала ему;

- Почему мы не должны плакать,

Если ты,

Ты потерялся?

Уже три месяца,

[Как] ты пошел охотиться,

И не пришел.

Только теперь

Мы видим твое лицо.

Мы, мы гадали,

Не умер ли ты уже.

- Откуда ты можешь знать,

Что я умер,

Если я

Вернулся от старого человека.

Вот чем закончил человек, который был настоящим охотником на оленей.

 

Хуан Туль Злодей

 

Как-то белочка Куук*, прогуливаясь по лесу, набрела на пещеру, из которой доносились призывы о помощи. Отзывчивая и добрая Белочка, естественно, заглянула внутрь и обнаружила там Хуана Туля**, который стоял на задних лапах, а передними из последних сил поддерживал свод пещеры...

Бедная Белочка не знала, что в Кролика уже вселился Злой Дух и иметь дело с ним опасно. Поэтому она предложила ему свою помощь. Тот лишь простонал в ответ, что он вынужден держать потолок иначе тот рухнет ему на голову. Белке было больно видеть, как мучается Кролик, и она согласилась занять его место и стала держать свод. Кролик же пообещал принести несколько палок для подпорки потолка, и тогда оба будут свободны.

Но, конечно же, Кролик не вернулся.

Только когда Белка устала и совсем обессилела, то она поняла, что Хуан Туль попросту ее обманул: свод вовсе и не собирался падать.

Возмущению Белки не было предела, и она бросилась искать Кролика, чтобы отчитать его за мерзкую выходку.

Вскоре она нашла Хуан Туля. Но он столь нагло отрицал свою вину, что доверчивая Белка стала сомневаться в том, что она укоряет именно того кролика, который так зло над ней подшутил. А тут еще Хуан Туль собрал большую вязанку веток и, попытавшись поднять ее, сделал вид, что не может. Тогда он стал просить Белку помочь ему.

Белка, конечно же, пожалела его и согласилась. Хуан Туль поделил охапки, взвалил одну из них на спину своей приятельницы и тут же ее поджег, а сам бросился бежать, не обращая внимания на отчаянные крики бедняжки.

Белочка звала на помощь, но ее никто не слышал. К счастью, неподалеку протекал ручей - Белка окунулась в него и отправилась дальше, в надежде встретить злодея и расправиться с ним.

Не раз потом они еще встречались, и злодей Хуан Туль нагло издевался над добросердечной Белкой Куук: то подвесит ее к пружинистой лиане, то напоит допьяна вином бальче...

...Когда же она пришла в себя, Хуана Туля и след простыл. Но Куук не захотела признать себя побежденной и вновь пустилась на поиски обидчика.

Тем временем Хуан Туль добрался до ручья с прозрачной водой. На берегу торчал столб. Догадываясь, что Куук ищет его, он решил сыграть с ней последнюю шутку... Белка и впрямь скоро появилась, но не заметила Хуана Туля - тот уже сидел на столбе. Подошла к ручью, чтобы напиться, и увидела в воде отражение злодея, но, к несчастью, приняла это отражение за самого Кролика. Решила Белка схватить обидчика прямо в воде.

- Теперь-то ты не сбежишь от меня, чертов Кролик, - сказала она. - Ты меня уже столько раз обманывал, что тебя ждет скорая расплата...

И бросилась в воду, пытаясь его схватить... но так как ей никак не удавалось этого сделать, она решила, что Кролик сидит на дне.

- Раз Кролик нырнул так глубоко и не утонул, то и я не утону, - решила бедняжка и стала погружаться все глубже и глубже...

Злой Дух, в полном восторге от проделки, покинул наконец Кролика, а тот, как бы очнувшись от глубокого сна, вдруг со столба увидел, как тонет Белочка. Не раздумывая, одним махом он прыгнул в воду, чтобы спасти ее.

- Сразу видно, что ты не Хуан Туль, - сказала Куук с благодарностью, - Хуан Туль не способен на доброе дело.

Но Белочка не ведала того, что даже в самых жестоких сердцах не угасает сияние добра, способного порою неожиданно породить самые благородные поступки».

* - «куук» - белка на языке индейцев майя.

** - «туль» на языке майя означает «кролик» и, по омониму, «бродяга».

Цикада и Муравей

Цикада и Муравей были соседями. Если Цикада все пела, то муравей трудился, не покладая рук.

Но вот пошел дождь, перешедший в ливень, подул ветер. Стало холодно и голодно. Цикаде было плохо, очень плохо, и когда мимо нее проходил муравьишка, она попросила его принести ей одно маленькое зернышко кукурузы, чтобы поесть.

Трудяга-Муравей усмехнулся: «А что же ты делала, когда было тепло и ясно? Отчего ты тогда не искала себе еды?»

«Я тогда пела!»

«Ну что же! Если тогда ты пела, то теперь - потанцуй...»

Чайикан

 

Однажды, охотясь в лесу, Анастасио Кинталь увидел его. Это был не Цукан, а Чайикан. У Цукана есть грива, а у Чайикана - голова как у кобры. К тому же Чайикан умеет летать.

Анастасио решил убить его. Он выстрелил и снес змею голову. Но даром для Кинталя это не прошло: его приятель заболел смертельной болезнью. Да и сам он с тех самых пор очень плохо себя чувствует - все болеет и болеет. К тому же у него высохла нога.

 

«...Странным по словам Анастасио, было то, что в момент, когда он снес Змею голову, послышался вдруг свист. Это как если разрезать шланг с водой, и оттуда бьет струя. Звук этот шел от зверюги - и в тот момент у него стала сохнуть нога. А приятель его, который тогда был с ним и сейчас уже покойник, сказал: «Черт! Пошли отсюда. Ничего хорошего от этой твари мы не дождемся!» И он оказался прав, потому что уже умер».