Применение науки и развитие человека — основа производства будущего общества

Проблема обыденного и научного сознания не чисто теоретический вопрос, по которому можно спорить, высказывать разные суждения и т. д. Процесс перерастания обыденного сознания в научное мышление —это главный канал действительного, практического превращения науки в непосредственную производительную силу. Наука становится такой силой лишь тогда, когда реализуется в умах производителей, вливается в их живой труд и воплощается в нем. Эффективность науки в качестве производительной силы, по меткому выражению академика С. Г. Струмилина, «прямо пропорциональна объему внедряемых знаний, умноженному на глубину их усвоения и широту распространения среди трудящихся масс»[106].

Поэтому чем больше масштабы вытеснения эмпирических знаний научными, тем выше степень превращения науки в производительную силу. То общество в этом отношении идет впереди и быстрее всех, которое организует мощный подъем научного образования и его всенародное распространение. Здесь лежит один из главных путей достижения высшей производительности труда.

Производительная сила труда, как известно, зависит от ряда обстоятельств. К основным из них относятся:

а) размеры и эффективность средств производства, развитие техники, масштабы использования природных сил;

б) уровень развития и степень технологического применения науки;

в) средняя степень искусства рабочего, его культурно-технический уровень, научное развитие;

г) общественная комбинация производственного процесса, совершенствование общественных производительных сил труда.

В разные исторические эпохи те или другие средства повышения производительности труда играли неодинаковую роль. В один исторический период доминирующее влияние на производительность труда оказывает один фактор, в другой период — другой.

При рабовладельческом производстве с его консервативной техникой, не ушедшей дальше применения ручных орудий, производительность труда определялась главным образом максимальным использованием живого физического труда и рабочей силы домашних животных. В мануфактурном производстве исходной точкой изменения формы производства и главным условием создания новой производительной силы явилось разделение труда, основанное на прикреплении частичного рабочего к выполнению определенной функции производственного процесса. Здесь подъем производительности труда происходил в результате изменения способа применения самой рабочей силы. Новый способ применения рабочей силы (новое разделение труда) вызвал повышение искусства отдельного рабочего. Техника же производства существенных изменений не претерпела. Она носила ремесленный характер, а производительность машин, если они использовались, зависела от личной силы, личного искусства производителя, т. е. от мускульной силы, верности глаза, виртуозности рабочего.

С возникновением крупной промышленности на первое место выдвигается совершенствование техники. Здесь исходной точкой переворота в способе производства послужило изменение средств производства. Самое же изменение и развитие техники становится в теснейшую зависимость от науки, от изобретений.

Чтобы наука приобрела значение действительно решающего фактора развития производства и роста производительности труда, она должна воплощаться в труде рабочих. Существеннейшая и особая роль науки в производстве объясняется тем, что производительность человеческого труда находится в прямой зависимости от степени познания человеком свойств и закономерностей естественных условий труда, а также свойств тех вещей, которые он берет из природы и, изменяя их, использует в качестве орудий труда. В этом отношении наука представляет собой важнейшее средство повышения производительности труда самого работника.

Если люди не знают свойств вещей и явлений окружающей среды, то они не могут использовать их в производстве. Это необходимое для процесса производства знание дается наукой. Наука составляет творческие потенции самого человека, чья практическая деятельность, включающая в себя и знания об окружающем мире, выступает как основная движущая сила развития производительных сил, роста производительности труда. Именно это обстоятельство определяет важнейшую роль науки в совокупности других факторов, определяющих уровень производительности труда. «...Степень искусности наличного населения, — указывал К. Маркс, — является в каждый данный момент предпосылкой совокупного производства, — следовательно, главным накоплением богатства, важнейшим сохраненным результатом предшествующего труда, существующим, однако, в самом живом труде»[107].

Овладение научными знаниями чрезвычайно повышает производительность труда непосредственных производителей материальных благ. Укажем на некоторые подсчеты С. Г. Струмилина, доказывающие экономический эффект школьного образования для общества. По его данным, выгоды от повышения продуктивности труда обученных рабочих превышают соответствующие затраты государства на школьное обучение в 27,6 раза. При этом затраты государства на образование окупаются уже в первые 1,5 года, а в течение следующих 35,5 лет (средняя продолжительность трудоспособного времени определяется 37 годами) государство получает ежегодный чистый доход без каких-либо затрат[108].

Даже то скромное овладение наукой, которое дает семилетняя школа, оказывает довольно значительное влияние на рост производительности рабочего. При равных условиях неграмотные рабочие-металлисты зарабатывали в 1929 г. за день по ценам того времени 3 руб. 21 коп.; обучавшиеся в течение одного года —уже 3 руб. 96 коп. в день, т. е. на 24% больше; имеющие четырехлетнее образование получали до 4 руб. 53 коп., т. е. на 42% больше, а семилетнее — до 5 руб. 36 коп., т. е. на 67% больше по сравнению с неграмотными рабочими того же возраста и с тем же стажем. Подобное повышение заработной платы происходит потому, что рабочий, обладающий определенными знаниями, более рационально использует свои силы и тем самым увеличивает производительность труда. Каждый рубль, затраченный на обучение в семилетней школе, повышал народный доход страны минимум на 6 руб. в год[109].

Приведенный статистический материал и соответствующее исследование относятся к 20-м годам прошлого века и являлись, пожалуй, единственными в нашей экономической литературе. С. Г. Струмилин произвел новые подсчеты (но уже в другом плане), доказывающие чрезвычайную эффективность научного образования. Так, по его расчетам, из суммы всего национального дохода (146,6 млрд руб. в ценах того периода) на долю качества труда, достигаемого за счет повышения квалификации работников (в том числе их образования), приходилось в 1960 г. 23%, что в денежном выражении означает не менее 33,7 млрд руб. Затраты же государства на просвещение, науку, искусство в 1960 г. составили 16237 млн руб.[110]

За период с 1940 по 1960 г. этот прирост увеличился более чем в шесть раз, а чистый доход за вычетом текущих затрат — раз в десять. В результате рентабельность вложений в эту сферу превзошла в среднем по стране все известные показатели, поднявшись с 52 до 144% в год[111]. Эффект действительно поразительный.

О производительных потенциях науки можно судить в какой-то мере по сумме экономии, получаемой от внедрения рационализаторских предложений и изобретений. Только в 1961 г. экономия от реализованных 2676 тыс. рационализаторских предложений и изобретений составила сумму в 1620 млн руб.[112], что опять-таки показывает чрезвычайную эффективность применения духовных сил человека, науки и образования. Они в огромной мере повышают производительность труда. При этом их воздействие на рост производительности труда проистекает не просто из самого факта увеличения массы духовного труда, а из того, что интеллектуальные силы непосредственно сочетаются с трудом людей, участвующих в материальном производстве.

В экономической науке, на мой взгляд, недооценивалось значение интеллектуальных сил как работников умственного труда, так и рабочих. Некоторые экономисты искали резервы роста производительности труда, лежащие на стороне производителей материальных благ, главным образом в рациональной организации физических усилий рабочего. Они обходили то обстоятельство, что в условиях современного технического прогресса затраты живого труда на производство продукции в значительной степени уже предопределены характером научного, конструктивного, технологического и организационного решения процесса производства определенного продукта. Поэтому главные резервы повышения производительности труда таятся в применении умственного труда вообще и научно-инженерной деятельности в частности.

Недооценку прогрессивного характера тенденции роста роли умственного труда нельзя признать правильной. Нельзя думать, что в развитии производительных сил общества, в создании материальных благ участвуют только работники физического труда, т. е. люди, которые заняты обслуживанием машин и механизмов. Безусловно, физический труд непосредственных производителей ныне является основным источником материального богатства общества, основой дальнейшего прогресса производительных сил. Однако наряду с работниками физического труда в создании материальных благ общества уже в настоящее время принимает участие большое число людей умственного труда: инженерно- и агротехнические работники, деятели науки. Их научно-техническое творчество не менее важно для прогресса производительных сил, чем труд непосредственных производителей.

При современном техническом прогрессе, когда наука становится решающим фактором роста производства, определяющим направлением повышения производительности труда начинает выступать духовное, научное развитие людей. Потенции науки как производительной силы реализуются не только в увеличении продуктивности живого труда, но и в росте производительности материальных средств производства. Воплощение науки в деятельности работника — лишь первый шаг ее превращения в производительную силу. Вторым, окончательным шагом является ее материализация в орудиях и предметах труда. Поэтому в настоящее время решающее воздействие науки на производительность труда идет также через повышение дееспособности техники и источников энергии. Именно по той причине, что крупная промышленность овладевает для процесса производства колоссальными силами природы и естествознанием, она чрезвычайно повышает производительность труда.

В современных условиях эффективность техники, используемой в процессе производства, определяется главным образом состоянием науки, ее применением к производству. Производительность новой техники уже теперь перестает соответствовать количеству непосредственного рабочего времени, которое идет на ее производство и обслуживание. Она больше соответствует силам науки, вложенным в технику, зависит от общего состояния науки и от ее практического приложения. К. Маркс прямо указывал, что по мере развития крупной промышленности создание действительного богатства становится менее зависимым от рабочего времени и количества затраченного труда, чем от мощности агентов, приводимых в действие на протяжении рабочего времени. Их могучая производительность в свою очередь не находится в соответствии с тем непосредственным рабочим временем, которого стоит их производство, а обусловливается состоянием науки, степенью развития технологии или применением этой науки к производству[113].

Повышение производительной силы труда, как известно, означает всякое изменение в процессе труда, которое сокращает общественно необходимое время, нужное для производства данного продукта; в результате рабочий может производить больше продуктов за одну и ту же единицу времени. Наука, ставя на службу обществу новые силы природы, воздействуя на технический прогресс, обеспечивает огромное сокращение рабочего времени, необходимого для производства одного и того же продукта.

При этом, по мнению экономистов[114], сбережение умственного труда экономически намного эффективнее, чем механизация физического труда. На ступени механизации исполнительный физический труд возмещается затратами энергии моторов. Автоматизация же, заменяя или облегчая применяемый в производстве умственный труд, особых затрат энергии моторов не предполагает. Правда, здесь увеличиваются масштабы творческого научного труда по изобретению машин и соответственно растут затраты на развитие науки, но это не снижает громаднейшей экономической выгодности расходов на науку, поскольку достижения науки, требующие огромных умственных усилий человека, по мере роста культурно-технического уровня работников становятся общедоступными для всех и приобретают для общества значение «даровой» силы[10]. «Механизация» умственного труда, частичная замена его функций работой машин показывает, насколько важно значение науки, умственного труда вообще в повышении производительности труда и какой огромный экономический эффект дает их применение в производстве. По замечанию Ф. Энгельса, только одно достижение науки, каким была паровая машина Джемса Уатта, принесло миру за первые пятьдесят лет своего существования больше, чем мир с самого начала затратил на развитие науки[115][116][117].

Изменение соотношения умственных и физических функций в деятельности производителя и совокупного работника, возрастание доли научного труда не сводятся к простому механическому увеличению одного вида труда по сравнению с другим его видом. Они имеют далеко идущие последствия, революционизирующие всю основу производства и приумножающие богатства общества.

Там, где утверждение общественного труда происходит в форме противоположности капитала и наемного труда, где производство основывается на отношениях меновой стоимости, предпосылкой самого производства, его главным устоем была и остается «масса непосредственного рабочего времени, количество затраченного труда как решающий фактор производства богатства»[118]. Правда, развитие крупной промышленности, указывал К. Маркс, обнаруживает и другой факт: растущее относительное несоответствие между затраченным рабочим временем и количеством созданного продукта. Капитал использует все возможности, чтобы сделать создание богатства относительно независимым от затрачиваемого на него рабочего времени.

Но при этом он делает рабочее время единственным мерилом и источником богатства, так как само капиталистическое богатство держится на грабеже чужого рабочего времени, на присвоении прибавочной стоимости, создаваемой в рамках этого времени. Поэтому капитал представляет собой движущееся противоречие: он препятствует сокращению рабочего времени до минимума, тогда как, с другой стороны, измеряет богатство только количеством рабочего времени. Капитализм поэтому сокращает рабочее время в форме необходимого, чтобы увеличить его в форме избыточного, которое становится во все возрастающей мере условием — вопросом жизни или смерти —для необходимого. В одном направлении капитал, стало быть, вызывает к жизни все силы науки и природы, равно как все силы общественного труда и общественных отношений, чтобы сделать создание богатства относительно независимым от затрачиваемого на него рабочего времени. В другом направлении он хочет созданные таким путем громадные силы общества измерять рабочим временем и втиснуть их в границы, необходимые для того, чтобы уже созданную стоимость сохранить в качестве стоимости[119].

Коммунистическая формация на высшей стадии развивает производство на качественно новой основе, по сравнению с которой грабеж чужого рабочего времени, эксплуатация массы непосредственного живого труда, на которых зиждется капиталистическое богатство, представляются, по словам К. Маркса, жалкой и ограниченной основой. Вследствие могучего развития производительных сил, преобразования функций рабочего, слияния умственного и физического труда в новом обществе непосредственный живой труд как таковой перестает быть основным устоем производства богатства, так как он превращается в деятельность по надзору над производством, а в качестве производителя выступает не единичный рабочий, а сочетание общественной деятельности. Соответственно прибавочный труд масс перестает быть условием для развития всеобщего богатства. Благодаря этому рушится производство, основанное на меновой стоимости, а непосредственный процесс материального производства теряет свое назначение только как средства удовлетворения элементарных нужд[120].

Что же будет устоем производства, когда полностью разовьется новая материально-техническая база общества?

На этот вопрос научный ответ дал К. Маркс. Имея в виду изменение характера производства и места человека в нем, К. Маркс писал, что в этом преобразовании ни тот непосредственный труд, который выполняется самим человеком, ни то время, которое он трудится, а усвоение своей собственной, всеобщей производительной силы, понимание им природы и овладение ею, одним словом, развитие общественного индивида, — вот что выступает в качестве основы производства и богатства[121].

Приведенные слова К. Маркса не следует понимать в том смысле, что вообще человеческий труд перестает быть устоем производства. Человеческий труд всегда будет им. Речь идет о новом виде труда, который начинает служить в качестве устоя производства. Если до сих пор этим видом труда был непосредственный физический труд (количество живого физического труда), то в развитом обществе он теряет указанное значение и уступает место такой деятельности, которая связана с наблюдением, контролем, управлением производством, развитием науки и техники, т. е. с осуществлением прежде всего умственных функций. Нельзя же в самом деле считать, что основой производства будет тот легкий физический труд, который при автоматизации все более сводится к естественным движениям человека, выражающимся в его передвижении, в приведении в движение рычагов управления или даже в нажатии кнопок, хотя, безусловно, останутся и более серьезные виды физического труда. Конечно, не они будут определять место и роль человека как главной производительной силы, не от них будет зависеть производительность труда. Человек как основная сила производственного процесса получит роль командира производства, осуществляя умственные задачи. Поэтому он будет выступать главным образом не как носитель физической деятельности, а как представитель умственных потенций, способный применять науку к производству и развивать ее.

Почему же непосредственное рабочее время в будущем не может служить мерилом богатства?

По этому поводу у К. Маркса говорится: «Поскольку труд в непосредственной форме перестает составлять основной источник богатства, рабочее время перестает и должно перестать служить его мерилом, а в силу этого и меновая стоимость — мерилом потребительной стоимости»[122]. Смысл этой мысли К. Маркса состоит не в том, что в будущем обществе время труда теряет всякое значение как для определения количества богатства, так и для его создания. Богатство создается в процессе труда, продолжительность которого всегда остается мерилом издержек, требуемых для его производства.

Здесь речь идет также не о том, что издержки не будут измеряться часами труда, а о том, что количество богатства перестает соответствовать той массе непосредственного рабочего времени и труда, которая идет на его производство, и начинает в большей мере зависеть от дееспособности техники и развития науки. Решающим фактором производства становится не масса непосредственного рабочего времени и труда, а производительная сила того технологического процесса, который приводится в движение в период рабочего времени. Поэтому и получается обратная зависимость между количеством создаваемого богатства и временем, идущим на его производство: чем меньше рабочего времени затрачено, тем больше произведено богатства. Рабочее время сократится до минимума, а богатство общества вырастет необычайно.

В этих условиях, само собой разумеется, мерилом богатства не может считаться количество рабочего времени, хотя для определения производительности труда надо учитывать и его. Но здесь не возникает уже необходимости обращаться к меновой стоимости, сводить стоимость продукта и издержки рабочей силы к общественно необходимому времени. Можно результаты учитывать просто человеко-часами труда, идущими на производство определенного количества продукции.

Чем же тогда будет измеряться богатство общества? Тогда мерилом богатства, предсказывал К. Маркс, станет уже не рабочее время, а свободное время. Когда рабочее время является критерием богатства, само богатство основано на бедности и свободное время существует в противоположной форме. Здесь все время индивида закрепляется как рабочее время, и он таким путем обречен существовать только в качестве рабочего, полностью подчинен игу труда. Машинное производство в самом развитом его виде заставляет поэтому рабочего трудиться дольше, чем трудился дикарь, или дольше, чем трудился тот же рабочий, когда пользовался самыми простыми и примитивными орудиями.

Преобразование устоя производства и богатства общества совпадает, следовательно, с тем, что умственный труд, наука, научное развитие человека становятся важнейшим источником богатства. Сам процесс производства превращается в объект технологического использования науки, в поприще практического применения ее сил, становится, по выражению К. Маркса, экспериментальной наукой, материально-творческой и предметно-воплощающейся наукой[123].

Наука приобретает значение могучей непосредственной производительной силы общества. Применение науки, овладение человеком наукой и развитие им науки начинают выступать решающим фактором развития производства, достижения высшей производительности труда.