Подлинная суть концепции «совместной оценки воюющих сторон»

Мир вступил во вторую половину 80-х годов. Советский Союз и социалистические страны Восточной Европы пошли на реформы и открытие дверей. Высший эшелон власти погряз в болоте ревизионизма и реформизма, обернулся лакеем империализма. Часть советских корейцев встала на путь измены родине. Американцам представилась возможность использовать подкупленное отребье в своих гнусных целях.

И они выступили с новой вывеской — концепцией «совместной оценки воюющих сторон», чтобы искривить картины развязывания корейской войны.

«Дядя Сэм» блефовал: «С юридической точки зрения корейская война не завершилась. В такой ситуации воюющие стороны оценивали войну в свою пользу. И, естественно, до первой половины 80-х годов не было дано возможности точно решить проблему развязывания корейской войны. Впоследствии бывший Советский Союз предал гласности свои материалы, связанные с корейской войной. Теперь возможна «совместная оценка воюющих сторон», что нам позволит выяснить, кто именно является поджигателем войны в Корее».

Американцы задействовали свою машину пропаганды: «Советский Союз, плывя в фарватере политики открытия дверей, начал говорить правду и оглашать материалы о корейской войне. Значит, стало ясным вымысел — утверждение о «нападении на Север». Вдобавок: «Что касается корейской войны, до сих пор мало кто поверил в убедительность односторонних материалов и утверждений Запада. Теперь же в коммунистических странах проводится политика открытия дверей, и ожидается, что в проблематике корейской войны скоро будут заметные исправления и пополнения в результате совместной оценки воюющих сторон» (южнокорейская газета «Тоньа ильбо», 24 июня 1990 г.). [40] Как видно из всего этого, американцы ничем не брезгали, чтобы прикрыть свое нутро как поджигателя корейской войны.

Сеул подкупил ученых бывшего Советского Союза и пригласил их на симпозиумы, научно-теоретические конференции по проблемам корейской войны. Просил их выступать на них с «новизной» и передал им измышленные «свежие материалы», чтобы они огласили их.

Крупным из подкупленных был директор Института военной истории при Минобороны бывшего СССР Волкогонов, который с оглашением «свежих материалов» обрушил потоки клевет на КНДР. Для подкупа этого лжеученого южнокорейские интриганы использовали одного из своих наемных профессоров, который сблизился с Волкогоновым, принявшим участие в 1987 г. в «конференции по проблемам военной науки в Финляндии». Он «по просьбе» Вашингтона и Сеула написал свое «сочинение» под названием «Белая книга о корейской войне», в котором писак очень силился «аргументировать» концепцию «нападения на Юг».

По словам этого лжеца, И. В. Сталин ради «экспорта» и «экспансии» коммунизма проводил в Европе политику «похода на Запад», а в Азии вместе с поддержкой китайской революции стремился к «продвижению коммунизма на Юг» на Корейском полуострове, в результате чего вспыхнула корейская война. Однако Волкогонову никак не удалось показать ясную аргументацию. Следовало туманное предположение: «В феврале 1950 г. правительственная делегация КНДР долгое время находилась в СССР с официальным дружественным визитом. Сохраняется документальный фильм о неоднократных переговорах со Сталиным... Тогда обсуждался вопрос о корейской войне».

Лишенные всякой убедительности волкогоновские утверждения, на скорую руку сделанные по американо-южнокорейскому сценарию, сразу вызвали бурю осуждения, насмешки и иронии не только в кругу ученых, но и в общественности.

Совсем нелепа идея о том, что попытался расширить в Корее «сферу коммунизма» Советский Союз, который во [41] время второй мировой войны, точнее, в период войны с Японией даже не воспользовался возможностью беспрепятственного продвижения вперед до южного края Корейского полуострова.

Известно, что до и после 1950 г. бывший Советский Союз не хотел драться с США, старался по возможности не втягиваться в маховик американской политики войны, сосредоточивал свое внимание на решении внутренних вопросов страны. Не секрет, что во время войны СССР даже остерегался оказывать помощь Северной Корее.

Кроме того, Вашингтон и Сеул привлекли к своему политическому спектаклю даже корейцев-эмигрантов, которые в годы минувшей Отечественной освободительной войны находились в определенных должностях в КНДР, а затем после прекращения огня переметнулись в бывший СССР.

В их числе оказался, например, Ли Сан Чжо. Он, подкупленный кошельком денег, был приглашен в Сеул, где этот тип, выдавая себя за очевидца истории развязывания корейской войны, пустил всякую чепуху. Когда тот на прессконференции по своему усмотрению распространялся только на тему участия китайских добровольцев в войне, южнокорейские мастера интриги заставляли своих продажных корреспондентов требовать от Ли конкретных примеров, связанных с развязыванием корейской войны. Однако Ли Сан Чжо признался: «Я не в курсе этого. Был в то время, конечно, заместителем начальника Генштаба КНА, но не в оперативной сфере». Как говорится, игра не стоит свеч. Наоборот, в общественности и в кругах журналистов Южной Кореи зазвучали порицания: «Ба! Кого пустили они на антикоммунистическую пропаганду! Даже этакого нетрезвого, полумертвого, кто плохо слышит!»

Американцы и южнокорейцы нашли и Кан Сан Хо, который во время Отечественной освободительной войны был замминистра внутренних дел КНДР. Привезли его в Южную Корею. Опять тут разыгрался интриганский фарс, но ожидаемого эффекта не было дано. Вначале в аэропорту Кимпхо он по сценарию агентов Южной Кореи торжественно [42] провозгласил: «Я приехал сюда, чтобы доказать исторический факт: 25 июня и есть нападение на Юг». Шла серия брифингов, но он не мог привести никакого аргумента.

Вместе с ним прибыли в Сеул и еще 18 корейцев-соотечественников, которые, мол, были причастны к корейской войне. Затеяли игру с «оглашением» т. н. материалов о корейской войне. И тот спектакль закончился неудачей. Южнокорейская газета «Сеул синмун» (19 июня 1990 г.) пишет: «Пригласили в Сеул советских корейцев — бывших северокорейских служащих государственных учреждений, ученых, генералов и других высокопоставленных лиц. Сыпался привет, устраивалось теплое гостеприимство. Затем была просьба к ним — предать гласности секретную историю 25 июня 1950 г. Однако ценного материала — ни-ни!» Публикация названной газеты — одно из свидетельств о неудаче американской дисторсии истинных картин развязывания корейской войны, совершенной на фоне «совместной оценки воюющих сторон». [43]