Предвоенная серия обманных трюков и замаскированных затей

И к моменту развязывания войны в Корее «дядя Сэм» обвел вокруг пальца. Во многом, конечно, рассчитал на внезапность военных действий. Вместе с тем заокеанский интриган очень-очень старался создать ситуацию, благоприятную для переложения всей ответственности за пожар войны на КНДР.

Вступая в 1950-й год, оголтелые обманщики из-за океана преднамеренно создавали в первую очередь предвоенное затишье — мол, нас не интересует Корейский полуостров. Чтобы отвлечь внимание мировой общественности, американские фарисеи выступили с вывеской т. н. «линии обороны США на Дальнем Востоке».

В начале января 1950 г. председатель американской сенатской комиссии по иностранным делам Коннэль выступил с заявлением для печати, в котором отмечалось, что Корейский полуостров не представляет собой для США «самую передовую линию обороны». А затем, 12 января, госсекретарь США Ачесон выступил с «политическим заявлением». После этого заметно активизировалась демагогическая кампания.

Заявление это было сделано Ачесоном, приглашенным на обед, устроенный организацией журналистов «Национальный пресс-клуб» в Вашингтоне. В нем говорится: «Линия обороны США на Дальнем Востоке проходит Алеутские острова, остров Хонсю и архипелаг Рюкю в Японии. На Рюкю мы имеем важнейшие оборонительные сооружения. Их мы будем сохранять и дальше. Линия обороны от Рюкю доходит до Филиппинских островов... Что касается стран, находящихся за названной линией обороны, то никто не гарантирует их безопасность при военном нападении» (южнокорейская книга «Секретные записи южнокорейской дипломатии», изд-во газеты «Сеул синмун», 1964 г., стр. 210–211). [13]

После этого американские СМИ начали крупную пропагандистскую кампанию, будто Южная Корея «находится вне американской опеки».

Однако последующие действия «дяди Сэма» лишний раз показали, что благовидная реклама «линии обороны США на Дальнем Востоке» явилась не более чем обманным миражом для спровоцирования агрессивной войны в Корее.

После этой политической затеи Вашингтон немедленно взялся за разработку стратегического плана под кодовым названием «NSC-68», т. е. плана «чрезвычайных действий» на случай предстоящей войны в Корее.

В январе 1950 г. названный план был разработан и скоординирован по распоряжению американского президента Трумэна на совместном заседании Госдепа и комитета начальников штабов вооруженных сил США. 2 апреля того же года этот план развязывания корейской войны был утвержден Советом национальной безопасности США (американская газета «Нью-Йорк таймс» от 13 апреля 1964 г.).

26 января 1950 г. американцы заключили со своими южнокорейскими марионетками-лисынмановцами т. н. «южнокорейско-американское соглашение о взаимной обороне и помощи» и «соглашение о пребывании американской военной миссии в Южной Корее». В феврале того же года в Токио Макартур и марионеточная клика Ли Сын Мана договорились совершить поход на Север Кореи. Тут Макартур обещал местным холуям больше предоставлять военной помощи.

3 апреля 1950 г. Госдеп США предал гласности беседу помощника госсекретаря США по делам Восточной Азии Д. Раска с Чан Меном, спецпосланником Ли Сын Мана. «Как раньше, так и ныне, — говорит Д. Раск, — Соединенные Штаты оказывали и оказывают Республике Корея значительную материальную помощь и политическую поддержку. В этом контексте, я думаю, предположение о том, что США сдали ее противнику, вполне необоснованно» (южнокорейская книга «Секретные записи южнокорейской дипломатии», 1964 г., стр. 212). Это уже явно свидетельствует о том, что фарисейская пропаганда «линии обороны США на [14] Дальнем Востоке» была нацелена на создание дымовой завесы для маскировки акций развязывания войны в Корее.

Более того, в преддверии корейской войны американцы и лисынмановцы прибегали к тактике «странной тиши».

Ступая на порог 1950 г., они пустили в ход версию о «кризисе в мае — июне», лихорадочно поднимая шумиху о «походе на Север». Это вызвало в мировой общественности озабоченность, что война в Корее может разразиться ими самими. И они поняли, что такая ситуация будет довольно неблагоприятна для них в разжигании военного пожара. И отсюда новое изобретение — тактика «тиши».

«Актером», играющим под диктовку «режиссера» придуманного сценария, конечно, выступил послушный марионетка в руках «дяди Сэма» — Ли Сын Ман. Вашингтонский босс подсказывал: «Не стоит шуметь во все горло о «походе на Север». Посиди, голубчик, спокойно, без шума, только жди прихода шанса. Пускай в тиши разразится война против Севера. Тогда нам с тобой легко будет перекладывать вину за это на Северную Корею, да и нам вмешиваться в дело будет удобнее. Так мы с тобой будем мудрецами».

А как они раньше поступали? Син Сон Мо и другие марионетки Южной Кореи, науськиваемые «дядей Сэмом», с пеной у рта мололи на брифингах и по радио: «...Буквально грянет опасность агрессии с Севера» (американская газета «Нью-Йорк таймс» от 11 мая 1950 г.). Словом, во весь голос кричали о своем предстоящем «походе на Север».

А вдруг после 10 мая более чем за 40 дней всем замазали рот — была введена жесткая цензура.

Об этом пишет американская книга «История корейской войны» (японское изд-е, т. 1). На 101-й странице книги фигурируют интересные строки: «В Корее, называемой «страной утренней свежести», происходит много событий — открытых и тайных. Среди них есть одно уникальное, отражающее неповторимые перемены ситуации. Речь идет о том, что после предупреждения министра обороны 10 мая об ожидаемой атаке с Севера подобные заявления на страницах газет и других печатных изданий, в политических кругах [15] полностью прекращены». Другая американская книга «Тайная история корейской войны» (японское изд-е, стр. 56) пишет: «После 11 мая 1950 г. правительство Республики Корея тоже, как бы договорились между собой, играло в молчанку — ни слова о подобной опасности (т. н. северокорейская угроза — ред.) и недостаточности своих вооружений».

Однако тактика «тиши», вопреки ожиданию американцев и лисынмановцев, вызвала сомнение в стране и за ее пределами.

Журналисты Запада, до того наслышанные в Южной Корее о воинственных заявлениях о «походе на Север», явно сомневались в сюрпризе — неожиданно воцарившейся тиши. Называли они его «молчанием Сеула», описывали Южную Корею в мае и июне как «тихую страну».

Японская книга «Корейская война» (Хора Томийо) комментирует: «Правительство Республики Корея в самый опасный для него период хранит молчание, и то уже в течение сорока дней. Чем это объяснить? Да, это довольно странная вещь» (стр. 22). Подобная оценка ситуации дает намек на иную цель американо-южнокорейской тактики «тиши».

В предвоенные дни американцы и марионеточные лисынмановцы показно устраивали уик-энд, путешествия, банкеты и другие мероприятия для высокопоставленных лиц. Ради чего? Для того, чтобы тонко завуалировать физиономию поджигателя корейской войны. Что происходило в самом деле в Америке? Что делал американский президент Трумэн, этот главный архитектор корейской войны? 24 июня 1950 г. он поехал в штат Миссури в свой родной край провести уик-энд. Госсекретарь Ачесон тоже. Поехал на свою ферму в штат Мэриленд. 24 июня Даллес прилетел в Японию, в Киото на уик-энд. Министр сухопутных войск США Франк Фейс и помощник госсекретаря США по делам Восточной Азии Д. Раек были приглашены на какой-то ужин в Джорджтауне. Шеф американской военной миссии в Южной Корее Роберте был отозван в США, а начальник штаба той же миссии Райт был на поездке. Словом, создалась видимость всяких передвижений крупных фигур.

А американская военщина не забыла одно главное — разжечь пламя войны в Корее. И командующему [16] американскими войсками на Дальнем Востоке Макартуру, начальнику штаба Амонду и другим штабистам ставки командования был втайне отдан специальный приказ: не покинуть своего места, быть в выжидательном положении, чтобы не было помех управлению войсками.

Более того, министру обороны США Джонсону и председателю комитета начальников штабов Брэдли, участникам токийских переговоров «четверки» было приказано: прибыть 24 июня в Вашингтон. И в воскресенье (25 июня) были на службе 30 сотрудников Госдепа.

Факты показывают, что администрация США заранее успела установить стройную командно-оперативную систему с целью разжечь пламя корейской войны и что в такой ситуации в иных, недобрых целях разыграла фарс с передвижениями высокопоставленных лиц.

Как видите, явно противоречивые действия «дяди Сэма» в преддверии войны не могли не вызвать большое сомнение в недрах общественности. Об этом говорят фразы на 14-й странице американской книги «Корейская война: вопрос без ответа». «В предвоенный день, — пишет автор книги, — двое — президент и госсекретарь, уполномоченные выразить позицию США — были в отлучке. В Госдепе собрались чиновники среднего звена. Но они не были разработчиками политических установок, а исполнителями приказа в ранге министров. Впоследствии США заявили, что они восприняли это событие как совершенную неожиданность и ахнули. Однако, если судить все по их первоначальным действиям, то можно сказать, что их поведения, по всей вероятности, были чреваты заговорщической таинственностью».

Вышеупомянутое просвечивает подоплеку предвоенной искусственной жестикуляции представителей высшего эшелона американской администрации.

По американскому сценарию отменно сыграли свою роль и лисынмановцы. Марионетки буквально перед вспышкой военного пожара пустили в ход обманные, маскировочные приемы. К ним относятся, например, отмена приказа о чрезвычайном осадном положении, разрешение ночевки вне казармы, отпуска, отлучки, пиршество и т. д. Так сказать, был [17] устроен дешевый фарс с прикрытием подлинного лица поджигателя войны.

Что касается названного приказа, то он вступил в силу с самого начала июня 1950 г. А вдруг без плюса и минуса в ноль часов 24 июня, т. е. в канун войны он был отменен. Были разрешены ночевка вне казармы, отлучка и отпуск.

Вечером того же дня шла церемония открытия нового клуба офицеров на территории штаба южнокорейских сухопутных войск. И пустили утку: были приглашены на это торжественное мероприятие комсостав передовой линии и крупные фигуры штаба сухопутных войск.

О подобных действиях лисынмановцев японская книга «Корейская война» пишет: «То, что южнокорейская сторона позволила себе объявить отмену осадного положения, хотя и временно, объясняется ее преднамеренной подготовкой к нанесению превентивного удара» (стр. 29).

Ли Сон Га, бывший командир 8-й пехотной дивизии южнокорейской армии, дислоцированной на рубеже 38-й параллели, признался: «Я как комдив на передовой линии не знал, что происходило в воинских частях в Сеуле. Но мы находились тогда в состоянии готовности номер один. Отлучки были запрещены. На рассвете 25 июня мы вступили в бой» (южнокорейский журнал «Сасанге», июнь 1965 г.). Другой офицер: «24 июня как раз была суббота. Однако офицерам на передовой линии было запрещено отлучиться. Им была передана директива: жди боевого приказа. Ночью на 25-е сухопутным войскам был отдан секретный приказ: на рассвете 25-го прорвать линию 38-й параллели и приступить к военным действиям против Северной Кореи». Заявления очевидцев говорят о том, что американцы и лисынмановцы по заранее составленному расписанию ускорили процесс подготовки к нападению на Север и уже перед войной коварнейшим образом поставили дымовую завесу для обмана и маскировки.

Американцы и марионеточные лисынмановцы, закончившие на подобном фоне всю подготовку к войне, наконец, на рассвете 25 июня 1950 г. совершили внезапное нападение на Север. [18]