IV. Перемена в положении московского великого князя в XV веке

В оглавление книги

Государственное сознание не только проникает в завещательные распоряжения великих князей по вопросам престолонаследия, но получает перевес и в самом понятии верховной власти. Хозяин вотчинник уступает и здесь место понятию строителя земли, стража народности. Объединение великорусских земель под властью великого князя Московского, освобождение от татарского ига сливало династический интерес с народным благом. В борьбе с Литвой Иоанн III заявил уже притязания на исконные русские земли, где во второй половине 15 века, в противовес сильной католической пропаганде, обнаружилась тяга к Москве, как к своему религиозному центру: пограничные князья с своими владениями просто стали переходить на службу к Московскому великому князю на условиях зависимости. В половине того же века принятие греческой Церковью Флорентийской унии с Римом и падение Константинополя, откуда мы получили своё религиозное наследие, поставило перед сознанием русских людей вопрос о защите веры дедов и отцов. Таковая защита нашлась в лице всё того же великого князя Московского. Известна роль, которую сыграл Великий Князь Василий II в непринятии унии после возвращения с Флорентийского Собора болгарина митрополита Исидора, посланного на тот Собор в качестве главного представителя русской Церкви. Он же взял на себя инициативу в том, чтобы Собор русских святителей, поставил митрополита из русских без посылки его для поставления в Царьград. Великий Князь Василий прослыл «благочестия ревнителем, мудрым изыскателем святых правил богоуставного закона св. апостол». Позднее, в 16 веке, когда стали собираться земские соборы для содействия царю в устроении земли, идея царя строителя земли, царя земского окончательно вместе с идеей царя хранителя веры преобладает над идеей хозяина вотчинника. На этой исторической основе и создалась постепенно царская власть, вылившись окончательно в определенное политическое понятие во времена Грозного. Понятие это явилось продуктом целого миросозерцания, отложившегося в тех представлениях, которые неразрывно связывались с царским саном. Предшествующая история создала власть, самостоятельно выросшую без юридического ограничения её другими политическими факторами, свергшую двухвековое иго, явившуюся творцом и охранителем национального единения и веры дедов и отцов.

Это представление проникает сознание самой власти, и Великий Князь Иоанн III после свержения татарского ига в сношениях с иностранными правителями титулует себя царем всея Руси. Он усваивает себе этот титул, пользуясь сокращенной славянской формой латинского слова caesar, соединяя его с титулом, сходным по значению «самодержец», составляющим перевод византийского «автократ». Этим титулом он выражал понятие о независимости от какой-либо сторонней внешней власти. Венчая на царство своего внука и сажая его самодержцем, он в слове своём митрополиту указывал и на основание своей власти, говоря: «Божьим изволением от наших прародителей, великих князей, старина наша оттоле и до сих мест». Этим он выражал мысль о том, что он держит свою власть, не как чей-либо уполномоченный, а по собственному праву, что основание его власти не какой либо юридический акт, а всё прошлое русского народа; в них он выразил и идею династичности власти. Иоанн III стал именовать себя: Иоанн, Божьей милостью, Государь всея Руси. До сих пор называли царями Византийских Императоров; теперь Греческая Империя потеряла свою самостоятельность вслед за отступлением от православия Византийских Императоров, и Иоанн III увидел себя единственным оставшимся в мире православным и независимым Государем. Кроме того, он был женат на дочери Византийского Императора и чувствовал себя через это брачное родство преемником павшей Византийской династии, а его могущество и верность православию делало его и идейным преемником их власти в том смысле, как она понималась там. Символическим выражением этой связи явилось принятие им Византийского государственного герба – двуглавого орла. Духовенство начало звать великого князя «великим государем земским», «царём русским или истинныя веры православия боговенчанным царём всея Руси». В 1492 г. митрополит Зосима назвал Ивана III «государем и самодержцем всея Руси, новым царём Константином новому граду Константина-Москве». А старец Псковского монастыря Филофей окончательно формулировал новую политическую теорию о третьем царстве. Он считал, что престол вселенской и апостольской церкви имеет теперь представительницей Церковь Успения Пресвятой Богородицы в богоспасаемом граде Москве, просиявшую вместо Римской и Константинопольской «иже едина во вселенной паче солнца светится», так как церкви старого Рима пали «неверием апполинариевой ереси», церкви же второго Рима, «агаряне внуцы секирами и оскордами разссекоша двери», ибо греки «предаше православную веру в латынство».

Московский же государь явился. «браздодержателем св. Божиих престол» вселенской Церкви, единственным во всей поднебесной христианом царем, во едино царство которого по пророческим книгам сошлись все пришедшие в конец царства; два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быть».