Нециклические пандемические и эпидемические процессы

 

Типовые периоды нециклического эпидемического (пандемического)процесса. Почему невозможно использовать вакцинацию в борьбес ВИЧ/СПИД-пандемией.

 

К настоящему времени у нас нет других свидетельств завершения хотя бы одного эпидемического (эпизоотического) процесса, вызванного паразитом, использующим вторую стратегию, кроме эндогенных ретровирусов в геноме человека. Поэтому у меня нет возможности показать стадии развития нециклического эпидемического процесса на разных конкретных примерах, как это сделано в разд. 4.1.2. Ниже мы их рассмотрим в пределах условного процесса, межэпидемический и предэпидемический период которого «списаны» с ВИЧ/СПИД-пандемии (рис. 73).

 

Рис. 73. Схематическое изображение стадий эпидемического процесса, вызванного микроорганизмом, использующим вторую стратегию паразитизма: 1 — кривая торможения пандемии; 2 — кривая вымирания H. sapiens; * — изменение эволюционной траектории

 

Типовые периоды нециклического эпидемического (пандемического) процесса. В глобальном масштабе этот процесс не может осуществляться равномерно и с одинаковой скоростью, так как на пути распространения возбудителя нециклической инфекции стоят территориальные и политические границы, скорость его распространения различна в разных СКС, различается также и восприимчивость к нему различных этносов и групп населения. Существуют и другие факторы, тормозящие или ускоряющие ход пандемии, их мы рассмотрим ниже, однако все они имеют значение только на отрезках времени, сопоставимых по продолжительности с различными социальными, политическими и иными событиями в жизни людей.

Отсутствие иммунной прослойки среди населения и передача между хозяевами возбудителя инфекции половым путем являются причиной того, что в бесконечно больших панмиксных популяциях хозяина продолжительность эпидемического (пандемического) процесса может соответствовать продолжительности его существования как биологического вида.

В межэпидемический период  возбудитель, использующий стратегию паразитизма второго типа, поддерживается в микроочагах  (здесь и далее используются определения, предложенные Д. В. Николаенко) и, как правило, неизвестен ни эпидемиологам, ни ученым. Микроочаги могут поддерживаться далеко за пределами эндемичных территорий, оставаясь еще со времен предыдущей активизации пандемии (см. разд. 4.2.3), либо поддерживаясь в общинах-анклавах мигрантов, воспроизводящих эпидемические константы своей СКС, так и с различными группами риска, имеющими территориальное компактное проживание (см. у Николаенко Д. В., 2007).

В научных журналах публикуются описания казуистических случаев тяжелых форм туберкулеза, отмечается рост внелегочных форм этой болезни, врачи общих стационаров иногда сталкиваются с пневмониями, неподдающимися лечению антибиотиками и вызванными какими-то редкими, малопатогенными возбудителями, по большей части остающимися неидентифицированными. Сведения о них иногда попадают в учебники по внутренним болезням в виде коротких справок, набранных мелким шрифтом (например, о цитомегаловирусной пневмонии).

К концу этого периода на отдельных эндемических территориях формируются эпидемические центры  (очаги) инфекции. Эпидемические центры начинают оказывать эпидемическое давление на невовлеченные в эпидемию территории, между ними образуются эпидемические градиенты. Начинается диффузия возбудителя инфекции за пределы эндемичных территорий (и территорий риска). Формируются глобальные эпидемические цепи (трассы) распространения возбудителя инфекции, связанные с конкретными очагами (рис. 74).

 

Рис. 74. Эволюция и глобальное распространение ВИЧ группы М субтипа В.

 

А. Эволюционное древо ВИЧ, построенное с помощью MrBayes-анализа полных генов env. Свидетельствует о появлении у людей данного типа вируса в Центральной Африке южнее Сахары (sub-Saharan Africa) в 1950-х гг., заносе его сначала на Гаити около 1966 г. (1962–1970 гг.), затем в США (1966–1972 гг.) и в другие страны. Б. Консенсусное древо (consensus tree) по типу молекулярных часов. Для его построения использовались образцы тканей людей, умерших от СПИДа, сохранившиеся на Гаити. Верхушка древа соответствует году отбора первой пробы

 

ВИЧ группы М субтипа В сегодня наиболее широко представлен среди других вариантов ВИЧ. Большинство распространяющихся вирусов данного подтипа появились на Гаити в 1960-х гг. В США ВИЧ субтипа В циркулировал, по крайней мере, за 12 лет перед тем как была распознана пандемия ВИЧ/СПИДа (Gilbert M. et al., 2007). Рис. 74 также свидетельствует о том, что пандемия ВИЧ/СПИДа началась не менее 50-ти лет назад. Любопытно и то, что в 1950-е гг. она не только не получила широкого распространения, но и оборвалась. О возможных причинах этого явления см. в разд. 4.2.3.

Уже в этот период эпидемического процесса упускаются имеющиеся возможности по разрыву эпидемических цепей. Инфицирование населения и формирование микроочагов ускоряются медицинскими манипуляциями. Когда инфицирование населения достигает некой критической массы, лицам, занимающимся исследованием статистики инфекционной заболеваемости, становится очевидным ухудшение эпидемической обстановки. Обращают на себя внимание необычные инфекции в отдельных СКС. Причины же ухудшения эпидемической ситуации остаются неясными. Эпидемический процесс входит в предэпидемическую стадию, его напряженность нарастает. Начинается вторичное распространение возбудителя нециклической инфекции с территорий очагов, сформировавшихся за пределами его эндемичного распространения. Формируются устойчивые локальные эпидемические сети,  но пока в пределах отдельных СКС.

Эпидемии по-прежнему проявляют себя тяжелыми инфекционными осложнениями, вызванными таксономически мало связанными между собой патогенами, ранее редко встречавшихся врачам. На фоне экономического благополучия регистрируется рост социальных болезней (туберкулез, особенно его внелегочные формы; чесотка; проказа и др.). Большое количество жертв при массовых вакцинациях, уже превышающее количество жертв той болезни, от которой такая вакцинация проводится, заставляет органы здравоохранения отказаться от ряда прививок. Например, с 1920-х гг. противооспенная вакцинация становилась все более обременительной для здравоохранения, так как она сопровождалась нарастающим количеством случаев поствакцинальных энцефалитов, вакцинальной экземы и прогрессирующей вакцины («progressive vaccinia») (рис. 75).

 

Рис. 75. Прогрессирующая вакцина после вакцинации против натуральной оспы внешне здоровых детей.

 

А. Прогрессирующая вакцина у вакцинированного ребенка с нераспознанным лейкозом. По D. Maurer et al. (2003). Б. Ребенок, умерший от прогрессирующей вакцины, причины которой так не были установлены. По А. Braude et al. (1986)

 

В стационарах растет количество больных с диареями и пневмониями, вызванными малозначимыми ранее возбудителями. Появляются первые научные работы, описывающие типичные формы новой инфекционной болезни и вызывающих их микроорганизмов. Постепенно становится ясной ее этиология. Требуется осмысление новой эпидемической реальности, однако этого не происходит. На основе ложных представлений об эпидемическом процессе принимаются неверные управленческие решения. Борьба с новой инфекцией строится на основе опыта борьбы с инфекциями, вызываемыми паразитами, использующими стратегию первого типа, и поэтому изначально она обречена на неудачу. Активно «создаются» вакцины, подбираются химиопрепараты, разрабатываются методы химиотерапии.

Так как клетки-хелперы (CD4+-клетки) избирательно элиминируются ВИЧ, то не происходит индукции адаптивных CD8+-клеток и эффективных В-клеточных ответов на использованный для вакцинации вирус вакцины (Vaccinia virus, VACV). Соответственно не вырабатывается вирусспецифический иммуноглобулин, играющий основную роль в блокировании ортопоксвирусных инфекций (см. разд. 3.1). До обнаружения пандемий ВИЧ/СПИДа и Т-клеточного лейкоза многие случаи осложнений, показанные на рисунках, были связаны с инфицированием людей этими ретровирусам. Но только в 1980-х гг., уже после глобальной ликвидации ВНО и прекращения массовых вакцинаций, стала ясна причина прогрессирующей вакцины. D. Zagury (1991) описал осложнения противооспенной вакцинации у рекрутов в виде широкого некроза в участке подкожного введения вакцины, приведшего к гибели 3 человек из 8, у которых ретроспективно был установлен СПИД. У лиц, погибших после вакцинации, количество CD4-клеток было менее 50 в мм3.

Возбудитель болезни распространяется на отдельные социальные группы населения, проникает в отдельные СКС в результате ошибок и несчастных случаев, например, переливания инфицированной крови или каких-то хирургических манипуляций. Иммунитет населения ослабевает, отмечается рост онкологической заболеваемости. В эпидемических центрах (очагах) снижается средняя продолжительность жизни за счет смертности среди лиц, недостигших 30-летнего возраста. Но новая пандемия не кажется еще опасной и даже сулит новые перспективы ученым в виде грантов, ассигнований, новых должностей и наград. Начинают стихийно формироваться весьма разнообразные силы, заинтересованные в отсутствии вообще каких-либо противоэпидемических мероприятий. Теперь и их деятельность становится проявлением нового пандемического процесса.

1. Поскольку возбудитель болезни передается половым путем и в первую очередь поражает людей с рискованным сексуальным поведением и гомосексуалистов, то любые противоэпидемические мероприятия должны сказаться на «интересах» прежде всего этих, весьма широких и элитарных групп населения. Поэтому через СМИ у населения формируется определенный стандарт восприятия пандемии, как распространения неопасной болезни, при которой важно не предотвращение инфицирования его, населения, а соблюдение прав «инфицированных». Фальсифицируются биографии знаменитых людей, в соответствии с которыми они были инфицированы возбудителем этой болезни (как, например, биография певца Фредди Меркьюри, о котором говорили, что он умер от СПИДа; более подробно о причинах его смерти см. в книге Ахундовой М., 2005) Такой подход к освещению пандемии в СМИ агрессивно поддерживают личности, страдающие комплексом самоуничтожения и всякого рода вырожденцы. Среди отдельных групп людей, нежелающих изменять своим привычкам, формируется убеждение в том, что пандемии нет, ее придумали врачи. Практика «соблюдения прав» доводится до абсурда — становится невозможным даже обсуждать постоянно ухудшающуюся эпидемическую ситуацию вне каких-то политически выверенных установок. Реальная эпидемическая ситуация искажается, общественное внимание переводится на ложные фетиши, вроде единичных случаев атипичной пневмонии или птичьего гриппа среди людей. Все ждут какую-то другую эпидемическую катастрофу.

 

2. Другой заинтересованной силой становятся фармацевтические компании, организации медицинского сервиса и отдельные «деятели науки». Пандемия рассматривается ими просто как источник наживы. Связь «деятелей науки» и чиновников в борьбе с новым пандемическим вызовом порождает пандемию коррупции. Бесконечно создаются какие-то вакцины. Когда испытания одних вакцин заходят в тупик, начинают испытывать новые «вакцины» и т. д. и т. п. Власти обещают начать борьбу с пандемией, как только создадут вакцину. Вакцина объявляется единственным средством, способным остановить пандемию. Формируются устойчивые группы ученых, предпринимателей, чиновников, политиков и «правозащитников», материально заинтересованных в развитии пандемии.

3. Пандемия рассматривается определенными политическими силами как инструмент разрушения неугодных государств и истребления «неполноценных народов» (например с черным или желтым цветом кожи; с «тоталитарными режимами власти», неспособных к восприятию идей демократии и т. п.), но по какому-то историческому недоразумению несправедливо занимающих территории, богатые газом, нефтью, полезными ископаемыми и чистой водой. Этим странам последовательно навязываются противоэпидемические мероприятия, ухудшающие эпидемические показатели, но соответствующие придуманным «демократическим стандартам».

Пока какая-то часть вида Homo sapiens ожидает для себя «новых возможностей», а другая — новых вакцин и спасительных таблеток, локальные эпидемические сети становятся глобальными. Эпидемическое давление на невовлеченные в эпидемические процессы территории достигает максимума. Отдельные эпидемии «сливаются» в пандемию.

В стадии развития пандемии  возбудитель болезни выходит за пределы групп риска, СКС и других социальных образований. Инфицированность населения на разных территориях становится все более однородной, не остается территорий с неинфицированным населением. Теперь основной путь передачи возбудителя болезни — половой, основной контингент инфицированных — семейные гетеросексуальные пары и их дети. Лечение ассоциированных инфекций все более затрудняется появлением резистентных к химиопрепаратам штаммов малопатогенных организмов, этиологическое лечение оказывается неэффективным и только приводит к появлению все более опасных штаммов возбудителя болезни. Возможности по получению новых препаратов исчерпываются. Крупные частные компании прекращают финансирование проектов по разработке вакцин, финансирование таких исследований ведется из государственного бюджета в рамках многочисленных коррупционных схем. Масштабы и опасность эпидемии от населения по-прежнему скрываются властями и СМИ. На этом фоне, как проявление отчаяния людей, подозревающих, что они стали жертвой какого-то обмана, появляются «демоны эпидемий» — так в Средние века называли заболевших чумой людей, заражающих других в отместку за свое несчастье. Власти крупных городов сталкиваются с проблемой выделения территорий под новые кладбища.

В стадии своего максимального развития  эпидемия распадается на несколько десятков масштабных эпидемий, вызываемых возбудителями «ассоциированных инфекций». Повсеместно фиксируется распространение социально-значимых болезней (туберкулез, чесотка, герпес 1-го и 2-го типов, в отдельных странах — проказа и др.). Болезни, ранее проявлявшие себя локально (чесотка, герпес) либо носительством (криптоспоридоз, сальмонеллез и др.), протекают как диссеминированные формы инфекций, переходящие в сепсис. Обнаруживаются антибиотико-резистентные и высоковирулентные штаммы возбудителей ранее малоизвестных инфекционных болезней. Регистрируются упорные вспышки контагиозных инфекций, считавшихся контролируемыми. Периодически фиксируются вспышки среди людей оспы обезьян и оспы коров, формирующие длинные не кажется еще опасной и даже сулит новые перспективы ученым в виде грантов, ассигнований, новых должностей и наград. Начинают стихийно формироваться весьма разнообразные силы, заинтересованные в отсутствии вообще каких-либо противоэпидемических мероприятий. Теперь и их деятельность становится проявлением нового пандемического процесса. эпидемические цепочки, причем в большинстве случаев не удается проследить источник заражения, и его фальсифицируют. Иммунитет населения резко ослаблен, происходит его депопуляция.

Далее (стадия угасания пандемии) события могут развиваться по всем трем направлениям, показанным на рис. 73. Первое  предполагает задействование имеющихся в природе механизмов прекращения эпидемий данного типа (кривая торможения пандемии); второе  направление реализуется при их отсутствии (кривая вымирания вида Homo sapiens). Третье  — изменение эволюционной траектории вида; может иметь место на фоне второго варианта развития событий, как его продолжение.

Сначала рассмотрим развитие событий по первому направлению. Болезнь охватывает все слои общества, включая элитарные. Крупные состояния оказываются без наследников, исчезают отдельные слои населения и этносы, которые в силу своих традиций и генетических особенностей особенно подвержены инфицированию. В отдельных эпидемических центрах происходит «этническая подмена». Ее суть в том, что ранее жившие на этих территориях этнические группы под давлением пандемии погибают полностью, а на их место мигрируют другие и присваивают себе название прежнего этноса (наблюдение Д. В. Николаенко, сделанное им в ЮАР).

Широкое распространение получают острые смертельные инфекции с воздушно-капельным механизмом передачи (оспоподобные инфекции, грипп, легочная чума и др.). Их активизация зависит от региона; эпидемические цепочки, как правило, необычно длинные. Особое удивление у ученых вызовет появление болезней, считавшихся уничтоженными. Среди них оспоподобная инфекция, по контагиозности и смертельным исходам сопоставимая с большой оспой (variola major) (см. разд. 4.2.3). Ее распространение приобретет тяжелый характер с преобладанием смертельных форм болезни, меры вакцинации окажутся столь же неэффективными как во время пандемии натуральной оспы 1871–1874 гг. (Бразоль Л. Е., 1875). Из-за распространения таких инфекций депопуляция населения значительно усилится, однако его иммунитет начнет постепенно подниматься из-за гибели иммунодефицитных лиц. В постэпидемической стадии  типичное течение туберкулеза и других социальных болезней восстановится; многие опасные инфекционные болезни будут считаться «побежденными». Но численность населения будет восстанавливаться несколько поколений из-за повторяющихся вспышек опасных циклических инфекций, вызванных пульсациями угасающих природных очагов.

При развитии событий по второму направлению  основная борьба среди участников этого пандемического процесса будет разворачиваться на уровне генома человека, как проявление соперничества ретровирусов между собой и с теми мобильными элементами хромосом, которые играют роль «защитных экранов» генома от таких паразитов. Как вариант возможных событий, преимущество получит паразит, способный к более эффективной интеграции и противодействию репарационным системам хозяина. Увеличение же числа сайтов интеграции генетического паразита, блокирование им репарационных систем клетки, конкуренция с генами-трансактиваторами (трансрегуляторами) ВИЧ, перемещение по геному с захватом участков ДНК, интеграция в гомеозисные гены приведут к возникновению патологии, которая далеко не сразу будет воспринята клиницистами как инфекционная.

Возможные клинические проявления таких болезней представлены ранее (Супотницкий М. В., 2000; Супотницкий М. В. 1996). Ими могут быть прогрессирующие неоплазии, иммунодефициты (без выявления ВИЧ), мышечная дистрофия, демиелинизация, отложения бета-амилоидных белков, атеросклероз, психические нарушения. Если исходить из того, что паразит будет способен осваивать экологические ниши вытесняемого им ВИЧ, то более вероятна патология, связанная с дефектами ДНК Т-лимфоцитов и макрофагов, эндотелиоцитов кровеносных и лимфатических сосудов, эпителиальных клеток кожи, астроцитов и нейронов мозга.

Пандемия, развивающаяся по второму направлению, прекратится значительно позже, чем по первому, не раньше чем будет достигнуто 100 % инфицирование населения. Постэпидемической стадии не будет.

Развитие событий по третьему направлению  уже неоднократно имело место в эволюционной истории приматов вообще, и гоминоидов в частности (см. разд. 1.2), детали этого процесса неизвестны. Да и саму эволюцию гоминоидов нельзя представить в виде эволюционного древа, у которого отдельные ветви «развиваются» в прочные стволы, наоборот, они почти все уже «обломаны» естественным отбором (рис. 76).

 

Рис. 76. Эволюция гоминоидов по D. Wood и B. Richmond (2000).

 

Гоминоиды представлены короткоживущими (в геологических масштабах времени, разумеется) видами. По сути, это диссипативные виды  (см. разд. 2.3), «взрывное» образование которых имело место в период 5–1,5 млн лет назад, после дивергенции гоминоидов и предков современных обезьян. Однако эволюция гоминоидов не дала ни одной прочной ветви на эволюционном древе приматов. Сегодня из всего многообразия «мыслящей жизни» периода «взрывного» появления гоминоидов остался только один вид — наш

 

Начало изменению эволюционной траектории вида Homo sapiens  положит эндогенизация ВИЧ у какой-то части инфицированного и географически изолированного населения. В условиях географической изоляции станет невозможным панмиксическое «перемешивание» генофонда лиц с эндогенизировавшимся ВИЧ, с генофондом населения, у которого эндогенизация ВИЧ невозможна. Близкородственное скрещивание (инбридинг) увеличит количество новых эндогенных ретровирусов в геноме человека (см., например, работу Mang R. et al., 2001) до какой-то критической массы, когда генетическая дивергенция вида станет необратимой. Видообразование в результате географической изоляции эволюционисты называют аллопатрическим. Более подробно о механизмах видообразования можно прочитать в работе А. В. Яблокова, А. Г. Юсуфова (1998). Сам же ВИЧ возможно еще десятки поколений «новых людей» будет играть роль фактора стабилизирующего отбора, «закрепляющего» новые генотипы путем негативной селекции особей современного вида Homo sapiens. Что будет представлять собой «новый вид», предполагать трудно. Совсем не обязательно, что эволюция Homo sapiens пойдет по пути его улучшения в нашем понимании «хорошего». В разд. 1.2 приведены примеры из палеонтологии гоминоидов, свидетельствующие о том, что последние 150 тыс. лет у человека современного типа имело место снижение объема мозга. К тому же интеграционные акты, в которых участвуют ретроэлементы, могут приводить не только к созданию новых экзонов, но и к их аннулированию (см. рис. 14).

Произойдет эндогенизация ВИЧ или нет, сейчас трудно предугадать. Возможно, что этот процесс идет, но мы пока не знаем критериев, по которым его можно зафиксировать (см. разд. 4.2.3, «Молчащие педиатрические инфекции»). Распространение ВИЧ среди популяций людей продолжается. Благодаря деятельности их иммунной системы, ВИЧ становится все более многообразным (см. рис. 47 и 74). Многообразие (полиморфизация) вируса складывается с многообразием вовлекающихся в пандемию генотипов людей. Возможно, что механизм эндогенизации экзогенных ретровирусов запускается каким-то иным, неизвестным нам сегодня способом, но нет сомнения в том, что он существует в объективной реальности как часть целого — эволюции.

Почему невозможно использовать вакцинацию в борьбе с ВИЧ/СПИДпандемией. В разд. 4.1.2 не приведены описания пандемий натуральной оспы, хотя они развиваются циклически. Причина следующая. Победа над оспой стала главным итогом противоэпидемической борьбы ХХ в. Сегодня опыт борьбы с ВНО рассматривается как приемлемый для борьбы с ВИЧ/СПИД-пандемией, но только в аспекте массовых вакцинаций (см., например, удручающий труд академика РАМН Воробьева А. А., 2003). Эта точка зрения в России является массовой и как бы свидетельствует о прогрессивности ученого. Обращение же к научной литературе XIX и ХХ вв. показывает, что борьба с натуральной оспой посредством вакцинации шла с переменным успехом и вакцинация не сыграла той решающей роли в глобальной ликвидации натуральной оспы, которую ей приписывают сегодня. Поэтому история эпидемий натуральной оспы и мероприятий борьбы с ней приводится ниже в контексте возможности перенесения накопленного тогда опыта на борьбу с ВИЧ/СПИД-пандемией.

В табл. 22 приведен краткий сравнительный анализ биологических свойств ВНО и ВИЧ (обоснование приведенных данных см. в гл. 3).

 

Таблица 22. Краткий сравнительный анализ биологических свойств ВНО и ВИЧ [29]

 

Свойства | ВНО | ВИЧ

Таксономия | Семейство Poxviridae | Семейство Retroviridae

Механизм проникновение в организм человека | Воздушно-капельным путем | Половым, от матери к плоду и через инфицированную кровь

Репликация на начальном этапе инфекционного процесса (первичная виремия) | Преимущественно в моноцитах/макрофагах | Преимущественно в фагоцитирующих клетках (макрофаги, моноциты, дендритные клети) и Т-хелперах

Течение инфекционного процесса | Циклический монопроцесс | Многокомпонентный нециклический процесс

Развитие стерильного иммунитета | Возможно | Невозможно

Т- и В-клеточные ответы | Сохранены | Нарушены

Взаимоотношения с фагоцитирующими клетками | Паразитические | Преимущественно симбиотические

Основная антигеная детерминанта | Консервативный белок L1. Необходим для сборки вириона, поэтому не подвергается конформационным изменениям | Консервативный домен V3 гликопротеина gp120. Относится к структурам, связывающимся с рецепторами на поверхности макрофагов и Т-хелперов, подвержен конформационным изменениям

Роль в инфекционном процессе антител к основным антигенным детерминантам | Блокируют инфекционный процесс | Усиливают инфекционный процесс

Феномен антитело-зависимого усиления инфекции | Не наблюдается | Наблюдается

Феномен первичного антигенного греха | Не наблюдается | Наблюдается

Феномен инфекционно-эволюционных качелей | Не наблюдается | Наблюдается

Роль комплемента в инфекционном процессе | Блокирует инфекционный процесс | Усиливает инфекционный процесс

Наличие в геноме человека подобных структур | Нет | До 45 % генома составляют эндогенные ретроэлементы

Взаимодействие с системой APOBEC макрофагов и Т-хелперов | Нет | Система поддерживает варианты вируса с интактным геном vif (вирулентности)

 

Сравнение инфекционных процессов и иммунных ответов на ВНО и ВИЧ (см. в гл. 3), показало следующее.

1. ВНО вызывает инфекционный монопроцесс, имеющий циклическое течение. На начальном этапе инфекции он ведет себя как облигатный паразит фагоцитирующих клеток, имеет короткий цикл размножения, разрушает клетку и в течение первых двух суток с момента проникновения в организм человека становится доступным как для антител, так и клонов лимфоцитов, несущих иммунологическую память об антигене, использованном для вакцинации. Сохранение Т- и В-клеточных звеньев иммунитета формирует полноценные гуморальные и клеточные ответы на вирус, способствующие его полной элиминации из организма, инфекционный процесс прекращается. Поэтому ВНО меняет хозяина на 8–10-е сутки от начала болезни, но так как люди, перенесшие натуральную оспу, формируют иммунную прослойку, препятствующую дальнейшему распространению вируса, вызываемый им эпидемический процесс ограничивается, т. е. носит циклический характер.

2. На начальном этапе инфекции ВИЧ взаимодействует с клетками иммунной системы более сложно, чем ВНО. Он колонизирует как макрофаги, так и Т-клетки-хелперы и устанавливает контроль над их генетическим аппаратом. Вирус блокирует апоптоз макрофага и интегрируется с геномом Т-хелпера, поэтому его персистирование по макроорганизму не может контролироваться специфическими антителами, как это происходит в отношении ВНО. В зависимости от рецепторов, посредством которых ВИЧ взаимодействует с макрофагом, он вступает с ним либо в симбиотические отношения, либо начинает размножаться. Оба этих процесса идут одновременно и усиливают диссеминацию ВИЧ. Инфекционный процесс постоянно усложняется, к моменту смерти больного он представляет уже комплекс нециклических инфекционных процессов, в которых участвуют не только ВИЧ и возбудители СПИД-ассоциируемых инфекций, но и эндогенные ретровирусы человека. Так как ВИЧ передается в основном половым путем, а иммунная система человека неспособна ограничить размножение вируса и сформировать иммунную прослойку среди населения, как это имеет место в отношении ВНО, то вызванный им эпидемический процесс носит необратимый нециклический характер.

3. Иммунная система человека воспринимает ВНО и другие ортопоксвирусы как антигенно-чужеродные объекты и элиминирует их из организма. Роль основной антигенной детерминанты у вирусов данного семейства играет консервативный белок L1, участвующий в морфогенезе вирусной частицы. Это крупный миристиолированный оболочечный белок, экспрессирующийся на поверхности внутриклеточных созревающих вирионов возбудителя натуральной оспы (IMV-форма вируса). Его консервативная часть формирует гидрофобную «каверну», необходимую для сборки вириона, поэтому он не может подвергаться конформационным изменениям и маскироваться полисахаридными «экранами». После лизиса клетки, L1 экспонируется функционально неповрежденным Т- и В-клеткам иммунной системы и вызывает полноценные гуморальные и клеточные ответы на ВНО.

4. Иммунная система человека не только не воспринимает ВИЧ как антигенно-чужеродный объект, но и способствует его размножению, эволюции и распространению по человеческим популяциям. Причины данного явления кроются в совместной эволюционной истории ретровирусов и многоклеточных организмов и нуждаются в исследовании (см. разд. 2.3). Основные консервативные домены оболочечных белков интактных частиц ВИЧ относятся к структурам, связывающимся с рецепторами и корецепторами на поверхности макрофагов и Т-хелперов. Они либо экранированы карбонгидратными группами, либо «заглублены» и малодоступны для антител. Роль основной антигенной детерминанты у ВИЧ играет консервативный домен V3 гликопротеина gp120, однако антитела к нему усиливают проникновение вируса в фагоцитирующие клетки посредством взаимодействия с рецептором Fc. Благодаря феномену антителозависимого усиления инфекции, антитела к V3 и к некоторым другим «антигенам» способствуют прогрессированию ВИЧ-инфекции и переносу вируса от матери к плоду. Иммунизация приматов оболочечными белками ВИЧ сопровождается феноменом «первичного антигенного греха» и не предотвращает развитие ВИЧ-инфекции.

Таким образом, сравнение биологических свойств ВНО и ВИЧ свидетельствует о профанации проблемы борьбы с пандемией ВИЧ/СПИДа путем ее отождествления с натуральной оспой. Теперь попробуем разобраться, как и почему мы «победили» натуральную оспу.

Глобальная цикличность в появлении эпидемий натуральной оспы. При перенесении опыта борьбы с натуральной оспой на пандемию ВИЧ/СПИДа необходимо учитывать глобальную многовековую цикличность в появлении оспенных пандемий, т. е. они могут исчезать «сами по себе», а потом «возвращаться».

Анализ исторических источников, проведенный историком эпидемий В. Губертом (1896), свидетельствует, по крайней мере, о трех «пришествиях» натуральной оспы  на Европейский континент. Первое упоминание об оспе в исторических источниках приходится на IV в. Историк церкви Евсевий Памфил (Eusebius, ок. 260–340) дает следующее описание повальных болезней и народных бедствий, пришедшихся на 313 г. (год смерти римского императора Максимина, произвол которого против христиан прервала эта эпидемическая катастрофа, что особенно подчеркивает Евсевий): «Обычные во время зимы ливни и дожди не орошали землю в прежнем количестве; неожиданно обрушились голод, чума, к тому же появилась новая болезнь — язва, сопровождавшаяся огненным жаром и за эту особенность названная «антракс». Распространяясь по всему телу, она грозила великой опасностью. Появлялась она преимущественно на глазах и сделала слепыми бесчисленное множество мужчин, и женщин, и детей» (цит. по русскому изданию «Церковной истории», 2001). Интересно, что Евсевий считал «чуму» общеизвестной болезнью, а вот такой «антракс» он видел впервые («антраксом» также называют сибирскую язву, но в цитированном тексте речь идет о натуральной оспе, так как Евсевий пишет о слепоте — осложнении, характерном для этой болезни).

Первое достоверное указание на масштабные оспенные эпидемии в Европе В. Губерт относил к 541 г. К этому времени, по свидетельству С. Гемблоурского (Sigbert Gemblours), в Галлии свирепствовала эпидемия, описание которой в соответствует натуральной оспе. В VI–VII вв. об оспе упоминают многие как европейские, так и арабские источники и даже Коран (105 сура). Но в VIII — Х вв. сообщения об оспенных эпидемиях в Европе исключительно редки и касаются только тех случаев, когда ее жертвами становились влиятельные люди или в связи с какими-то другими значительными для современников событиями. А арабский писатель и врач Рази (Razi, Rhases, 850–923) рассматривал оспу как новую болезнь, неизвестную древним греческим врачам и пытался найти ответ на вопрос — знал ли Гален об оспе? И, видимо, ни он, ни его современники не находили на него однозначного ответа.

Летописные источники первых веков второго тысячелетия содержат очень мало упоминаний об оспенных эпидемиях. Особенно странно это выглядит на фоне начавшихся крестовых походов (с 1096 г.), которые, казалось бы, должны способствовать их распространению. Но в конце XII в. оспа в Европе как бы «очнулась». По неизвестным причинам после почти двухсотлетней «спячки» контагиозность и вирулентность возбудителя оспы начали расти, что вновь нашло свое отражение в летописях. Одно из первых упоминаний о крупной оспенной эпидемии в Европе приходится на 1174 г., когда болезнь вновь появилась в Лондоне и произвела там страшные опустошения. Хроники XIII–XIV вв. уже изобилуют указаниями на оспенные эпидемии. В середине XV в. оспенные эпидемии в Европе достигли особенного размаха в Ломбардии, Голландии, Франции, Германии. Но к концу XV в. оспа снова перестала интересовать летописцев, и количество летописных записей об оспенных эпидемиях значительно снизилось.

Сообщения о масштабных оспенных эпидемиях в начале XVI в. приходят не из Европы, а из «Новых земель», открытых как в «Новом Свете», так и в Сибири. В Европе в начале XVI в. о крупных эпидемиях оспы, сопровождающихся высокой смертностью заболевших людей, неизвестно. Но в 1527 г. роли «туземцев» и «европейцев» меняются. Оспа, по восприятию современников, впервые (!) появилась в Дании, затем в 1536 г. в Париже, и вскоре она распространилась по всей Европе. Со второй половины XVIII в. смертность от оспы начала снижаться, что более детально мы разберем, когда будем рассматривать натуральную оспу накануне введения массовых вакцинаций. Сейчас обратим внимание еще на другую закономерность — оспа не приходит одна, она возвращается как пандемия на фоне появления других опасных пандемий.

Появлению оспы в VI в. предшествовало распространение проказы или болезни, которую тогда считали «проказой». На фоне «свирепствования» этих двух болезней распространилась чума («Чума Юстиниана»).

Второй пандемии чумы, названной «черной смертью» (1346–1351 гг.), предшествовали те же пандемические события, что и «Юстиниановой чуме». С XI в. в Европе вновь активизируется «проказа». Чума «черная смерть» за 5 лет охватила Европу опять же на фоне масштабных оспенных эпидемий. Исчезновение «проказы» началось в конце XV в. вместе с исчезновением натуральной оспы, прежде всего в Италии, несколько позже во Франции, потом в Голландии и Северной Германии (Гезер Г., 1866).

В середине XIX в. оспа, чума и проказа считались побежденными болезнями (см. работу Веревкина И., 1867), но уже с 1870-х гг. они начали повсеместно возвращаться, что должно иметь какие-то серьезные основания, кроющиеся в экологии возбудителей этих болезней (см. разд. 2.2).

Натуральная оспа перед началом массовых вакцинаций.  Чтобы составить себе представление о том, что же представляла натуральная оспа до Дженнера, обратимся к отчетам об оспенных эпидемиях XVII–XVIII вв., приведенных как сторонниками, так и противниками вакцинации.