Критерии причисления к лику святых

«Канонизация» статья

 «Три вещи признаются свидетельствующими об истинной святости в людях: 1) православие безукоризненное; 2) совершение всех добродетелей, за которыми следует противостояние за веру даже до крови, и, наконец, 3) проявление Богом сверхъестественных знамений и чудес… третье весьма необходимо в канонизированных святых ввиду того, что в наше время недобросовестные люди подделывают чудеса и вымышляют добродетели… и потому свидетельством святости признается также нетление мощей или благоухание костей».

 

«Агиология» Никулина Е.Н.

В современной церковной практике используются также следующие критерии святости, принятые на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 г.:

1. Вера Церкви в святость прославляемых подвижников как людей, угодивших Богу и послуживших пришествию на землю Сына Божия и проповеди Евангелия (на основании такой веры прославлялись праотцы, пророки и апостолы).

2. Мученическая смерть или истязания за веру (так прославлялись мученики и исповедники).

3. Чудотворения, совершаемые по молитвам святого или от его мощей (преподобные, столпники, мученики-страстотерпцы, юродивые).

4. Высокое церковное первосвятительское и святительское служение.

Большие заслуги перед Церковью и народом (цари, князья и равноапостольные).

Добродетельная и праведная жизнь, не всегда засвидетельствованная чудотворениями (так прославлялись благоверные князья и княгини, некоторые преподобные).

Нередко свидетельством святости подвижника было его широкое народное почитание, иногда еще при жизни. Усопшему подвижнику составлялась служба, сочинялись тропарь и кондак, писались житие и икона.

 

  «Академик Е. Е. Голубинский» статья

Святые также ошибались, согрешали. Но их отличие от нас состоит как раз в том, что, согрешив, они очень скоро приходили к осознанию тяжести греха и покаянием очищали свое сердце, как мы об этом можем судить по дневниковым записям отца Иоанна Кронштадтского.

Чудеса

«Канонизация» статья

По мнению М.Ф. Озепи, после иконоборческих споров наличие чудес стало одним из обязательных условий признания подвижника святым. Официальные агиографические источники, в частности синаксари, читаемые за богослужением, должны были содержать сведения о чудесах как неотъемлемый элемент повествования. Однако некоторые жития византийских святых либо вообще не содержат никаких чудес, либо упоминают лишь о посмертных чудесах. Например, Житие праведного Филарета Милостивого († 792), написанное его внуком Никитой, видит святость подвижника не в наличии чудес, а в делах христианского милосердия, совершаемых им. Нет упоминания чудес в Житии преподобного Симеона Столпника (Младшего) Дивногорца, однако он признавался святым еще при жизни не только народом и учениками, но и патриархом Антиохийским свт. Ефремом (526-545). В Житии преподобного Михаила Синкелла (IX в.) признаками его святости считаются аскетические подвиги, его смирение и борьба с иконоборческой ересью; упоминается лишь об одном его посмертном чуде.

Основанием для причисления усопших подвижников к лику святых в подавляющем большинстве случаев служило наличие дара чудотворения либо при жизни подвижника, либо, по большей части, после его смерти. Канонизация святого, не прославленного даром чудотворения являлась скорее исключением, чем правилом. После середины ХVI в. и до учреждения Святейшего Синода 1721 г. критерий чудотворений как бы ослабляется, одновременно применяются древние византийские правила: причтение к лику святых лиц, принадлежащих к определенному разряду: благочестно поживших епископов, первосвятителей и мирских правителей; князей и царей, имеющих большие заслуги перед Церковью.

«К вопросу о критериях канонизации святых Русской Православной Церкви: агиография и литература» статья

Для канонизации подвижника были необходимы следующие условия: свидетельства о благочестивой жизни, народном почитании и чудотворениях. Одни сведения о благочестивой жизни подвижника никогда не были достаточны для церковного прославления, так как все они, будучи свидетельствами человеческими, носили субъективный характер и никогда не могли охватить всей жизни подвижника.

В случаях, когда имелись сведения о благочестивой жизни и народное почитание, это не было достаточным для церковного прославления подвижника, если не было свидетельств о чудесах.Причем чудеса главным образом разумелись не те, что совершились при жизни подвижника, а те, что совершились после его кончины. По существу, основным и главным критерием, в соответствии с которым совершалось церковное прославление подвижника в Русской Церкви, были чудотворения. Необходимые для церковного прославления подвижника чудеса рассматривались как с точки зрения их убедительности, так и относительно их множественности. С точки зрения убедительности чудес рассматривались серьезность болезни и засвидетельствованная невозможность исцеления с помощью врачей или каких-либо земных средств. Относительно числа таких бесспорных чудес имелось в виду то, что они не должны были быть единичными.

Первенствующее значение чуда для церковного прославления святого носило объективный характер. Хотя благочестивая жизнь подвижника и имеет значение при его прославлении, однако в оценке жизни подвижника всегда присутствует элемент субъективности, так же, как и в оценке его духовных качеств и добродетелей, поэтому требовались независимые, объективные факты, каковыми были чудотворения, удостоверенные свидетелями и подтвержденные церковным расследованием. Внутренней духовной жизни подвижника, по определению, не может знать никто из людей, кроме самого человека и Бога, и тем более ее никто не может проследить в течение всей жизни подвижника и до последней минуты.

В связи с таким значением чудес, без наличия которых невозможно было прославление, обязательным условием предполагавшейся канонизации было исследование случаев исцелений, для удостоверения их подлинности, а также то, что они не должны быть единичными.

При канонизациях самым тщательным образом собирались свидетельства о чудотворениях и исследовалось, насколько они достоверны, для чего создавались специальные комиссии.

Чины святых – Благоверные

«Агиология» Никулина Е.Н.

Сопоставляя общие, повторяющиеся в житиях черты, Г. Федотов отмечает «устойчивый образ русского святого князя». В нем нет ничего аскетического, он полон мужественной красоты и силы, благочестие его выражается в преданности Церкви, в молитве, в строительстве храмов и уважении к духовенству. Всегда отмечается его нищелюбие, заботы о слабых, сирых и вдовицах. Его военные подвиги и мирные труды, а нередко и мученическая смерть представляются выражением одного жертвенного служения любви: за свой град, за землю Русскую, за православных христиан. В этой жертвенной любви и заключается, по Г. Федотову, «христианская идея княжеского подвига».

Церковь не канонизирует национальные или политические заслуги. Поэтому в сонме святых князей нет тех, кто больше всего сделал для славы России и для ее единства.

Отказываясь видеть в канонизации князей освящение определенной политики, нельзя сводить ее всецело и к личной праведности. Церковь чтит в них если не государей, то национальных деятелей, народных вождей. Их общественный (а не только личный) подвиг является социальным выражением заповеди любви. Герой-воин всегда готов стать страстотерпцем, высшим выразителем княжеской святости. Если в подвиге князя Церковь чтит национальное служение, то неудивительно, что в княжеском житии мы нередко видим яркое выражение идеи любви к родине, к своему народу.

Можно предположить, что из множества неведомых и неявленных святых мирян святые князья выделены и поставлены для общецерковного почитания еще и потому, что круг их жизненного подвига предназначал их к общенародной славе. Понятно, что ни купцу, ни крестьянину или боярину не закрыты пути к святости, что не одно только призвание князя открывает человеку небесную славу. Но канонизация нужна не для неба, а для земли. И на земле именно в святых князьях Древняя Русь большей частью видела общих предков, общих заступников, избранных представителей мирянской святости.

Анализ житий русских святых дает еще несколько типов подвига в миру. Подвигом социального опрощения Г. Федотов назвал ведение знатным человеком образа жизни простолюдина, как благоверный князь Андрей Смоленский, ставший пономарем в Переяславле (XIV в.), или московский боярин и новгородский юродивый Михаил Клопский († ок. 1453).