Мусульмане медины и набег на долину нахла

 

По сравнению с сухим климатом Мекки, климат Медины тропический и влажный. Мусульмане большую часть времени проводили у источников, и некоторым было очень тяжело физически адаптироваться. Вскоре Мухаммад, бесконечно признательный мединцам за их радушный прием в самый критический момент его жизни, очень полюбил город. Он говорил горожанам, что Аллах не пощадит никого, кто попытается причинить им зло, что у Аллаха есть свои методы наказания злых людей и что ад-Даджжал, исламский эквивалент Антихриста, никогда не сможет войти в город. Расширение влияния пророка на город можно выразить словами, сказанными им самим:

 

«Я объявил священной территорию между двумя каменистыми равнинами Медины, поэтому нельзя рубить там деревья, нельзя убивать там дичь»; и еще он сказал: «Медина — лучшее место для них, если бы они это знали. Никто не покинет его из-за неприязни к нему, без того чтобы Аллах не поместил вместо него более достойного; и никто не останется здесь, несмотря на трудности жизни и страдания, без того чтобы я не был заступником и свидетелем от лица Его в День Воскрешения».

(Ас-Сахих Муслима, том 2, с. 686)

 

В первое время жизни в Медине мусульмане не могли найти себе достойного занятия, и многие из них прозябали в нищете. Однако Мухаммад достаточно неплохо приспособился к недостатку провизии и скудости имущества и оставшиеся годы вел очень простую жизнь, обеспечивая себя только самым необходимым. Незадолго до ухода из Мекки он женился во второй раз — на Сауде и вскоре после прибытия в Медину взял себе еще одну жену — Айшу, дочь Абу Бакра, несмотря на то, что она была ребенком. На протяжении последующих десяти лет жизни в Медине он женился много раз, но среди всех его жен только Айша никогда прежде не была замужем. У Мухаммада не было своего жилища, он по очереди посещал дома своих жен, которые он же и построил и которые примыкали один к другому.

 

Товарищи Мухаммада, пришедшие с ним из Мекки, мухаджиры, и вновь обращенные мусульмане из Медины, ансары, создали духовное братство. С тех пор старинный аравийский обычай хранить верность своему племени был замещен новым обычаем — абсолютной верности мусульманской общине. До пятидесяти переселенцев были взяты горожанами в семьи как братья и соответственно получили право быть их наследниками. Баланс, сохранявшийся в аравийском обществе на протяжении столетий, был нарушен, поскольку чужестранцы (не члены семьи) из различных племен радушно принимали друг друга как собратья, отказываясь признавать своих родственников — врагов Аллаха.

 

Вскоре были нарушены и другие старинные традиции. В то же время, вместо того чтобы полностью отказаться от обычаев своих предков, Мухаммад сконцентрировал свое внимание на Каабе в Мекке. Вначале мусульмане во время молитв поворачивались лицом в сторону Иерусалима, где находился первый иудейский храм, известный в исламе как ал-бейт ал-мукаддас, священный дом, но теперь пришло распоряжение изменить киблу, направление молящегося, на масджид ал-харам, запретную мечеть, в Мекке:

 

...Теперь же Мы повелеваем, чтоб обращался ты к той Кибле, что будет люба сердцу твоему. Так поверни свое лицо ты в сторону запретной (для греха) мечети.

(Сура 2:144)

 

И хотя Кааба по-прежнему оставалась языческим храмом, призыв поворачиваться лицом в ее сторону при совершении молитвы был оправдан стихом из Корана, который учил, что изначально Кааба была построена Авраамом и его сыном Исмаилом и только в более поздние времена стала центром арабского идолопоклонства:

 

И вспомните: назначили Мы этот Дом для собирания людей въедино, и безопасным местом (для людей) — возьмите место Ибрахима для себя молельней.... И вспомните, как Ибрахим и Исмаил воздвигли Дому этому основу…

(Сура 2:125, 127)

 

Однажды мусульмане обратили свои взоры на караванный путь, идущий из Мекки в северные поселения, и поскольку Медина лежала как раз на этом пути, Мухаммад послал диверсионный отряд и распорядился захватить караваны. Первые вылазки не принесли результатов, но во второй год своего правления Мухаммад послал отряд из восьми человек под предводительством Абдаллаха ибн Джахша в долину Нахла, место отдыха караванов на полпути между Меккой и ат-Таифом. Два человека вернулись ни с чем назад, но оставшиеся шестеро наткнулись на группу курайшитов, возвращающихся в Мекку.

 

Шел месяц раджаб, один из четырех священных месяцев в Аравии, когда традиционно прекращались все боевые действия, — еще один обычай, нарушенный мусульманами. Когда курайшиты увидели группу людей из Медины — паломников в обычных одеждах, с обритыми головами, — они не встревожились и спокойно продолжили свой путь. Но шестерка атаковала их и убила одного из курайшитов, пленив двух других. Только одному путнику удалось скрыться. Кочевые арабские племена веками грабили караваны, и поэтому событие само по себе не являлось из ряда вон выходящим, но в глазах арабов нападение на безоружных путешественников в священный месяц было настоящим оскорблением.

 

Мухаммад не был в неизвестности по поводу серьезности ситуации и вначале отказался от пятой части добычи, которую предложили ему его последователи. Этот случай шокировал мусульман — жителей Медины, которые избегали конфликтов с курайшитами, но стихи, появившиеся в Коране в это время, оправдывают акцию:

 

Они тебя о месяце запретном воспрошают и задают вопрос тебе: «Можно ль вести войну в сей месяц?». Ответь: «Вести войну в сей месяц — грех великий, но еще больший грех в глазах Аллаха — сойти с Господнего пути, ни в Господа и ни в Запретную Мечеть не верить...»

(Сура 2:217)

 

Мухаммад, оправдав поступок своих людей и назвав его меньшим из двух зол, принял пятую часть захваченных трофеев для распределения среди неимущих, наградил отряд, учинивший разбойное нападение, и выкупил пленников. Произошедшая с ним трансформация из гонимого пророка, терпеливо сносящего удары судьбы и оскорбления, в воина, склоняющегося к грабежам и насилию, скорее всего, не была следствием простого заблуждения. Важнейшей целью эмиграции в Медину было усиление влияния мусульман, которые не могли противостоять оппозиции в Мекке. Теперь же они были достаточно хорошо экипированы, чтобы сражаться с ней. Приведенный ниже стих демонстрирует, насколько сильно чувство вверенности Аллаху проявлялось в сражении:

 

Те ж, кто уверовал и испытал изгнанье, и на пути Господнем вел борьбу, в том есть надежда на Господню милость — ведь Всепрощающ наш Господь и милосерд!

(Сура 2:218)

 

В оригинальном тексте выражение «те, кто был изгнан и сражался» на арабском звучит так: валлазина хаджару ва джахаду. Связь между словами хаджару и джахаду наверняка была не случайной. Те, кто был «изгнан», и те, кто «сражался» на пути Аллаха, — одни и те же личности. Начиная с этого момента мусульмане Медины были готовы сражаться на пути Аллаха со всеми, кто выступал против них.

 

Совсем недолго оставалось ждать крупного столкновения между мусульманами и курайшитами. Раз в год из Мекки в Сирию отправлялся огромный караван. Мухаммад был осведомлен о времени его предстоящего возвращения и решил захватить его. Возглавлял караван один из знаменитых потомков Омейи Абу Суфиан. Его предупредили о планах Мухаммада, и он, не медля ни минуты, отправил гонца в Мекку с просьбой о помощи, сам же с караваном поспешил домой. Он умудрился опередить отряд Мухаммада, насчитывающий три сотни мусульман. Мекканская армия, выступившая на помощь каравану, встретилась лицом к лицу с мусульманами в долине Бадр, недалеко от побережья Красного моря.